— Андрей, когда вы начали играть на гитаре, как это произошло?
— Когда меня об этом спрашивают, история звучит, как анекдот. В далёком 1981 — или 1982 — году моя мама выиграла в лотерею гитару. Она спросила: «Сынок, возьмём гитару или деньги?». Я подумал и сказал: «Давай гитару возьмём!». Мама принесла инструмент, я его достал из чехла и распаковал. Тогда я даже не знал, что гитару нужно настраивать. Очень увлечённо начал что-то на ней нажимать, и к вечеру уже играл мамину любимую песню «Подмосковные вечера». Но это было в страшной аппликатуре [способ расстановки пальцев на музыкальном инструменте], поскольку гитара была абсолютно ненастроенной — здесь одну ноту беру, прыгаю за другой.
— Вы подобрали мелодию?
— Да, только мелодию, естественно, без аккомпанемента. У меня был друг, такой модный мальчик — у Саши, например, всегда были новые джинсы, и когда у меня появилась новая гитара, ему тоже сразу понадобилась, хоть играть он не мог. Его мама рассказала, что во Дворце творчества есть кружок классической гитары, и предложила нам пойти туда и попробовать свои силы. Всё это происходило в Ярославле.
— Какая это была гитара?
— Шиховская, с металлическими «дубовыми» струнами, стоимостью 17 рублей. Сейчас я понимаю, что она абсолютно не строила, но в те времена это был самый совершенный инструмент.
— Кто был вашим первым учителем?
— Мой первый педагог работал бас-гитаристом в ярославском цирке. Очень колоритный человек и настоящий музыкант. Помимо основной программы, мы учили ноты и этюды. Он мне показывал разные «фишечки», то есть, как можно по-особому сыграть тот или этот момент. И мне было ужасно интересно! Я вообще не пропускал занятий, просто бежал туда.
— Вы занимались только гитарой или изучали также сольфеджио, музыкальную грамоту?
— Сольфеджио не занимались, но начальную музыкальную грамоту проходили. В общем, это то, чему я детей и учу сейчас. У меня нет музграмоты в том виде, в котором её проходят в музыкальных учебных заведениях, но у меня ученики знают ноты. Есть, конечно, лентяи, которым намного интереснее играть «с рук», копировать. Но я им всё время говорю: «Хотите быть независимыми, значит, нужно учить ноты».
— Когда вы приехали в Зеленоград?
— В 1985 году, сразу по окончании школы, когда поступил в МИЭТ. В школе я был, как сейчас говорят, «ботаником» — очень увлекался физикой. В Ярославле строили дочернее профильное предприятие, которое должно было развивать электронную промышленность. Могу ошибаться, но, по-моему, это был завод «Ангстрем». В Ярославле уже был завод «Альтаир», который потом сотрудничал с «Ангстремом» и каким-то зеленоградским заводом. Им нужны были специалисты, и в городе собрали увлечённых физиков, которых стали профильно готовить для поступления в МИЭТ. Но из нас не все смогли поступить, а у меня получилось. В то время это называлось «по направлению». Почти по блату.Помню, что в 9-10 классах, помимо увлечения гитарой, конечно, я паял разные радиодетали, которые мне постоянно покупал папа.
— Наверное, делали «примочки» для гитары, как многие тогда.
— Естественно! Усилители сам паял. Начинал с радиоприёмников, а потом была целая эпопея — «примочки», усилители самодельные.
— Будучи студентом МИЭТа, вы создали группу «НТО Рецепт».
— Её создали я и Евгений Чурбанов, мы вместе учились. Первое название группы было «Союзпечать». Забавно было смотреть на огромную металлическую вывеску от киоска «Союзпечати». Мы, честное слово, не занимались вандализмом и не отламывали её, а просто нашли и притащили в общежитие МИЭТа. Потом, в силу разных смешных событий во времена «сухого» закона, мы немного начудили, когда поехали «на картошку». За это меня и Чурбанова исключили из комсомола. Это было печальное событие.
— За злоупотребление?
