Постоянные читатели Zelenograd.ru уже знакомы с тем, как бизнес-инкубатор начал работать прошлым летом. Прошло полгода, и можно не только подвести итоги работы резидентов, но и поговорить о планах, о том, что неизбежно случится через два-три года, когда им предстоит покинуть уютное гнездо на улице Юности. Об этом мы будем говорить с Артуром Абгаряном, директором бизнес-инкубатора «Зеленоград» .

Послушать (32:23)

загрузить файл со звуком (22M)

 — Я видел статистику, что в США 87% бывших резидентов бизнес-инкубатора выживают и становятся успешными бизнесами. Может быть это связано с тем, что в бизнес-инкубатор попадают только те компании, бизнес-идеи и бизнес-планы которых одобрены экспертами, признаны жизнеспособными и перспективными. Артур Размикович, как бы вы оценили результат работы компаний-резидентов, насколько выполняются показатели, заложенные в их бизнес-планах на первые прошедшие полгода?

— Во-первых, сразу хотел бы отметить — несмотря на то, что эксперты оценивают бизнес-планы, которые предоставляются резидентами бизнес-инкубатора — любой человек, в том числе и эксперт, имеет право как на ошибку, точно также жизнь не стоит на месте, — меняются условия, в которых работают, в том числе, и резиденты бизнес-инкубатора. Из ваших слов я понял, что если уж первоначально проведена экспертиза, то это уже является гарантией, что все резиденты бизнес-инкубатора благополучно, находясь три года в его стенах, выйдут развитым предприятием, который может в реальных рыночных условиях вести свой бизнес.

 — У них преимущество в том, что они всё-таки прошли через экспертизу.

— Да, экспертиза имеет значение. Естественно, эксперты оценивают не только экономическую составляющую данного бизнес-проекта, но ещё в большей степени — насколько будет востребована та или иная научная идея через три года, когда она перейдёт из разряда научной в бизнес-идею, и станет отдельным бизнесом.

Поэтому, да, я согласен, экспертиза — это хорошо. Но в течение этих трёх лет бизнес будет развиваться, и я не исключаю, что в ходе реализации проектов у самих резидентов бизнес-инкубатора могут появиться различные направления развития данного проекта, отличающиеся от того, что было представляемо изначально. В этих случаях им ещё раз придётся выйти на экспертный совет, доказать, что тут путь, который ими был предложен вначале, на сегодняшний момент можно считать неперспективным. Тогда они могут предложить другое направление развития своего проекта.

 — Значит возможна корректировка планов?

— Да, потому что это живой бизнес, живой организм, и он развивается не в вакууме, а в той среде, в которой мы все находимся. Два года назад никто бы не поверил что у нас так резко упадёт ВВП, резко упадут цены на жильё, что строительный бизнес перестанет быть востребованным. Точно так же через два-три года может измениться ситуация таким образом, что придётся корректировать сегодняшние планы резидентов.

 — Можете привести пример резидента, который за эти полгода успел добиться наиболее выдающихся успехов?

— В соответствии с нашими соглашениями, каждый резидент бизнес-инкубатора раз в квартал отчитывается перед управляющей компанией, перед нами, каким образом реализуется его проект. С удовольствием могу сказать, что за эти полгода (сами понимаете, полгода — это не такой большой период) все резиденты бизнес-инкубатора реализовывали именно тот проект, с которым пришли в бизнес-инкубатор и выполняли показатели, которые ими же были прописаны в бизнес-планах. Конечно, есть компании, которые развиваются намного энергичнее и быстрее. Я могу назвать сразу две компании.

Первая — это компания «ОптимЭлектро», которая занимается проектом в области энергосбережения. Придя к нам 1 июля, они ещё раз вышли в конце декабря на конкурсную комиссию с просьбой расширить помещение. Они запросили дополнительные площади, потому что бизнес начал развиваться — конкурсная комиссия их поддержала.

 — Вы оцениваете их успех по тому, что они расширяются чисто физически, арендуя дополнительные площади?

— Не только. Есть и бизнес-показатели — их разработками начали интересоваться. Это первый показатель того, что бизнес развивается — когда есть результаты, которыми интересуются другие бизнес-структуры. Результатами этой компании заинтересовались не только московские компании, но много партнёров по всей России. Это привело к тому, что им было необходимо расширение.

Вторая компания — это компания «ТТ». С удовольствием хочу отметить, что это единственная компания в России, которая смогла не только разработать, но и сертифицировать свой POS-терминал в Бельгии. Сертификация, кроме того, что очень дорогостоящая процедура, ещё и очень сложная. Ведь сертифицируются очень простым способом — даётся определённое время так называемым хакерам, которые должны вашу разработку взломать. Если не смогли, значит, вы прошли международную сертификацию. Так вот, компания «ТТ» смогла сертифицировать свою продукцию именно за границей, и после этого участвовала на выставке во Франции. И с большим удовольствием можно отметить, что не столько российские, сколько заграничные компании проявили очень большой интерес к этой разработке. Это наша, российская разработка.

