— Наталья Валентиновна, поясните, чем отличаются «безнадзорные» животные от «бесхозяйных».

— Безнадзорные — те, которые имеют хотя бы потенциальных хозяев, нерадивых, скажем прямо, потому что, если у тебя есть животное, оно должно быть всегда при тебе. Или ты при нем. Если это животное выгуливается самостоятельно, остается без надзора хозяина, такое животное и есть безнадзорное. А бесхозяйное — то, у которого никогда не было хозяев, которое родилось на улице, либо щенком оказалось на улице.

— 29 августа в программе «Вести» прошел репортаж о приютах для животных, который начался как раз с зеленоградского приюта. Он вызвал определённый резонанс, поскольку был негативный акцент — «В приюте нет собак, единственная населенная будка — это будка охранника».... Насколько показанное в том репортаже соответствует действительности?

— Корреспондент «Вестей» не особо разобрался в проблеме. Понятие «построенный приют» — то есть готовый, сданный как объект строительства, — и объект, введенный в эксплуатацию, — это разные вещи. Построенный объект может стоять какое-то время до ввода в эксплуатацию. Но заселить приют до ввода в эксплуатацию нельзя. Приют не был готов именно для принятия животных. Для того чтобы их принять, нужно провести конкурс, определиться, кто будет финансировать, нужно подключить электроэнергию, отопление, воду, то есть провести очень много мероприятий, прежде чем завозить туда животных. Этот объект был сдан, как строительный, он уже был целиком и полностью оборудован необходимым инвентарем. Кстати, я бы хотела прокомментировать слова корреспондента по поводу якобы инвентаря на пять с половиной миллионов — сумма не та. А когда я ему сказала: «А что вы хотите, там же будут работать люди, туда, естественно, уже завезены стиральные машины, компьютеры», он хихикнул и спросил — «а зачем компьютеры собакам?». Это говорит о том, что человек просто не понимает проблемы.

Ведь за животными ухаживают люди, это целый процесс, огромный процесс. Это не только компьютеры, ведь мы же пишем отчеты, — огромное количество бумаг. Мы ведем картотеку на каждое животное, с цветной фотографией, с указанием возраста, когда его нашли, какие-то особенности, когда он был прооперирован, номер его чипа, его кличка. Это и заказы кормов, учет веса, потому что корма заказываются по определенному принципу — на килограмм веса расходуется определенное количество корма, и разного корма — по-разному. Врачи тоже ведут свои медицинские записи на компьютере, у нас прекрасно оборудованный ветеринарный кабинет. Собакам нужен не только корм, собакам нужно много чего, чтобы этот приют функционировал. В том числе, конечно, и компьютеры, и принтеры, и даже стол, за которым сотрудник должен сидеть. Нужна спецодежда, спецоборудование; непосредственно для собак — миски, специальные ведра для воды, ошейники, поводки, шампуни, расчески, медицинские препараты. Прежде чем заселять приют, надо ввести его в эксплуатацию. Насколько мне известно, проблема там была в передаче помещения на баланс, потому что, прежде чем вводить в эксплуатацию, кто будет, скажем, подписывать договор о введении того же отопления?..

— Кому должно было быть передано здание?

—Приют должен был быть передан с баланса правительства Москвы на баланс того предприятия, которое будет являться заказчиком выполнения данных работ по заданию правительства. Во-первых, искали эту организацию, во-вторых, надо было найти деньги на ввод в эксплуатацию — это целый комплекс мероприятий. И пока этого не произошло, приют нельзя было заселять. Когда мне звонил корреспондент, я сказала: «Вы звоните в тот момент, когда уже создана комиссия по вводу в эксплуатацию, она начала работать, чтобы приют мог полноценно функционировать. А все деньги, которые вложены в строительство и якобы разбазарены, — вот они, стоят». Я показывала ему здание, которое построено на эти деньги. Оборудование находится внутри, здание полностью укомплектовано, за исключением каких-то расходных материалов.

— В сюжете этого не прозвучало.

— Да, это все вырезали. Именно в тот момент уже три недели работала комиссия, приют передавали на баланс организации ГУ «Сантехработ», то есть, все было в процессе и очень быстро завершилось. С 1 октября приют будет полноценно функционировать, хотя работы по вводу еще будут продолжаться, как и в любом здании, поскольку строители, как обычно, упускают некоторые моменты. Новоселы прекрасно знают, что после строителей приходится делать ремонт заново. Здесь та же ситуация. Конечно, нам приходится многое дорабатывать своими силами, приспосабливать, улучшать, чтобы содержать животных в тех условиях, которые им необходимы, а не в тех, которые запланировали нам строители и проектировщики. Понятно, что они не все могли учесть.

— Поясните, пожалуйста, для несведущих процесс «прохождения» собаки от улицы до приюта. Поступает заявка на отлов, он происходит, потом собак помещают в питомник...

— Нет. Многие путают питомник и приют, это абсолютно разные организации. Питомник призван селекционировать животных, получать племенное потомство и производить его. Скажем, питомник служебно-розыскных собак или питомник собак-поводырей, йоркширских терьеров, лабрадоров.

