Космические технологии в Зеленограде — об этом мы говорим со специалистами компании «Оптэкс» — точнее, НПП «Оптэкс», зеленоградского филиала небезызвестного Государственного научно-производственного ракетно-космического центра «ЦСКБ-Прогресс». В гостях в студии Zelenograd.ru заместитель директора филиала ГНП РКЦ «ЦСКБ-Прогресс» НПП «Оптэкс» и заместитель главного конструктора Максим Клюшников, а также инженер-конструктор первой категории Павел Разживалов.

Поводом для встречи стала выставка «Зеленоград — космосу», которая с 8 по 21 апреля работает в Зеленоградском краеведческом музее.

Послушать (25:52)

загрузить файл со звуком (18197 кб)

 — Мы знаем, что в прошлогодней выставке «Зеленоград — космосу» сотрудники «Оптэкс» принимали самое активное участие. Каким образом это происходило, что было представлено на выставке?

М.К. — Фактически, «Оптэкс» был организатором этой выставки. Мы предоставили ряд экспонатов: образцы нашей аппаратуры, которая эксплуатировалась в космосе и эксплуатируется в настоящее время, разного рода материалы космической съемки. Мы демонстрировали возможности нашего предприятия; с подобной программой, с образцами продукции и с рекламными материалами выступили и другие зеленоградские предприятия космической отрасли.

 — Что будет нового и интересного в выставке этого года?

М.К. — Я думаю, она будет интересна достаточно многим, как молодым людям, так и людям уже более зрелого возраста. Мы еще раз продемонстрируем наши достижения, покажем новые образцы наших изделий, которые можно показать, обменяемся мнениями о них.

 — Сотрудники «Оптэкс» ведь сами были экскурсоводами на прошлой выставке? И рассказывали не только о своих, но и о каких-то других исторических экспонатах?

М.К. — Да. Наши комплексные проектировщики, как правило, являются очень эрудированными людьми, ориентирующимися не только в нашей продукции, но и в смежных системах. Я думаю, что почти любой из них может быть экскурсоводом по всей выставке «Зеленоград — космосу».

Зеленоградские космические технологии вышли из «Эласа»

 — Итак, вы можете рассказать о том, кто в Зеленограде сейчас разрабатывает что-либо для космических технологий?

М.К. — Как вы, возможно, знаете, раньше в Зеленограде существовало очень крупное научно-производственное предприятие НПО «Элас», ядром которого был «Научно-исследовательский институт микроприборов». На рубеже 90-х годов это предприятие перестало существовать, а структурные подразделения НПО «Элас» были выделены в качестве самостоятельных организаций. Выделившееся научно-производственное предприятие «Оптэкс» возглавил Владимир Иванович Карасев, который, к сожалению, недавно скончался. Приблизительно в то же время появились предприятия «Элвис», «Элвис Плюс», «Элсов», «Спурт», «Парсек», большая часть которых также занимается работой в области космического электронного приборостроения — прежде всего, связью, или, как «Оптэкс», космическими оптико-электронными системами.

 — Расскажите немного об основателе и руководителе НПП «Оптэкс» с 1990 года Владимире Ивановиче Карасеве. Мы приносим соболезнования вашему коллективу в связи с его смертью 12 февраля этого года. Немного слов о нем, о его роли в ваших разработках?..

М.К. — Владимир Иванович был основателем и почти двадцать лет руководил нашим предприятием, провел его через все сложные годы — через 90-е годы, через начало 2000-х, когда на предприятии было очень мало заказов, ощущался острейший дефицит финансирования. Многие из предприятий, выделившихся из НПО «Элас», погибли или как-то перепрофилировались. Наше предприятие, прежде всего благодаря Владимиру Ивановичу, сумело сохранить и кадровый, и научный потенциал, и дожить до того времени, когда финансирование постепенно пришло к достаточному уровню. Под его руководством были созданы новые системы преобразования информации, которые эксплуатируются на ныне летающих спутниках — «Монитор-Э», «Ресурс-ДК» и других российских аппаратах. Буквально два года назад Владимир Иванович передал бразды правления Александру Ивановичу Бакланову, который сейчас и является директором нашего филиала. А непосредственно перед этим он объединил наш НПП «Оптэкс», который около 18 лет был самостоятельным предприятием, с нашим заказчиком — самарским ГНП РКЦ «ЦСКБ-Прогресс». Это предприятие, которое изготавливает космические аппараты для наблюдения за Землей из космоса и ракетоносители к ним. Сейчас мы являемся филиалом «ЦСКБ-Прогресс», благодаря чему удалось упрочить наше финансовое состояние, обеспечить стабильность загрузки предприятия, и, в общем то, этим объединением Владимир Иванович заложил основу для дальнейшего существования нашего коллектива.