— За аморальное поведение, потому что мы что-то там натворили. Хотя я не помню ничего криминального. Мы были «ботаниками», но, наверное, очень сильно начудили, потому что я не помню во всех подробностях, что мы сделали такого плохого. Но в итоге нас исключили с формулировкой «за неоднократное употребление на сельскохозяйственных работах».
— В те годы исключение из комсомола могло запросто повлечь исключение из института.
— Это как раз был перестроечный период, мы все этого боялись, и что-то уже придумывали, чтобы нас не исключили. Но этого не случилось.
— Просто вы попали под антиалкогольную кампанию.
— После исключения из комсомола, мы с Евгением Чурбановым, стали думать, как отразить наше новое название. И появилось «НТО» — «Неформальное Творческое Объединение». Потом в группе появился человек с потрясающим голосом — Владимир Серпионов. В Зеленограде его знали очень многие музыканты. В то время он работал в Институте иностранных языков, в лингвафонном кабинете, и параллельно учился в медицинском. Владимир приносил разные рецепты, и баловался — можно это попробовать, а можно и то. Он был какой-то забавно-уникальный.Тогда к слову «НТО» прибавилось «Рецепт», как созвучное. Сначала «НТО» у нас было «Неформальное Творческое Объединение», а потом шутили, что это — «Ненормальное Творческое Объединение». Потом, когда уже появился Александр «Зигги» Кутинов, каких только вариантов в слове «НТО» не звучало.
— Кто ещё тогда играл в группе?
— Валерий Градский — это был наш гитарист. Как он приходил, это длинная история, мы долго расставались и встречались. Он играл в то время в группе «Хобби», и их репетиции были всё время рядом с нами. С ним были небольшие конфликты: то он играл не совсем то, что мы хотели, то он не всегда мог на репетицию прийти, то в какой-то момент он себя пафосно вёл. Поэтому был долгий момент притирания, но он всё время играл с нами.Я помню один момент, когда Владимир Серпионов первый раз увидел, как играет группа «Центр», он сказал: «Я буду играть на барабанах стоя!». И у нас был период, когда он играл на барабанах стоя.Наш первый состав: Владимир Серпионов, я на бас-гитаре, Евгений Чурбанов на клавишах. Потом взяли Валерия и играли вчетвером. Со временем мы стали задумываться о том, что нам нужен барабанщик. Потому что Владимир и играл, и пел, а это ему мешало потому, что он очень артистичный, очень много двигался, вследствие чего сильно страдала барабанная партия. И у нас появился Сергей Небольсин, а на его место пробовали многих. Для этого в подвале общежития МИЭТа была сделана студия — её делали всем миром.
— В каком году это было?
— Всё началось в 1985 году, в 1986-87-м студию в подвале МИЭТа осушали, выносили песок, делали звукоизоляцию…
— Делали всё собственными силами или город помогал?
— Нет, город не помогал. Всё держалось на энтузиазме самих музыкантов, известных в те времена личностей и групп. Это Эдуард Вохмянин, Павел Бубякин из группы «Разбуди меня в полночь», Алексей Шкляев. Мы делали студию всем миром. В этой студии «НТО Рецепт» делала первые шаги, прослушивала барабанщиков и других музыкантов.
— Репетиционная база у вас тоже там была?
— Поначалу да. Потом «НТО Рецепт» начала набирать обороты, мы выступали везде, на фестивали ездили, даже выиграли несколько фестивалей.
— Расскажите о запомнившихся.
— Первой запоминающейся потрясающей поездкой были гастроли «НТО Рецепт» в Симферополе. Мы приехали на «Музыкальный ринг», и услышали, что песни всех местных групп содержали социальные патриотические тексты. А мы вышли и сыграли песню, которая называлась «В костюме Адама». По окончании этого поняли, что нам никто не хлопает, а только смотрят друг на друга. Встала женщина из жюри и спросила: «Молодые люди, а о чём эта песня?». Я как-то растерялся от этого вопроса. Говорю: «Как о чём? Я считаю, что это просто песня, а уж о чём она…». Наш вокалист Андрей Кривего («Кацо») отодвинул меня в сторону и сказал: «Женщина, это песня о соблюдении морально-этических норм!». Она тоже растерялась. А там был куплетик такого содержания: «…Я слушал, как ты колотилась о дверь, я бы мог подняться и открыть тебе дверь, но я был в костюме Адама». И припев такой: «Костюм Адама-а-а…». Искренне допели песню, причём с такой серьёзной аранжировкой, басовой безладовой линией, с супер-клавишами.