 — Вы назвали компании, у которых есть перевыполнение плана, а есть ли отстающие?

— Я уже сказал, что отстающих компаний нет. Нет таких компаний, которые отстают от собственных обязательств. Вопрос в другом. Есть амбициозные компании, которые изначально ставили перед собой амбициозные задачи и добиваются их решения. Другие ставили более реальные для себя задачи, и, в то же время, выполняют свои обязательства. Это обычный процесс, когда в бизнес-план закладываются и пессимистический вариант развития, и оптимистический вариант, и «середина». Каждое предприятие, каждый менеджер вольны выбирать тот или иной вариант развития своего бизнеса, и, исходя из этого, планировать все остальные бизнес-процессы.

 — Давайте поговорим об амбициозности. Пользуясь птицеводческо-инкубаторской метафорой — какая птица должна выйти из ваших стен — оперившаяся, упитанная, уверенно стоящая на ногах, должна выйти в общий скотный двор и начать там бегать наравне со всеми. Или за время нахождения в бизнес-инкубаторе она должна найти своего бизнес-ангела, который даст ей крылья, и она сразу полетит к облакам? Что для вас будет являться критерием успеха — та обычная упитанная птица, или та, которая сразу полетит?

— Знаете, и та, и другая. Потому что у каждого проекта есть свои пути развития. В одном случае после тех трёх лет, которые компания провела в стенах бизнес-инкубатора, им нужны серьёзные инвестиции для того, чтобы данный проект развивался дальше в том виде и так быстро, как хотелось бы собственникам компании, да и всем нам. Но есть проекты (не только компании), для развития которых, может, и не будет необходимости в больших инвестициях. Собственники компании смогут сами смогут инвестировать в себя и развивать свой проект. Конечно, мы ставим перед собой задачу, чтобы к концу пребывания в стенах бизнес-инкубатора все проекты, которые у нас развиваются, имели необходимые инвестиции. Будут ли это инвестиции со стороны посевных фондов, венчурных компаний, бизнес-ангелов, частные инвестиции — не важно, главное, чтобы они имели все те ресурсы, которые им необходимы для дальнейшего развития.

 — Если посмотреть на список услуг, которые бизнес-инкубаторы и у нас, и в США предоставляют резидентам, то, на мой взгляд, их можно разделить на три группы. Первая — это некая базовая поддержка бизнеса: офисные площади, бизнес-консультации, бухгалтерия, обучение и так далее. Это примерно то, что Центр развития предпринимательства, так или иначе, всем даёт. Вторая — это помощь в развитии, доступе к финансовым ресурсам, программы по защите интеллектуальной собственности, связи с вузами. С этим тоже всё более-менее понятно. Третья часть — это как раз помощь в выходе из стен бизнес-инкубатора, связь с инвесторами, со стратегическими партнёрами, коммерциализация разработок. Вот об этом расскажите подробней. Где проекту искать инвестора, как представлять проект, как с ним общаться, чтобы не прогадать, не потерять свою идею? Как в этом плане вы работаете или собираетесь работать, если время ещё не пришло?

— В этом направлении всегда нужно работать. И эффективность работы первой и второй групп сильно влияет на то, каким образом в дальнейшем будет развиваться данный бизнес, и будут ли инвестированы данные проекты уже через три года. Объясню, почему. Вы правильно сказали — где взять инвестора или бизнес-ангела, или второй вариант — откуда бизнес-ангел или потенциальный инвестор будут знать об этом проекте? Очень важно, чтобы об этих проектах было заявлено уже на стадии разработки, реализации проекта. Потому что будущие инвесторы уже на этой стадии могут внести коррективы. Если я вижу себя стратегическим партнёром по вашему проекту, я могу уже сегодня с вами заключать соглашение, где могу определить свои требования к этим разработкам, проекту с тем, чтобы через три года стать вашим стратегическим партнёром или инвестором.

Один из проектов к нам пришёл из Совета молодых учёных Зеленограда — это ООО «Софтекс Микро». Тут как раз очень хорошо просматривается такая связь. Это компания, которая занимается разработками и уже сегодня знает, кто будет её стратегическим партнёром, когда все эти разработки будут выполнены и проект будет реализован полностью.

 — Как им это удалось?

— Ребята на начальном этапе, когда у них появились научные идеи, понимали, для кого это делают. Они смогли хорошо оценить тот сегмент рынка, на котором будут работать, смогли оценить своих будущих стратегических партнёров, и заранее им предложили: «Если мы разработаем это, вам будет интересно?» — «Да, будет». Этот переговорный процесс шёл довольно долго, где-то полгода. И только после того, как они пришли к согласию со своим будущим инвестором, они решились стать резидентом бизнес-инкубатора, и на определённых льготных условиях развивать свой проект.

