| загрузить файл со звуком (26496 кб) |
— 14 апреля в пресс-центре РИА «Новости» прошла пресс-конференция, где обсуждались действия рейдеров в Зеленограде в отношении СКБ «Зенит». Сегодня мы обсудим эту тему и ситуацию с «Зенитом». Но сначала немного о деятельности самого предприятия — Александр Иванович, расскажите, чем занимается «Зенит»?
А.К. — Прежде всего, следует говорить о холдинге, включающем в себя ЗАО СКБ «Зенит» и ОАО «ПО «Завод Стелла». Первый является разработчиком продукции, второй — ее производителем. ЗАО СКБ «Зенит» и ОАО «ПО «Завод Стелла» являются сегодня единственными в стране разработчиками и производителями оптико-электронных систем подавления для защиты бронетанковой и авиационной техники от управляемого высокоточного оружия, мобильных переносных зенитных ракетных комплексов с инфракрасными головками самонаведения. В качестве примера можно указать станцию оптико-электронного подавления типа ТСУ-17 для защиты нашего лучшего танка Т-90 от противотанковых управляемых снарядов с командной системой типа «Хот», «ТОУ», «Милан» и других. В
— С 1998 года идёт рейдерская атака на этот имущественный комплекс. Александр Владимирович, расскажите о схеме действий рейдеров.
А.Г. — В 1998 году первая попытка рейдерского захвата имущества ЦИЭ была предпринята при поддержке чиновников правительства Москвы. Был создан так называемый ПТК — производственный торговый комплекс «Зеленоградский», учредителем которого на 65% выступило правительство Москвы, а на 35% — Центр информатики и электроники. Он должен был передать туда все свои права на землю, на незавершенное строительство объектов, и за это получать 35 процентов. Но дело в том, что уже при подписании и при подготовке учредительных и уставных документов, ЦИЭ не принимал в этом участия, то есть это был рейдерский захват. Это такая, к сожалению, распространенная схема, когда создается предприятие, и туда включается второе предприятие. ПТК «Зеленоградский» тут же заключил так называемый инвестиционный контракт с печально известной компанией «Социальная инициатива». Появились сотрудники этой компании, вооруженные этим инвестиционным контрактом, и только тогда руководство ЦИЭ узнало, что, оказывается, за них уже решили создать новое предприятие. И все их имущественные права туда переданы, и кто-то оценил их в 35 процентов. Эта попытка была пресечена. Сегодня руководство «Социальной инициативы» осуждено и отбывает реальные сроки. Было также предписание прокуратур Москвы и Зеленограда для налоговой инспекции — о незаконности создания ПТК «Зеленоградский». На основании этого предписания был начат процесс ликвидации ПТК. Но, к сожалению, он не был доведен до конца, потому что налоговая инспекция по непонятным нам причинам отказалась от своих исков. В качестве оплаты уставного капитала со стороны Москвы было передано право аренды 65 гектар, то есть части всего участка и была освобождена, или консолидирована, арендная плата за десять лет. А это нарушение уже со стороны законодательства по бюджету, потому что арендная плата не может вноситься в уставной капитал. Разные строки бюджета, насколько я понимаю в бюджетном законодательстве, насколько мы разобрались в этой ситуации, когда анализировали возможность покупки этой земли. В 2005 году мы начали процесс покупки имущественного комплекса, всех 125,6 гектар. Процесс был завершен в 2007 году — мы получили полностью новое свидетельство собственности — как на незавершенное строительство, так и на все 125,6 гектаров земли. И вот после этого началась уже вторая попытка рейдерского захвата, которому уже подверглись не столько ЦИЭ, сколько мы. Схема была простая: вначале на нас пытались просто надавить через силовые ведомства — МВД, прокуратуру, — у нас было очень много проверок. Надо сказать, к чести силовых структур Зеленограда, — они корректно, грамотно разобрались. И мы все проверки выдержали, несмотря на письма, лично подписанные Лужковым, о том, что мы жулики, и что-то там неправильно приобрели. Но, тем не менее, мы сейчас судимся. Случаются комические ситуации...
— Например, какие?
