— Давайте сразу поясним — это два фестиваля или одно действо в одном же месте?

Д. Ш. — Смотря, что считать одним местом. Фестиваль пройдет в лесу, на берегу Щепкинского озера, но мы хотим предоставить людям как можно больше способов провести там время. И займем под это дело две, а то и три полянки в лесу. На одной будет проходить наша грандиозная музыкальная программа, которую мы готовим вместе с Дмитрием Гурьяновым, на другой полянке у нас будет чилл-аут — какое-то более тихое пространство. Где, может быть, нет живой музыки, но есть другие способы провести время.

— А места всем хватит?

Д. Г. — Да, хватит всем.

Д. Ш. — Хватило бы людей на все места.

— Дмитрий...

Д. Г. — Меня можно еще называть Джим.

— Хорошо. Расскажите о вашем участии в фестивале, об опен-эйре.

Д. Г. — Объединиться мы решили потому, что примерно в одно и то же время планировали, скажем так, смежные мероприятия,. Почему бы не сделать на радость нашим гостям одно большое и разнообразное мероприятие? Посмотрим, как получится, я очень надеюсь, что будет здорово. Опен-эйры мы проводим в Зеленограде пять лет и постепенно наращиваем аудиторию. В первый раз это было пятьдесят человек, этой весной — около пятисот. И мы посчитали, что будет правильно, если музыкальной частью займёмся мы, поскольку уже есть опыт в этой области; а Дмитрий занимается фестивальным искусством. Я думаю, что во многих местах мы будем пересекаться.

Д. Ш. — Часть групп, например, привозит Джим, а часть мы привозим...

Д. Г. — Да, аппарат, сцена, и так далее... Мы имеем представление о рабочем процессе — как это все сделать, как подготовить, как все это будет работать на месте.

Д. Ш. — А мы занимаемся всем остальным — искусство, барахолка, кино, электрика.

— Что нового будет на Everzest’е?

Д. Ш. — В отличие от прошлого года, во-первых, у нас барахолка будет больше — было больше времени для подготовки, и само мероприятие становится масштабнее. А во-вторых, мы собираемся провести различные мастер-классы, рассчитанные на разных людей. Там будет и мастер-класс для фотографов, и, например, музыкальный, — его проведёт известный зеленоградский барабанщик Сергей Небольсин. Он будет и на сцене играть. Будут еще всякие видео-мастер-классы по всяческому хенд-мейду — как что-то делать руками.

Д. Г. — Кстати, в Зеленограде есть люди, которые занимаются хенд-мейдом; по большей части они не знакомы друг с другом, но практически это такое движение, они неоднократно приходили к нам на арт-площадки.

— Придут те же люди, которые проводили мастер-классы на арт-площадке?

Д. Ш. — Мы сейчас ведем с ними переговоры.

Д. Г. — Я думаю, в Зеленограде это примерно одна тусовка...

Д. Ш. — На барахолку мы привозим достаточно много людей и вещей из Москвы.

— А они приедут из Москвы? Как-то обычно получается, что «ехать далеко», и такие фестивали проходят как бы для своих.

Д. Ш. —Я думаю, что в этот раз у нас гости будут даже из Сибири.

— Они уже едут?

Д. Ш. — Да.

Д. Г. — На самом деле для некоторых жителей Москвы это даже прикольно: отъехать недалеко от города и получить полноценный отдых в лесу — с озерами, со всем остальным...

Д. Ш. — Мы уже разместили на сайте фестиваля карту проезда, и для москвичей, в общем-то, не так уж сложно сесть на электричку, проехать на ней 45 минут и еще 10 минут пройти пешком.

Д. Г. — Клубная публика, которой надо, чтобы их специально тащили за уши из дома в клуб, который находится через дорогу, для меня не особо интересна.

— Как все-таки сочетаются ваши, насколько я понимаю, немного разные форматы? Дмитрий, в прошлом году вы как раз, комментируя Everzest, сказали: «Я бы не взялся делать опен-эйр, мне не очень нравится такой формат».

Д. Ш. — А мы и не опен-эйр делаем, а фестиваль искусств, в котором есть музыкальная программа. Но вообще, конечно, это было тяжелое решение для меня — взять и сделать музыкальную программу, потому что организационно очень сложно.