 — Сегодня вы сотрудничаете со своими коллегами с зеленоградских предприятий, выходцами из «Эласа»?

М.К. — У нас достаточно ограниченное сотрудничество, плотно сотрудничаем разве что с предприятием «Спурт». Оно занимается космическими радиолиниями передачи данных, которые, собственно, и переносят информацию от наших систем, получающих изображение земной поверхности, на наземные пункты приема информации. Прочее сотрудничество связано, в основном, с обменом технологиями, различными знаниями, научно-технической информацией. По сути, старые межличностные связи сохранились, но бизнес у каждого свой.

Бизнес: «Частного финансирования в нашей отрасли нет»

 — Раз уж мы сегодня встретились с экспертами в области космоса, то, если можно, зададим несколько нескромных журналистских вопросов относительно сегодняшнего состояния космической отрасли. В частности, как финансируются сегодняшние разработки на благо космоса, космических исследований — государством или кем-то еще? И в качестве примера возьмем вашу зарплату, как молодых специалистов — насколько она приемлемая?

М.К. — Финансирование в настоящее время я бы охарактеризовал как удовлетворительное. Возможно, это связано с тем, что я не жил в советские времена и не знаю, как это соотносится с уровнем тех времен. А по сравнению с уровнем 90-х — начала 2000-х годов финансирование можно назвать отличным.

 — Даже в кризисный год?

М.К. — Кризисный год на нас абсолютно не сказался. Владимир Владимирович Путин приблизительно год назад во время посещения центра Хруничева обещал, что не будет секвестирована ни одна программа. Обещание это сдержано, у нас все программы финансируются в полном объеме. Единственное, можно отметить, что финансирования в любом случае не хватает, потому что рост требований опережает рост финансирования. Сейчас очень жестко отслеживается график выполнения работ, не допускаются никакие срывы, которые при любой реальной работе, к сожалению, всегда бывают. Возрастает ответственность — деньги дали, но начали требовать. И для меня, как для человека, который в начале 2000-х годов только пришел в эту отрасль, это является несколько непривычным.

 — Каково соотношение частного и государственного финансирования в космической отрасли сегодня в России?

М.К. — Ну, фактически сейчас частного финансирования в нашей отрасли нет. Небольшие попытки такого рода были предприняты центром Хруничева в начале 2000-х годов, потому что аппарат «Монитор-Э» начинал создаваться как коммерческий космический аппарат. Выяснилось, что денег недостаточно, наши комплексы чрезвычайно дорогие, поэтому даже к созданию этого аппарата привлекалось государство — и теперь космический аппарат стал совместным, принадлежащим как государству, так и заказчику. С этим возникли сложности, сейчас он все-таки фактически принадлежит центру Хруничева. В остальном практически все заказы у нас, так или иначе, сводятся к государственным.

 — А какое соотношение оборонзаказа и просто государственных заказов на какие-то научные исследования?

М.К. — Оно близко к соотношению пятьдесят на пятьдесят.

 — Значит гражданских заказов сейчас тоже достаточно?

М.К. — Да, например, сейчас мы делаем космический аппарат «Ресурс-П» с тремя комплексами нашей аппаратуры, это достаточно совершенный наследник ныне летающего «Ресурса-ДК». Делаем аппаратуру для российско-беларусского аппарата «СоюзСат-О», делаем ряд систем, которые будут использоваться как в военных, так и в гражданских целях…

 — Есть ли практика получения вами грантов на какие-то исследования или для вас это не актуально, у вас закрытые исследования?

М.К. — Нет, исследования, как правило, у нас открытые. Но дело в том, что гранты характерны, скорее, для программ, проводимых по линии Министерства науки, а мы все-таки относимся к Федеральному космическому агентству. Мы участвуем в его конкурсах, и, в общем то, достаточно успешно, часто их выигрываем. А в грантах Миннауки мы участвовали несколько раз, и, прямо скажем, без большого фанатизма. Пока похвастаться выигранными грантами не можем, все-таки для нас это не ключевое направление.