А.Г. — Было возбуждено дело о ликвидации ПТК «Зеленоградский»; там, повторюсь, правительство Москвы присутствовало на 65%. Получить положительное заключение, проиграть в силовом методе, с помощью милиции и прокуратуры создать проблему, или, как говорит президент Медведев: «начать кошмарить бизнес». С нами это сделать не получилось, потому что когда мы шли на сделку купли-продажи, мы тщательно вымеряли документы, все проверяли, мы были в них уверены. Поэтому по всем запросам мы разослали полные комплекты документов. И тогда был инициирован первый парадоксальный исковый процесс: правительство Москвы начало оспаривать постановление главы Солнечногорского района от 1997 года, этому постановлению более десяти лет. Иск этот подписал опять лично мэр Лужков. Интересная ситуация, многие судьи удивляются: руководитель одного субъекта федерации судится с представителем другого субъекта федерации в арбитраже, что само по себе странно. Тем не менее, все равно они эти суды проигрывают. А в процессе проигрывания дел произошел этот чисто рейдерский захват ЦИЭ. На одно из заседаний приходят новые представители Центра информатики и электроники и говорят: «Вы знаете, а теперь мы хозяева ЦИЭ». И вот два года мы не можем никак добиться правды. Мы говорим во всех инстанциях, в арбитражах; мы возбудили кучу уголовных дел. Мы говорим: «Ребята, мы не продавали. В тот момент ЦИЭ на сто процентов принадлежало „Логистик-сити“. Мы не продавали. Покажите документы, на основании которых ЦИЭ вдруг переоформилось». А рейдеры у нас все-таки люди с юмором, надо отдать им должное, сделали интересно, — вдруг выясняется, что 100% ЦИЭ принадлежит Черныху, гражданину Краснодарского или Красноярского края, из деревни такой-то, а потом он уже продает ЦИЭ Белыху, «белому директору». И вот этот Белых приходит и говорит: «А я купил у Черныха». Вот и все.
— Да, любопытно. Что же происходит теперь?
А.Г. — И вот теперь мы получили кучу исков со стороны как бы нового руководства ЦИЭ. Они пытаются оспорить договор о купле-продаже, оспорить какие-то другие вещи. Но, к счастью, пока мы ситуацию держим под контролем. Просто проект, ради которого мы приобретали землю, остановлен. Проект подвергся активной рейдерской атаке, да еще с такой поддержкой в лице каких-то высокопоставленных чиновников Москвы. Это достаточно рискованная вещь, поэтому мы сейчас притормозили инвестиции в проект.
— Проверки, о которых вы говорите, проводили окружные или московские силовые структуры?
А.Г. — Да их все проводили. Понимаете, мы не знаем, стоит ли за этим лично мэр или кто-то из его ближайшего окружения. Мы видели письмо Лужкова, с его подписью, генеральному прокурору Чайке, о том, что «надо проверить ситуацию с «Строй-инвестом». Нас проверяли городская прокуратура, нас проверяла зеленоградская прокуратура, нас проверяли разные управления МВД, и департамент экономической безопасности, и окружной отдел, и областной. Мы даже смеялись, говорили: «Ребята, вы определитесь, либо вы в области, либо в Москве» — потому что проверка идет и со стороны районной прокуратуры Солнечногорска. Районное отделение милиции нас проверяет, следственный комитет области, следственный комитет Москвы.
— Где территориально расположен ЦИЭ?
А.К. — Напротив 16 микрорайона. Жители нового города видят эти недостроенные корпуса. Это там, где должен был располагаться наш центр «Субмикрон». Все это планировалось под новую, высокого разрешения, российскую микроэлектронику. Но началась перестройка, микроэлектроника была отставлена в угол. И вот на этой территории, в недостроенных корпусах должно было быть семь институтов.
— Это территория пересекается с радиополем, где будут строить 23 микрорайон?
А.К. — Нет. Это рядом, но совершенно разные вещи.
— Именно там планировалось развернуть производство систем оптико-электронного подавления «Президент С»?
А.Г.— Программа намного шире. Там будет развернуто и производство в увеличенных масштабах станции оптико-электронной защиты танков, потому что их там надо увеличивать существенно, надо модернизировать наши устаревшие танки Т-72. В наших планах есть и строительство завода, если это получится, для матриц, для новых тепловизионных систем. Планировалось использовать совместную работу с французской фирмой «Сафроди». Там перспектива на долгие годы. Для того, чтобы сделать такое масштабное производство, нужны серьезные испытательные средства, нужна длинная трасса, нужно имитировать ситуации с техникой, которую мы защищаем. Это довольно сложный высокотехнологичный комплекс, и программа там, конечно на
— Есть ли какая-то альтернатива этим зданиям? Принципиально ли размещать производство именно на этой территории?
А.Г. — Альтернатива всегда есть. Просто надо понимать, что, например, два корпуса уже имеют 80 процентов готовности, их можно запустить в течение года. Мы все-таки за эти пять лет туда большие деньги вложили. Там готовая инфраструктура. Это другой конец Зеленограда, нам не надо перебрасывать людей, тут не стоит вопрос — кто остается на старой площадке работать, кто идет на новую. То есть мы сохраняем практически единый комплекс, и те же люди, которые работали на старой площадке, при необходимости могут день-два поехать на испытания на новый участок. А если новую площадку мы найдем в
— Может ли вся эта ситуация отразиться на уже работающих сотрудниках «Зенита» и «Стеллы?