Д. Ш. — Я просто не понимаю этого вопроса — мероприятия разного формата.

Д. Г. — Мне кажется, наша публика где-то очень рядом друг с другом, я не вижу каких-то проблем, которые могли бы помешать.

— У вас не будет разной музыки рядом — у вас одно играет, у тех — другое?

Д. Г. — Нет, сцена общая, мы вместе смотрим группы, которые приглашаем, и вместе определяем порядок выступления. Единственно, возможно, будет отдельная поляна с трансерами.

Д. Ш. — Не хочу о них говорить...

Д. Г. — Хорошо. Сюрприз будет, если что :).

Д. Ш. — Возможно, будут трансеры. Трансеры — это... такие люди.

— Расскажите, кто будет играть.

Д. Г. —Инна Бондарь, девушка из Молдавии с прекрасным голосом; они у нас были на весеннем опен-эйре вместе с Элис Барм, который играет на арфе, — очень нежная фолковая музыка. В этот раз она будет немного с другим составом, но я уверен, это будет очень интересно Группа Aple Tree — ребята играют такую психоделическую космическую импровизацию, причем, что интересно, у них есть свои композиции, но они их либо совсем не повторяют, либо очень неодинаково играют, то есть у них постоянная импровизация, и делают они это здорово. Группа «Трилобит» из Зеленограда, «Куба», будет Вах из «Ганди». Это те группы, которые будут стопроцентно Думаю, будет еще несколько групп, вероятнее всего, из Москвы. Мы на сайте будем обязательно выкладывать новую информацию.

Д. Ш. — А самая точная информация — на дереве рядом со сценой, уже непосредственно в лесу. Просто практика показывает, что, как ни планируй, все равно получится так, как получится. Мы тоже привезем несколько групп из Москвы, например, RAPAPAM, которая играет регги; группу Sanza Sanza, которая играет в африканском стиле. Хотим в лес негров завезти и посмотреть, как они там будут себя вести. И я очень надеюсь, что к нам приедет группа Safety Magic, несмотря на то, что она сейчас находится в творческом отпуске.

— Да, это очень интересные музыканты, хотелось бы, чтоб доехали. В прошлом году, Дмитрий, вы ещё предлагали на Everzest’е «массовое купание обнаженными» — а как сейчас?

Д. Ш. — Я думаю, если кто-то захочет в конце сентября искупаться в озере, почему бы ему не искупаться? В этот раз у нас есть другая фишка, про которую можно «громко» написать. В прошлый раз, так как купание не получилось, но что-то интересное хотелось сделать, в тот момент, когда уже все ушли, уже никого не оставалось, кроме нас — команды организаторов, выставку мы взяли и сожгли. В этот раз я хотел бы сделать это публично.

— Это такой творческий акт?

Д. Ш. — Знаете, есть такой фестиваль, проводится в Калифорнии, называется Burning Man. У них тоже такая фишка, что в конце все надо сжечь. Не знаю, не хотелось бы провоцировать какие-то собственные смыслы для этого. Пускай каждый найдет их для себя сам.

— То есть, такое действие ради действия, да?

Д. Ш. — Да — всё, выставка закончилась.

Д. Г. — Я вот уже нашел для себя смысл: сжечь, чтобы не привязываться, например.

Д. Ш. — Можно и так.

Д. Г. — Смыслов может быть миллион...

Д. Ш. — Можно в качестве какого-то подношения: вот мы свое искусство в жертву богам возносим, пожалуйста, наслаждайтесь его дымом.

Д. Г. — Это все равно когда-то сгорит. Истлеет :).

— Для авторов это неожиданностью не станет?

Д. Ш. — Мы с авторами договариваемся, не против ли они, чтобы их фотографии, которые будут на выставке, сгорели. Я еще не знаю, как это конкретно будет проходить. Может, мы их на плот погрузим и отправим по озеру...

Д. Г. — Да всех уговорим, я думаю.

Д. Ш. — ...А может, прямо на поляне сожжем.

— Это планируется сделать в последний день выставки?

