Из воспоминаний Бориса Васильевича Ларина, жителя деревни Матушкино (1932-2014, в ноябре 1941-го ему было 8 лет).

— Дважды пришлось автору этих воспоминаний слышать приказ: «Русс вылезай!». Во второй раз это было часа в 4 утра 8 декабря. Все, находившиеся в окопе подумали, что их расстреляют немцы. Но у окопа раздался мальчишеский смех со словами: «Немцев в деревне уже нет! Выходите из окопа!».

Радость была неописуема! Все смеялись и плакали. Не верилось, что после таких 9 дней и ночей остались живы. Семье Лариных немного повезло, что у бабушки Анастасии остался дом, хотя и изрядно повреждённый. Да и моя мать Евдокия Алексеевна при приближении фронта к деревне попросила солдат закопать сундук с её приданым и весь урожай зерна и муку. Дом, конечно, сожгли немцы. Спрятанное добро вскоре нам пригодилось.

Когда жители вышли из своих убежищ, то увидели, что деревня была в дыму. Было тихо, шёл снег. На «Слободке» около дома Петровых горел наш солдат, но был ещё живой. Жители спасли его.

Природа как будто спешила вместе с нашими солдатами. Бойцы гнали немцев всё дальше, а пушистый, белый, мягкий снег заметал следы этой страшной картины. А к 9-ти часам 8 декабря всё было покрыто снегом. Лишь чёрные глазницы пустых окон напоминали о том, что ещё несколько часов назад здесь была битва, которая осталась в сердцах жителей надолго, чёрным осадком легла на души людей. Жаль, что никакая метель не может занести этот осадок.

Отступая, немцы сожгли и порушили всё, что удалось. В уцелевших домах они оставили бутылки с горючей смесью (одну такую мы нашли у бабушки в доме и чуть было не сгорели). К счастью наши сапёры обнаружили это, и никто из жителей не пострадал.

Была у бабушки в подполе мина. Дом стоял в центре деревни, и немного позади от общего ряда домов. Дом был с хорошим фундаментом, с 8 окошками (через эти окошки летом проветривали подпол), а немцы эти окошки приспособили для амбразур, из которых они отражали атаки наших бойцов со стороны молотильного сарая. В подполе находилась картошка, запасённая на зиму. Немцы, когда рыли в подполе окоп, почти всю картошку засыпали землёй. И вот где-то в январе 1942 года бабушка полезла в подпол за картошкой. Разгребая землю лопатой, она услышала стук лопаты о металл. В доме были наши бойцы. Картошку она искала в земле и вылезла, сказав солдатам, что она нашла там мину.

Один из солдат куда-то ушёл и вернулся с двумя сапёрами. Оба спустились в подпол и минут 20 оттуда не выходили. Потом один вылез и говорит, что мина очень большая и какая-то неизвестная. Ни один провод к ней не подходит, и они никак не могут найти взрыватель к ней. Надо её взрывать, так как она разминированию не поддаётся. Он попросил нас одеться, взять нужные вещи и отойти подальше от дома. Сколько было слёз при сборах! Как будто немцы вернулись!

Солдаты вместе с нами вышли из дома. Остались только два сапёра. Один — в подполе, а другой вышел на улицу и стал тянуть провод через окошко. Мы всё это наблюдали издалека и со страхом ждали взрыва. Минут через 10 один из них вошёл в дом. Через некоторое время он вышел и стал звать нас всех к дому. У нас у всех отлегло.

Когда вошли, стали ждать второго сапёра, когда он выйдет из подпола с миной. Наконец он вышел и, пряча что-то за спиной, сказал: «В польскую служил, в финскую служил, разряжал мины и немецкие, и французские, и бельгийские, и польские, а такие, как эта…» — и показал нам железный таз — «никогда разряжать не приходилось!». Дружный наш смех был до слёз — слёз счастья.

Фронт уходил от нас всё дальше и дальше, и только похоронки приносили тяжёлые вести в дома жителей деревни. Напоминали, что война, горе и смерть были рядом. Из деревни в 72 дома ушли на фронт больше ста человек.