А.Г. — Не думаю. «Зенит» — это вообще-то научное предприятие. Люди на «Стелле» загружены, и мы сегодня заказов, слава богу, имеем достаточно. Главной идеей было получить дополнительные заказы. Когда аккумулируется направленность какой-то цели для производства, сразу мы выигрываем в цене. А выигрыш в цене сразу ведет к увеличению заказов. Увеличение заказов — это дополнительные люди. То есть здесь пострадают те люди, которые могли бы получить в ближайшие год-два работу на новых площадях, а они ее сейчас в ближайшее время не получат. И второй аспект — у действующих сотрудников «Зенита» будет меньше возможностей для творчества. Это как канал 15 метров и канал 500 метров — во втором случае можно делать совсем другие эксперименты. Или — вот есть ускоритель в домне, если мы не построим более современный, люди, которые работают на этом ускорителе, конечно, не пострадают, — но в перспективе, наверное, пострадают. Потому что их обойдёт в разработках тот, кто начнет работать на более современном ускорителе. Так же и здесь. В реальной сегодняшней перспективе вроде бы не видно, но у работающих людей будет более сложная судьба. На несовершенном оборудовании, чтобы достичь тех же результатов, надо придумывать новые вещи, какие-то новые «феньки», ноу-хау. А.К. — Я бы хотел добавить к тому, что сказал Александр Владимирович. Конечно, сотрудников СКБ «Зенит» особенно это не коснется. Они разработчики, ученые, их задача создавать новое. Но обидно, что страна в этом случае не сможет воспользоваться полностью результатами их работы. Это вот такая вечная российская проблема: разрабатывают системы, которые не имеют зарубежных аналогов, а пользуются результатами этих работ за рубежом. Именно там появляется масштабное производство когда-то созданных у нас приборов. В конечном итоге теряем возможность получить средства, необходимые для дальнейшей модернизации страны. Я имею в виду экспортные средства — если бы у нас покупали, а мы бы зарабатывали деньги. Придется, наверное, зарабатывать стране, как она и зарабатывала, продавая энергоресурсы. Вот обидно, сегодня страна уже начинает покупать броню, снайперские винтовки за рубежом. А это была наша сильная сторона, конструкторская и научная. Лет через десять будем покупать системы защиты, которые сегодня мы создали лучше зарубежных образцов. Глупость? Глупость.
— А чего хочет противодействующая сторона? Что они планируют разместить на территории ЦИЭ?
А.Г. —Мы не можем говорить определённо за противоположную сторону. Вот, например, они планировали там построить жилье. Мы видели какие-то проекты «Бородино» — небоскребы, новые высотки в Зеленограде, новое жилье. Понятно, сегодня для инвесторов привычно строить жильё. Себестоимость тысяча долларов за один квадратный метр, продали за четыре — сразу получили прибыль. Вопрос — нужно ли Зеленограду еще больше жилья? А где работать?
И я еще хочу напомнить такую вещь. ЦИЭ создавалось постановлением ЦК КПСС, постановлением Совета министров СССР для строительства второй очереди Зеленограда. Земля двумя «кусками» выделялась двум министерствам — Минрадиопрому и Минэлектронпрому — именно для строительства производственных площадей. И вот под это создание рабочих мест параллельно Зеленограду передавалась земля по строительству жилья. Все-таки была плановая экономика: вот эти должны создавать рабочие места, а эти сразу создавать жилье для сотрудников. Жилье сейчас как раз освоили, этот бизнес сегодня московскому правительству очень близок, — а вот производством никто, к сожалению, не хочет заниматься.
— Вы всё-таки оцениваете сложившуюся ситуацию не как юридическую, вроде спора хозяйствующих субъектов, а как административное давление?
А.Г. — О каком споре хозяйствующих субъектов может идти речь? У нас первичное право на эту землю оформлено ЦИЭ в 1997 году, а оно оспаривается в 2010 году. Вот, допустим, у вас есть квартира, она приватизирована, у вас свидетельство о собственности .Вы уехали отдыхать, приезжаете, а ваш сосед по лестничной площадке уже там. Вы говорите: «Подождите, это моя квартира». Он говорит: «Знаешь, я его купил у Черныха в Краснодаре, он мне продал эту квартиру». Вы говорите: «У меня же свидетельство о собственности! А на каком основании он купил?» А вам сосед говорит: «Я не знаю, это спор хозяйствующих субъектов. Ты иди в Красноярск и там разбирайся, сколько тебе влезет. А я пока в твоей квартире поживу». Если это спор хозяйствующих субъектов, то возникает вопрос — а что такое в России собственность? А.К. — Александр Владимирович, а я не понимаю всё-таки налоговые органы. Налоговая инспекция ведь имеет права регистратора...
А.Г. — Там много аспектов. Ни о каком хозяйственном споре там речи и не идет. Просто пришли люди, которым захотелось этот кусок земли забрать. И они создают определенные проблемы юридического плана, связанные с этой землей.