Д. Ш. — Да, 26-го вечером.

— При стечении народа? :) Или это не имеет значения?

Д. Ш. — Для кого как. Кому-то хотелось бы, чтобы это было публично, кому-то нет, а мне важно собственно действие. Вот в прошлый раз мы сожгли это вообще без всех. И все равно нам понравилось.

— Кто будет выставлять свои фотографии?

Д. Ш. — Ой, у нас там такой большой список авторов, он даже на сайте сейчас еще до сих пор неполный. Давайте я сразу скажу: моих фотографий там не будет. У меня такая позиция: я организую мероприятие, я куратор, и мне не хотелось бы, чтобы мои фотографии были на выставке, которую я организую. Это некрасиво. Зато там будут работы известного зеленоградского фотографа Гриши Кравченко, известного санкт-петербургского и московского фотографа Никиты Евдокимова, он сейчас работает для должны быть его фотографии, если он все-таки раскачается, и нам их даст.

В Зеленограде вся фотографическая тусовка, в моем представлении, делится на несколько подтусовок. Люди, которые жили в общежитии, например, это одна тусовка, они все друг с другом очень связаны. Вот Антон Черушин, Егор Волков, я, Катя Помелова — мы все когда-то жили в общежитии. Саша Земсков, Юлия Юдова — все эти авторы у нас будут представлены.

— А фотографы «не из общежития»?

Д. Ш. — А это, собственно, та тусовка, которая не из общежития :). Например, Гриша Кравченко, он не из общежития.

— На вашем сайте, Джим, тоже вся информация о фестивале будет?

Д. Г. — Да, на обоих сайтах все будет выложено. И еще стоит отметить, что у нас первый такой эксперимент — «опен» с вечера пятницы до утра понедельника. Мы неоднократно обсуждали, стоит так делать или не стоит, ну, в конце концов, попробуем. Поэтому приходите... если кто придёт в пятницу вечером — не ошибется. Мы там будем, там уже все будет поставлено.

Д. Ш. — Палатка и сапоги. Мне бы очень хотелось, чтобы люди пришли с палаткой и остались.

Д. Г. — Мне это тоже кажется правильным. Для меня, как для человека, так сказать, походной жизни, остаться где-то с палаткой на три дня — вообще не вопрос. В любых условиях. И в принципе много зеленоградцев тоже оставалось там на ночь, человек по сто оставалось на следующий день. Во сколько у нас будет первое выступление? Наверное, в восемь вечера в пятницу, да?

Д. Ш. — Как-то так...

Д. Г. — Мы об этом подробнее напишем на сайте, но сейчас рассматривается такой вариант, что первые музыканты будут с восьми вечера. Собственно, сразу после работы и приходите.

— Значит, палатка, сапоги. Еду и напитки тоже брать с собой?

Д. Г. — Еда и напитки там есть.

Д. Ш. — Вообще-то там можно будет купить еду и напитки. А алкоголь вообще пить не стоит, все-таки яд.

— Я имею в виду напитки вообще, не обязательно алкоголь.

Д. Ш. — У нас будет два кафе — одно с едой, пивом, глинтвейном, оно будет находиться непосредственно рядом со сценой. А еще будет чайная, с чаем и сладостями.

Д. Г. — Еще будут коктейли, из еды будет что-то, горячее питание мы сделаем. В принципе, мы стараемся делать невысокие цены, ну сравнительно невысокие. Обычно всё нормально покупают.

— Фестиваль будет бесплатным?

Д. Г. — На опен-эйрах, которые мы проводили, была такая практика: мы со шляпой ходили. На сайте объявляли, что рекомендуемый взнос, рекомендуемая сумма, так сказать, добровольного пожертвования... мы просто посчитали наши траты и прикинули, сколько нужно денег, чтоб все это отбить. И написали рекомендуемый взнос. Если у кого-то нет денег или меньше денег — никаких вопросов, конечно, это делается прежде всего для людей, для гостей, для атмосферы. Но мы были бы благодарны, если бы...

— Если кто-то захочет помочь?

Д. Г. — Это будет нетрудно.

— Просто дать денег. Кому их давать, кстати?

