«Иностранный язык не является непрофильным направлением для нашего вуза»

 — Как получилось, что в МИЭТе появился факультет ИнЯз? Ведь раньше вроде бы технари просто учили английский язык, причем преимущественно в техническом его аспекте…

— Случилось это 10 лет назад — в этом году у нас был юбилей. Очень жаль, что мы с вами не были знакомы, иначе пригласили бы обязательно. К нам приехало много друзей, и празднование прошло очень весело. То, что был создан факультет — это, конечно, не случайно. Во-первых, иностранный язык, особенно английский, очень нужен в микроэлектронике. Для того чтобы создавать что-то новое, надо читать, надо общаться, ездить, принимать гостей у себя, обмениваться опытом, надо участвовать в конференциях, выступать на них, понимать вопросы и так далее.

 — Вообще, для научной среды ведь английский — международный язык?

— Конечно, не только для микроэлектроники. У нас всегда была очень сильная кафедра. Первая заведующая кафедрой Людмила Павловна Зайцева, царствие ей небесное, поставила дело так, что все наши преподаватели умели учить. Да и мотивированных студентов тогда было значительно больше, чем сейчас (и, признаться, качество поступающих было значительно выше) — у нас была интеллектуальная элита, которая хотела изучать язык. И, закончив обычный курс языка (кстати, тогда он был гораздо дольше, и 2 года, и 3 года, у каждого факультета была своя программа), эти студенты — некоторые из них, самые сильные, мотивированные — приходили к нам в бесплатные реферативные группы и получали диплом референта-переводчика. Так что опыт работы, опыт хорошей подготовки у нас был.

Инициатива создания факультета принадлежит Юрию Александровичу Чаплыгину, ректору МИЭТ. Он долго говорил: «Давайте создадим ИнЯз», а я даже не могла осознать, что речь идёт именно о факультете. Когда уже это стало понятным, началась большая работа по созданию этого факультета. Нам помогал Московский Государственный лингвистический университет, мы ориентировались на них, на их программы, тем более, что там есть учебно-методическое объединение. И если бы не поддержка этого ведущего вуза, вряд ли мы смогли бы создать факультет.

 — Московский Государственный лингвистический университет поддерживал вас не только методиками, но и преподавателями?

— Нет, он поддерживал нас чисто формальными документальными разрешениями, соответствующими подписями — нам был необходим некий набор документов, который подтвердил бы нашу способность вести такого рода образовательную деятельность. Уверяю вас, что получить такое право далеко не всем удавалось, а сейчас уже совершенно не реально, более того, есть общая тенденция к закрытию таких факультетов. Но нам это не грозит, потому что в высших инстанциях — умные люди, они понимают, что иностранный язык не является непрофильным направлением для нашего вуза, как, впрочем, и для большинства вузов, другое дело, могут ли там люди этим заниматься. Мы-то уже доказали, что мы это можем. Мы сделали пять прекрасных выпусков, у нас выпускники работают везде и получают хорошие деньги: ездят по свету, работают менеджерами разного уровня, референтами руководителей, бренд-менеджерами, журналистами, пиарщиками и так далее.

Переводчики из МИЭТ — для электроники и всего остального

 — Если раньше в МИЭТе был английский для «технарей», для учёных, то сейчас вес перенесён на английский широкого профиля?

— Конечно. Здесь ситуация такая: есть единый государственный стандарт для вузов, которые готовят лингвистов-переводчиков, то есть определённый набор дисциплин. В нём есть ядро из дисциплин, обязательных для всех — оно называется «федеральный компонент государственного стандарта образования». Но у каждого вуза есть региональные особенности. Например, если вуз находится во Владивостоке, то он будет по-другому расставлять акценты в своей подготовке.

 — Выбор языков для преподавания тоже сюда относится?

