— Александр, расскажите о себе — где родились и выросли, когда начали заниматься музыкой
— Родился я в Москве, а музыкой начал заниматься с тех пор, как начал себя ощущать мальчиком. Как правило, это бывает в 13-14 лет — мальчики начинают смотреть на девочек как на противоположный пол, оказывать знаки внимания, дергать за косички. И чтобы уж совсем понравиться девочкам, нужно уметь играть на гитаре. Первую гитару мне купила бабушка, когда мне было 14 лет. В Москве в начале 70-х хорошие гитары были страшным дефицитом, бабушка откуда-то ее привезла, из Твери, что ли. Я ей за это очень благодарен — за то, что она не привела меня в музыку, а подтолкнула к ней этой замечательной покупкой.
И я начал сразу сочинять песни. Хорошо, что они не сохранились. Они были о несчастной любви: «Я тебя люблю, ты меня не любишь, ты на меня не смотришь, пойду я утоплюсь», что-то такое детско-юношеское.
— Играть научились сами?
— У меня дворовое обучение: кто-то что-то показал, какие-то аккорды сам подобрал, что-то мне понравилось, закрепил. И мы во дворе, когда тепло, и в подъезде, когда холодно, сидели, рвали струны на гитарах, показывали друг другу новые аккорды.
В детстве меня отдали в музыкальную школу, я проучился там два года. Но меня испугало сольфеджио, и я бросил. А потом, уже после армии, я закончил Гнесинское музыкальное училище. Поступил на факультет музкомедии, а окончил как актер музыкального театра. Так что я профессиональный поющий актер.
— Как сложилось ваше сотрудничество с Андреем Усачевым?
— Это мой лучший друг. Я горжусь тем, что мы с ним не только друзья, но и соавторы, мы с ним написали дикое количество песен. Когда мы с ним познакомились, он только-только приехал из Израиля на постоянное место жительства в Москву. Мы встретились в Центральном доме литераторов на юбилее журнала «Трамвай». Я тогда не особо знал его стихи. Была лаборатория кукольных театров, которая ездила по стране, мы — актеры, художники, композиторы — занимались мультипликацией. И второй раз мы пересеклись в Астрахани, это было лет двадцать назад. Просидели всю ночь за рюмкой чая, пели друг другу песни.
До этого я пел песни на свои стихи, Андрей писал замечательную музыку, но встретившись, мы поняли, что мне уже стихи писать не обязательно, потому что у меня теперь есть Андрей. А Андрею, наоборот, уже музыку не надо писать.
— Вы уже тогда сочиняли для детей?
— Сначала, условно говоря, для взрослых. Мне было 17 лет, я для таких и писал. Мы играли на танцах всякую любовную лирику.
Первую свою детскую песню я сочинил в армии. Я был каптерщиком. Были такие должности — каптерщик и бытовщик. Каптерщик — это тот, у которого на складе разное обмундирование, а у бытовщика — комната, где гладят, подшивают воротнички, где хранятся пуговицы, нитки и тому подобное. Родители привезли мне через год мою гитару, я сидел в своей каптерке и сочинял песни.
Всё началось, когда у меня стали рождаться дети, и я в качестве колыбельных что-то там придумывал, пел песни. Пел и какие-то всем известные — «Чебурашку» или «Мы плывем на льдине как на бригантине», — но их же мало.
Постепенно это стало интересно не только мне, меня стали приглашать на концерты.
— Вы сказали, что детских песен мало, а как же множество песен Гладкова, Шаинского, Пахмутовой?
— Песен очень много, но тех, которые хочется слушать и петь, никогда много не бывает. Очень талантливый человек — дядя Володя Шаинский, попавший в обойму. Тогда же не было интернета, только телевизор и радио. Вот у мультфильмов судьба была лучше, чем сейчас, потому что они сразу попадали к зрителю. А сейчас наши мультфильмы проходят через какие-то фестивали и, как правило, редко попадают непосредственно к детям.
— Вот этот замечательный грустный мультфильм «Собачья дверца», который вы озвучивали, можно где-то увидеть, кроме интернета?