В 6 утра 8 декабря артиллерия открыла огонь по немецким позициям в Крюково, несколько залпов дали «катюши». Противник за ночь подтянул резервы к центральной части Крюково и к правому флангу и не раз переходил в контратаки — доходило до рукопашных схваток. В небе над Каменкой появились звенья фашистских пикировщиков. Жестокие бои развернулись на каменском поле западнее деревни.

Генерал Ревякин из-за правого фланга ввел в бой 1077-й полк, который начал обходить Крюково с северо-востока. С юго-востока в атакую пошёл 45-й кавалерийский полк 44-й кавдивизии Куклина, а в направлении Андреевки — 17-я стрелковая бригада со вторым танковым батальоном, совершая глубокий охват Каменки и Крюково с юго-западной стороны.

«Одним из первых в Каменку ворвался танк КВ лейтенанта Каландадзе, — вспоминал генерал Катуков. — Заметив, что из двухэтажного кирпичного дома в панике выбегают немецкие офицеры, лейтенант приказал водителю-механику таранить дом. Тяжёлая машина врезалась в дом, и он завалился. Чёрный от гари и пыли, покрытый вмятинами КВ носился по селу, уничтожая огнём и гусеницами огневые точки врага. Десантники, соскочив с танка, выкуривали гитлеровцев из дотов и дзотов… На броне мужественно сражался пулеметчик — узбек. Это он уничтожил расчет орудия, который вот-вот в упор готовился выстрелить в КВ Каландадзе. Пулеметчик погиб, но спас танк и его экипаж».

Гвардейцы Панфиловской дивизии в боях за Крюково показывали образцы мужества и геройства — об этом сообщают боевые донесения от 8 декабря. 12 саперов 1075-го полка под командованием сержанта Н.С.Берднцкого, который погиб в этих боях (и похоронен на станции Крюково), пробрались в тыл врага и подожгли несколько домов, уничтожая фашистских автоматчиков. Красноармейцы Дубкин и Лихачев 1073-го полка взорвали замаскированные танки противника. Санинструктор 1075-го полка Драмк вынес на своих плечах из-под огня свыше 50 раненых бойцов и командиров.

Первым на северную окраину Крюково ворвался 2-й батальон 1077-го полка под командованием политрука Краснова — он во многом и решил исход боя за Крюково. А помог этому связист 1077-го полка Садык Байбачев: на подступах к Крюково у железной дороги батальон под сильным огнем противника залег, и Байбачева послали доложить об этом. Но, пробираясь вдоль путей, он заметил танковый пулемет, боевой расчет которого был убит разорвавшейся миной. Из этого пулемета Байбачев открыл ураганный огонь по огневым точкам противника, и батальон получил возможность снова атаковать.

К ночи Крюково и Каменка были полностью освобождены от фашистов, советские части вышли на рубеж Александровка — Горетовка. «Оставив Крюково и ряд других окрестных селений, немцы бежали на запад, бросая оружие и технику. В бою за Крюково наши части захватили около 60 танков, 120 автомобилей, много оружия, боеприпасов и другого военного имущества. В селе Каменка враг бросил два 300-миллиметровых орудия, предназначавшихся для обстрела Москвы», — писал в мемуарах К.К.Рокоссовский.

На Ленинградском шоссе, у перекрестка с дорогой на Льялово, 8 декабря вели бои 1201 и 1199-й полки 354-й дивизии, которые начали наступление на Чашниково. 1203-й полк при поддержке артиллерии и танков в этот день атаковал врага в деревне Матушкино и Алабушево.

О боях за деревню Матушкино, которую немцы покинули последней, пишет зеленоградский историк и краевед В.Г.Кабанов. Наступление было назначено на 10 утра 8 декабря. «Еще ночью батальоны заняли исходные положения. Перед рассветом покормили людей горячим завтраком. Наступает рассвет. Холодно. Тревожно… Ждут тысячи бойцов и командиров дивизии…»

Наступление было настолько стремительным, что за какие-то 10-15 минут без единой потери бойцы достигли леса и продолжили быстро двигаться в тыл противника. Немцы, почувствовав окружение, начали отходить, но из глубины ответили сильным минометным огнём. Подтягивая резервы, они временами переходили в контратаки.

