Елена Панасенко — «Открытые инновации» проходят в третий раз — чем этот форум отличался от других, на ваш взгляд?

Анатолий Ковалёв - Во-первых, изменилось место его проведения — в этом году он проходил на площадке Технополиса «Москва», и это действительно сейчас площадка №1 в Москве с точки зрения темпов развития инноваций и частно-государственного партнерства: там реально это все работает. Мы убедились в этом еще летом на SEMICON Russia, когда смогли посетить там действующие предприятия, созданные в очень короткие сроки, и, честно говоря, хорошей завистью позавидовали коллегам.

Анатолий Ковалев, генеральный директор Зеленоградского наноцентра (ЗНТЦ)

Во-вторых, форум «Открытые инновации"-2014 имел свои особенности в части нашей основной деятельности — поддержки стартапов: он прошёл в более практической плоскости, чем раньше. В прошлом году мы просто заявляли, что мы можем, приглашали к себе (я говорю про зону стартапов на стенде Фонда инфраструктурных образовательных программ «Роснано», в котором мы традиционно участвуем). В нашем стартап-кафе мы второй год учим, как готовить стартапы на примере приготовления кофе. Все отметили, что посещаемость нашего стенда была выше, чем у других.

Мы говорили о конкретных компаниях ЗНТЦ, которые уже вышли в рынок или стоят на пороге этого рынка. И сейчас, поскольку у наноцентра есть задача выхода из некоторых компаний, мы проводили на форуме переговоры о продаже наших долей. Это выходит сейчас на определенный актуальный уровень.

Если говорить о конференциях в рамках форума и участии в них, то меня приятно удивило, что все аудитории были практически полны, даже тех, которые, на мой взгляд, имели несколько абстрактную тематику и, как мне казалось, вряд ли могли заинтересовать широкую публику. Тем не менее, была очень хорошая посещаемость и активность в обсуждениях, это приятно порадовало.

Конечно, на этих «Открытых инновациях» не было, может быть, тех «звезд» инновационного бизнеса, которые приезжали раньше, и это было заметно. Но с другой стороны, наши отечественные венчуристы и компании, которые занимаются этим давно, были представлены очень неплохо, причем речь шла в основном о практической реализации проектов, нежели о представлении начальной активности тех или иных институтов поддержки.

Е.П. — Вы сказали, что на форуме не было западных «звезд». А вообще влияние политической обстановки как-то чувствовалось? Или тема импортозамещения?

А.К. — Тема импортозамещения на этой выставке как-то поднималась, но это все-таки не совсем фокус «Открытых инноваций», на мой взгляд. Импортозамещение сейчас очень активно обсуждается в тиши кабинетов соответствующих органов, там проходят совещания. А «Открытые инновации» — это скорее тусовка в области высоких технологий. И некоторое влияние политики, наверно, есть — часть людей не приехала, может быть, в силу разных обстоятельств, из тех, кто всегда был на слуху из списка венчурных капиталистов в инновационной сфере, которые раньше обращали на Россию внимание.

Александр Эрлих — Может быть представительная китайская делегация заменила привычных западных инвесторов? Может быть просто еще не знаем этих китайцев?

А.К. — Я с вами согласен, если вернуться к теме импортозамещения — в Китае ведь сейчас происходит примерно то же самое, и технологии там уже давно не сборочные, а серьезные. Я лет пять-шесть назад был в Пекинском университете, там проводятся разработки отнюдь не ниже уровнем, чем в Бостонском или любом европейском университете, и это очень важно. Если говорить об инновационной части, то действительно, мы к ним просто еще не притерлись, не привыкли. Наш наноцентр пока не работает с китайскими инвесторами. Но смотреть в эту сторону нужно, как и во все другие. Мы сейчас по-прежнему работаем с двумя немецкими партнерами, в частности, с Фраунгоферовским институтом, у нас стартуют два совместных проекта. Пока они идут, на мой взгляд, в прежнем режиме, недавно мы организовывали стажировку в Германии и во Франции специалистам компании «ЭСТО». Особых проблем пока не заметили.