— Да. Как правило, все вузы, которые находятся за Уральским хребтом, так или иначе преподают японский язык, китайский язык. Но у нас такой необходимости нет. Если очень поднатужиться, и мы могли бы что-то тоже в этом духе сделать, но, как правило, у нас это мало востребовано. Даже французский язык мало востребован. Потенциал у нас есть. Проблема в том, что каждый дополнительный язык не входит в обязательный набор бесплатных дисциплин. Бесплатны только два языка: первый — английский, второй — немецкий.

Как только встаёт вопрос о том, чтобы платить, все говорят «да, мы хотим» — но записываются мало. Для того, чтобы группа была рентабельной, чтобы можно было бы платить достойные деньги преподавателю, нужно определенное количество людей. И сколько я ни пытаюсь запустить французский, немецкий — как правило, не получается. В этом году запустили испанский язык, и то с небольшим натягом, с небольшими дотациями, так как в группу набралось только семь человек. Но, по-моему, мы отвлеклись. Кажется, речь шла об особенностях подготовки в техническом вузе…

 — Да, расскажите вообще о специальностях подготовки на вашем факультете.

— Специальность у нас одна, она называется «Лингвист. Переводчик». Мы, конечно же, выполняем все требования, которые входят в госстандарт. Наш переводчик, в принципе, потенциально готов к деятельности в любой области, к переводу любых текстов: детская литература, газеты, журналы, устный перевод на любую тему.

 — Какой-то конкретной специализации нет?

— Специализацию мы не указываем, но она у нас есть, её не может не быть. Почему? Потому что, не секрет, что детишки, которые у нас учатся, живут в основном в Зеленограде — из Москвы сюда вряд ли кто-то поедет, там своих вузов хватает, и платных и бесплатных. В вузах, которые традиционно считаются более престижными, и набор больше. Мы-то набираем совсем небольшое количество студентов. Так вот, мы должны учитывать, что наши студенты живут в Зеленограде, и сколько бы они не скакали в молодости по всему свету, они рано или поздно женятся, выйдут замуж, осядут, и у них будут дети — им нужно будет находить работу здесь.

А в Зеленограде востребован перевод в сфере высоких технологий, микроэлектроники, нанотехнологий и так далее. И мы не можем не дать нашим студентам в этой области быть впереди планеты всей. Поэтому мы уже на первых курсах предлагаем им такие курсы как «Введение в микроэлектронику», в качестве нашего регионального компонента. Одно время у нас ещё была «Радиотехника». У нас также есть предмет, который называется «Научно-технический перевод». И, конечно, специфику города Зеленограда мы стараемся отразить, хотя научно-технический перевод — это перевод в любой области: и в машиностроении, и самолётостроении и так далее — куда попадёшь. Но наши люди готовы работать везде, они и художественную литературу переводят, и поэзию, и пиарщиками работают — проблем с этим нет.

Школа иностранных языков и отделение переводчиков

 — У вас на факультете есть школа иностранных языков и отделение переводчиков. Что это такое?

— Это как раз та структура, которая позволяет нам вести коммерческую деятельность и предоставлять дополнительные образовательные услуги. Школа иностранных языков вобрала в себя ту программу «Референт-переводчик», которая у нас была, а также подготовительные курсы и всё остальное, что востребовано и что мы можем предложить — курс испанского языка, курс методики преподавания иностранных языков. В рамках этой структуры мы всё это обсчитываем, платим зарплату преподавателям и так далее. Отделение переводчиков это тоже формально отдельная структура. Если вы имеете диплом по любой специальности и хотите стать переводчиком в сфере вашей профессиональной деятельности, то вы можете поступить туда, и после двух лет обучения получить диплом о дополнительной квалификации «Переводчик в сфере профессиональной коммуникации». То есть, если вы журналист, то вы сможете заниматься переводами в сфере журналистики, если вы экономист, то будете подготовленным переводчиком в этой сфере. Ясно, что если вы экономист, художественную литературу вы не обязаны переводить, и никто вам не гарантирует, что вы это сможете сделать.

 — После прохождения этих программ выдаются сертификаты?

