Лыжи в школе я сначала ужасно не любила
С 1 по 5 класс я занималась спортивной гимнастикой, потом переехала в другой район Москвы и вынуждена была заняться чем-то другим. Как раз подвернулись лыжи, которые я ужасно не любила в школе. Волею судьбы: пошла проверять зрение, выяснилось, что развивается близорукость. Доктор сказал: «Если ты будешь сидеть дома и зубрить, ты потеряешь зрение. Тебе надо гулять». И я записалась в лыжную секцию — просто «гулять». Прогулки с 5 по 10 класс закончились полупрофессиональным спортом, а потом я отбегала в сборной Первого медицинского института все шесть лет.
Наш завкафедрой Борис Тимофеевич Романов был известным альпинистом, ходил с первой экспедицией на Эверест в качестве врача. Он и привлек всю нашу лыжную команду к альпинизму — перед очередными летними каникулами вручил нам путевки в альплагерь и сказал: «Всем туда!». Круг лыжников и альпинистов тесен — это серьезные виды спорта, они всегда как-то перекликаются на соревнованиях, — поэтому завязалось много знакомств именно среди альпинистов.
Участвовать и страшно, и страшно хотелось
Моя подруга с институтских лет — Ольга Борисовна Коршунова, ныне Федоткина. Ее отец — знаменитый альпинист, «снежный барс» Борис Степанович Коршунов. Ему 80 лет, он до сих пор работает, ходит на Эльбрус, и неоднократно ходил на Эверест после 70 лет. Это сильные люди, сильные друзья. Ольга и привела меня в «Метелицу», познакомила с руководителем команды Валентиной Михайловной Кузнецовой.
К тому времени «Метелица» побывала в Заполярье, Арктике, Антарктике, по Земле Франца-Иосифа девочки много раз ходили разными маршрутами. Очередной поход был назначен на май 1993 года. Участвовать в такой экспедиции было и очень престижно, и страшно, и страшно хотелось. И надо было произвести впечатление на Валентину Михайловну, когда нас привели знакомиться, показать себя, чтобы приняли в команду. Хотя основная проверка происходила именно в походе.
Почти все новые участники команды были врачами, среди них кардиологи, гинекологи, терапевты, эндокринологи, спортивные врачи. Например, Ирина Гурьева — профессор, доктор наук — работает сегодня в институте эндокринологии на улице Дмитрия Ульянова. Елена Хованцева работает в спортивном диспансере №1, где проходят обследование и лечение члены олимпийских сборных команд. Ольга Федоткина — терапевт, долго работала в зеленоградской поликлинике №201. Людмила Косырева — акушер-гинеколог, живет в Туле. Интересно, что в команде соединились выпускники МАИ и медицинских вузов, технари и врачи.
Как новичкам, нам дали одни 100-килограммовые сани на двоих
Мы сами готовились к походу. Было закуплено снаряжение, были куртки, были здоровущие ботинки из свиной кожи — них вставлялся еще один ботинок, тоже кожаный, на волчьем меху. Плюс, шерстяные носки и всевозможные стельки — 38-й размер обуви получался в итоге 43-м. Этот огромный ботинок надевался на лыжи: пятка отдельно пристегивалась и фиксировалась на голеностопе, носок прикреплялся сверху защелками.
У девочек из команды были санки, а на них ящик, куда складывалось всё необходимое. Эти санки-коробки они тянули за собой. У нас уже были санки-лодки на полозьях. Сверху они закрывались плотным брезентом, зашнуровывались, чтобы ветер не унес вещи. У каждой был плотный шерстяной пояс вроде шинельного, а на нём кольца, в которые встегивались полутораметровые постромки от этой лодки и прикреплялись на пояс. Идешь на лыжах и спиной, поясом тянешь санки. Мы шли в одной «упряжке» с Ольгой Федоткиной.
Сани-лодки были разные по грузоподъемности, нам, как новичкам, дали одну «лодку» на двоих, она весила 100 килограммов. Тянуть было достаточно сложно, потому что в Арктике очень много заструг, торос, — санки надо перетаскивать, перетягивать. Поэтому мы с Ольгой сначала шли на лыжах, а потом устали и решили, что будет легче без лыж. Сняли их и шли просто с палками, тянули лодку.
Выпиливали изо льда кирпичики и клали их в кастрюлю
Режим движения обычно был таким: 30 минут шли, 10 минут отдыхали. Через полтора-два часа перерыв был чуть больше, на перекус — ели сухой паек, пили чай. Утром кипятили воду на газовых горелках и заливали в термосы. Термос с чаем, какао, кофе или просто с кипятком обязательно был у каждой участницы команды.