Разработки: «Спутниковые карты в интернет — одно из применений наших систем ДЗЗ»

 — Поясните популярно — в чем состоит применение ваших разработок? Например, Яндекс.карты, Google Maps — это съемки земли из космоса…

М.К. — Да, совершенно верно. Конечная цель нашей работы состоит в том, чтобы люди могли иметь такие продукты, как Google Maps, или более специализированные коммерческие продукты, которые используются в строительстве, в топографии, картографии, мониторинге окружающей среды, для наблюдения за добычей полезных ископаемых, в геологоразведке. Спектр применения данных ДЗЗ [дистанционного зондирования Земли] очень широк.

 — Значит ваши аппараты летают и так или иначе снимают Землю, атмосферу и все, что вокруг, и передают эти данные на Землю, и дальше уже другие компании занимаются обработкой и применением этих данных?

М.К. — Да. Например, «Ресурс-ДК» был создан в «ЦСКБ-Прогресс», его систему приема и преобразования информации сделал НПП «Оптэкс», а оптическую систему сделал Красногорский завод. Данные с «Ресурса-ДК» принимает Научный центр мониторинга Земли, расположенный в Москве, который эти данные архивирует, делает первичную обработку информации и поставляет ее заказчикам, которые уже делают с ней то, что считают нужным.

 — А коммерческое применение этих данных, полученных с помощью вашей аппаратуры — оно все-таки на вас сказывается? Допустим, возрастает спрос на какие-то метеорологические наблюдения или на геологическую разведку…

М.К. — Хочу сказать, что «Оптэкс» специализируется на системах высокого разрешения, то есть с разрешающей способностью порядка одного метра, плюс-минус. Мы поставляем, в основном, продукты, предназначенные для картографии и для высокодетального наблюдения, подобного применяемому в Google maps. То есть, метеорология — это немного другая сфера деятельности, мы в ней практически не принимаем участие.

 — А требования к качеству космической съемки сейчас растут?

М.К. — Очень сильно растут.

 — Уже никого не удовлетворяет, что на космоснимках можно увидеть автомобиль. Что же хотят видеть теперь — травинку, жучка?

М.К. — Это, в основном, ограничено законодательством. Например, в США сейчас разрешающая способность законодательно ограничена до 0,5 метра, то есть технически можно сделать лучше, но это запрещено — разрешение всё равно принудительно будет загрубляться до 0,5 метра.

 — Даже если это делается в интересах оборонной промышленности?

М.К. — Нет, в интересы обороны естественно никаких ограничений нет — имеются в виду коммерческие пользователи. Сейчас речь идет о создании в США систем с разрешающей способностью 0,25 метра.

 — Эти ограничения связаны с безопасностью? А если наш спутник пролетит над США и снимет с разрешением 0,25 метров, а потом в нашем сервисе мы это опубликуем без загрубления, что будет?

М.К. — А в России законодательное ограничение — 1 метр. Так что возможно обратное.

 — Освещая темы микроэлектроники, мы часто сталкиваемся с высказываниями, что сейчас Россия значительно отстала в этой области. И даже если нам удастся каким-то рывком наверстать упущенное, то мы все равно будем идти на шаг позади передовых производителей. В космической отрасли сейчас как обстоит дело?

М.К. — Это вопрос достаточно сложный. Космические системы — это все-таки системы многопараметрические, поэтому говорить о каком-то существенном отставании я бы не стал. Даже наши сравнительно устаревшие системы — тот же «Ресурс-ДК», который уже считается для нас вчерашним днем — до сих пор по ряду параметров, в частности, по полосе захвата к информационной производительности является самым передовым в мире, то есть даже американские системы следующих поколений уступают этому аппарату. С другой стороны, по разрешающей способности, как я уже сказал, наши системы имеют сейчас метровое разрешение, в то время как современные американские — полуметровое. И так по многим параметрам, где-то у нас преимущество, где-то отставание.

Но дело еще и в том, что мы сейчас говорим о коммерческих системах, которые имеют то разрешение, которое им разрешили иметь. А если говорить о военных системах, то эти цифры и для нас, и для США, конечно, засекречены. Эти цифры, конечно, выше.