— Да. Референты-переводчики по окончании получают удостоверения ещё старого образца — с печатью ректора, с «корочкой». Всем остальным мы выдаём сертификат школы иностранных языков.

 — Сколько студентов учится на вашем факультете, на разных языках, с разными профилями?

— Основная наша деятельность — подготовка по специальности лингвистов-переводчиков, мы их учим пять лет, человек 200 у нас учатся с первого по пятый курс. Одни учатся на бюджетных местах, другие «на контракте». Кроме этого, около 50 человек учатся в школе иностранных языков на разных направлениях.

Курсы для школьников ЛАРГО: подготовка к ЕГЭ и к поступлению

 — Какие есть направления в школе иностранных языков?

— Мы там запустили так называемые курсы ЛАРГО. Это подготовительные курсы, ЛАРГО — это сокращение от «Литература, английский и русский для глобального образования». В чём особенность, новизна этого подхода? Раньше мы брали школьников только 11-го класса. Но поскольку гуманитарное образование требует некой общей культуры, то мы решили, что наша задача в том, чтобы тех детей, которые интересуются гуманитарными предметами, «прихватить» как можно раньше и дать возможность им развиться.

— На эти курсы вы берёте детей с 6 класса? Это может считаться подготовкой к поступлению на ваш факультет?

— Совсем не обязательно поступать именно на наш факультет. Мы обязаны предоставлять дополнительные услуги по гуманитарному образованию школьников. Куда они поступят — это их дело. Мы, естественно, ориентированы на ЕГЭ, как способ проверки, и формат этого экзамена нельзя не учитывать. Но для того, чтобы, скажем, сдать экзамен по литературе, надо много читать, надо иметь кругозор, интерес, надо понимать способы описания и так далее.

 — Подготовительные курсы у школьников бесплатные?

— Мы начинали эти курсы в рамках некоего проекта, и часть занятий была проведена бесплатно — около 15 занятий в разных школах и на территории МИЭТа для тех, кто пришёл и записался. Очень активно в этом плане отозвалась школа 618, где дети очень хорошо подготовлены — там Ольга Михайловна Вильчек ведёт очень хорошие подготовительные курсы. Однако, есть разница между тем, как дети изучают язык в школе, и тем, что им могут дать преподаватели вуза. Сам факт занятий с преподавателями вуза вызывает определённый интерес — дети с большим удовольствием занимаются в стенах университета, нежели в школе. Мы проводили всевозможные анкетирования, и поняли, что они хотят приблизиться к взрослой жизни. Темнее не менее, в рамках школы 618 занятия прошли тоже очень успешно, дети были в восторге.

 — Вы говорите только о школе 618 — но буквально по соседству с ней есть ещё школа 1353, которая считается специализированной школой иностранных языков?

— Да, и там тоже проходили круглые столы. В общем, мы все довольны результатом, но думаю, что надо проводить очень напористую кампанию, чтобы как можно больше людей объять. Несколько поздно мы запустили этот процесс…

 — Такие занятия для школьников были запущены в конце 2009 года?

— Да, в октябре—ноябре. Это поздно, потому что к октябрю, к концу сентября, дети, которые имеют серьёзные намерения, уже каким-то образом пристроены. Однако, опыт был полезный, и я считаю, что он дал положительные результаты. Нам теперь нужно проводить регулярные рекламные компании, чтобы дети о нас знали. Всё, что мы делаем в рамках подготовки абитуриентов, для школьников с 6 по 11 классы, называется «курсы ЛАРГО».

На этих курсах мы также учим литературе и русскому языку-то есть, даем все предметы, которые требуются для поступления на наш факультет, готовим к сдаче ЕГЭ по этим предметам.

 — Эти курсы в дальнейшем будут платными?

— Да, конечно. Всё серьёзное долго бесплатным не бывает. Если есть другие источники финансирования преподавателей, то их можно использовать. Если их нет, то…. Вы знаете, было очень интересно: когда мы делали общее собрание для тех, кто записался, пришли родители с детьми, и мы им говорим «курсы бесплатные», а они говорят «мы же понимаем, что долго бесплатно быть не может, а всё-таки, когда это „бесплатно“ кончится, сколько это будет стоить?».