Было примерно минус 14 градусов, днём разогревалось до минус пяти. Когда идешь, жарко, а как только встаешь на перерыв, сразу же надеваешь пуховые варежки и прочее, — сразу прихватывало морозом. Дежурные должны были готовить завтрак, подготовить сухой паек на все движение, а вечером организовать ужин. Мы выпиливали снег для того, чтобы приготовить жидкое питание — суп, кашу. Выпиливали изо льда пилой такие кирпичики, потом резали на кусочки, клали их в кастрюлю и растапливали. Везли с собой много тушенки, сгущенки, разные крупы.
На ночь ставили палатку. У нас тогда была палатка старого образца, она натягивалась на палки. В палатке был предбанничек, где хранились все наши котелки и кастрюли, был маленький отсек для приготовления пищи и отсек для отдыха
Начались проталины и стало страшно — дома трёхлетний ребёнок
Сколько километров проходили в день? Сложно сказать, потому что в горах считается пройденное время. По карте мы измеряли — вроде бы и немного должны были пройти, а оказывалось, что шли целый день, а прошли немного. А иногда вроде бы шли целый день, но проходили больше, потому что не было торосов, застругов, не было препятствий, которые надо было преодолевать физически — перетягивать лодки и так далее. С утра погода хорошая, солнце светит, прошли часа три-четыре — уже метель, и двигаться уже нельзя, не знаешь, куда идти.
Земля Франца-Иосифа — это множество островов. Мы шли фактически не по островам, а между ними по замерзшей воде. Когда мы дошли до Земли Вильчека, то ночевали именно на земле, а до этого останавливались на льду. Лед был крепкий, но при подходе к острову образовались большие проталины. Было очень страшно: под ногами уже мягко, и если вдруг провалится лодка, то успеешь ли отстегнуться от неё — большой вопрос. Пока лёд твердый, идешь без страха, спокойно, смотришь на красоту вокруг, тем более впереди идут опытные, уверенные в себе люди. А когда начались проталины, мне было страшно. У меня дома трехлетний ребенок…
В этой команде нет слабых женщин — все лидеры
В экспедиции участвовали десять женщин разного возраста. Костяк составляли дамы в районе 50 лет — Валентина Кузнецова, Антонина Егорова, Ирина Соловьева. Нам с Ольгой было по 30. В общем, разброс в двадцать лет, но мы всех называли по имени. По имени-отчеству только Валентину Михайловну Кузнецову. Самым сложным и ценным для меня в этом походе были, пожалуй, взаимоотношения людей, женщин разных возрастов, характеров, профессий. В этой команде нет слабых женщин, все лидеры. А когда лидеры все, то очень важно принять каждого из них, и самой как-то приспособиться, адаптироваться к каждому. Мы ведь шли в первый раз, молодые, куча энергии, хотелось и себя показать, что мы такие — всё можем. Но надо было прислушиваться к старшим товарищам, а иногда просто закрыть рот и помолчать, выслушать то, что тебе сказали.
Споры, если и случались, то только по поводу правильного направления движения — по азимуту ли мы идём. GPS у нас тогда не было, а были обыкновенные компас и карта. Постоянным штурманом в команде была Антонина Егорова, выпускница МАИ. Мы научились тогда хорошо ориентироваться. Был и небольшой казус. Валентина Михайловна говорит: «Нам в этом направлении!» Антонина: «Валюша, нам не туда». «Нет, я все вижу, вот Земля Вильчека, нам в ту сторону!» И мы целый день посвятили ходьбе не туда. Потом надо было время нагонять, потому что с пограничниками и вертолетчиками было договорено забрать нас из определенной точки в конкретный день. Мы обычно каждый день связывались по рации с военной базой в Греэм-Белл, у нас были свои радисты.
Чтобы отпугнуть медведя, стреляли из Калашникова
Лыжные соревнования невозможно сравнивать с лыжными экспедициями. В спорте ты идешь, зная точку старта и точку финиша, кругом флажки. А здесь — испытание холодом и неизвестность. Можно провалиться под лед, можно встретить в Арктике белого медведя. Кстати, за нами по следам шли медведица с двумя медвежатами. Мы устраивались на последнюю ночевку и увидели огромные следы. Опытные наши участницы не хотели нас пугать и сказали: «Да нет, это не медведи». Но мы-то видели, что следы свежие и глубокие. Сильно перепугались, конечно.
С собой у нас были сигнальные патроны (ПСНД), дымовые шашки, автомат Калашникова. Когда мы приехали в Воркуту перед экспедицией, у нас было одно ружье. Военные, которые нас сопровождали, посмеялись: «Девочки, куда вы собрались вообще?» И выделили нам АКСМ с двумя магазинами. В команде была Ирина Баяновна Соловьева — космонавт, дублер Валентины Терешковой, — ей и была поручена ответственность за безопасность «Метелицы». Она решила после медвежьих следов — будем стрелять. Стреляли из Калашникова, чтобы отпугнуть шумом, потом зажгли дымовую шашку, подымили, чтобы отпугнуть запахом. Медведи были где-то рядом, но к нам не подошли, слава богу. Потом мы видели эту медведицу с медвежатами, когда летели обратно.
