20 мая в ходе визита в МИЭТ глава Правительства РФ Медведев и министр образования Ливанов подвели общие итоги реализации национальных программ развития ведущих университетов. Были озвучены и намерения государства по дальнейшей поддержке ведущих вузов.

О том, что дала МИЭТу программа НИУ и каковы планы на следующие пять лет, в течение которых вуз должен будет подтверждать этот статус за счет собственных средств, выполняя соответствующие индикаторы, Zelenograd.ru рассказал Сергей Гаврилов, проректор по научной работе МИЭТ.

Сергей Гаврилов

— Эффективность реализации программы НИУ оценивается по достижению плановых значений целевых показателей — каковы основные показатели и критерии для МИЭТа?

— Основные показатели связаны с количеством или долей студентов, обучающихся по приоритетным направлениям МИЭТа — микронаноэлектроника и радиоэлектронные устройства и системы. В настоящее время даже магистры факультетов гуманитарного профиля — экономического факультета, факультетов иностранных языков и дизайна — вовлекаются в процесс реализации наших приоритетных направлений, поэтому можно говорить о том, что все наши студенты в этом задействованы: в микроэлектронике нужен и финансовый анализ, и навыки международной коммуникации. Сейчас остро стоит вопрос о международном признании нашей системы образования и науки, поэтому требуется помощь в написании публикаций в зарубежные журналы. Сейчас мы активно работаем над созданием англоязычного сайта МИЭТа, и это не просто перевод русскоязычного портала — нам потребуется кардинально изменить структуру сайта и его содержание, так как зарубежные вузы по-другому представляют информацию о себе, а мы активно занимаемся включением МИЭТа в мировые рейтинги.

Кроме того, у нас создано очень много электронных образовательных ресурсов — обеспечена доступность наших методических наработок для студентов МИЭТа. Для межвузовского обмена передовыми практиками и курсами это тоже актуально: Минобрнауки сегодня активно продвигает создание сетевых объединений университетов и сетевых образовательных программ, а мы фактически сделали это с опережением — российские студенты из разных городов и регионов могут получить доступ к уникальным ресурсам МИЭТа.

— Какие образовательные программы были разработаны в МИЭТе в рамках программы НИУ?

— Фактически все наши образовательные программы были коренным образом модернизированы, прошли актуализацию под современный уровень, в привязке к интересам предприятий-партнеров МИЭТа, которые заказывают у нас выпускников. Были созданы и принципиально новые программы.

— Какие из зеленоградских предприятий вы причисляете к основным партнёрам МИЭТа в образовательном процессе, кто наиболее активен?

— «Микрон» и «Элвис», наверное, наиболее активные партнеры с точки зрения развития образовательного процесса. С «Микроном» у нас два крупных проекта; один мы выполнили, один сейчас идет — по разработке целого ряда специальных микросхем в интересах предприятия, в рамках по ПП-218. «Элвис» создал на базе МИЭТа научно-исследовательскую лабораторию, где по заказу компании студенты старших курсов проводят НИРы и обучаются при выполнении реальных проектов. Эти два предприятия постоянно с нами взаимодействуют, заказывают наших специалистов, софинансируют процесс обучения в магистратуре, в аспирантуре — это надежные реальные партнеры. Все остальные предприятия зеленоградского кластера тоже в той или иной степени связаны с МИЭТом, потому что вуз — основной поставщик кадров в Зеленограде, наверное, больше чем Физтех и остальные вузы страны. Следует отметить, что у нас много партнеров и из других регионов: приезжают учиться группы из Санкт-Петербурга, с предприятий оборонно-промышленного комплекса из разных городов…

— А другие вузы пользуются образовательными программами МИЭТа, разработанными по вашим направлениям?

