Страна отмечает 72-летие Победы в Великой Отечественной войне. Самым младшим из тех, кто видел войну совершеннолетним и участвовал в ней, сегодня около 90 лет. Но были еще дети — для них война стала стихией, которая унесла родных и близких, родной дом, счастливые детские годы. Дети не числились в воинских списках, не получали военных наград и званий. Память — это всё, что у них осталось от войны.
В апреле нынешнего года в Зеленограде прошла презентация книги воспоминаний жителей города — бывших малолетних узников фашистских концлагерей, объединение которых действует в городе с 1999 года. Книга создана при поддержке зеленоградского Ресурсного центра по работе с НКО. Zelenograd.ru публикует несколько рассказов из этой книги памяти.
Воспоминания Сергея Фёдоровича Антонова, малолетнего узника концлагеря, располагавшегося в городе Рославль, позже — первостроителя Зеленограда.
— Родился я 25 января 1942 года в селе Лужница, Куйбышевского района, Калужской области. Появился на свет, когда земля наша терзалась фашистскими захватчиками, когда ежедневно на фронтах гибли, умирали от ран, болезней тысячи, десятки тысяч наших соотечественников и не только военных, но в большей мере мирных жителей. Большая часть европейской территории Советского Союза была оккупирована Германскими войсками. О тех годах, естественно, я ничего не помню. Поэтому всё, о чём буду рассказывать, — это по рассказам моей мамы Анны Егоровны, сестёр Екатерины и Варвары, а также старшего брата Ивана.
В нашем селе немцы пробыли ровно два года: с девятого сентября 1941 года по девятое сентября 1943 года. С населением обращались строго, но издевательства простые солдаты к людям не допускали. Через несколько дней их командование собрали всех наших жителей прямо в пойме речки и, прежде чем что-то сказать, заставляли несколько раз ложиться, становиться на колени прямо в воду. Таким образом, они показали, кто отныне тут является хозяином. Затем объявили, что всякий, кто будет оказывать помощь партизанам, не будет исполнять приказы военных начальников, подлежит расстрелу, а в случае гибели от рук партизан или местных жителей кого-либо из состава расположенной здесь воинской части, будет расстреляна целая группа сельчан.
Слово своё они сдержали. Поскольку недалеко находился Брянский лес, в котором действовали партизаны, то в результате их нападения у немцев были жертвы. В отместку немецкие каратели расстреляли в нашем селе 68 человек, как взрослых мужчин, так и подростков. Могли бы уничтожить и больше, но несколько человек, в том числе мой отец и старший брат, успели где-то спрятаться и таким образом сумели спастись. А когда Красная Армия разгромила немцев на так называемой Курской дуге, убегая, они сожгли почти все дома. Ни жилья, ни скота, ни продуктов, ни одежды — ничего не осталось.
Ранее, примерно в конце 1942 года или в начале 1943 года, немцы угоняли работоспособных людей в Германию для работы на промышленных предприятиях и в сельском хозяйстве, а также и для других своих изуверских целей. Забрали они группу людей из нашего села, из соседних деревень и пешком погнали до станции Бетлица. В этой группе оказалась и наша семья. Там посадили в товарные вагоны и повезли в город Рославль.
В пути не кормили и не поили. От станции опять же пешком и под вооружённой охраной, довели до какой-то церкви и затолкали в неё. Спали прямо на полу, помыться негде и нечем, потому что воды всем не хватало, кормили отрубями, сваренными на воде. Конечно, все завшивели. Люди заболевали, никто их не лечил. Сильно больных просто мёртвых убирали куда-то. Продержали здесь несколько месяцев. Слава Богу, освободили солдаты Красной Армии. До своих жилищ добирались несколько недель, как могли, а в основном пешком. В пути питались подаяниями добрых людей и тем, что находили в полях и лесах, благо стояли тёплые дни.
Немцы ушли, но легче жить людям не стало. От домов остались одни головешки, из продуктов несгоревшая в подполах картошка, кое у кого капуста, свёкла на неубранных и сохранившихся огородах. А скотину в своё время немцы отобрали для своего пропитания. На всё село каким-то чудом одна корова осталась. А жить то как-то надо было. Не за горами и зимние холода настанут.
Устраивали землянки, в которых жить пришлось не один год. Семьи, которые остались без мужчин, жили в них даже в начале пятидесятых годов. Приходилось не доедать, а проще сказать, голодали. В пищу употребляли всё, что можно было съесть. Хлеб пекли из мякины, отрубей, с небольшим количеством муки, если она имелась, добавляли в тесто картофель, сушёный мох. Весной собирали на огородах и полях мёрзлые картофелины и пекли из них лепёшки, оладьи. Свежие их ещё можно было съесть, но через день они черствели, синели, твердели и поедались с трудом.