 — И сколько это будет стоить?

— Не так уж дорого. Честно говоря, я сейчас не помню, но стоимость мизерна по сравнению со средним уровнем. Уверяю вас, те цены, которые мы предлагаем, ни в какое сравнение не идут с ценами коммерческих школ. Это вполне демократичные, доступные всем цены.

«МИЭТ считает целесообразным увеличить у нас число бюджетных мест»

 — Давайте поговорим о грядущем наборе студентов, который будет в этом году. В прошлом году на вашем факультете был самый высокий по МИЭТу проходной бал — 222 из 300. И, по-моему, заполнился он тоже первым — студентами, которые уже приносили к вам оригиналы документов.

— Пожалуй, так.

 — Сколько будет бюджетных мест в этом году?

— Пока цифры не спущены сверху, но Юрий Александрович Чаплыгин говорил о 25 местах. В прошлом году у нас было 18 госбюджетных мест, а в этом году нам даётся возможность немного расшириться.

 — Это МИЭТ решил расширить у себя направление иностранных языков?

— Вуз считает это целесообразным. Ориентируясь на то количество абитуриентов, которые учатся у нас на курсах, и анализируя неослабевающий интерес, который вызывает специальность, учитывая охват детей, которых мы приняли в этом году — вероятно, 25 мест будет достаточно. Хотя это предварительные цифры, и они пока не имеют официального подтверждения.

 — Платные места ограничены по количеству, или на них могут прийти все желающие?

— На практике не бывает такой ситуации, когда человек приходит поступать платно, и его не берут, потому что нет мест. Все, кто приходит на платные места, поступают.

 — Какая стоимость платного обучения на факультете ИнЯз?

— 47 тысяч рублей в семестр.

 — Это по сравнению с общим вузовским уровнем низкая стоимость?

— Не сказать, что это слишком дёшево. Есть платные образовательные структуры, у которых цифры несколько меньше.

 — А если сравнить с другими факультетами МИЭТа?

— По МИЭТу — у нас самая высокая стоимость.

 — Уже известно, какие будут экзамены?

— Экзамены всё те же — ЕГЭ по английскому языку, русскому языку и литературе.

 — Из тех, кто сейчас ходит на подготовительные курсы, многие будут поступать к вам? Возможно, вы уже видите всех своих 25 будущих студентов?

— Возможно. Хотя бывают разные вещи. Могут приехать из других городов. Хотя мы общежитие не предоставляем, однако, люди приезжают, селятся у своих родственников, например, и поступают. Так что тут трудно сказать.

Практика и работа для студентов-переводчиков

 — Я прочитала на сайте МИЭТ, что в процессе учебы студенты проходят практику в организациях города. Какие это организации, много ли их? С ними заключаются какие-то контракты?

— Практически нам никто сейчас не отказывает в этом. Это все близлежащие предприятия электроники. С ними есть договоры, официально закреплены отношения между вузом и предприятием.

 — Для сегодняшнего студента такая практика отличается от подработки? В чём разница?

— Скорее всего, для работодателя, который даёт ему возможность попрактиковаться, разницы нет. На практике студенту дают определённый объём работы, он должен удовлетворять определённым требованиям. За ним наблюдают и с той стороны, и с этой. А когда он работает, то мы за ним уже не наблюдаем.

 — Стажировки за рубежом у ваших студентов нет?