— Кто именно из московских чиновников заинтересован в ситуации?
А.Г. — Я все-таки не хотел бы делать предположения, я не гадалка. Мы видели подпись Лужкова, мы видели подпись Масляева, мы видели подписи других чиновников на документах, которые идут в поддержку рейдеров. Мы видели отчеты определенных сотрудников ПТК «Зеленоградский» мэру Лужкову; я их квалифицирую, как отчеты о проделанной работе. «Мы сделали то-то, то-то и то-то, но вот нам очень мешает холдинг Гончара. Попробуйте найти административные или другие рычаги давления на него». А кто реально стоит — я не исключаю такую возможность, что кто-то достаточно близкий к Лужкову просто подошел, подписал. А сам он не совсем в теме. Но подписал иск судьям. Судьи видят: «Ага, подписан лично Лужковым, значит повышенное внимание». Вы вдумайтесь, небольшие предприятия в Зеленограде, достаточно большой кусок земли 125,6 гектара в собственности — и ресурс администрации правительства Москвы.
— Александр Иванович, каковы взаимоотношения предприятия и окружных властей?
А.К. — С префектурой у нас отличные отношения. После упомянутой пресс-конференции журналисты, как это бывает, всё перепутали; в блогах написали: «В СКБ „Зенит“ рейдерский захват». Префектура сразу запросила информацию. Пришлось объяснять, что СКБ не захватывали, что проблема с другим предприятием, которое приобрело мощности развития того, что производит «Зенит». Я ведь лично переживал рейдерский захват
— А зеленоградская администрация как относится к вашей нынешней ситуации с рейдерами?
А.Г. — Округ, мне кажется, очень грамотно держит нейтралитет, потому что, понятно, он в составе Москвы. Мы, кстати, благодарны префектуре за корректную позицию. На нас никакого давления не оказывается. Все понимают, что здесь мы должны решать на другом уровне. В судах округ не представлен, даже не заявлен соучастником процесса.
— Сколько судов уже было?
А.Г. — Наверное, более сорока. У нас же такая судебная система — можно круги описывать бесконечно. Мы два года назад выиграли, например, тоже в Москве. Отказали в иске, выиграли апелляцию. Она вступила в законную силу, а кассация взяла и вдруг вернулась на первую инстанцию. Мы опять прошли все эти круги, теперь уже мы дошли до кассации, и кассация отказала Москве в их иске, аннулирование. Но мы понимаем, что будет впереди вышка. Что она может опять вернуть на первую инстанцию. У нас по многим процессам мы доходим до какого-то уровня: то эпиляция, то кассация и она возвращает на первичную инстанцию. У нас сегодня девять-двенадцать идет одновременно судебных процессов.
— Вы лично участвуете в судах?
А.Г. — Ни в коем случае, я не юрист. Надо понимать, что мы столкнулись с профессиональными рейдерами. На эмоции там никто не смотрит. И вопросы государственной целесообразности и необходимости суд не рассматривает. Поэтому ни я, ни Кобзарь не участвуем в судах. Есть юристы, которые готовят позицию на конкретные иски; а исков очень много, в них есть нюансы. Рейдеры ведь очень хитро делают некоторые иски, а потом в суде говорят: «Нет, мы вот этот вопрос не рассматриваем, а только вот тот, только в соответствии с иском». Многие же иски и рейдеры инициируют, чтобы потом получить какие-то решения суда, — и начинают кричать: " А мы в суде этот вопрос рассмотрели и подтвердили«.
— У них, в свою очередь, тоже грамотные адвокаты?
А.Г. — У них не просто очень грамотные адвокаты, у них уже слаженная команда, слаженный действия, они очень быстро работают. А мы как раз здесь дилетанты. Все-таки это не наш профиль — строительство, создание рейдерских схем или «антирейдерство». К счастью, не наш профиль. Но тренировку мы получаем хорошую. Я думаю, лет так через пять будем все владеть «антирейдерством» в полном объеме.
— Но время идёт, ваши планы по производству пока осуществиться не могут?
А.Г. — Все остановилось. Еще раз повторяю, мы вложили туда уже очень большие средства, речь идет о сотнях миллионов рублей. Моя задача все-таки обеспечить это предприятие необходимой перспективой развития. Для этого мы рассматриваем альтернативные источники, земельные, покупку имущественных зданий. Для их освоения нужны средства. И, естественно, раз у нас возникла проблема с освоением здесь, мы лучше эти средства аккумулируем для альтернативной площадки. Просто проект будет заморожен на пять-семь лет. И уже вложенные в эту площадку деньги будут потеряны на какое-то время для нас, это замороженные средства. Они будут уже извлечены из оборота, из производства. Знаете, как говорят у нас — «самый дорогой станок — неработающий». Юлия Кравченко