 — Это нормальная ситуация, когда инвестор ищется до начала реализации проекта?

— Да. Знаете, есть другой вариант развития этого процесса. Когда, наоборот, приходят молодые люди со своими идеями, в течение трёх лет развивают свой проект, а мы, как управляющая компания, в течение этого времени занимаемся тем, что рекламируем как их компанию, проект, так и их продукт. Таким образом, в инвестиционной среде мы пытаемся для них найти будущих стратегических партнёров.

 — Значит вот эту работу — советы, анализ рынка, поиск инвестиций — ведёте как раз вы?

— Конечно, на первых двух этапах, о которых вы говорили, есть различные формы финансовой поддержки [со стороны Департамента по поддержке малого и среднего предпринимательства], о которых много говорилось. Конечно, первыми этой поддержкой могут пользоваться резиденты бизнес-инкубатора только из-за того, что они физически находятся в здании ЦРП, в шаговой доступности от этих ресурсов.

Что касается блока услуг, сегодня мы, как управляющая компания, пытаемся выстраивать свои отношения с Российской венчурной компанией (РВК), с различными бизнес-ангелами для того, чтобы понять, каким образом через год (не обязательно через три года, ведь проекты могут развиваться так, что уже через год понадобятся реальные инвестиции в них) правильно можно выстраивать эти отношения. Сказать, что на сегодня у нас есть готовый алгоритм, каким путём мы пойдём, пока не могу. Пока мы находимся на той стадии, когда ведём переговоры, изучаем, хотим понять для себя, какие объёмы инвестиций могут понадобиться нашим резидентам, потому что от этого в основном будет зависеть, куда мы идём. Если это объёмы маленькие, то можно пойти в Департамент поддержки развития малого предпринимательства, при более больших объёмах можно пойти в Департамент науки и промышленной политики, который точно так же субсидирует многие проекты через конкурсы. Но могут быть такие проекты, где понадобятся реальные инвестиции, где нужна будет поддержка венчурных фондов, посевных фондов и бизнес-ангелов.

 — По вашему ощущению, эти деньги только и ждут, чтобы их пришли и взяли? Чего больше — денег или проектов?

— По крайней мере, если говорить об итогах 2009 года, у меня сложилось такое впечатление, что всё-таки больше денег, чем проектов. Это даёт почву для анализа и для работы, я объясню, с какой точки зрения. Ведь проектов может быть и много; может, они неправильно формализованы, не совсем подходят под те критерии и требования, которые выдвигают инвесторы. Я вижу одну из наших задач именно в том, чтобы правильно состыковать тех, кто подаёт проекты, и тех, кто готов их финансировать. Разработать алгоритм, по которому любой разработчик инновационного проекта или предприниматель поймёт, что ему нужно делать по шагам для того, чтобы дойти до заветных денег.

 — Я смотрел американскую статистику (американскую — потому что там уже большой опыт, тысячи компаний прошли через бизнес-инкубаторы). Там около половины компаний-резидентов бизнес-инкубаторов не пользуются такой услугой как аренда офисных помещений. Они пользуются консультациями и помощью в ведении бизнеса и в поиске инвестора, и фактически становятся виртуальными резидентами. Как вы считаете — есть ли перспектива такой работы с инкубатором, может быть, в будущем?

— Я, к сожалению, не знаком хорошо с инфраструктурой поддержки малого предпринимательства в США, и мне трудно сравнивать. Зато могу сказать, что на сегодняшний день в Москве во всех округах существует так называемая организация, образующая инфраструктуру поддержки малого бизнеса, где координирующую роль играет Центр развития предпринимательства. Сегодня ЦРП оказывает все эти услуги — консультации по ведению бизнеса, по финансовой поддержке, юридической поддержке — по всем направлениям.

Что касается виртуальных резидентов бизнес-инкубаторов, я думаю, что любая идея имеет право на жизнь. Если будет востребована — мы готовы рассматривать и такие варианты. По крайней мере, по тем аналитическим исследованиям, которые проводили специалисты Центра развития предпринимательства, могу сказать, для наших предпринимателей одной из важнейших проблем является отсутствие хороших, адаптированных офисных помещений.

 — Вам не кажется это странным — Биллу Гейтсу поначалу не нужен был офис; Стиву Джобсу и Стиву Вознику не нужен был офис — они работали у Джобса дома, потом в гараже, до тех пор, пока не получили первые большие деньги. Может быть, это странное желание обязательно иметь свой офис убивает предпринимательскую активность и инициативу, убаюкивает, создаёт тепличные условия?

