Сказать, что станция Крюково оставила в жизни Антона Павловича Чехова заметный след, было бы явным преувеличением. Тем не менее, в течение многих лет она была непременным транзитным пунктом его путешествий, главным образом в Истру (бывший Воскресенск). В этом городке получил место учителя брат Антона Павловича – Иван, и Евгения Яковлевна (мать писателя) с младшими детьми, Михаилом и Марией, стала ездить к нему на летние каникулы. Сюда же приезжал, освободившись от экзаменов, и студент Антон Чехов.

В двух километрах от Воскресенска находилась Чикинская земская больница, и Чехов стал работать в больнице медиком-практикантом. Главный врач этой больницы был известный земский доктор Павел Арсеньевич Архангельский, к которому съезжались на практику студенты-медики последних курсов и даже молодые врачи.

Весной 1884 года Чехов сдал последние экзамены, окончил университет и уехал в Воскресенск. «Природа кругом великолепная, — написал тогда Антон Павлович издателю журнала „Осколки“ Лейкину. — Простор и полное отсутствие дачников. Грибы, рыбная ловля и земская лечебница».

«Мой брат Антон окончил курс в университете и явился в чикинскую больницу на практику уже в качестве врача. Здесь-то он и почерпнул сюжеты для своих рассказов „Беглец“, „Хирургия“, а знакомство с Воскресенским почтмейстером Андреем Егоровичем дало ему тему для рассказа „Экзамен на чин“», — вспоминал младший брат писателя и его биограф Михаил Чехов.

Позже через брата Ивана Чеховы познакомились с Киселёвыми и сняли небольшой флигель в их усадьбе Бабкино, куда с 1885 года три года подряд ездили на дачу.

Однако относительная удаленность от Москвы создавала постоянные неудобства. В те времена прямого пути «по чугунке» до Воскресенска еще не было (движение по Московско-Виндаво-Рыбинской, ныне Рижской железной дороге открылось лишь в 1901 году). Поэтому все, кто ехал в Воскресенск или в паломничество в Новоиерусалимский монастырь, добирались через станцию Крюково Николаевской железной дороги. Доезжали до станции на «дачном» поезде, а там нанимали лошадей.

Этим путем на протяжении семи лет с 1881 по 1887 регулярно пользовался и Антон Павлович.

Существует любопытный рисунок «Станция Крюково Николаевской железной дороги», сделанный младшим братом А.П. Чехова Михаилом.

В июне 1884 года Чехов пишет своему издателю Лейкину: «Если будете Вы в Москве, то почему бы Вам не завернуть в Новый Иерусалим? Это так близко… Со станции Крюкове на двухрублевом ямщике 21 верста — 2 часа езды…»

Вероятно, где-то в эти дни Чехов и наблюдал в дачном поезде сцену, которую позже блистательно описал в своей миниатюре.

Что такое обер-кондуктор? Беспристрастный «Словарь 30000 иностранных слов» говорит, что под сим звучным словом нужно разуметь обыкновенного сверчка, знающего свой шесток и не выходящего за пределы исполнения обязанностей и получки жалованья. Это говорит теория, на практике же выходит совершенно иное. У нас обер-кондуктор, вопреки своему этимологическому значению, изображает из себя большое нечто… Это объевшаяся, растолстевшая, зачванившаяся и лезущая в начальство шишка… Шишка неуязвимая и несменяемая…

На днях обер-кондуктор Васильев арестовал адвоката Кишкина. Как вам это понравится? Арестовал. — «Я вас арестую!» и больше ничего… Адвокат ехал со ст. Химки на полустанок Сходня. Проезжая ежедневно сей малый путь, он платил обыкновенно за расстояние между станцией и полустанком, на сей же раз Васильев потребовал от него, чтобы он заплатил за всю станцию, т. е. за расстояние между Химкой и Крюково. Вышло препирательство, не столько, конечно, из-за ничтожных копеек, сколько из-за «принципа». Оказалось на сей раз, что и у обер-кондукторов бывают принципы.

Скандал кончился весьма скверно. Когда поезд подошел к Сходне и Кишкин хотел выйти из вагона, то его потянули обратно за фалды и заперли с обоих концов вагон. Когда же он подошел к окну, чтобы позвать к себе на помощь, то Васильев отбросил его от окна и приказал ему сидеть. Поезд двинулся, и адвокат очутился «на военном положении», под арестом…

Выпущенный в Крюково на свободу, он должен был, чтобы отправиться к родным пенатам, нанять лошадей и пролупить 20 верст… Таковы нынче обер-кондукторы… Впрочем, ведь нынче нет метрдотеля или тапера, который не лез бы в начальники и не превышал власти…

«Прослеживается и ещё одна связь Чеховых с Крюковом — только уже младшего поколения и не только со станцией» — считает старший научный сотрудник музея Зеленограда Мария Акимова. Речь о санатории Елизаветы Николаевны Рукавишниковой и доктора медицины Николая Алексеевича Вырубова при станции Крюково. Санаторий «для нервных» располагался в имении Рукавишниковых в Грачёвке рядом с деревней Баранцево.