— Группа часто выступала в Зеленограде? Где вы играли?
— Очень часто. Играли во всех существовавших клубах. Много раз играли в «Полиноме», «Ковбое». У «НТО Рецепт» такой долгий период в жизни, что сколько играли и в каких городах, мне даже сообразить сложно. В период, когда мы только начинали, ездили на фестивали, причём доводилось выступать с супергруппами по тем временам — это, например, «Пикник», «Вопли Видоплясова». Наш первый продюсер, Оля Барабошкина, была продюсером «Воплей Видоплясова» и «Аукциона». Также были гастроли в Питере с «Маркшейдер Кунст», большой сольный концерт «НТО Рецепт» и «Аукциона» в клубе «Не бей копытом». Это называлось «мы разогревали», но кого мы разогревали — «Аукцион»…
— Группе как-то помогал город или комсомол?
— Я упоминал о тяжёлом периоде, когда нас исключали из комсомола, поэтому с ними у нас не сложилось, они нам не помогали. Что касается города, тоже не припомню, чтоб нам помогали.
— А препятствий не чинили?
— Когда мы начинали с Владимиром Серпионовым, это были времена, когда ещё нужно было литовать песенные тексты. Помню, по этой причине нам не разрешили выступить на большой открытой площадке на Дне города, это было в 1986 или 1987 году. Потом мы смело выступали и на площади Юности, и у «Полинома», в Москве на огромных площадках. Выступали на открытой площадке бассейна «Чайка», помню, на Дне взятия Бастилии. Ездили выступать на байк-шоу.
— В 90-е был успешный период?
— Да, конечно. У нас были клип на MTV и передача с Туттой Ларсен.
— А вы играли в группе то, что вам нравится, или, как случается, с группой одно, а дома другое?
— Меня так распирало творчество, что помимо игры с группой… С «НТО рецепт» я играл «НТО Рецепт». Сложно сказать, что это я сочинял музыку в группе, потому что было коллективное творчество. Но много идей принадлежали мне, а, как это часто бывает, в коллективе часть идей воспринимается, а часть — нет. «Дома» я много занимался, во-первых, с детьми, а, во-вторых, классической и испанской музыкой. Когда выходил первый альбом «Шу-Шу» (1997 год), было накоплено много невостребованного творческого потенциала. Я показывал разные вещи своим музыкантам, помню, Сергею Небольсину; говорил: «Давай параллельно запишем альбом инструментальной музыки». Точно помню, что первая его реакция была не очень, и он сказал, что это не совсем его. У меня начались поиски соавтора. Потому что просто записать сольный альбом с пустой классической гитарой мне не очень хотелось.
— Ваш проект «Шу-Шу» возник уже после «НТО Рецепт»?
— Параллельно. Было даже так, что мы репетировали с «НТО Рецепт», а у меня уже вышел первый альбом «Шу-Шу». Это не вносило разногласий, но было некое неприятное отношение.
— Как сложилась судьба участников «НТО Рецепт»?
— Было одно трагическое обстоятельство — гибель Владимира Серпионова, царство ему небесное. Другие все живы и здоровы. Александр Кутинов, наш вокалист, занимается творчеством, у него недавно вышел новый альбом. Только он ближе, скорее, к эстрадной музыке. Хотя, Александр человек креативный, и у него много свежих идей. Сергей «Пако» Лукин, саксофонист, он же и художник Эс Пако; выступает как приглашённый музыкант. Периодически рисует, преподаёт игру на саксофоне. Валера Градский, гитарист, скорее всего, единственный, кто отошёл от музыки. У него бизнес, коммерческие проекты. При этом музыку страшно любит. Мы тоже его любим, наверное, чаще всего к нему в гости ездим. Сергей Небольсин — всё хорошо, творчество, перкуссия. Работает музыкантом в театре. Позавчера играл с нами концерт, в смысле, с моими учениками.