— Такие как Билл Гейтс — их же единицы. Мы же не знаем, кто и что в наших гаражах делает. Возможно, через некоторое время мы точно так же будем говорить «бизнес-инкубатор в своих стенах грел и развивал такие-то проекты, а кто-то там в подвале сделал гениальную разработку…». Да, я понимаю, что такое тоже возможно. Если исходить из того, что и резиденты бизнес-инкубатора, и другие предприниматели правильно выстраивают свои бизнес-процессы — конечно, есть необходимость в офисных помещениях. Мы не говорим, что они должны быть большие, супероснащённые. Мы говорим о том, что они получают рабочее место, полностью оборудованное офисной мебелью и оргтехникой, которые позволяют им выполнять свою работу.

 — Ещё, кстати, важна инфраструктура, например, переговорные комнаты.

— Как раз хочу перейти к этому. Кроме этого, они имеют полный доступ к той инфраструктуре, которая есть в этом здании. Многие наши резиденты пользуются переговорными и совещательными комнатами, где они организуют презентации своих проектов и результатов своих исследований, собирают своих партнёров и коллег, с которыми они находятся в стенах нашего бизнес-инкубатора, обсуждают общие проблемы и вопросы. Я не вижу ничего плохого в том, что мы нашим начинающим инновационным предприятиям представляем такие возможности.

— Эти единицы, работающие в гараже сами пробьются, а ваша задача — пропустить через себя больше компаний?

— Да, потому что эти единицы, вы правильно сказали, сами пробьются. И, даже если у них возникнут проблемы, когда нужна будет наша помощь, всё равно они придут к нам. Я допускаю, что есть такие компании, которые считают, что не нужно иметь офисные помещения, они спокойно могу обойтись у себя дома, с помощью интернета общаясь со своими коллегами, партнёрами в Москве, Нью-Йорке, Париже и тому подобное. Я понимаю, что, возможно, есть такие компании, разработчики, которые работают именно так. Но есть те, которым нужны эти площади, для них как раз мы и созданы.

 — А те, кому площади не нужны, могут остальным пакетом услуг, за исключением офисных площадей, воспользоваться в тех же центрах развития предпринимательства в Зеленограде, в других округах. Там всё то же самое они получат?

— Конечно, они получат весь тот пакет услуг, о которых мы с вами говорили.

 — Если ещё поговорить об офисных площадях, о практическом аспекте выхода из бизнес-инкубатора, — проходит три года (уже два с половиной), все эти компании выходят в свободное плавание, им нужно где-то подбирать офисную или производственную площадь в Зеленограде. Не будет ли скачка спроса на эти площади? Они смогут найти столько сразу?

— Во-первых, мы уже сейчас озабочены этим вопросом, и Центр развития предпринимательства совместно с Департаментом поддержки развития малого предпринимательства уже думают над этим. Как вы знаете, в этом году в 16-м микрорайоне планируется строительство Делового центра на принципах соинвестирования, где предприниматели, вложив собственные средства, могут для себя построить кусок той собственности, которая им необходима. Кроме этого, развивается свободная экономическая зона технико-внедренческого типа, где планируются площади как раз для малого и среднего бизнеса, в виде технопарков. В планах Центра развития предпринимательства — строительство технопарка в промзоне «Малино» на улице Заводской. Если все те планы, которые есть на сегодняшний день, будут реализованы, то, я думаю, по крайней мере, для сегодняшних резидентов бизнес-инкубатора «Зеленоград» через два с половиной года проблем не будет. Им будет обеспечен плавный переход из бизнес-инкубатора в технопарк.

 — Ещё о конкурентоспособности выпускников бизнес-инкубатора. Я в начале приводил опять же американскую статистику — 87% компаний остаются в бизнесе после выхода из стен бизнес-инкубатора. Какие, на ваш взгляд, (я вижу, вы уже сейчас этим озабочены) опасности могут подстерегать резидентов бизнес-инкубатора на выходе в тот самый «скотный двор»? Курицы, которые там бегали три года, знают — если ястреб в небе кружит, надо прятаться. А эта инкубаторская курица в курсе опасности?

— Эти, как вы говорите, инкубаторские условия нельзя назвать тепличными. Наши резиденты всё равно работают в той же среде, в которой работают все остальные, то есть рынок для всех одинаков. Другой вопрос, что первый-второй год они имеют определённые льготы по тем арендным ставками и площадям, которые они занимают. Хочу напомнить, что первый год они платят 40% от рыночной ставки арендной платы, второй год — 60%, третий год они платят все 100%. То есть, у них как раз есть адаптационный период в три года, они работают на рыночных условиях, именно в той рыночной среде, куда они должны завтра выйти. Моё мнение — через три года они будут конкурентоспособными на рынке.

Александр Эрлих