«В начале 10-х годов журнал „Современная Психиатрия“ регулярно рекламирует психотерапевтический санаторий некоего Хрущева в Крюкове под Москвой, предоставлявший больным превосходные бытовые условия. Среди методов психотерапии Психоанализ Фрейда стоял на первом месте. Заведовал медицинской частью санатория Ю. Каннабих, среди нескольких врачей фигурировали А. Залкинд и Н. Вырубов» — пишет историк и литературовед Александр Эткинд в своей книге «Эрос невозможного. История психоанализа в России».

До революции в эту прекрасно оборудованную и расположенную в живописном месте лечебницу приезжало много обеспеченных людей и творческой интеллигенции. Писатель Владимир Короленко приезжал сюда навестить брата, поэт Александр Блок навещал мать. Здесь лечился от серьёзного душевного расстройства поэт и религиозный философ Сергей Соловьёв — племянник философа Владимира Соловьёва, троюродный брат Александра Блока и друг Андрея Белого. Сюда весной и летом 1917 года приезжал отдохнуть и подлечить нервы актёр и театральный режиссёр Евгений Вахтангов. В то же время — в августе 1917-го в санатории находился другой известный пациент, о котором Вахтангов упоминает в письме от 3 августа к актёру Александру Чебану: «Санаторий закрывается 12-го. […] Вчера уехала Карлуша. Мишка осиротел, но грустным не выглядит. По обыкновению немножко истеричен и возбужден. Я думаю пробыть до конца, хотя не очень в этом убежден…».

Мишка, упомянутый Вахтанговым — это Михаил Александрович Чехов драматический актёр, театральный педагог, режиссёр, племянник А.П. Чехова, женатый на Ольге Книппер, племяннице Ольги Леонардовны Книппер-Чеховой. Лето 1917 года артист провёл в санатории «Крюково». Актриса Надежда Бутова в июле 1917 года, сама только что покинувшая санаторий, пишет Книппер-Чеховой: «Наша молодёжь в санатории живёт по-молодому. Михаил Александрович (М. А. Чехов) очень доволен санаторием, но им не очень довольны врачи: мало их слушается, мало использует санаторий для своего здоровья. Это очень жаль!» 12 августа он вернулся в Москву.

Может быть, актёр Михаил Чехов был в санатории не только потому, нуждался в помощи психоаналитиков, но и потому, что, как пишет Эткинд, «по уставу, для врачей, писателей, а также родственников А.П. Чехова в Крюкове были льготные условия; видимо, покойный Чехов имел какое-то отношение к организации санатория в Крюково»

Неизвестно, прав ли Эткинд в своём предположении о том, что Антон Павлович Чехов имел отношение к организации санатория Рукавишниковой, но умер писатель за пять лет до открытия «Чеховской» комнаты.

Комнату с бесплатным «полным содержанием и комфортом в память незабвенного Антона Павловича Чехова для нуждающихся литераторов и врачей» решили открыть накануне 50-летнего юбилея со дня рождения Чехова, в санатории при станции «Крюково».

Сразу несколько крупных изданий посвятило этому событию свои материалы: «Нива», «Биржевые ведомости», «Новое время».

Газета «Новое время» писала: «Московское общество деятелей периодической печати получило предложение принять в своё ведение комнату имени Чехова в санатории Вырубова и Хрущова, находящейся в имении Рукавишникова, близ ст. Крюково, Николаевской жел. дор. Эта комната оборудована специально для предоставления полного покоя интеллигентному труженику, нуждающемуся в укреплении нервов. В комнате этой всё напоминает Чехова: много его портретов, занавеси, затканные чайками, обширная библиотека, которой находится полное собрание чеховских произведений, и проч.» Над интерьером Чеховской комнаты работали несколько художников и фотографов.

Открытие состоялось 24 декабря 1909 года, для чего в санатории собрались все представители литературы и Москвы и близкие родственники Антона Павловича Чехова: жена О.Л. Книппер, сестра М.П. Чехова, брат И.П. Чехов, а также яркие представители московской интеллигенции — писатели, артисты, врачи, общественные деятели: И.А. Бунин, В.И. Немирович-Данченко, О.А Правдин, С.А. Нилус, С.С. Голоушев, И.И. Попов, В.Ф. Лебедев и другие.