Летом появлялась растительность: щавель, лебеда, осока, ягоды, грибы. В основном этим промышляли ребятишки. С большим трудом добывали соль. Спичек не было, поэтому мужики пользовались древним способом добычи огня — трут и кресало. Керосина также негде было достать. Ухитрялись где-то доставать бензин для освещения жилища. Вместо ламп использовали гильзы от малокалиберных пушек, бутылки или стеклянные пузырьки. В них заливали бензин, чтобы не было вспышек, добавляли в него немного соли, если имелась. Хозяйки, истопив печь, старались сохранить горячие угли до следующей топки. А у кого они не сохранялись, вынуждены были за ними бегать к соседкам. И не только за угольками, но и за солью, за горсточкой муки, за иголкой, за ножницами. По возможности люди делились, чем могли.
С посудой дела обстояли не лучшим образом. Дырявые чугунки, вёдра ремонтировали часто сами женщины очень простым способом. В дырки продевали тряпочную ленту и с двух сторон завязывали узелки. Затем заполняли эту посудину водой. Тряпка пропитывалась водой, набухала и закрывала полностью отверстие. Вместо сковородок, крышек для чугунков использовались элементы от мин, а вместо бутылок гильзы от снарядов. Ложки мужчины резали из дерева.
В тёплое время года ходили босиком, а в холода обувались в лапти, которые плели из липового лыка. Опасаясь попасть в руки лесника, сдирали в лесу кору с молодых лип, резали на узкие полоски, очищали от верхнего слоя и оставляли на чердаках или в сараях до зимы. А в зимние дни, когда было больше свободного времени, плели эту недолговечную, но необходимую обувь. Но не всегда и этой нехитрой обувки доставалось нам, детишкам. Матерям надо было прясть, вручную ткать холстину, шить одежонку, готовить еду для семьи, для скотины и кормить её. А где достать лён или шерсть для пряжи? Приходилось подворовывать.
На полях нашего колхоза выращивали лён. Осенью его собирали вручную, вязали в снопики и свозили в гумно, где лён подсыхал. Затем из него цепами вручную выбивали семена. На самодельных деревянных льномялках его разминали, чтобы убрать покрытие волокон (костру). Очищенные от костры волокна скручивали в кудели, которые в последующем, после завершения работ сдавали на склад. Как правило, эту работу выполняли женщины. Вот эти кудельки они ухитрялись спрятать на себе под одеждой и унести домой. А уже дома пряли из них нитки и ткали ткань.
Несмотря на комсомольские рейды, почти никто не попадался. Но если кто попадался, то наказывался по всей строгости тогдашних законов, вплоть до тюремного заключения. В настоящее время можно осуждать такие поступки, но тогда людям по-другому не было возможности приобрести необходимую одежду. За работу в колхозе деньгами тогда вообще не платили. А на так называемые трудодни за год выдавали зерна столько, что можно было унести в одном мешке. Сельский житель выживал в основном за счёт личного огорода и скотины со своего двора.
В 1955 году из Калужской области наша семья перебралась в Подмосковье, в Истринский район. Здесь, а точнее в посёлке Леспромхоз, что расположен рядом со станцией Лесодолгоруково, я жил до 1959 года. Затем окончил Тушинское Строительное училище и в июле 1961 году был направлен на строительство города-спутника Москвы, нынешнего Зеленограда. Работал в разном качестве: каменщиком, монтажником, герметчиком.
Служил в Советской Армии на территории тогдашней Германской Демократической Республики, в городе Виттенберг с сентября 1962 года по ноябрь 1965 года. После увольнения снова вернулся на строительство Зеленограда. Несколько лет являлся секретарём комсомольской организации Строительного Управления №138 фирмы «Зеленоградстрой». Двенадцать лет избирался в состав партийного комитета «Зеленоградстроя».
В своём городе создал семью, заимел сына и дочь, а они в свою очередь, подарили нам трёх внуков и внучку. Получил высшее политическое образование. После окончания строительного техникума работал мастером, прорабом, старшим инженером, начальником строительной лаборатории, главным технологом и начальником отдела качества строительства фирмы «Зеленоградстрой».
С июля 2014 года с трудовым стажем более 56 лет расстался с работой и теперь отдыхаю, и занимаюсь дачными делами. Горжусь тем, что непосредственно участвовал в строительстве «старого» города, а затем в возведении современных красивых жилых зданий. Моя трудовая деятельность как раз совпала с окончанием застройки 23 микрорайона.
Награждён медалями: «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И. Ленина», «20, 60, 65, 70 лет Победы в Великой Отечественной Войне 1941 — 1945 гг.», «В память 850-летия Москвы», «Непокорённые». Присвоено звание «Заслуженный Строитель Москвы.