— Официально пока нет. Мы ещё не дошли до этого уровня, но, скорее всего, это будет в ближайшем будущем. Потому что МИЭТ очень активизировал работу по международным связям. У нас есть программа «Темпус», которая охватывает пока только технарей, но не исключено, что ею можно будет охватить и гуманитарную сферу. Дело в том, что за рубежом не так высок интерес к русскому языку — если говорить о симметричных обменах, чтобы мы уезжали туда изучать английский, а к нам приезжали изучать русский. Пока не было большого числа желающих именно так изучать русский язык. Изучать электронику — да, в этом отношении работа идёт. Но наши ушлые студенты, тем не менее, за время обучения бывают в Америке, моют там посуду, работают официантами, спасателями… Хочу сказать, что, как правило, ничего хорошего от этого не бывает. Потому что они приезжают оттуда «с перекошенной крышей», с какими-то странностями, перестают учиться… :) а сказать, чтобы у них язык сильно улучшился, я тоже не могу.

 — В МИЭТе есть опыт совместных защит дипломов «технарей» и «гуманитариев». Может быть, будет перспектива и совместных зарубежных поездок? Может же быть ваш студент-переводчик при студенте-технаре, который выезжает за границу?

— Это слишком жирно, я бы сказала, для того, кто выезжает:) Если только есть какой-то взаимный интерес. А совместные проекты были очень интересные — например, проект изготовления карточек-пропусков для бесконтактной идентификации личности. Это было пять лет назад, в наш первый выпуск. В этом проекте участвовала моя студентка Галя Фролова, дипломница. В одной команде были технари, разработчики научно-технического продукта, были экономисты с экономического факультета, которые рассчитывали рентабельность, писали бизнес-планы. И Галя переводила для них материалы, составляла глоссарий, необходимый для того, чтобы они читали литературу. С моей точки зрения, такой проектный подход очень полезен, потому что создаётся обстановка реального дела, взаимоотношений людей с разными функциями в одном коллективе. Они учатся позиционировать себя в команде, решать задачи, налаживать отношения и делать общее дело — это очень важно. Общая защита у них была тоже очень интересная.

«Я не способен к языкам» — так говорить нельзя

 — ИнЯз — факультет девочек?

— Да, в основном. Но иногда попадаются очень интересные экземпляры противоположного пола. Один из них, Паша Лискин, сейчас работает у нас на кафедре, причём, работает по велению сердца — попросился, хочу, говорит, преподавать. Причем, деньги он зарабатывает не у нас (он работает переводчиком в какой-то западной компании), два месяца работал вообще без денег, потому что у него не хватало организационного потенциала, чтобы оформиться, то есть, его это очень мало волновало:)

 — Завершая интервью, задам вам такой вопрос: вы очень давно занимаетесь преподаванием языков и видели уже многих студентов. Скажите, есть ли талант к языкам, как талант к музыке, или это дело нарабатываемое?

— С моей точки зрения, до определенной степени выучить язык может всякий. Некоторым людям просто не повезло с самого начала. Прежде всего, есть общее недоразвитие: например, детям мало читали сказки, прибаутки, у них ритмическая основа восприятия речи плохо развита. Такие люди отличаются от других, но они будет постигать язык другими путями — аудитивным способом, например, когда песенку поёшь, проговариваешь её слова, поначалу их не понимая, а потом начинаешь разбираться. У меня сын, например, выучил язык главным образом благодаря тому, что он обожал «Металлику», и все их тексты анализировал, читал и учил.

Люди, которые говорят «я не способен», не правы — нельзя так говорить. Если есть цель и мотивация, то выучить язык можно. Но, безусловно, люди разные и от природы, они отличаются по тому, сколько в них вложили в детстве, по тому, как они владеют русским языком, какой у них кругозор… даже музыкальный слух тоже имеет значение. У каждого есть свои слабые и сильные стороны. Одни хватают на лету, но когда им нужно изъясниться, построить логичную содержательную речь, то часто такие люди бывают не на высоте. С другой стороны, бывают, например, «технари» — ему «медведь на ухо наступил», но он посидит, освоит, структурирует и заставит себя загнать свои знания в долговременную память. И глядишь — он совсем неплохо говорит! Это системное мышление. У всех разные подходы, но, в любом случае, так или иначе, даже в любом возрасте до какой-то степени язык можно выучить. Особенно если «припрёт» :) Безнадежных нет.

Елена Панасенко