Электричка плавно отошла от перрона ст.Крюково и, набирая ход, застучала по рельсам.
Кто и чем занимается в электричке? Кто чем. Грамотное народонаселение читает, другие спят, курят, разговаривают или просто едут в зависимости от выбранного направления. Третьи делают свой маленький бизнес.
- Уважаемые пассажиры, вашему вниманию...
Ну вот. Началось. По вагонам пошли лоточники. Предлагая нашему вниманию все что ни попадя. Некоторые даже покупают.
- Уважаемые пассажиры, люди добры, сами мы не местные...
Это уже из другой оперы. В Малине в вагон вошла завернутая в цветастые платки цыганка. С несколькими детьми. Пока она пронзительным голосом излагала историю своей неудавшейся жизни, чумазые дети разбрелись по вагону, заглядывая в лица пассажиров круглыми, жалостливыми глазами. Им подавали. На Сходне они вышли. При моих попытках с ними заговорить просто вылетели из вагона...
"Мы разучились нищим подавать", - помнится, были такие стихи. Потом опять научились. Потом нищих становилось все больше и больше, и сами они уже не местные, и, вообще, берутся неизвестно откуда.
Если вспомнить историю, наше традиционное нищенство имеет давние корни. Халява - понятие для русского человека родное и теплое. Как руки матери. Так, в 1913 г. в одной только Курской губернии было зарегистрировано 40 000 профессиональных нищих. Существовали определенные нищенские специализации. Были "местные", те, кто сидел на определенных местах, "надомники", ходившие по домам, "церковники", кочевавшие по папертям и церковным праздникам. Доверчивые россияне много и охотно подавали "на погорельцев", "на корову-кормилицу", "на павшую лошадь".
Времена меняются. Нравы остаются. И нищие тоже. Сейчас они собирают "на беженцев", "на инвалида", "на дорогую операцию", "на детей-сирот". По оценкам сотрудников МВД, опытный профессиональныйнищий зарабатывает сейчас до тысячи рублей в день. Деньги хорошие, даже по теперешним кризисным временам.
- Граждане пассажиры, обращается к вам нужда...
На этот раз нужда была в образе квадратной тетки в сиротском платке и добротной синтепоновой куртке. В сумке у нужды позвякивала пара бутылочек пива.
- А что, я на Сходне живу, я здешняя, у меня прописка, у меня паспорт... - с ходу начала оправдыватьсяона, приняв меня, видимо, за переодетого милиционера.
И все-таки нищих в поездах стало меньше. Видно невооруженным взглядом. В УВД Октябрьской железной дороги мне объяснили, что сейчас прослеживается четкая миграция нищих из Москвы в сторону области. Москва, конечно, город хлебный. Как раньше Ташкент. И подают здесь чаще, пока есть, что подать. Ноперед детскими Олимпийскими играми распоряжением мэра ЛУЖКОВА столицу начали очищать от нищих, бомжей и прочих нежелательных элементов. Если раньше цыгане, молдаване, украинцы свободно приезжали в Москву, снимали квартиры и промышляли этим заработком, сейчас режим ужесточился. Так что "неместные" профи откочевывают в сторону области. Где паспортный режим либеральнее. Боятся милиции...
А вот Вася и Леша, так они представились без указания фамилий, ничего не боялись. С утра они уже выпили водочки, потом, по причине морозов, добавили еще и еще и теперь лихо катили по вагонам безногогоинвалида в коляске, одетого в защитную форму под телогрейкой. Инвалид лечился от мороза тем же способом и говорить уже не мог, только кивал безотносительно к окружающей действительности. Вася и Леша представляли его как офицера-афганца.
- Действительно он афганец? - спросил я.
- Да кто его знает, - откровенно ответил Леша.
Из дальнейшего разговора выяснилось, что сами они местные. Живут в Москве. "Работают" в электричках. Леша - бывший студент политеха. Вася - слесарь с АЗЛК. Тоже бывший, теперешний безработный. Инвалида зовут Федорыч. Он откуда-то с Украины. Они о нем мало что знают. Федорыч немного с приветом, как пояснил Леша.
Раньше он сам изображал калечного. Вася его водил. Все-таки было не натурально. Сейчас берут напрокат Федорыча. У солнечногорских цыган. Прокат инвалида стоит двести рублей в день. Дорого. Но подают на него хорошо. За вычетом эксплуатационных расходов, на хлеб с маслом остается. Сколько? Это коммерческая тайна. Как положено в серьезной фирме.
Там и детей можно напрокат взять, уверял меня Леша, дети дешевле - 100-150 рублей. Многие пользуются. А что, есть спрос, будет и предложение. С их полит-экономией трудно было не согласиться...
Конечно, с политэкономией не поспоришь. Товар - деньги, рынок - покупатель, если покупают - значит, будут и продавать. В том числе и людей. Я знаю историю, когда из молдавского села, почти на глазах у родных, похитили безногого дедушку. Потом того видели в Москве. Его возили по метро две молоденькие цыганки. Собирали милостыню. А родные его до сих пор ищут.
Но грустно это. Когда люди - товар, когда деньги - дороже, а дороже денег - еще больше денег. Так и хочется спросить: куда мы катимся? Хотя и без того слишком много звучит вокруг подобных вопросов.
Н.БАХРОШИН