— В основном предприятия из разных регионов направляют к нам бакалавров или магистров для прохождения определенных курсов. Наша специфика такова, что только малая доля теоретической части может быть изучена дистанционно, при помощи электронных ресурсов. Практические навыки можно получить только за реальными установками. Поэтому такое обучение проходит в очно-заочной форме: заочно идёт теория со сдачей тестов, а уже здесь на месте обучающиеся проходят практику на реальных машинах, в реальных лабораториях. Другого пути методически придумать невозможно — такова специфика технологий микроэлектроники, да и любых высоких технологий, пожалуй, кроме IT.

Сейчас мы ждем нормативную базу, которая позволит выдавать в России два диплома государственного образца — нужны документы о том, как будут реализовываться программы такого обучения. С иностранцами и двойными дипломами было проще, а как организовать двойной диплом внутри страны — это пока не нормировано.

— Двойные дипломы, которые появились в МИЭТе за последние годы, тоже помогла реализовать программа НИУ?

— Да, с целым рядом зарубежных вузов — в университете Глиндор у нас скоро будет уже второй выпуск. Два года назад нам разрешили расходовать средства, выделяемые по программе НИУ, на обучение студентов за рубежом в целях повышения международной конкурентоспособности вуза и интеграции в международное образовательное пространство. Если раньше деньги направлялись только на повышение квалификации и переподготовку, то теперь появились деньги именно на обучение за рубежом, и благодаря этому МИЭТ организовал выезд большой группы студентов в западные университеты — обучение там стоит порядка 2 тысяч фунтов стерлингов с человека.

— Сразу напрашивается вопрос — что теперь будет с двойными дипломами в МИЭТе? Вуз вынужден будет сам их финансировать?

— Либо появится какая-то государственная программа поддержки, либо студенты, которые захотят получить такой диплом, будут оплачивать обучение за свой счет или выигрывать гранты. Мы разработали эти программы, гармонизировали их с программами зарубежных партнеров, дипломы получают взаимное признание… Формальную часть мы прошли, но дальше должен быть интерес. У студентов интерес, конечно, большой. Сейчас очень много стипендиальных программ — не знаю, как они будут развиваться в связи с нынешним внешнеполитическим кризисом, не закроют ли нам эти программы. Пока на рынке образования и науки каких-то санкций не видно, хотя в ряде европейских программ, например, Horizon, которая сейчас стартует вместо FP7, Россию исключили из числа возможных участников — правда, это произошло еще до кризиса. С другой стороны, сейчас активно развивается БРИКС, наш блок, и скорее всего там появятся какие-то большие программы. Мы будем взаимодействовать с дружественными странами, так что возможности получения вторых дипломов все равно будут, и полученный нами опыт тут неоценим. Сейчас мы активно смотрим на Восток по привлечению к нам на обучение студентов оттуда и по двойным дипломам.

— Теперь двойные дипломы будут с университетами Юго-Восточной Азии?

— Есть Китай с его мощнейшими университетами, есть Вьетнам, где у России стратегические интересы, есть Сингапур и т. д. Есть и Тайвань, но это достаточно закрытая страна, там скорей возможны совместные научные разработки, бизнес, а не обучение, мы были там с визитом в ряде университетов. Были и в Японии, но там очень сложная специфика образования, аспирантура — наверное, минимальный уровень, с которого можно начинать там совместные проекты. Нам интересно привлечь оттуда кого-то, чтобы был взаимный обмен, интерес; просто отдавать туда людей бессмысленно. Мы себе поставили достаточно высокие показатели по зарубежным студентам.

— И МИЭТ достиг их, или не совсем?

— Уже в этом году; в прошлом году мы не дотянули по показателю группы Б — студенты из стран СНГ, они к нам не очень активно поступают. Но есть дальнее зарубежье — это студенты из Мьянмы, европейские студенты, которых не так много, но мы сейчас активно взаимодействуем с федеральным агентством Россотрудничество при МИДе, деятельность которого направлена на помощь в наборе студентов, в первую очередь, русскоязычных, детей наших бывших соотечественников. Это агентство и в странах СНГ помогает по набору студентов, мы участвуем в их мероприятиях, выставках, олимпиадах. Эту составляющую будем наращивать…

— Дмитрий Медведев говорил о таком критерии НИУ как качество образования. Как повлияла на качество образования в МИЭТе программа НИУ, и как это вообще оценивается?