Д. Г. — Любому из организаторов. Я думаю, мы там будем везде мельтешить, представляться, нас будут хорошо знать в лицо.

— Насколько сложно организовать приезд музыкантов? По какой причине они могут отказать?

Д. Ш. — Куча разных причин. Вот сейчас у меня очень смешная ситуация с парой групп. У одной лидер поехал в Крым летом на две недели — и остался. У второй лидер поехал в Крым на две недели — и остался. В третьей группе все поехали в Крым, и с ней связи нет, то есть, видимо, тоже остались.

Вообще, у музыкантов есть следующие причины. Хотят ли они вообще быть на этом мероприятии — раз, то есть нравится им формат или нет. Вторая причина — что там с гонораром. Это нормальная и понятная причина. Третья — могут ли они в этот день выступить, удобно ли им; опять же доставка. И если, например, хотя бы одного участника группы не хватает, то выступление уже сильно под вопросом, да? Поэтому — сложности. Музыканты, все как один, любят выступать в прайм-тайм и не любят выступать не в прайм-тайм, в основное время. На самом деле, мы придерживаемся политики прозрачности; я говорю, почему вас туда ставим, а вас — туда, открытым текстом. То есть, не строю каких-то хитрых схем. Прежде всего мы стараемся с музыкантами дружить, стараемся сделать так, чтобы им у нас понравилось, потому что они действительно приезжают работать. Причем у нас многие музыканты бесплатно выступают, потому что если бы все выступали платно, мы бы никогда в жизни не отбились, да? И мы им за это очень-очень благодарны. Есть группы, которые готовы на любое мероприятие к нам приехать и с нами поиграть, например.

— У вас есть какие-то спонсоры?

Д. Г. — У нас нет спонсоров.

Д. Ш. — Очень минимально вообще...

— Ну какие-то финансовые вливания, потому что это же транспорт, электричество, кому-то из музыкантов всё же надо заплатить.

Д. Ш. — Тут надо понимать, что дружбу никто не отменял, и множество людей нам помогают. Я бесконечно благодарен всем, кто помогает нам организовать это мероприятие, бесплатно предоставляя какие-то штуки... если бы мы за них платили, у нас никаких бюджетов не хватило. Допустим, дружественные дизайнеры, которые делали афишу. Это экономит организаторам достаточно серьезные деньги. Какие-то люди, которые просто едут из Москвы с работы и согласны посадить к себе в машину трёх человек с инструментами. Да, это вроде бы несложно, но это тоже огромная помощь. Фотографы, которые согласились сами печатать свои фотографии. И так далее.

Д. Г. — Это факт, многие люди EZ помогали, но вот по нашим мероприятиям (арт-площадке) мы все з своих карманов выкладывали и отбивали, сколько получалось. Например, на весенний опен-эйр на стартовой поляне под Менделеево было затрачено 70 тысяч рублей, а вернулось 50.

— На сколько гостей вы рассчитываете сейчас?

Д. Г. — Давай твою оценку, а потом мою...

Д. Ш. — Тысяча, не меньше, я думаю. Я хочу не меньше тысячи.

Д. Г. — Моя оценка — триста-пятьсот. Это еще и совместное мероприятие. Если будет хорошая погода, я бы сказал, что будет около пятисот. Если фиговая погода — около трехсот.

— Если будет плохая погода, музыканты все равно будут играть?

Д. Г. — У нас сцена, тенты, шатры.

Д. Ш. — Много шатров. Может по дороге вам будет мокро, но непосредственно на фестивале вам будет весело и жарко. И сухо.

— С детьми можно приходить?

Д. Ш. — Нужно! Во-первых, у нас будут аниматоры.

Д. Г. — Да, у нас будут аниматоры из Crazy Park, они придут днем, где-то с часу до трех. Потом, я собираюсь для детей сделать трое качелей, такие спортивных, классных, можно качаться во все стороны ; мы регулярно на опенах вешали эти качели — с них не слезали просто. Сначала дети, а вечером взрослые.

— Если кто-то захочет провести две ночи в палатке всей семьёй, с детьми, проблем не будет?