Другое дело, если говорить о конкретных инвестициях, то ждать, что европейцы сейчас будут с энтузиазмом их вкладывать… Наверное, на это и раньше никто особенно не рассчитывал, а сейчас тем более. А вот азиатские партнеры — наверное, да, и не только китайцы. Это по-прежнему Сингапур, который очень активно стучится в двери. Просто у нас нет практики работы с ними, что, на мой взгляд, не очень хорошо. Какие-то связи уже налажены с Тайванем, наноцентр с ними уже договаривался о стажировке наших специалистов, но пока мы не организовали её. Конечно, мы будем туда поворачиваться.

А.Э. — Евгений, а вы что скажете про китайских партнеров вообще? Насколько им могут быть интересны наши разработки, конкретно разработки наноцентра, зеленоградские?

Евгений Чаплыгин - Возможно, они будут им интересны, но мне лично на форуме не удалось пообщаться с китайской делегацией, не пересеклись. Они активно ходили, смотрели проекты на разных стендах — на стенде «Роснано» и на стендах различных областей — и, как и положено китайским представителям различных корпораций, очень активно все фотографировали.

Евгений Чаплыгин, руководитель инвестиционного департамента наноцентра

Е.П. — Я слышала отзывы о технологическом рынке в Германии, например — там приход китайцев закончился крахом предприятий в отрасли солнечной энергетики. Для России есть такая опасность? Они действительно могут быть партнерами и инвесторами или это прежде всего конкуренты?

Е.Ч. — Пока мы не сотрудничаем с какими-то китайскими венчурными или инвестиционными фондами. Наши стартапы больше пытаются выйти на китайские фабрики для производства своих изделий. Все-таки это по-прежнему дешево, и некоторые электронные изделия лучше собирать там.

А.Э. — А насколько Китай может быть заменой Западу при закупке производственного оборудования, каких-то расходных материалов и так далее? Известный пример, о котором говорил Чубайс, когда для фабрики «Крокус», расположенной как раз в Технополисе «Москва», не удалось купить определенное оборудование из-за санкций в США, но его купили в Китае.

А.К. — Я слышал интервью Анатолия Борисовича на этот счет; речь шла, насколько я помню, о литографическом оборудовании, которое делает компания Applied Materials, производитель №1 в мире. Но дело в том, что компания Applied Materials не делает литографическое оборудование в принципе, я знаю весь перечень их продуктов. Мы с ними сотрудничаем, их оборудование мы вместе с «Росэлектроникой» недавно купили и завезли на «Протон». Вообще литографию промышленного уровня делают всего три компании: ASML Lithography, Nikon и еще одна японская компания. С голландской ASML мы также работаем и запускаем сейчас степпер, который купили раньше, в партнерстве с «Росэлектроникой». У ASML есть требование: нужно четко обозначить конечного пользователя оборудования, и чтобы он дал гарантию, что не будет использовать его для двойных технологий. Если они в этом убеждаются, то обращаются в свой соответствующий орган и им дают разрешение на поставку оборудования в Россию. А Китай не может сейчас делать такое оборудование. Он может поставлять бывшее в употреблении…

А.Э. — Реэкспорт, фактически?

А.К. — Может купить новое и перепоставить, наверное, такие варианты тоже возможны. Но в любом случае, конечно, это проблема, потому что нарушаются сервисные связи, нарушаются гарантии последующего использования, обновлений, апгрейдов софта. С технологическим оборудованием такого уровня нужно работать обязательно в контакте с его производителем, потому что в любой момент вы можете столкнуться с проблемами, и многие из тех, кто с этим оборудованием непосредственно работает, уже это почувствовали. Это, наверное, одно из самых чувствительных мест с точки зрения ограничений и нынешней политической ситуации…

А.Э. — Если вернуться к форуму — у меня два главных ощущения от обсуждений, которые я сумел там посетить. Первое, что говорится то же самое, что и в прошлом году, некоторые тезисы воспроизводятся дословно. Второе — контраст в акцентах выступлений наших людей, ответственных за поддержку стартапов в том числе, и их зарубежных коллег. Наши говорили о вложениях в инфраструктуру, об эффективности этих вложений, и так далее, а иностранцы — о вложениях в человеческий капитал, о том, как нужно искать талантливую молодежь. И здесь я мало пересечений увидел, они говорили о разном.