— Для оценки качества образования мы прошли международную аккредитацию, которая фактически была на это направлена — на оценку наличия в вузе всех необходимых составляющих для полноценной подготовки специалистов. По новому закону «Об образовании» перед тем, как пройти государственную аккредитацию (она у нас состоится в 2016, проходит раз в пять лет) вуз должен обязательно пройти общественно-профессиональную аккредитацию. Это внешний аудит образовательной деятельности, и мы провели этот аудит уже сразу же с международной сертификацией через соответствующее аккредитационное агентство. МИЭТ посетили и высоко оценили российские и европейские эксперты.

— Они также высказали некоторые замечания — как вы их прокомментируете?

— Две группы экспертов возглавляли представители вузов из Европы, и они высказывались о том, что было бы европейцам интересно видеть в нашем вузе, да и вообще во всех российских вузах. Многим вещам у нас они удивились и откровенно говорили, что не каждый вуз из тех, которые входят в сотню европейских вузов, имеет подобные возможности — например, лабораторное оснащение.

— Оснащение лабораторий — это как раз итог программы НИУ, в том числе.

— Да. А замечания были традиционными для нашей страны: например, недостаточная языковая подготовка… Это беда наших федеральных стандартов, которые постоянно урезают обязательные аудиторные часы, выполняя дорожную карту по сокращению количества преподавателей. Это предусмотрено для повышения эффективности деятельности системы образования — есть дорожная карта Минсоцтруда, в которой установлено, сколько должно быть преподавателей в вузах, в школах, в среднем профессиональном образовании.

— То есть, одной рукой государство требует от вузов международной интеграции, а другой — сокращает возможности для того же обучения языкам?

— От нас требуют применения прогрессивных методов обучения, заставляют учить по-новому, чтобы в вузах не преподавали то, что уже давно перестало быть актуальным. Такова задача, но у процесса её решения есть и отрицательные стороны. Что касается международной аккредитации — комиссия общалась со студентами, аспирантами, преподавателями, руководством МИЭТа при участии наших переводчиков с кафедры ИнЯза, где есть универсальные специалисты и по деловой коммуникации, и по научной, есть специальность «референт-переводчик». Они иногда подсказывали что-то в беседе, так как специфика научного, технического английского и обычного английского для общения немного разная.

— Еще одно замечание комиссии было о том, что миэтовцы недостаточно обращаются к иностранным электронным базам при проведении научных исследований…

— Это был полный нонсенс, потому что такие базы данных у нас есть в доступе, и нам предоставляют статистику по их использованию — согласно ей МИЭТ, будучи небольшим вузом, обгоняет вузы, в 3-4 раза превосходящие по количеству студентов и преподавателей, научных сотрудников. Видимо, на вопрос комиссии отвечал человек, который никогда не пользовался такими базами данных, и комиссия внесла это в свои замечания.

— Какова вообще ситуация с индексируемыми научными публикациями у МИЭТа — это ведь тоже один из критериев развития НИУ? Как она изменилась за прошедшие пять лет?

— Сейчас идет активный экспоненциальный рост, потому что если у вуза нет публикаций в ведущих журналах, то не будет ни грантов, ни проектов. В условиях всех конкурсов требуется наличие достаточно большого числа публикаций, и именно в ведущих журналах. Например, в 2013 году по отношению к 2012 у нас произошло удвоение количества зарубежных публикаций. Уровень оснащенности лабораторий и квалификации наших ученых это позволяет. Просто раньше больше внимания обращали на патенты, на статьи в журналах ВАК — это и сейчас осталось, но сменились акценты. Эту задачу мы решаем, хотя МИЭТ и не выиграл в конкурсе «5-100» (конкурс Минобрнауки на получение государственной поддержки программ повышения международной конкурентоспособности вузов).