Д. Г. — Конечно. У нас там нет ничего такого, что ребенку психику травмирует. Там хорошо, там весело — танцы, костры. И я, кстати, хочу сказать, что, в отличие от многих других фестов, пьяных неадекватных людей у нас очень мало. Совершенно без них фестивалей не бывает, когда речь идет о сотнях людей, но их действительно мало. И каких-либо проблем или стычек не происходило. Во-первых, там такая атмосфера — ну, на кого тут «бычить»?.. гораздо лучше отдыхать, танцевать. Во-вторых, мы не приветствуем и не продаем крепкий алкоголь.

Д. Ш. —Еще важный момент, что в этот раз фестиваль будет занимать большую площадь, будет несколько точек, соответственно, если вам что-то не нравится в одном месте, вам наверняка что-то понравится в другом.

Д. Г. — Поляны на расстоянии пяти-десяти минут друг от друга.

— А будут в лесу какие-то указующие знаки?

Д. Г. — Обязательно. Там будут указатели со светоотражающими полосами, чтобы ночью можно было приходить и уходить. Мы так делаем каждый раз.

Д. Ш. — Мы, может быть, даже дорогу как-то облагородим. Постараемся. Ветки, бревна, бензопилы, вообще всякое разное.

Д. Г. — Посмотрим.

— Помню, шла как-то на опен-эйр, дорога была совсем мокрая и грязная...

Д. Ш. — Вы знаете, в 2007 году на фестивале «Систо-Палкино» на берегу Финского залива вообще снег пошел. А в прошлом году на «Пустых холмах» в грязи были просто все. Но людям это не помешало оторваться и хорошо провести время. А тот же Burning Man в Калифорнии — вообще регулярно пылевые бури случаются, но это тоже не мешает людям съехаться.

Д. Г. — Совершенно согласен. Кто настроен веселиться, у того будет все отлично. Надо просто взять с собой человека, который сделает ваш путь веселым.

Д. Ш. — Да, не забываем.

— Попробуем. О людях, которые приходят на ваши фестивали — какого они возраста, есть ли чёткое «от» и «до»?

Д. Ш. — От пятнадцати до шестидесяти.

Д. Г. — Знаете, действительно трудно выделить. Те, которые постарше, старше тридцати, приходят с детьми. Которым двадцать пять, тоже приходят музыку послушать. Я не могу выделить какой-то определенный диапазон.

Д. Ш. — Я подумал, если бы мы продавали это мероприятие каким-то инвесторам или спонсорам, нам же надо было как раз ответить на этот вопрос — что за аудитория у вас будет? Я бы ответил, что это молодые, активные, интересные, свободомыслящие люди обоих полов от двадцати до тридцати и старше.

Д. Г. — Да, похоже так.

Д. Ш. —Очень много студентов, недавних студентов, давних студентов.

— Понимаю, что вы не можете знать всех, кто придет, но вдруг знаете, — нет ли среди ваших гостей, например, чиновников? Или сотрудников милиции? Из тех, кто здесь, в Зеленограде, работают и, возможно, любят такие фестивали?

Д. Ш. — Честно говоря, я зачастую попросту даже не знаю, где мои друзья работают.

Д. Г. — Да, вот то же самое. А сотрудники управ, например, я знаю, что бывают.

Д. Ш. — Я сам был сотрудником управы.

— Да?..

Д. Г. — Те сотрудники, которые занимаются культурной частью, им интересно, они приходили к нам на арт-площадку. Кто еще?.. Я так и не понял, это были лесники или милиция — на конях, там, на Щепке — двое, прискакивали к нам. Посмотрели на все это суровым взглядом, потом заулыбались, потусили и уехали, все нормально. Нормально относятся. В те редкие моменты, когда я встречал людей и точно знал, что это кто-то из чиновников, в общем, нормальное было отношение.

Я думаю, что для серьезных цивильных людей это кажется элементом инфантильности — весь этот фестиваль, который мы делаем. Я их понимаю, никаких претензий нет.

— Вам не кажется, что это какой-то российский нюанс — почему, собственно, им это должно казаться инфантильным? Где-нибудь в Европе чиновников, причём далеко не юных, можно встретить на каких-нибудь «металлических» концертах, например.