А.К. — Думаю, это объяснимо — представьте наших руководителей, чиновников, задачи которых связаны с этой инфраструктурой. Они больше ни о чем в течение своего рабочего времени и думать не могут, потому что это сложно: деньги нужно найти, выделить, освоить, потом о них отчитаться за год, потом новый цикл… и мысли о том, кому это надо, уходят на второй план.

А.Э. — Как сейчас с вашей точки зрения складывается ситуация именно с точки зрения человеческого капитала? Вы в ЗНТЦ вложились в инфраструктуру, она есть, хорошая — а люди-то, стартапы?

Е.Ч. — Еще до форума «Открытые инновации» агентство РИА «Новости» проводило круглый стол примерно с такой темой: «Смогут ли стартапы сыграть активную роль в импортозамещении?» Там присутствовали ведущие венчурные предприниматели и представители различных госструктур: «Роснано», Фонд содействия, Департамент науки, промышленности и предпринимательства (ДНПП). Они активно обсуждали, какую роль стартапы смогут сыграть в будущем. Наверное, главным итогом этого разговора и было, что самое главное — это человеческий капитал, его нужно активно сохранять. Если есть активная команда, хорошая идея, то площадку или инвестора она всегда для себя найдет. В России, не в России — это второй вопрос, в зависимости от бизнеса, которым занимается стартап.

А.Э. — Как в Зеленограде с человеческим капиталом — с его не столько сохранением, сколько приращением и поиском?

Е.Ч. — Я думаю, что весь мир испытывает некий дефицит идей, потому что придумать что-то новое очень сложно. Мы не занимаемся IT, а масса инвестиций идет в IT-сектор. Мы имеем мандат на поддержку проектов в области нанотехнологий, и это более технологичные проекты, которые требуют больших инвестиций и развиваются медленнее. Они дольше переходят от фазы разработки к фазе мелкосерийного производства; два-три года — это очень короткий срок для таких проектов. Наверное, это происходит просто из-за того, что мы обладаем небольшими ресурсами.

Е.П. — На «Открытых инновациях» вы увидели для себя какие-то новые проекты? Может быть, кто-то из стартапов пришел к вам с какими-то предложениями?

Е.Ч. — Да, некоторые стартапы… Вы говорите, что на форуме звучат одни и те же слова. Наверное, это нормально, и так будет еще лет десять, потому что индустрия стартапов — молодая для России по сравнению с западными венчурными фондами и глобальными оборотами, активами и массой проектов. Все-таки в России это еще будет становиться, и период от каких-то студенческих разработок до внедрения их в массовое производство, наверное, будет сокращаться. Будут развиваться какие-то программы поддержки инновационных разработок, будет строиться инфраструктура под эти проекты, как в Сколково или в Технополисе «Москва».

Собственно, с этого и Китай начинал. Я был в Китае в 2007 году, они сначала построили инфраструктуру «под ключ». Рядом с этой инфраструктурой они построили жилье, социальные объекты — детские сады, поликлиники — и выставили ценник за аренду квадратного метра. И к ним побежали Microsoft, Oracle и другие.

А.Э. — В общем, нужно надеяться, что это ещё при нашей жизни будет.

А.К. — О человеческом капитале можно на наших примерах. У нас сейчас действительно очень хорошая инфраструктура, мы запустили гермозону, сейчас ее раскачиваем, уже получили первые заказы, что очень нас радует. Она, конечно, пока еще себя не окупает, но она заработала, это очень важно. В то же время стартапы, которые мы ориентировали на эту гермозону, пока не выстрелили. Мы надеемся, что они выстрелят, потому что цикл разработки элементной базы, для которой гермозона предназначена, опробование её, выход в рынок и начало продаж — очень длительны.