— Сомневаюсь. Это, конечно, вопрос к кинопрокатчикам и вообще к нашей системе, которая недоступна моему сознанию. Я понимаю, как делаются мультфильмы, как работают художники, но каким образом они попадают непосредственно к зрителю, для меня остается загадкой.
— Мультфильм «неформатный», что называется. Дети с удовольствием смотрели, мне показалось.
— Режиссер этого мультфильма, Наташа Мальгина, — сама очень хорошая художница. Все от человека зависит.
А бывает, человек, в общем-то, добрый и небесталанный, а мультики получаются какими-то такими пресными. Моя крестная мама в мультфильмах, Галина Мелько, работала на «Союзмультфильме». Она увидела меня на фестивале, ей понравилась одна песня и предложила сделать вместе мультфильм. Он получился ни хороший, ни плохой; таких мультфильмов очень много, которые не цепляют.
К нашей беседе присоединился писатель Андрей Усачев.
Андрей Усачёв — Это называется «человек хороший, а мультфильм плохой».
Александр Пинегин — И наоборот: есть люди, с которыми в жизни не хочется общаться, а как творческие единицы они порой изобретают что-то очень интересные.
— Возвращаясь к песням. Все известные и любимые народом песни имеют классическую форму — куплет и припев. У вас есть и такие, а есть песни-зарисовки, без куплета-припева.
Александр Пинегин — Это разная стилистика, стихом она не навязывается, а складывается сама собой. Смотришь на текст, смотришь на буквы, и вдруг они начинают сами напевать, и остается только записать. Есть такие интересные зарисовки, когда и не знаешь, что написал — мини-поэму, что ли.
— Сначала стихи, а потом музыка? Или бывает наоборот?
Александр Пинегин - Мы так давно знакомы и дружим, что по-всякому уже бывало. Чаще всего, конечно, последовательность «стихи — музыка». Редко, но бывает, что я пишу мелодию и хочу для неё какой-то текст, и звоню Андрею. Есть, конечно, и другие поэты, но я предпочитаю работать с Андреем. Во-первых, потому что мы с ним друзья, а во-вторых, когда работаешь над стихом, иногда какое-то слово не поется, его нужно заменить. Андрей на это идет с легкостью. Есть люди, для которых каждое их слово на вес золота, и они очень трудно расстаются со словами, меняют что-то. Они в этом смысле неподвижны. А мы подвижны.
— Дополняете друг друга?
Александр Пинегин — Да. То, что он меня дополняет — это совершенно очевидно.
Андрей Усачёв — Ты дополняешь меня ростом, я тебя — волосами.
— Сколько дублей вы делали, озвучивая пса? Вернее, собачки — маленькой, которая была в окне?
Александр Пинегин - Как правило, мне хватает двух-трех дублей. Бывает, режиссер ищущий, он про запас делает несколько дублей. А это был балконный, как их называют, таракан-терьер, которого не видно, но слышно. Его и собакой нельзя назвать. Есть такой у моих знакомых. Прихожу, спрашиваю: «Вы с ним гуляете?» «Нет, не гуляем» — он всего боится, ходит в лоток, как кошка.
— Как вообще происходит озвучка? Вам дают текст, вы стоите у микрофона, смотрите на экран?
Александр Пинегин — Бывает так, что приходится озвучивать, попадая прямо в артикуляцию. Но большая часть мультиков рисуется уже под текст. Сначала записывается весь звук, а уже потом под него рисуется картинка.
Я пришел на студию, началась раскадровка мультфильма, Наташа мне показывала персонажей и говорила: «Вот тебе текст, скажи его так и этак». Я очень люблю работать с человеком, который знает, чего хочет. Даже когда заказывают песню и не могут объяснить, чего хотят, я её не могу написать.
— Вы имеете в виду песню для мультфильма или вообще любую песню?
Александр Пинегин — А какая разница? Для меня заказ уже хорош тем, что не окажется где-то там в столе.
— Можно просто прийти к вам и сказать: «Хочу, чтобы вы написали песню для моей дочери»?