Д. Г. — Вы правильно сказали, что это отечественный нюанс. Они очень серьезные.

— У нас они считают чем-то недостойным, что ли, прийти вот на такое действо — потанцевать, чувствовать себя свободно. Будто это стыдно, после тридцати, продвигаясь по службе...

Д. Г. — Нет, я думаю, что они ходят в хорошие кабаки, рестораны. У каждого свой выбор.

Д. Г. — Янковский сказал: «Вы слишком серьезны». Мне кажется, идеально подходит.

Д. Ш. — Так, раз уж мы такой серьезный вопрос начали обсуждать... Мне кажется, тут действительно многое связано с тем, что люди думают о том, что о них думают другие. А русский язык, похоже, к этому несколько подталкивает.

Д. Г. — Факт.

Д. Ш. — Или какая-то русская ментальность. Если ты не особо много думаешь о том, что о тебе подумают другие, и соответствует ли твое поведение твоему так называемому социальному статусу...

— То?..

Д. Г. — То — вот :). Вот если посмотреть, как я выгляжу и себя веду, то можно понять, что я не особо думаю, что обо мне подумают другие люди.

— А когда вы работали в управе, у вас тоже был такой хайр, бородка?

Д. Ш. — Нет, это было, когда я еще учился в институте. Борода у меня тогда еще не очень росла.

Д. Г. — Научился выращивать.

Д. Ш. — А волосы были тогда достаточно длинные.

— Вам давали понять, что вы «не вписываетесь»?

Д. Ш. — Поэтому я и не работаю там... чтобы не начали коситься.

— Мы немного от темы ушли, но раз уж перешли к таким материям. Как вы считаете, в Зеленограде есть своя культурная среда?

Д. Ш. — Могу сказать, что прямо сейчас мы с вами и есть часть этой культурной среды. Мы делаем какие-то штуки, мы тоже часть культурной среды. Конечно, она есть, ее не может не быть, до тех пор, пока есть люди, которые хоть что-то делают.

— Но вот тот же опен-эйр можно делать только два раза в год.

Д. Ш. — Можно и чаще. Это постепенный процесс «устаивания» каких-то традиций. У нас уже появилась традиция — два раза в год проводится опен-эйр. Можно потом каким-то образом ее продолжить, расширить и углубить. Потом он будет проводиться раз в месяц, потом кто-нибудь молодой и активный придет к нам и скажет: «А вот мы хотим сделать, чтобы все пошли на Новый год в лес!»

Д. Г. — Рейдерский захват Дворца культуры, я об этом давно думаю:).

Д. Ш. — И, на самом-то деле, людей, которые хотят как-то интересно провести время, очень много. Посмотрите, сколько народу набивается в пабы...

Д. Г. — Я считаю, что потенциал — офигенный, при этом и требования к качеству того, что слушать, очень высокие.

— ... И при этом у нас нет музыкальных клубов, где играют хорошую живую музыку.

Д. Г. — Да, какие-то популярные массовые стили могут процветать, а какие-то специфические... Не знаю, то у них аренда не отбивается, то еще что-то. Одно кафе было в центре города, точно знаю, там ребята играли живой фанк регулярно. Не стало этого кафе.

Д. Ш. — В «Фанк Кафе», наверное, просто было дорогое меню?

Д. Г. — Это да, было. Но я думаю, может, это дорогое меню связано с дорогой арендой?

Д. Ш. — А дорогая аренда связана с «пуговицами на мундирах»?

— Может быть. Я надеюсь, что у нас действительно есть эта культурная среда, и нам не нужно «за культурой» ездить в Москву. А если мы доживём до «лёгкого» метро, будет вообще хорошо :). Что бы вы ещё хотели сказать перед фестивалем?

Д. Ш. — Дорогие друзья! Если бы мне когда-нибудь дали возможность произносить список благодарностей тем людям, которым я благодарен за какие-то мероприятия, которые организовывал, то почему-то всегда хочется назвать их последними, хотя на самом деле они самые главные. Ребята, самые главные люди, из-за которых все произойдет, это вы, те, кто придет. Мы вас очень ждем.