— Как случилось, что МИЭТ не выиграл в этом конкурсе?

— У нас была небольшая техническая ошибка в подготовке документов, из-за которой наша заявка была снята с конкурса. Это к вопросу о том, что не получается — когда Дмитрий Медведев упомянул в своей речи во время визита, что «пока не всё получается так, как мы запланировали», он имел в виду как раз результаты этого конкурса. Из тех 14 вузов, которые его выиграли, в лучшем случае МГУ войдет в международный рейтинг топ-100, хотя целью ставится попадание в него пяти российских вузов. Но выполнить эту цель, я думаю, будет очень сложно.

По правилам рейтинговых агентств QS или Times Higher Education (THE) вуз, который может попасть в рейтинг, должен иметь не менее 5000 студентов и не менее 200 публикаций в год индексируемых журналах. Мы ожидаем, что МИЭТу позволят войти в рейтинг в качестве исключения, такая возможность есть. Сейчас мы пройдем первый этап внешнего аудита QS Stars, предваряющий вхождение в рейтинг, получим там набор звездочек — думаем, что по пятибалльной системе у нас будет надежная четверка. По результатам мониторинга вузов 2013 года показатели зарубежных публикаций на 100 студентов по числу цитирований у МИЭТа — предельные по стране. Так же как и объем научных исследований на одного научно-педагогического работника, то есть, эффективность у вуза высокая. Хотелось бы в этом году приблизиться к цифре 200, тогда вуз автоматически включается в рейтинг QS Stars. Если бы у нас было не 4 тысячи студентов и 400 преподавателей, а в два раза больше, мы бы уже там были, но сейчас в МИЭТе около 4 тысяч студентов вместе с аспирантами. Это неизбежно, ведь по стране идет сокращение бюджетных мест в вузах…

— По поводу бюджетных мест: Дмитрий Ливанов на совещании 20 мая говорил, что именно ведущие вузы, к которым относится и МИЭТ, получат наибольшее число бюджетных мест в магистратуре и аспирантуре. К 1 июня контрольные цифры приёма уже известны — в МИЭТе есть увеличение?

— Во-первых, у нас есть нормативы — квадратные метры на одного студента, поэтому цифра в 5000 студентов для МИЭТа максимальна. Да, в этом году у нас увеличен набор в магистратуру; все наши заявки по техническим направлениям Минобрнауки удовлетворило. Мы сами оценили свои возможности, спрогнозировали внешний заказ: сколько нужно набирать по каким специальностям. А по непрофильным направлениям — экономистам, дизайнерам и т. п. — отношение однозначное: «Если вуз хочет развивать по ним магистратуру — набирайте платных студентов, если получится; государство непрофильные для вуза специальности поддерживать не будет». Хотя, если в прошлом году у нас не было ни одного бюджетного места в магистратуре по экономике, то в этом году дали несколько мест.

— Останутся ли бюджетные места на бакалавриате гуманитарных факультетов?

— Да, но мы просим те реальные цифры, которые нам готовы давать. По бакалавриату тоже надо быть готовым к сокращению, и только высоким качеством образовательных программ мы сможем привлечь студентов, которые придут учиться на платной основе либо по заказам предприятий.

— Какие свои главные научные разработки МИЭТ представил как итоги программы НИУ Дмитрию Медведеву и другим гостям?

— За годы реализации программы НИУ три существенных разработки МИЭТа прозвучали на самом высоком уровне. Это аппарат искусственного кровообращения, с использованием которого проведено уже несколько успешных операций, он широко известен. На последнем отчете Министра образования и науки перед правительством он вошёл в число трёх важнейших разработок системы образования, которые были там озвучены.