 — Давайте от съемки Земли перейдём к другим сферам, в которых у «Оптэкса» тоже есть разработки. Темой доклада Павла Николаевича на прошедшей в феврале зеленоградской научно-технической конференции молодых ученых и специалистов был «Датчик ориентации по звездам». Вы занимаетесь не только фотосъемкой Земли, а еще какими-то направлениями? Расскажите о них подробнее.

П.Р. — На борту спутника, который летает в космосе, установлены достаточно сложные и комплексные системы. Одни системы отвечают непосредственно за съемку, за получение изображения с каким-то определенным разрешением. Другие системы отвечают за ориентацию спутника в космосе, потому что без задания определенной ориентации мы не сможем получить то изображение, которое хотим получить. Датчики ориентации по звездам как раз и являются современными датчиками, которые также установлены на борту космического аппарата и отвечают за его ориентацию. Звездный датчик — достаточно сложный прибор, в нем содержатся как различные ячейки памяти, так и системы, которые получают определенные информационные данные. Он их сохраняет в своей памяти, может отсылать информацию на Землю для обработки операторами, для сравнения. Таким образом, можно реализовать постоянный контроль над тем, куда направлен объектив спутника.

Космос для молодых: «Молодежь привлекает, в основном, достойная зарплата»

 — Вы оба — молодые ученые. Замечу, что Максим Владимирович в этом году завоевал второе место на конкурсе «Лучший молодой специалист Зеленограда 2009 года». Скажите, насколько привлекательно для вас и для ваших коллег — быть сотрудником предприятия в этой сфере деятельности?

М.К. — Этот вопрос, наверное, лучше адресовать Павлу, я все-таки являюсь топ-менеджером, у меня уровень зарплаты несколько выше, чем у молодого специалиста.

 — Вы оба заканчивали МИЭТ?

М.К. — Нет, я заканчивал МФТИ.

П.Р. — Я окончил магистратуру при МИЭТе, сейчас первый год учусь в аспирантуре. Что касается зарплаты, она на сегодняшний день меня устраивает. Даже во время кризиса, когда большинство предприятий пострадали, и уровень зарплат фактически снизился, на НПП «Оптэкс» все равно идет некоторый рост. Кроме того, здесь есть база, помощь сотрудников и вообще все условия для того, чтобы я мог защитить кандидатскую диссертацию — в том числе есть и актуальные темы, и возможности проверить что-то экспериментально, провести какие-то свои разработки. То есть все условия сейчас на «Оптэксе» очень хорошие.

 — На предприятии сейчас больше молодых сотрудников или «старой гвардии»? И как им удается работать вместе — они ведут совместные темы, или работают разобщенно?

П.Р. — Я как раз хотел отметить, что у нас сейчас благодаря денежным вливаниям оборудован на пятом этаже зал конструкторского бюро, это около двадцати рабочих мест. И больше пятнадцати из этих мест занято молодыми специалистами — ребятами, которые либо так же учатся в аспирантуре либо заканчивают магистратуру и совмещают это с работой. Мы владеем навыками, которые позволяют нам делать конструкторскую документацию с использованием различных современных САПРов. А «старая гвардия» помогает нам своими знаниями, мы у них что-то спрашиваем, набираемся опыта. То есть, идет активная взаимосвязь молодого поколения и старого поколения, полное взаимное сотрудничество.

 — Максим Владимирович, к вам вопрос по кадрам: где вы берете новых сотрудников? МИЭТ — базовый институт для «Оптэкса»? Проблемы с вливанием «свежей крови», с поиском качественных кадров существуют?

М.К. — Да, практически все приходящие к нам молодые специалисты — это выпускники МИЭТа. Добавлю к ответу Павла — у нас по всему предприятию доля молодых специалистов всё-таки не так велика, в среднем она составляет сейчас, наверное, 30–35 процентов. Проблема поиска кадров есть, и она очень актуальна. Разве что конструкторское бюро у нас сейчас полностью «омоложено» — и Павел уже, собственно, рассказал об этом. А раньше это подразделение долго было среди отстающих, там работали ветераны со средним возрастом лет за 60. В целом для предприятия проблема кадров существует, и есть подразделения, где все держится на «старой гвардии», а молодых специалистов лишь один-два человека.

 — Какая специальность для вас самая дефицитная?