— «Шу-Шу», насколько я знаю, существует около 10 лет?
— У нас вышел первый альбом в 1999 году.
— Как бы вы сами определили музыкальный стиль «Шу-Шу»? Я слушала, но не смогла для себя определить, что это.
— Я тоже не могу. Если иметь в виду известные стили и направления, то это, скорее всего, ближе к нью-эйджу. В то же время, там присутствует и много странного. На радио мне, например, сказали, что я играю нью-джаз, хотя я совсем не вижу у себя джазовой музыки. Поэтому можно просто сказать, что это современная инструментальная музыка.
— Где группу «Шу-Шу» можно увидеть и услышать сейчас?
— Сейчас можно только услышать. К сожалению, увидеть не получается, потому что уже два года мы не выступаем, такой сейчас период. Константин Шуваев (второе «Шу» в названии группы) сейчас работает в Турции.
— Композиции группы звучали на радио, вас не раз приглашали на радиостанцию «Эхо Москвы». Продолжается ли сейчас ваше общение с радио?
— Может, и сейчас звучит — раньше я слушал, а теперь нет. Конечно, когда первый раз начали крутить по радио, я с удовольствием слушал. Особенно мне было приятно, когда первый раз группа прозвучала на «Радио Классик». Потом был второй трек, третий. Крутилось восемь моих пьес на «Радио Классик», две пьесы на «Радио Джаз», то есть в ротации было десять пьес. По-моему, сейчас на «Радио Классик» моя музыка ещё звучит, а на «Радио Джаз» звучит всего одна пьеса — «Преферанс». На «Эхе Москвы» нам сказали, что мы играем нью-джаз, а я даже термина такого не слышал. Это было, когда мы попали на передачу к Борису Васильевичу Алексееву — «Диалоги о джазе» или «Ночные посиделки», передача о джазе, не помню точно, как она называлась.
— Это очень известный критик.
— Он такой, сама мудрость джаза. Когда мы ему сыграли Take Five, он нам рассказал, как первый раз брал интервью у Дейва Брубека. Понятно, все открыли рот и слушали дальше только Бориса Васильевича. И он таким голосом вещал… Помимо того, что мы были у него с «Шу-Шу», я два или три раза был у него в эфире с учениками — обладателями гран-при и лауреатами конкурса «Юные таланты Московии». Это было на радиостанции «Арсенал"-то же «Эхо Москвы», которое вещало только на Москву.
— О вас, как о педагоге. Нечасто встретишь успешного исполнителя и педагога в одном лице. Как Вы занимаетесь с учениками? Берёте ли тех, кто приходит «с нуля»?
— Конечно, беру. Единственно, я ввёл последнее время тестовые упражнения, чтобы понять, насколько человек обучаем и насколько ему интересно. Это очень важный момент. Таким способом я вычисляю учеников, которые с удовольствием будут заниматься именно классической гитарой. То есть я беру к себе по результатам несложных тестовых упражнений и общения. Я занимаюсь только классической гитарой, а не бардовской песней и не рок-гитарой. Если беру в клуб «Орлёнок», то выбираю по возрасту — потому что мне с ними комфортнее будет.
— Каковы возрастные критерии?
— Был «рекордный» мальчик пяти лет. С ним я начал не с занятий гитарой, а с общения, потому что в пять лет ему было ещё сложно играть. А в семь лет он уже выиграл в Зеленограде конкурс классической гитары. А с взрослыми нет ограничения по возрасту, до 18 лет я занимаюсь в детском клубе просто по программе.
— Приходят ли к вам с желанием играть, например, только джаз?