Вторая наша разработка была сделана буквально в течение полугода, в 2013 году: работа стартовала весной, и уже в ноябре на выставке Arms Expo 2013 в Нижнем Тагиле был продемонстрирован роботизированный 60-тонный комплекс пожаротушения, для которого мы создали систему управления всеми исполняющими устройствами — комплекс был создан за полгода, а в последние месяцы наши разработчики практически жили на полигоне омского завода-партнёра, доводили машину до ума. Это бронированный комплекс на гусеничном ходу для тушения крупных пожаров на арсеналах, опасных объектах, нефтескважинах, где есть риск взрыва, с системой охлаждения движущихся частей, с дистанционным управлением на расстоянии 3 км, позволяющим людям находится на удалении от опасной зоны. Машина выдерживает взрыв 150-миллиметрового снаряда на расстоянии до 5 метров, и даже если внутри будет экипаж, то ничего страшного не случится. В случае аварийной ситуации машина может возвратиться в исходную точку без управления, самостоятельно. Это инициативная разработка за собственные средства, пока она на стадии НИР, сделан экспериментальный образец. На Arms Expo 2013 среди всей боевой и специальной техники эта разработка единственная была представлена как совместный проект предприятия и вуза — больше в комментариях ни один вуз не упоминался.

Третья разработка МИЭТа — беспроводная система учета тепловых ресурсов в домах, созданная в ЗИТЦ и испытанная уже на нескольких десятках домов… Она представлялась на заседании Совета при Президенте РФ по энергосбережению. Вот три наших крупных проекта, которые действительно имели всероссийский резонанс.

— Вы не чувствуете, может быть, некоторой обиды за более глубокие прикладные или фундаментальные исследования, которые проводит МИЭТ в области микроэлектроники и наноэлектроники, но их не представишь начальству?

— Да, их сложно представить, только на каких-то практических наглядных результатах. У нас есть много задач по электронной компонентной базе, которые недавно стали актуальными в связи с введением зарубежных санкций против России. Об этом уже начали говорить, вспомнили, что электронная компонентная база должна развиваться внутри страны, хотя много лет она не относилась к критическим технологиям. Сейчас все исправления в соответствующие перечни внесены, и если стране нужна хорошая защищенная связь, хорошие радары, локаторы, то нам придется развивать наноэлектронику.

— Вы ожидаете от государства такого интереса? Он уже как-то проявился?

— Проявился, пока решаются задачи комплексного характера. Ряд важных изделий без нашей собственной компонентной базы просто не сможет появиться в России — США продают свои разработки так, чтобы оставаться монополистом и ограничить не только наши технологические возможности, но и возможности европейцев: чтобы их никто не мог прослушать, подсмотреть, чтобы их радары обнаруживали нас раньше… Но мы не так уж сильно отстали, всё в наших силах, и соответствующие работы ведутся, в том числе, и в наших лабораториях. Например, по СВЧ-электронике у нас есть очень хорошие разработки, они в основном развиваются для специальных задач.

— Такие разработки не финансировались по программе НИУ?

— Нет, но финансировалось оснащение лабораторий — у нас нет ни одной кафедры, которая бы не оснастилась современным оборудованием. Появилось много возможностей выйти на более современный уровень и получать результаты, превосходящие даже мировые аналоги.

— На совещании по ведущим вузам в звучали цифры созданных малых инновационных предприятий (МИП) при вузах — сколько таких было создано в МИЭТе?

— Да, помимо перечисленных трех разработок мы представляли небольшую экспозиция наших МИП, которых у нас на сегодняшний день 15; большая часть из них — это реально действующие предприятия, уже вставшие на ноги. Был продемонстрирован 3D-принтер, различные системы безопасности для железных дорог, биомедицинские разработки… Широкий спектр.

— В МИЭТе есть какие-то проблемы с появлением стартапов? Известно, что Зеленоградский наноцентр, например, ощущает некоторый их дефицит…

— Они возникают, когда появляется разработка, коммерциализация которой представляет интерес. Обычно это 3-4 предприятия в год, не больше — к сожалению, тут роста особенного нет.

— Их появление как-то стимулируется у разработчиков, у магистров?