А вот те стартапы, которые никак не связаны с микроэлектроникой… Пресловутый наш 3D-принтер — хороший пример: он вообще никак не связан с нашей инфраструктурой. Ребята пришли к нам после двух лет в МИЭТе, мы им дали совсем немного денег, дали компетенцию и начали вместе с ними идти по этому пути. Сейчас мы будем, наверное, продавать свою долю, они уже вышли на уровень — сейчас делают 100 принтеров в месяц и зарабатывают в год, получается, больше миллиона долларов. Им не нужно было никакой инфраструктуры, нужно было только вложиться в конкретных людей и конкретную команду.

Все наши стартапы делятся примерно на две такие части, и они пока неравные, к сожалению. Компании-стартапы, которые мы можем локализовать в гермозоне — их меньше… Мы проделали диверсификацию, создали хорошую биолабораторию, она тоже этой инфраструктурой пользуется. А вот если впрямую говорить про гермозону, про «чистые комнаты», эта модель пока не работает в полном объеме. Мы очень рассчитываем и сделаем все, чтобы она заработала, но вот по времени…

А.Э. — Она не работает потому что, как Евгений говорил, нет идей в достаточном количестве? Нет идей, людей…

А.К. — И рынок очень сложный. Если в двух словах говорить про наш рынок микроэлектроники — мы с вами уже много раз обсуждали, что его нет. Его просто нет. У нас есть рынок спецприменения, который закрыт, заблокирован в силу разных обстоятельств — и секретности, и реальных ограничений. Достаточно сказать, что сейчас разработки для министерства обороны по конкурсу может проводить компания, у которой есть лицензия ФСБ. Но у стартапов нет никаких лицензий ФСБ.

А.Э. — Может быть Зеленограду не нужно зацикливаться на микроэлектронике, раз эта отрасль буксует. Может, нужно диверсифицироваться и идти в биотех, в IT, в какие-то простые, но более эффективные проекты — а там, может, и микроэлектроника как-то подтянется? Что вы думаете?

Е.Ч. — Могу сказать, что наш портфель стартапов сейчас насчитывает порядка 20 проектов, и микроэлектроника из них занимает 25-30%. Проекты в области биотехнологий — 40-50%, и около 20% - это робототехника. Мы примерно с 2012 года активно занимается проектами в области биотехнологий и создали в наноцентре инфраструктуру, включающую химическую лабораторию для работы с активными химическими веществами, биологическую лабораторию, относительно «чистую комнату», можно ее так назвать, и аналитическую лабораторию, которая оснащена несколькими современными микроскопами, позволяющими исследовать полученные структуры. Сейчас там ведется разработка биосовместимого материала, она закончится через полгода-год.

На эту инфраструктуру есть спрос даже от наших компаний, которые говорят: «А можно у вас в углу поставить несколько установок, мы будем там аккуратненько делать свой продукт и вам не будем мешать? Можно мы будем там сотрудничать с вами?»

Е.П. — А какая общая картина технологий была на «Открытых инновациях» — были биотехнологии, нанотехнологии, или 90% - это IT-решения?

Е.Ч. — Думаю, более-менее всё сбалансировано. Возвращаясь к нашим 3D-принтерам, в 2012 году они были, наверное, единственными, а сейчас подобное устройство можно было встретить на стенде Воронежской области, Астраханской области, в уголке для детей стояло несколько 3D-принтеров, не только отечественных, но и импортных. Это то, что мне бросилось в глаза.