— Джаз входит в понятие классической гитары. Я не джазмен, но всё, что написано по нотам, я играю и учу детей этому же. Я точно не занимаюсь бардовской песней, это не моё. С подборкой аккордов не сложилось с детства. Поэтому, когда ко мне приходят первый раз на занятие, я им играю на гитаре и пою: «Песнями и аккордами я не занимаюсь». Я им показываю, что такое классическая гитара и насколько она разносторонняя: играю джазовые пьесы, эстрадную какую-то музыку, фламенко, свои пьесы. Спрашиваю, нравится ли, и, если соглашаются, говорю: «Смотрите, с чего будем начинать. Если вы проходите тестовый период, мы говорим друг другу «здравствуйте» и составляем расписание занятий. Если не получится, расстаёмся друзьями».
— Значит, независимо от того, что они дальше хотят играть, нужна академическая база игры на гитаре?
— Я считаю, что да. Если это есть, то человеку только лучше и по жизни он идёт уверенней. Представляете, человек очень красиво играет джазовую пьесу, а его просят: «Сыграй вот это!». А он говорит: «А мы с Андреем Геннадиевичем этого не проходили…». Сразу же возникает неловкая ситуация. В любом коллективе поклонников джаза могут найтись, например, поклонники фламенко. Чем шире знания, тем интереснее. Но если ученика и интересует какой-то определённый стиль или направление, то мы обязательно этим занимаемся. Я занимаюсь с детьми пьесами, которые интересны им. Может быть, это и отличает меня от других преподавателей. Допустим, традиционно на дом задают пьесы. А, может быть, человек ненавидит эту конкретную пьесу и не хочет её играть. Поэтому я сначала играю, спрашиваю, нравится ли. Если хочет, играем эту пьесу, если нет — другую.Причём есть такие забавные дети… Помню, одному мальчику мы две недели не могли выбрать пьесу. Пока он не принёс с мамой ноты, и мы начали играть пьесу «Одинокий пастух». У него не получалось, но интерес был просто сумасшедший.
— Пьесам всё же предшествуют упражнения для развития техники игры. У пианистов, скажем, в музыкальной школе это «Этюды» Черни. Есть аналоги в классической гитаре?
— У меня не этюды, а целый цикл хроматических упражнений — это такой «домузыкальный», некий тестовый период. Это упражнения, развивающие пальцы и адаптирующие пальцы к грифу. Есть очень важный момент. Нажал на гитаре ноту, щипнул струну, а в ответ услышал «пык!» или «бжик!», то есть ноту недоприжал. Как раз этот домузыкальный период — это правильное взятие ноты. Если он не может правильно это сделать, то мы не можем сложить ноты даже в самую элементарную мелодию. То есть сначала мы формируем некий уровень звукоизвлечения, а потом на этом уровне занимаемся пьесой.
— Уже несколько лет вы проводите в «Орлёнке» фестивали классической гитары. Количество участников с годами увеличивается?
— Я уже шучу, что это межпланетный фестиваль. Всё начиналось в 1999 году, как мероприятие для популяризации классической гитары в городе. Мы делали концерты, но я задумался о фестивале-конкурсе. На таком мероприятии в конкурсный день участники показывают свои номера, а в фестивальный все лауреаты и призёры — лучшие пьесы. Плюс ко всему приглашаем гитаристов. Это было придумано именно с целью создания ещё одной концертной площадки, где можно было показывать достижения гитаристов.Я помню, что в самом начале обзвонил всех педагогов в Зеленограде, из клубов «Каравелла», «Восток», из музыкальных школ № 53 и № 71. В итоге, на первый фестиваль мы набрали максимум 20 человек гитаристов. Там были и «суперзвёзды», кто играл лучше всех в то время, и плохо играющие, которые просто нужны были для массовости мероприятия.В 2007 году у нас было 15 заявок на участие от объединений: 4 из Москвы, 3 из Солнечногорска; были участники из Серпухова, Балашихи, Химок. Плюс все зеленоградские. То есть уже вышли на уровень 50-ти заявок на участие. Обсуждается момент, что нужно ввести лимит участников — потому что пятьдесят конкурсных выступлений объективно отслушать за один день тяжело. Обязательно надо делать паузы. А дети же готовятся, и хочется, чтоб мероприятие было серьёзным. В 2008 году взяли ещё больше участников…Сейчас могу анонсировать: 18 апреля у нас будет проводиться конкурс классической гитары в детско-юношеском центре «Орлёнок».