— Нет, важно только желание коллектива. Когда они уверены в своих силах, мы идём навстречу — оцениваем интеллектуальную собственность вуза и вносим ее в уставной капитал создающегося МИПа. Есть вузы, которые создавали такие предприятия десятками, но большинство из них просто существуют на бумаге для налоговой инспекции. Мы пошли по пути превращения в МИПы только тех, кто действительно готов, чтобы потом их не приходилось «тянуть» и мучительно отчитываться, сколько они заработали за год. Зачем же дискредитировать идею, создавать их просто для галочки?

— О будущем: Дмитрий Медведев заявил о повышении нормативов финансирования на обучение студентов ведущих вузов. Насколько оно компенсирует то, что МИЭТ перестанет получать субсидии государства по программе НИУ?

— Этот вопрос как раз дискутировался на совещании в отсутствие прессы. Ректоры главных вузов страны, включая МГУ, говорили, что все-таки хотелось бы увидеть целевую поддержку определенных направлений обучения. Некоторые вузы закупили много высокотехнологичного сложного оборудования, и просто приравнять всех к полуторной норме финансирования не совсем правильно: у кого-то только компьютеры, у кого-то «тяжелая» техника. На это Дмитрий Ливанов дал квалифицированный ответ, и Медведев его поддержал: если вводить сейчас градацию среди ведущих вузов — всё запутается, пусть будет 1,5 норматива, а дополнительные средства можно предусматривать в каких-то других программах. То есть это будет просто субсидия на основную деятельность, которую можно будет дополнить по другим федеральным целевым и научным программам, если у вуза высокий потенциал. Наверное, это разумно, хотя всегда хочется, чтобы финансирование выделалось наиболее простыми методами. Но и полуторный норматив на обучение студентов — это тоже уже неплохо.

— А сколько это в цифрах?

— Есть расценки на обучение, например, один магистр по разным направлениям стоит по-разному, от 60 тысяч до 120 тысяч рублей в год. Из этого рассчитываются и расходы на зарплату преподавателей, и различные инфраструктурные затраты.

— МИЭТовским преподавателям можно рассчитывать в будущем на повышение зарплаты?

— Мы вынуждены её повышать. В этом году мы должны обеспечить нашим преподавателям зарплату в 125% от средней зарплаты по Москве. Сейчас у нас 116%, кажется. Реально зарплаты наших доцентов или преподавателей выше зарплат на предприятиях Зеленограда — в прошлом году нам надо было выйти на среднюю зарплату около 66 тысяч рублей, и мы вышли. В этом году она будет еще больше, потому что и средняя зарплата по Москве вырастет, и норматив увеличится. Но это указ президента, мы его выполняем.

— В этом смысле, наверно, невыгодно быть московским вузом и гнаться за немаленькой средней московской зарплатой?

— Да, есть такой красивый пример — Физтех, который находится в Московской области: они уже давно выполнили план и вышли на 200% зарплаты по региону. Конечно, вузам в этом смысле выгодно вообще открыть свой юридический адрес где-нибудь в Твери, но я думаю, такие казусы исправятся. Кроме того, это стимулирует столичные вузы к тому, чтобы в них стремились преподавать ведущие специалисты, за высокие зарплаты. Это двоякая вещь: с одной стороны, неправильно, но с другой стороны, воспитывается конкурентная среда.

— А еще на совещании ведущим вузам обещали новые общежития…

— Да, МИЭТу пообещали профинансировать 500 дополнительных мест в общежитии, и мы сейчас активно этим занимаемся. Если мы успеем всё правильно спроектировать и оформить, то уже в этом году нам обещали выделить средства, и до конца года появится точная информация: где, что и как. Мы примерно представляем себе, где построить новый корпус на 500 мест скорее всего рядом со спорткомплексом.

— Раньше были разговоры о новом корпусе общежития через дорогу от МИЭТа, где был «Школьный завод»…

— Это промзона, строить жилое здание там не разрешат, но там мы можем построить гостиницу. Традиционно у МИЭТа большие проблемы с тем, что земля вуза — федеральная, но по ней почему-то проходят муниципальные коммуникации, а при расширении дороги тоже захвачен кусок нашего участка, мы уже во все инстанции об этом сообщали. У нас федеральный вуз, и мы с точки зрения законодательства здесь чужие, поэтому возникают и проблемы юридического плана.