Газета «Биржевые ведомости» от 11 января (29 декабря) 1910 года сообщала: «24 декабря, близ станции Крюково, Николаевской железной дороги, в санатории врачей Хрущова и Вырубова открыто в память А.П. Чехова комната, предоставляемая владельцами санатории для бедных писателей и врачей, нуждающихся в отдыхе. Для писателей эта комната будет служить 8 месяцев, а для врачей — 4 месяца в году. На Чеховское торжество, в санаторию прибыли писатели, артисты, врачи и почитатели памяти покойного литератора».

По случаю торжества чеховскую комнату, несмотря на зимнее время, убрали зеленью и выглядела она очень нарядно. Комнату освятили, затем супруга Чехова Ольга Леонардовна Книппер и актер Осип Андреевич Правдин читали отрывки из произведений А.П. Чехова. Затем была исполнена кантата Ильинского, написанная памяти Чехова. А завершилось мероприятие банкетом.

Жена Бунина Вера Николаевна Муромцева-Бунина, сама не попавшая на праздник из-за болезни, в своих мемуарах «Жизнь Бунина и Беседы с памятью», вспоминала: «Мне было жаль, что я не попала на открытие. Ян [И.А. Бунин] хорошо рассказывал, как они с Нилусом по дороге в Крюково попали в один вагон с Иваном Павловичем Чеховым, как тот угощал их водочкой, пирожками и ещё чем-то, всё вынимая из корзинки, представлял, как он говорил. Ян находил, что он больше других братьев похож на Антона Павловича, восхищался его домовитостью, аккуратностью и чисто чеховской хозяйственностью. В санатории после освящения комнаты был завтрак, очень обильный, и много вина. Холод был сильный, и Ян боялся опять, что простудился».

Самый популярный русский журнал конца 19 начала 20 столетий «Нива», поместил в №17 за 1910 год большой отчёт с фотографиями и горячо приветствовала открытие Чеховской комнаты: «Мысль хорошая, добрая! И как можно лучше чествовать память А.П. Чехова, как не созданием такой и подобной ей комнат в разных санаториях во всех уголках России? Литераторы и врачи. Люди, всю свою жизнь и деятельность посвятившие на служение и пользу человечеству, по большей части материально не обеспеченные, расстроившие своё здоровье в борьбе с общественным злом и, надо сказать правду, с общественным же равнодушием к их усилиям, к их полной самоотверженной жертвы жизни. Кому, как не им, следует отдохнуть в комнате имени Чехова, соединявшего в себе литератора и доктора, всю жизнь свою тоже положившего на борьбу с болезнью душевной и телесной русского общества и самого всю жизнь страдавшего, больного, утомленного жизнью и наконец так рано угасшего — кто знает — может быть, оттого, что во времена его материальной нужды, его забот о своей семье и ее необеспеченности, не нашлось в России уголка, где бы спокойно пожить 2-3 месяца, не думая о завтрашнем дне, не нуждаясь, пользуясь бесплатно необходимым утомлённому человеку покоем и лечением».

А санаторий был высококлассный, оборудованный по последнему слову науки и комфорта. К услугам состоятельных «усталых от жизни и с ослабевшими нервами людей» были все блага цивилизации: водопровод, канализация, своя электростанция с нефтяным двигателем, телефон, лодочная станция, домовая церковь. И находилось все это великолепие всего в часе езды от Москвы в живописной местности неподалеку от деревни Баранцево, среди хвойного леса. «Прогулки по дивному парку, катание с горы, лыжи, бильярд, шахматы, танцы и флирт…» — так описывал свое пребывание в санатории художник В.Н. Яковлев в автобиографической повести «Жизнь Ильи Сатина».

Врачи (Н.А. Вырубов, Ю.В. Каннабих, Г. Роршах, Л.Я. Белобородов и др.), помимо активного отдыха и режима, использовали водо-, свето-, электролечение и модный психоанализ. Способ лечения, применявшийся в санатории состоял в том, чтобы собрать в больном его рассеянную на мелочи личность, окружить всеми удобствами комфорта, избавить его душу от раздражающих трений и вернуть семье и обществу укрепившегося духом и телом деятеля".

Однако нельзя сказать, чтобы это заманчивое предложение пользовалось большим спросом, по крайней мере, поначалу. В сентябре 1910 года газета «Русское слово» поместила такое объявление: «„Чеховская“ комната при Крюковском санатории (ст. „Крюково“, никол. ж. д.) в настоящее время свободна». Представителям литературы и науки, «желающим воспользоваться безвозмездным отдыхом и лечением», предлагалось обращаться в дом Востряковых на Б. Дмитровке (ныне дом №15). Там находился Художественный кружок и Чеховская комиссия при обществе деятелей периодической печати и литературы. Видимо, атмосфера комнаты не слишком вдохновляла собратьев по перу.

После революции санаторий, вместе с Чеховской комнатой прекратил своё существование.