— А можно просто прийти и послушать?
— Конечно, там вход свободный. В огромном зале большая сцена. Конкурсные выступления начинаются с 11 часов. Единственно, слушателю будет тяжело высидеть весь день. Можно прийти, чтоб поболеть за кого-нибудь. Это будет происходить весь день: начинаем с 11 часов и заканчиваем около семи вечера. А в следующую субботу после этого мероприятия у нас будет фестивальный день, с выступлением лауреатов, обладателей гран-при, приглашённых гостей и вручением наград.
— Андрей, вы начинали играть на шиховской гитаре, а какой инструмент у вас сейчас?
— Сейчас у меня Manuel Rodriguez, из серии professional. Это известный испанский мастер. Его фабрика делает всевозможные гитары, как класса student, для начинающих гитаристов, так и advanced — подороже, для прогрессирующих. Так у него и в серии professional класса для дорогих инструментов. У меня самый простенький инструмент класса, А из этой серии. Но я её люблю — она очень красивая и звучит.
— Хороший музыкант всегда трепетно относится к своему инструменту…
— Выбор инструмента для музыканта, это как выбор жены — такая длинная и ответственная процедура.
— Есть ли у вас любимый исполнитель, которого вы считаете своим учителем — в самом широком смысле слова?
— Вопрос сложный. Многое любил и с удовольствием слушал, но кумиров не было. Вот, кстати, 14 марта иду на концерт Пако де Лусия, он играет в «Крокус Сити Холле» в Москве. Пако де Лусия произвёл на меня в своё время просто революционное впечатление. Когда я первый раз услышал альбом Friday Night in San Francisco, где он играет вместе с Джоном МакЛафлином и Эл Ди Меола, я был поражён и сначала даже подумал, что это какой-то монтаж.Из «модно продвинутых» гитаристов очень нравится американец Стэнли Джордан, нравится его манера звукоизвлечения. Он бывший пианист и играет двуручный тэппинг: правой рукой струны не щиплет, а играет на грифе ноты тэппингом; соответственно, левой то же самое. Играет всевозможную полифонию — одной рукой может играть на клавишах, другой на гитарном грифе. Он просто сумасшедшее впечатление произвёл на меня. Причём, я так не умею, и даже не буду заниматься, потому что это слишком ярко для меня. Из российских меня точно никто не впечатляет. С Дидюлей мы выступали вместе по клубам. Когда он ещё не был таким популярным и раскрученным, то бегал босиком по сцене, и нам было забавно на это смотреть. Сейчас я тоже считаю, что это не яркая личность, для меня во всяком случае.
— У нас есть возможность послушать группу «Шу-Шу»; что бы вы хотели представить слушателям?
— Для начала — совсем первую и самую раннюю композицию «Шу-Шу» — «Сама душа».
Второй композиции предшествует очень интересная история. Назовём её самой необычной композицией из всего творчества «Шу-Шу». Один мой ученик, когда гамму до-мажор, всё время пропускал ноту «ми», то есть играл «до», «ре», потом «фа», «соль» и так далее. Я говорю: «Славик, где же нота «ми»? Почему ты её всё время пропускаешь?». Мы начали шутить, что он «гаммонезависимый» человек. В шутку мы попробовали выкинуть из гаммы до-мажор три основные ступени «до», «ми» и «соль». Соответственно, можно было играть только «ре», «фа», «ля» и «си». Таким образом у нас получился совсем другой аккорд. Мы начали развивать эту тему, и появилась композиция «Гаммонезависимость». Хотя она становится в процессе и конечном итоге гаммозависимой.
Третья вещь уже из последнего периода творчества, называется «Равновесие». В ней я постарался уравновешивать фразы, сыгранные на саксофоне, с фразами, сыгранными на гитаре. Мне кажется, что получилось красиво.
Юлия Кравченко