А.К. — Нормальная конкурентная среда, она заставляет наших ребят сейчас резко активизироваться, чтобы не выскочить из рынка — мы сейчас очень плотно с ними работаем, они разрабатывают новые модели. Возвращаясь к идее диверсификации в Зеленограде: по сути, она существует уже достаточно давно — есть много компаний, которые занимаются приборными направлениями. Да, они, наверное, занимаются и двойными технологиями тоже, но и на рынок выходят с чем-то. В Зеленограде много предприятий работают в области медицинской техники и теперь уже биотехнологий. Не все из них состоялись и успешны, отчасти, может быть, из-за того, что они воспринимались в Зеленограде как инородное тело, все на них смотрели несколько свысока. Но мир меняется и ситуация меняется; мы, на мой взгляд, поняли это вовремя, когда переориентировали часть наших приложений в стартапах. Поэтому рассчитываем здесь получить успех.

Вы, наверное, знаете, что сейчас принято решение в рамках зеленоградского кластера выделить направление биотеха, правительство Москвы одобрило эту идею, и там тоже, наверное, будет оказана какая-то инфраструктурная помощь. Мы в этом направлении надеемся занять активную позицию. Кстати, хочу сказать, что сейчас реально получается помощь от ДНПП. Я не большой поклонник дифирамбов нашим чиновникам, хотя и был им до недавнего времени, но сейчас, мне кажется, департамент очень четко работает в практической плоскости. Он поддерживает развитие инфраструктуры очень многих компаний, проекты проходят финансовые комиссии, в том числе и наши проекты там рассматриваются. И все зеленоградские предприятия, кто хоть как-то такую инфраструктуру создавал — они в этой программе участвуют. Причем там не только бюджетные деньги — нужно вложить свои, из прибыли, например, тогда департамент компенсирует определенную их долю. Это очень хорошо и важно, мотивирует и на будущий год вкладывать деньги в основные средства.

Е.П. — Продолжая тему роли Москвы в создании инфраструктуры — недавно Технополис «Москва» объявил о запуске «чистых комнат» под аренду для компаний микроэлектроники. Вы говорите, что в ЗНТЦ, например, производство микросхем для нужд наноэлектроники пробуксовывает, оно пока не очень востребовано. Насколько такие московские предложения вообще нужны рынку, нужны Зеленограду?

А.К. — На мой взгляд, сейчас они действительно мало на что ориентированы. Пока это такой green field, кроме самого воздуха определенного уровня чистоты и стен там ничего нет. И это нормально — придут люди, которые для себя это всё сделают. Но речь не о стартапах в нашем понимании этого, компаниям из трех или пяти человек эти тысячи квадратных метров вряд ли чем-то помогут. Им в гермозоне нужно все уже готовое, чтобы они пришли, разработали маршрут изготовления какой-то схемы, если говорить о микроэлектронике, и там его просто воспроизвели. Ну, кто даст стартапу денег в таких объемах, чтобы он мог эту гермозону оборудовать, чтобы делать свои прототипы или схемы? Предложение Технополиса рассчитано на большие компании, у которых есть начальные капиталы.

Тогда встает вопрос — а есть ли эти компании, например, в Зеленограде? Мы же знаем, что у нас достаточно много площадей, и что там скрывать — они не все до конца загружены. Они уже подготовлены, со всей инфраструктурой, со специалистами в области поддержки инфраструктуры, что особо важно. Зеленоград все-таки выращивал этих специалистов, здесь есть опыт, компетенции, есть круг людей, которых можно всегда привлечь с других предприятий. Это довольно сложно.

Ну и с точки зрения организации такой гермозоны: ее проектирование нужно начинать гораздо раньше, чем строить сами «чистые комнаты». Все, кто этими процессами занимается, знают, что закладывается всё на стадии проектирования: и система безопасности, и, если говорить о полноценном производстве, гидридные газы, особо опасные химические вещества, без которых микроэлектроника не обходится. Если гермозона построена, но это не заложено (я не знаю деталей предложения Технополиса «Москва», но думаю, что нет), то, скорее всего, эти помещения можно будет использовать достаточно ограниченно: как измерительные лаборатории или для сборочных производств, где нужны только сжатый воздух, вакуум и электричество. А если говорить о полноценной производственной площадке для микросхем, то боюсь, это процесс гораздо более длительный, и будет ли он там реализован — вопрос.

