В начале 50-х годов на Крюковском аэродроме проводились тренировки пилотажных групп, готовившихся к авиационным парадам над Москвой. В те годы День авиации был чуть ли не единственным профессиональным праздником, который с энтузиазмом отмечала вся Москва. В Тушино, где базировался Центральный аэроклуб имени Валерия Чкалова, устраивали грандиозное воздушное шоу, посмотреть на которое стекались сотни тысяч зрителей. В небе демонстрировали свое пилотажное мастерство спортсмены и военные лётчики, публике представляли новинки авиационной техники. Принимал воздушный парад лично товарищ Сталин и его соратники.

По календарю День Воздушного флота приходился на 18 августа, но на практике празднование каждый год переносили на более подходящую (с точки зрения погоды) дату. В 1952-м авиационный парад в Тушино назначили на 27 июля.

Обязательным номером программы первого отделения было выступление женской пилотажной группы на спортивных самолётах. В тот раз её ведущей была Марина Павловна Чечнева — отважная лётчица, Герой Советского Союза, рекордсменка мира в скоростных полётах. Костяк её группы составляли опытные лётчицы-спортсменки: Анна Бодрягина, Антонина Блинова, Вера Головань, Мария Дриго, Анна Шмелькова. Кроме них был и запасной состав, в него, как правило, включали молодых лётчиц, которых «натаскивали» более опытные коллеги. Так было и при подготовке к авиапараду 1952 года.

До праздника оставалось около трёх недель. 4 июля женская пилотажная группа совершала тренировочный полёт на самолётах ПО-2, известных как «кукурузники». На этот раз к звену присоединились Валентина Каткова и Келла Уральская. 35-летняя Валентина Каткова была довольно опытным пилотом, да и 24-летняя Келла Уральская, несмотря на молодость, в новичках не числилась. У неё уже был опыт участия в авиапараде. За год до этого в 1951-м она, вместе с известными спортсменками Маргаритой Росянской и Людмилой Панасенко, показывала в небе над Тушиным своё искусство в полёте на планёрах.

«Келлу Уральскую я хорошо знала, мы были знакомы, — вспоминает зеленоградка Алла Родионова, работавшая в начале 50-х годов лаборанткой на кафедре бомбардировочно-торпедного вооружения МАИ и проводившая лето в институтском тренировочном лагере близ Крюковского аэродрома. — Она была студенткой 5-го курса экономического факультета МАИ, энтузиасткой полётов и занималась сразу в двух аэроклубах, жадно впитывая знания и дух лётного дела».

О том, что произошло 4 июля 1952 года в небе над Крюковым, писала в 2007 году зеленоградская газета «Центральный проспект», приводя рассказ Аллы Родионовой.

«В тот трагический июльский день на обычный тренировочный полёт с Крюковского аэродрома поднялось самолётное звено ПО-2. Вдруг забарахлил мотор у самолёта Катковой, она отстала. Казалось, всё образовалось, потому что лётчица стала нагонять строй. И вдруг, не справившись с управлением неисправного самолёта, она врезалась в хвост самолёта Келлы Уральской. Оба ПО-2 стали падать. Келла Уральская сначала пыталась, планируя, спасти самолёт, но потом ей пришлось выброситься с парашютом. Было слишком низко, парашют не успел раскрыться… Обе лётчицы погибли».

Келлу Уральскую и Валентину Каткову похоронили на Введенском кладбище Москвы 6 июля 1952 года. А через три недели в Тушино состоялся авиапарад, собравший на этот раз более миллиона зрителей. Лётчицы-спортсменки во главе с героем Советского Союза Мариной Чечневой в тот день первыми показали зрителям искусство высшего пилотажа.

На месте гибели летчиц в лесу поставили памятные знаки — сейчас они находятся за зеленоградской горбольницей, на берегах Сходни вблизи новой лыжной трассы. В 50-е годы курсанты аэроклубов, приезжавшие в лагерь на Крюковском аэродроме, приходили туда почтить память подруг. Вот что пишет об этом в книге «Женское лицо космоса» Валентина Пономарёва — лётчик-космонавт, дублёр Валентины Терешковой, начинавшая здесь свой путь в небо.

«Первый раз выехали на аэродром ранней весной, и тут я сразу столкнулась с другой, не праздничной, победной и героической — с трагической стороной авиации: прошлым летом здесь разбилась летчица-спортсменка Келла Уральская. Мне было жутко слушать рассказ об этом.

Не то чтобы я не знала, что самолеты иногда падают и летчики погибают, — знала, конечно. Но это случалось где-то, с кем-то… А тут — вот он, аэродром, на котором она летала, и вот люди, которые её знали и летали вместе с ней, и вот то место, где упал её самолёт…

Мы стояли у скромного памятничка в молчании, и я думала — что же чувствует человек, оказавшись лицом к лицу со страшным и неизбежным… И как вообще можно садиться в самолёт, зная, что в каждом полёте может выпасть тебе миг гибельного ужаса?.. Такие мысли возвращались ко мне иногда, но от аэродрома не отвратили".

По мнению Пономаревой, наряду с профессиональными качествами лётчику необходима «определенная доля беспечности». «Не знаю, обладала ли я другими нужными качествами, но беспечностью — да: никогда не думала, что со мной может что-то случиться…» — замечает она.

Эта «доля беспечности» едва не стала роковой и для самой Валентины Пономарёвой. Готовясь к авиапараду в 1956 году, лётчицы устроили «кашу в воздухе» и едва не повторили трагедию, унёсшую жизни Катковой и Уральской.

В тот день руководителя полётов Марину Чечневу с утра куда-то вызвали, и лётчицы расслабились: бродили по лесу вокруг аэродрома, собирали землянику, загорали. И вдруг часа в четыре неожиданно прозвучала команда: «По самолётам!»

«Мы пошли на пилотаж всей группой, — вспоминает Пономарёва. —  И вроде всё было, как всегда, но вдруг на восходящей части петли я увидела самолёт прямо перед своим носом. Он показался мне огромным! Не успев ничего сообразить, рванула ручку, что называется, „до пупа“ и на миг потеряла всех из поля зрения. Перевалив верхнюю точку петли, покрутила головой и пристроилась, как положено, в хвост впереди идущему. Каково же было моё изумление, когда я обнаружила, что в строю иду уже не третьей, как взлетала, а четвёртой: в воздухе мы поменялись местами с Идой Знаменской. Когда мы закончили пилотаж и сели, „обитатели“ аэродрома качали головами и говорили: „Ну и ну!“ — от столкновения мы были на волосок».

На табличках, прикреплённых к памятным знакам, по ошибке указали разные даты — 4 июня и 4 июля, хотя погибли лётчицы в один день. На это обратила внимание Лидия Павловна Анисимова (ныне Беженцева), жившая в те годы в деревне Савёлки и ставшая очевидцем этого трагического события. В 2017 году она обратилась в Музей Зеленограда с просьбой установить точную дату трагедии. Сотрудники музея сделали это, получив справку от администрации Введенского кладбища.

В 2018 году сотрудники Музея Зеленограда привели в порядок памятные знаки на месте гибели лётчиц: покрасили металлические пирамидки, обновили таблички, посадили вокруг цветы-многолетники, которые будут цвести у памятников долгие годы.