Андрей Усачёв — Пять тысяч долларов и никаких вопросов.
Александр Пинегин — Да, люди так и приходят иногда. Остается только сойтись в цене :).
— Что главное для детской песни, детских стихов? Каким должен быть композитор или поэт, пишущий для детей?
Александр Пинегин — В самом человеке должен быть ребенок, иначе ничего не получится. Если ты себя не ощущаешь ребенком по жизни, если он в тебе на каком-то этапе умер, отстал от тебя, идет в совсем другом направлении, чем ты, это очень трудно воспроизвести. Я не знаю, правильно ли я говорю…
Андрей Усачёв — Правильно. Детское — оно либо есть, либо нет.
Александр Пинегин — Есть люди, которые на протяжении всей жизни убивали в себе ребенка и пытаются писать что-то для детей. Обычно это бывает плохо, потому что исходит из идеи, что дети — какие-то другие, как если бы песни писались для инопланетян.
— Насколько я поняла, вы не склонны делать какие-то сложные аранжировки, вводить разные инструменты.
Александр Пинегин — Почему же, если песня того требует… Бывает, ломаешь голову: что бы такого органичного придумать? А песня — она и не требует ничего, кроме гитары или фортепиано, или одного инструмента. Но есть другие песни, где это как раз нужно. На концертах мне бывает неудобно и неловко петь какие-то хорошо аранжированные песни под одну гитару, я понимаю, что песня многого лишается при таком бедном исполнении.
— Есть такое «Детское радио» — когда я его где-нибудь услышу, каждый раз удивляюсь, зачем к любой детской песне приделывать электронные барабаны, словно костыли.
Александр Пинегин — Эксперименты — они хороши и важны, но не все эксперименты нужно, так сказать, выносить на слушателя и зрителя, потому что он может не понять и устать. Выноси только то, в чем ты уверен, а если ты сам не понимаешь, что ты написал, — ну покажи сначала друзьям.
Андрей Усачёв — Не получится, потому что друзья ровно такие же, как и ты. Если ты идиот, то и друзья у тебя идиоты.
— Когда появляется новая песня, вы поете её сначала своим детям?
Александр Пинегин — Прежде всего, я пою её себе, потому что я же ребенок. Если мне что-то не нравится, у меня есть к кому обратиться, посоветоваться или поплакаться — вот, что-то не получается. И щедрые друзья мне могут подарить и фразу, и аккорд, до которого я не додумался.
— Проект «Детская площадка», в котором вы участвовали, всё ещё существует?
Андрей Усачёв — Это было года четыре назад. Певица Ирина Богушевская пришла со своим младшим сыном на мое выступление и сказала: «Я очень люблю ваши песни, они мне нравятся. Хорошо бы, чтобы это звучало на большие залы и с хорошими музыкантами». Мы с Сашей открыты для любых предложений. Через два месяца она обратилась с конкретным предложением: «Давайте делать совместные концерты». У нее были и есть прекрасные музыканты. На второй год Ирине удалось найти деньги, и мы записали первый альбом «Детская площадка №1». Потом было несколько концертов, затем мы записали второй альбом, а потом Даня (младший сын Ирины) вырос. Ира, мне кажется, то ли, потеряла интерес к нашему проекту, то ли просто его переросла. Она, по-моему, сама стала писать детские песни.
Александр Пинегин — Мы ей благодарны всячески, что она поиграла с нами в эти игры, которые привели к двум неплохим альбомам. Все реже и реже, но все равно у нас происходят какие-то сценические встречи. Совсем недавно была последняя «Детская площадка». Хотелось бы почаще, но хорошего много не бывает. Даже горчицу нужно экономить.
— В «Ведогонь-театре» мы вас еще увидим?
А.П. — Если пригласят — с удовольствием. Я бы здесь каждый день давал концерты. Хорошая атмосфера, добрая, непосредственная, без рампы, а детям здесь очень свободно.
Юлия Кравченко
Читайте также: Андрей Усачёв. «Умная собачка Соня была урожденной зеленоградкой и настоящей красавицей»