А.Э. — На форуме говорили о критериях эффективности вложений в инфраструктуру в Москве, называли цифру в 5-8 рублей частных инвестиций на рубль бюджетных как некий хороший показатель. Кажется, что никакой стартап, приходя в готовую «чистую комнату», таких вложений обеспечить не может.

А.К. — Более того, на мой взгляд, это совсем не для инновационной деятельности, потому что инноваторы — они как раз ждут обратного: что им это всё предоставят на очень льготных условиях. Только тогда это сработает, как за рубежом — мы приводили пример с Китаем… Например, наша компания по 3D-принтерам рассматривает сейчас варианты для размещения своего производства, так как мы его масштабируем. Пока мы нашли вариант размещения на «Кванте»; как ни странно, он оказался достаточно конкурентным, если сравнивать с производством в Китае. То есть, производить можно и здесь, но — они придут на готовую инфраструктуру, получат определенные преференции. Ожидать, что стартапы будут вкладываться в эту инфраструктуру — это очень наивно.

А.Э. — То есть нельзя сказать, что инфраструктура в Технополисе «Москве» — инновационная? Скорее все-таки промышленная?

А.К. — Это производство хорошего уровня, в хорошем месте, с хорошим, наверное, управлением. Они там даже электричество обещают по категории 1, то есть достаточно высокого качества. Это хорошо, но приложение имеется в виду чисто производственное, на мой взгляд. Если говорить о вложениях, то в «чистые комнаты» вложили, кажется, 1,5 миллиарда рублей. Значит, в рамках коэффициента эффективности, кто-то должен вложить 6 миллиардов — ну и где взять такие инновационные проекты? Это даже для «Роснано» многовато… Только производственные мегапроекты, уровня ВЭБа. Но это же не частные деньги, понимаете?

У нас ведь нет четких критериев по поводу внебюджетных денег, частных денег. В зависимости от ситуации эти деньги можно покрасить в разные цвета и бирки к ним приделать разные. Поэтому есть некий элемент лукавства. Но мы-то говорим про инвестиции другого уровня, небольшие. Здесь уже лукавства нет, конкретно у нашего наноцентра сейчас подход такой: мы стараемся, чтобы помимо наших денег в стартапы обязательно вкладывались конкретные физические лица, пусть на небольшую сумму, потому что это очень хорошо мотивирует команду и тех людей, которые туда пришли. Мы так поступили с компанией, которая занимается робототехникой, делает «Гиперколобка». Там человек пошел в «Сбербанк», оформил кредит и вложил немного, пусть 2 миллиона, и мы вложили 2 миллиона. Теперь мы понимаем его мотивацию, что он кровно заинтересован не просто потратить деньги и предоставить нам отчет, а он хочет вернуть и свои деньги в том числе. Поэтому такой подход сейчас мы в основном и проповедуем.

Е.П. — А какие проекты ЗНТЦ выставлял на «Открытых инновациях»? Какие новые разработки или, может быть, продолжение старых они демонстрировали?

Е.Ч. — Мы выставляли на стенде «Роснано» наш любимый 3D-принтер, который пользовался большой популярностью. Выставляли компанию «Максиген», которая сделала мобильные устройства для экспресс-диагностики инфекционных заболеваний по ДНК, но, к сожалению, прототип задержали на таможне, и они не смогли его представить на «Открытых инновациях». Третьей была компания НИОБИС с их разработкой — планшетом для культивирования клеток, его новой модификацией. И четвертой одна из наших проектных компаний — «Лекс Квантум», которая делает устройства для лечения поверхностных опухолей, она активно принимала участие также в конкурсе GenerationS.

Е.П. — Да, она даже вышла в финал GenerationS по направлению биотеха — но в итоге не стала победителем?