Женская команда — это был принципиальный момент
Во время похода проводили различные исследования. Это было психологическое тестирование, различные психотесты, затем нам давали, скажем так, «кремлевские» таблетки и отслеживали их действие. Причём пяти из нас давали плацебо, естественно, не говоря об этом. Думаю, что конечная цель этих исследований заключалась в изучении адаптации, приспосабливаемости женского организма к условиям Севера.
Психотесты исследовали совместимость группы женщин в экстремальных условиях — когда один на один, никого кругом на сотни километров. А у Валентины Михайловны Кузнецовой цель была всегда одна — достичь полюса. Почему мужчины могут, а мы нет? Женская команда — это был принципиальный момент. Изредка, правда, бывали в команде мужчины. Например, когда ходили в экспедицию на Северный полюс, в команде был зеленоградец, тренер-консультант Сергей Михайлович Печенегов.
В составе «Метелицы» я также попала в подготовку к походу на Южный полюс, но, к великому сожалению, на полюс не ходила. Экспедиция готовилась в 1996 году, изменилась политическая и экономическая обстановка, и всё, что у нас происходило в стране, не способствовало нашим планам. Нам удалось улететь в Сантьяго, оттуда в крайнюю точку Чили, Пунта-Аренас, где мы ожидали самолет английской компании — он должен был доставить нас на базу Patriot Hills в Антарктиде. Оттуда обычно начинают свой путь все экспедиции, которые идут со стороны Чили к Южному полюсу.
Но из-за нехватки финансирования нам поставили жесткие условия — английская фирма предоставила Twin Otter, маленький самолет на одного-двух человек, и сказала, что полететь могут максимум двое. Позвонить пограничникам или ещё кому-либо было уже невозможно, помощь военных заканчивалась к тому времени. Валентина Михайловна настояла, чтобы в экспедиции остались пять человек. Мы были люди новые в «Метелице», пришлось остаться. Параллельно на Южный полюс ходили еще и мужчины, и как раз мы с ними вместе были в Чили и целый месяц ждали этого перелета. Это было очень болезненно. Но это надо было пережить ради успеха всей команды.
Военные пришли в ужас, увидев «косметичку» весом сто килограмм
В советское время не надо было искать деньги на экспедиции: была партия, комсомол, военные, какие-то патриотические цели и национальная гордость — вот наша единственная в мире женская команда с такими результатами. Была цель — доказать всем и себе, что мы можем.
С командой мы встречаемся сейчас, но, к сожалению, очень редко. В марте у нас бывает пробег в Тропаревском парке. После ухода из жизни Валентины Кузнецовой и Антонины Егоровой как-то все стало грустно, нет уже того стержня. Жизнь зажимает в рабочие рамки, «работа-дом» и всё, нет уверенности в завтрашнем дне — поэтому на увлечения, хобби времени нет.
Валентина Михайловна всем присылали открытки, для каждой находила теплые слова, всех помнила и поздравляла. Она была удивительным человеком, эталоном, мы помним её целеустремленность, доброту, внимание. У нас в походе каждый день был посвящен кому-то — сыну Наташи, Грише Щербакову и так далее. Это значит, что мы идём сегодня в честь этого человека. Приходим — уставшие, мозоли, сил больше нет, и она обязательно находила добрые слова для каждого. Ещё у Валентины Михайловны была «косметичка», как она её называла, весом килограмм в сто — военные, когда увидели, пришли в ужас. И в этой «косметичке» были подарки для каждого — какая-нибудь заколка, губная помада, зеркальце, календарик, — чтобы Оля, Наташа и так далее не грустили. И эта улыбка на лице, и сразу сбрасывалось всё напряжение.
Все на лыжи!
Наверное, лыжный спорт в свое время спас мне зрение, заставил о нём позаботиться, поэтому как-то само собой получилось, что я пришла в медицину, офтальмологию. Лыжи хороши тем, что ты все время на свежем воздухе и работают все группы мышц. Это не только ноги и руки, это и мышцы грудной клетки, дыхательная система, легкие; улучшается кровообращение мозга.
Отработав много лет в бюджетной медицине, я решила все-таки получать удовольствие от того труда, тех знаний, которые я имею, передать их и помочь пациентам в спокойной, дружественной обстановке, без спешки. В наш компьютерный век зрение не менее важно, чем работа сердца. Поэтому я стараюсь пропагандировать и лыжный спорт, и занятия спортом вообще, и профилактику прогрессирования ухудшения зрения по любым проблемам. Я люблю всех своих пациентов, люблю людей, которым я могу помочь.
Фотографии сделаны в походе на Земле Франца-Иосифа участницами команды «Метелица»
Беседовала Юлия Кравченко