— Чтобы подвести итог: какие на ближайшие пять лет у МИЭТа самые ключевые задачи, по которым нужно прилагать усилия? Или, может быть — какие задачи ставит перед вами Минобрнауки?

— Активизация международной деятельности — это сейчас глобальная задача для всех вузов. А вторая задача у нас всегда была: искать активных партнеров из бизнеса, крупные предприятия, расширять их спектр. Они будут заказывать и специалистов, и научные исследования.

— И дадут искомое внебюджетное финансирование на поддержку статуса НИУ?

— Да, только так. Бюджетные субсидии у нас в научных исследованиях вообще составляют незначительную долю, всё остальное выигрывается на конкурсах либо приходит по прямым договорам, эта составляющая всегда была много больше бюджетной, и мы хотим наращивать ее дальше. Мечта — выйти на 1 миллиард рублей объема средств на научные исследования в год.

— Какие надежды в этом на зеленоградские предприятия, или больше — на регионы?

— В Зеленограде, к сожалению, пока нет мощных предприятий, которые готовы были бы вкладываться в развитие — кроме «Микрона», с которым мы уже работаем по госпрограмме. МИЭТ иногда дает Зеленограду больше денег и заказов, чем они нам. Но есть большие холдинги, корпорации, как «Росэлектроника», есть крупные предприятия «Исток», «Вега», «Алмаз-Антей», Тульское КБ Приборостроения — много крупных предприятий оборонно-промышленного комплекса. Вот они готовы давать деньги, и дают их в том количестве, в котором мы можем их «переварить» — они готовы дать и больше, но нам не хватит ни людских, ни прочих ресурсов. Поэтому мы будем работать на реальный сектор экономики, тогда будет и заказ на студентов, и у студентов будет работа, и они будут получать в МИЭТе практические навыки.

— И реальный сектор экономики для МИЭТа — получается, преимущественно в оборонке?

— Другого сейчас в стране нет — есть добывающий и оборонный. По последним отчетам и стратегиям Департамента электронной промышленности Минпромторга России у нас весь прирост в оборонке, он и компенсирует спад в обычной электронике. Таковы наши реалии: рынок захвачен, если только где-то не совершится прорыв. Во всём мире Intel, AMD — всего несколько компаний поделили весь рынок в производстве микросхем.

— В этом смысле МИЭТу и всем отечественным электронщикам, наверное, хочется, чтобы внешние санкции действительно заработали и российский рынок достался российским разработкам и производителям?

— Да нет, это бы всё усложнило. Хочется, чтобы были свои компании на рынке, и чтобы государство было готово защитить рынок для них. Для этого просто должны поменяться некоторые нормативы. В принципе, и сейчас уже прописано в законах: если при конкурсных госзакупках нужная техника есть в России, но заказчик покупает зарубежную, то она должна быть продана со скидкой. Такие нормы введены Минпромторгом в конце 2013 года, а по ряду групп товаров они были и раньше — по микроскопам, например.

— Вы считаете, что это достаточно защищает наш рынок? Эти меры уже заработали?

— Где-то заработают. Вообще, это иллюзия — считать, что мировой рынок открытый: например, сейчас китайцы заваливают мир солнечными батареями, европейские предприятия из-за этого разоряются и закрываются, а американцы — самые демократичные, самые «глобальные» и открытые — просто запретили на своем рынке продавать все, что связано с солнечными батареями и материалами для них из Китая. Взяли и закрыли рынок. Наверно, и для нас это было бы вариантом: взять и закрыть рынок в определённом секторе, если у нас там есть своя альтернатива. Может быть, мы к этому когда-то придем и будем защищаться от внешних экономических интервенций. Но это уже будущее другого уровня, государственного.

Елена Панасенко