Е.Ч. — Да, из компаний в области биотеха она попала в пятерку лучших, прошла на финальную питч-сессию, но, к сожалению, не выиграла первое место. Наверное, в первую очередь эксперты оценивали с точки зрения «интересно для бизнеса». Но вообще такая высокая оценка нашего проекта, наверное, говорит о том, что мы работаем в верном направлении, собираем проекты, которые актуальны и с научной точки зрения, и с точки зрения развития бизнеса.

Е.П. — Этот проект родился не в Зеленограде, насколько я понимаю, он откуда-то еще?

Е.Ч. — Основные разработчики «Лекс Квантум» — выпускники МИЭТа, один из них живет в Штатах. Остальные — биофак МГУ, например.

А.К. — В последнее время мы на самом деле собираем команды и из Москвы, и из зарубежья.

Е.Ч. — У нас нет задачи концентрироваться на разработках Зеленограда. Рынок есть рынок, чья разработка лучше, чья команда сильнее — тот и выиграет.

А.Э. — Вы даете им в Зеленограде какие-то лабораторные помещения помимо денег или только финансируете?

Е.Ч. — Мы готовы предоставить лаборатории, но для московских проектов это не очень актуально. Они достаточно самостоятельны и могут арендовать в Москве такие же площади за те же деньги, с такой же примерно инфраструктурой, и просто из-за логистики жить в Москве.

А.К. — Бывает по-разному. Тот же «Альфа БИОТЕХ», который занимается дентальными покрытиями — это тоже очень интересная компания, сейчас мы будем в нее активно вкладываться и развивать её — это как раз тот самый вариант: они сейчас получат площади в биолаборатории, поставят там своё оборудование…

Е.Ч. — Конечно, мы стараемся подтянуть к себе зеленоградские компании, само собой, но для московских нет жесткого условия, чтобы они размещались на наших площадях. Во-первых, у нас их нет в таком количестве, чтобы предоставлять офисы по 50-60 квадратных метров, а во-вторых, им не нужно ездить в Зеленоград. Лучше четыре часа в день на работу потратить.

Е.П. — Как вообще ощущалось зеленоградское присутствие на «Открытых инновациях», кто там было помимо наноцентра? Насколько ярко Зеленоград был представлен на выставке?

Е.Ч. — Трудно сказать. Я видел зеленоградские проекты на стенде Москвы, на стенде «Роснано»… Не могу выделить Зеленоград; наверное, мы всё-таки Москва.

А.К. — Интересный вопрос. Мне кажется, что Зеленоград был менее ярким в этом году, особенно в сравнении с первыми «Открытыми инновациями», когда был отдельный стенд компаний ОЭЗ. И у «НТ-МДТ» был отдельный большой стенд, а сейчас я видел там людей из «НТ-МДТ», но чего-то яркого не было… На выставке, действительно, Зеленограда было меньше.

Е.П. — Почему бы зеленоградскому кластеру было не представить городские проекты, как это делала ОЭЗ?

А.К. — Не знаю. На SEMICON Europe был отдельный стенд кластера, достаточно успешный, как мне кажется. На «Открытых инновациях» почему-то его не сделали.

А.Э. — Мне кажется, можно зафиксировать, что Зеленоград перестал быть отдельным научно-техническим оазисом, теперь он мало чем выделяется из Москвы, и если кому-то удобнее работать в Москве — Москва может предоставить те же самые условия и в микроэлектронике, и в биотехе, и в деньгах, и в инфраструктуре.

А.К. — С одной стороны это и неплохо. Чем больше таких конкурирующих площадок, возможностей, тем лучше. Наш инновационный бизнес — это если не доля пока, то проценты в общей структуре валового продукта, в Москве в том числе, и его надо очень активно развивать. Хотя можно и сожалеть, что раньше Зеленоград — это был бренд, который все знали… Если он размоется в Москве, да еще и с Троицком вместе — наверное, мы что-то потеряем.

Александр Эрлих, Елена Панасенко