М.К. — Я бы сейчас, наверное, назвал специальность комплексных проектировщиков, но, к сожалению, по такой специальности специалистов не готовят. То есть мы, в принципе, таких специалистов выращиваем сами. Это человек, который может увязать систему в целом, то есть ориентируется в требованиях заказчика, в требованиях по электрическим и информационным сопряжениям между блоками, между системой и космическим аппаратом в целом. Это очень специфичная область деятельности, которая очень востребована.

 — МИЭТ готовит для вас какие-то кадры? И все ли они идут к вам — или, может быть, есть какой-то заказ с вашей стороны на целевую подготовку студентов?

М.К. — С МИЭТом мы сотрудничаем по нескольким направлениям. Во-первых, несколько наших сотрудников работают в МИЭТе в качестве преподавателей различных кафедр, прежде всего, кафедры телекоммуникационных систем. Во-вторых, есть целая кафедра, базовым предприятием для которой является «Оптэкс» — это кафедра оптико-электронных приборов и систем (ОЭПиС). В-третьих, существует очень хорошо налаженное сотрудничество с рядом других кафедр, прежде всего, наверное, с кафедрой прикладной математики, которая регулярно присылает нам студентов-выпускников на практику, и часть из них остается у нас для дальнейшей работы. Но в целом, людей все равно не хватает, и мы принимаем все необходимые меры по привлечению молодых специалистов, участвуем в разного рода днях карьеры, ярмарках вакансий и прочих мероприятиях.

 — А, скажем, в МИЭТе можно заметить какие-то тенденции роста интереса к вашей специфике, к нужным вам специальностям?

М.К. — Я бы сказал, что все-таки, печально это или нет, но этот интерес завязан на финансовую сторону вопроса. Когда мы получили возможность платить хоть сколько-нибудь достойную зарплату, поток молодых специалистов сразу возрос. Ведь были годы, когда на предприятие приходил один специалист в год — а сейчас приходят уже десятки специалистов в год.

 — Помимо зарплаты для молодежи важная проблема связана с жильем, и, так или иначе, предприятия пытаются её решать, участвуя в каких-то программах, участвуя в строительстве. Для ваших ребят эта проблема актуальна?

М.К. — Проблема эта чрезвычайно остра, и, к сожалению, здесь накладываются дополнительные ограничения, связанные с тем, что мы не являемся самостоятельным предприятием — мы филиал ЦСКБ. И единственная существующая у нас на сегодняшний день возможность — это платить такую зарплату, чтобы человек смог снимать жилье, не слишком заботясь о стоимости этого. Мы стараемся повышать зарплату. Но предоставить жилье мы пока никаким образом не можем. Единственный вариант — это предоставлять общежитие, да и то это общежитие должно быть в городе Самара, что естественно для нас не подходит.

 — Скажите, а российские специалисты в вашей отрасли ценятся на западе? И насколько остра проблема отъезда за рубеж даже тех же студентов, которые готовятся вами?

М.К. — Я пришел на предприятие все-таки уже тогда, когда большая часть тех специалистов, кто хотел уехать — уехали. А из известных мне молодых людей на запад уехали от силы человека два. И, как правило, все-таки уезжавший молодой специалист не успевал вырасти до того состояния, чтобы его на западе принимали с распростертыми объятьями. Уезжать лучше, если ты уже достаточно опытный специалист. Те, кто уходили, как правило, просто уходили на более или менее большие живые деньги.

 — А тенденция к возвращению есть? Вот на «Микроне» говорят, у них в очереди стоят сто человек, которые хотят вернуться.

— М.К. — Я думаю, нет — именно потому, что среди известных мне людей слишком мало уехавших.

 — Западных специалистов вы не планируете приглашать?

М.К. — Нет, конечно. У нас на предприятии все имеют форму допуска.

 — Ну, и завершая интервью, задам немного личный вопрос. Вы работаете в очень интересной и даже в чем-то романтичной области деятельности, связанной с космосом. А на досуге вы увлекаетесь, например, наблюдением за звездами или чем-то подобным?

М.К. — Да. У меня есть целых два телескопа.

П.Р. — А мои увлечения более активные — недавно увлекся сноубордом. Лыжи, летом велосипед.

 — Значит, вам хватает и в работе наблюдений за звездами и датчиков?

П.Р. — Да:)

Елена Панасенко