К исходу дня Матушкино было освобождено, а к утру 9 декабря советские части заняли Александровку, Алабушево и Чашниково.

7-я гвардейская стрелковая дивизия в результате ожесточенного боя выбила из Льялово два батальона немцев, которые отступили в направлении Жилино и Никольское.

Оставив Крюково, немцы начали поспешный отход на запад и северо-запад. Это могло быть связано и с тем, что войска 30-й армии в этот день подошли к Клину с севера и поставили под угрозу флангового удара всю северную немецкую группировку.

9 декабря были освобождены Михайловка, Александровка, Андреевка, Горетовка. В образовавшийся разрыв немецкой обороны Рокоссовский бросил только что созданную оперативную группу частей из пехоты, кавалерии и танков под командованием генерала-майора Ремизова. К 12-ти часам 10 декабря группа овладела Голубое, Жилино; к исходу дня Марьино, Лыткино; к 3-м часам ночи 11 декабря — Соколово. Советские части вышли на рубеж Истринского водохранилища и приотовились его форсировать.

12 декабря был освобожден Солнечногорск. За 7 дней части Ремизова с боями прошли 40 км и совместно с другими подразделениями полностью освободили от немцев весь Солнечногорский район.

После освобождения Андреевки и Михайловки Рокоссовский отвёл 8-ю Панфиловскую дивизию во второй эшелон армии на отдых и укомплектование, а затем она перешла в резерв Ставки. Части дивизии разместили в районе Крюково и Сходни.

Контрнаступление под Москвой шло уже 8-й день, но официальных сообщений о нём не было. Только в ночь на 13 декабря по радио прозвучала сводка Совинформбюро: «В последний час. Провал немецкого плана окружения и занятия Москвы. Поражение немецких войск на подступах Москвы. Войска генерала Лелюшенко, сбивая 1-ю танковую, 14-ю и 36-ю мотопехотные дивизии противника и, заняв Рогачев, окружили г. Клин. Войска генерала Кузнецова, захватив Яхрому, преследуют отходящие 6-ю, 7-ю танковые и 23-ю пехотные дивизии и вышли юго-западнее Клина. Войска генерала Власова, преследуя 2-ю танковую и 106-ю пехотную дивизии противника, заняли город Солнечногорск. Войска генерала Рокоссовского, преследуя 5-ю, 10-ю и 11-ю танковые дивизии, дивизию „СС“ и 35-ю пехотную дивизию противника, заняли г. Истра».

Впервые во Второй мировой войне войска Красной Армии остановили, а затем нанесли крупное поражение дотоле считавшей себя непобедимой германской армии и отбросили её от Москвы на 100-250 км. Под Москвой немцы не только утратили стратегиче­скую инициативу, но и проиграли свою «молниеносную войну» против Советского Союза.

Гитлер подписал директиву № 39 о переходе германской армии на Восточном фронте к обороне «в связи с сильными морозами». Цель ее состояла в том, чтобы войска закрепились и отсиделись до весны на занятых рубежах. Крах стратегии блицкрига поставил третий рейх перед перспективой длительной, затяжной войны.

27 января 1942 года газета «Красная Звезда» сообщит: «Московская область освобождена от немецких оккупантов». До Победы останется 1198 дней.

В Зеленоградском музее 8 декабря 2016 года, к 75-летию Московской Битвы, прошёл показ документального фильма «Разгром немецких войск под Москвой«, созданного Центральной студией кинохроники.

В съёмках с ноября 1941 года участвовали пятнадцать фронтовых операторов. Картина вышла на экраны 23 февраля1942 года и получила Сталинскую премию. А затем и премию от Национального совета кинокритиков США премию за лучший документальный фильм, а в 1943 году — первый в СССР «Оскар» в номинации «Лучший документальный фильм».

Вот этот фильм.

Источники:
1. «В сорок первом на сорок первом» В.Г.Кабанов
2. pomnivoinu.ru
3. zelao50.ru
4. zelao41.ru
5. А.В.Сульдин «Битва за Москву. Полная хроника — 203 дня«
6. «Разгром немецких войск под Москвой» под ред. Б.М.Шапошникова (издание 1943 года)
7. «Последний рубеж» И.Ф.Быстров.