Приюты — ровно наоборот, их задача — не допустить продолжения рода у собак. Мы занимаемся стерилизацией. Это происходит так: прежде всего службы города отслеживают пути бесхозных или безнадзорных животных, тех, которые сбиваются в стаи, или одиночек, и выдают наряд-заказ на отлов этих животных. Наряд-заказ получает организация, которая выиграла конкурс на отлов и стерилизацию. В Зеленограде это ветклиника «Мовет». В клинике животных стерилизуют, обрабатывают от внешних и внутренних паразитов, делают им прививки и чипируют, после чего выдерживают десять дней для заживления и снятия швов. После этих десяти дней животное помещается в приют: они поступают уже стерилизованными, подготовленными к приюту, но, естественно, не адаптированными. Мы осматриваем доставленных животных, ветеринарные врачи и санитары дают свое заключение, причем при первом же осмотре. Когда животное ставят на стол к ветеринару для первичного осмотра после ветклиники, становится ясно, контактное оно или нет, пойдёт ли на адаптацию, будет пристроено в добрые руки, — или будет агрессивным, осторожным или неконтактным. С этого мы начинаем. Дальше наша задача... ведь на самом деле для чего созданы приюты — городские, муниципальные? Для того, чтобы освободить город от безнадзорных и бесхозяйных животных. Это наша задача, но наша цель другая. Мы можем построить самые шикарные приюты, создать там потрясающие условия для животных, и каждое животное будет есть из «блюдечка с голубой каемочкой», спать на шелковых простынях, но у нее не будет дома. Приют — это пункт, где мы готовим собаку к жизни. Поэтому главная цель приюта — чтобы каждая собака нашла свой дом и хозяев, была бы отдана в добрые руки, в семью.

— Понятно, что приют — это следствие, а не причина. Насколько известно, не всякая собака попадет после ветклиники в приют, некоторых могут вернуть на место обитания. Это действительно так?

— По последним постановлениям московского правительства, собаки не возвращаются в места обитания, они все должны быть помещены в приют. И к разговорам о том, что вот если мы уберем собак, придут другие собаки, а город наводнят крысы, я отношусь с большой осторожностью. Я часто бываю за границей, даже работала в немецких приютах. В Германии нет двух вещей — пыли и бездомных собак. Нет там и крыс, и бездомных кошек по подвалам. Как это достигается?

— Своевременный вывоз мусора?

— Да, конечно! Для того, чтобы очистить города, нужно прекратить доступ к кормовой базе. Это, в первую очередь, не вывезенный вовремя мусор — у кафе, уличных ларьков, где достаточно часто собираются собачьи стаи. В Праге от бездомных собак избавились за один день. Там была проведена одномоментная акция, когда абсолютно все мусорные баки — и частные, и государственные — были герметично закрыты. Оставшихся собак отловили, поместили в приюты, и в город не возвращаются собаки и кошки. А вот в Италии или в Испании, где не совсем благополучно с чистотой, я видела бездомных собак и кошек. Но это не значит, что в отеле не бывает крыс. Попробуйте прогуляться по Венеции по переулочкам, вам время от времени будут перебегать дорогу крысы. Так что это вещи не взаимосвязанные. К разговорам о том, что придут из лесов собаки с бешенством, я тоже отношусь весьма осторожно, потому что в Москве были случаи бешенства, и заражались домашние животные, которых вывозили на дачу без прививок. Для того, чтобы прекратить эпидемии бешенства в помосковных лесах и в Москве, необходима поголовная вакцинация всех домашних животных, всех бесхозных животных и зверей, обитающих в лесах. Последним должны заниматься лесники или какие-то соответствующие службы, я не очень знаю, кто. Во всяком случае, раньше занимались, сейчас — в меньшей степени.

— Нет закона, который обязывает владельцев домашних животных делать им прививки, это дело добровольное.

— Законодательно это, по-моему, нигде не закреплено, но как, к примеру, законодательно закрепить опасность извержения вулкана? Вы же не можете законодательно закрепить, правило, что, когда вулкан извергается, следует покинуть местность? Это нонсенс. Каждый владелец животного должен отдавать себе отчет в том, что самая страшная болезнь, которая в мире за всю историю наблюдения ни разу не была излечена, это бешенство. В науке отмечены случаи самоизлечения даже от рака четвертой стадии, а от бешенства — нет. Если, не дай бог, случится так, что вы получите вирус бешенства, вы должны понимать, что дело кончится катастрофой и для вас, и для ваших близких. Поэтому, прежде чем вывезти собаку на дачу, я бы советовала всем прививать своих домашних животных, чтобы потом не кусать себе локти.

— Сколько можно держать собак в приюте? Проходила информация, что шесть месяцев.

— Нет, неправда. В приюте пожизненное содержание собак. То есть до естественной смерти или момента, когда мы передаем собаку в добрые руки. Я призываю все-таки не ждать их смерти, а брать как можно больше, приходить в приют и смотреть в их глаза. К нам обратилась пара, мама с дочкой, они приехали в Зеленоград в первый раз, посмотрели, приехали посмотреть во второй раз ,и в итоге увезли двух собак. Подруга не смогла пройти мимо, сказала — «я не могу, когда ты приходишь, и они на тебя смотрят, и каждая как будто говорит; «Возьми меня»; она там разрыдалась и взяла великолепного фоксика. Друг необыкновенный, красавчик.

— Замечательно. В том репортаже «Вестей» прозвучало, что сейчас в зеленоградский приют привозят собак «со всей Москвы».

— Пока речь идет только о том, что мы будем брать животных из Центрального административного округа, потому что у них нет своего приюта. В центре Москвы ни места нет, ни возможности содержать большое количество животных. И из Зеленограда. Пока — из этих двух мест.

— То есть «наши» уличные собачки в приюте уже есть?

— Пока нет; есть сложности с заключением договора. Это зависит не от нас, мы готовы хоть сейчас принять. Но пока ваша префектура оформляет договор.

— Можно ли устроить в приют собаку с улицы, просто подобрав её и привезя к вам?

— Нет. Дело в том, что собака должна получать определенное довольствие. Мы можем поставить ее на довольствие только на основании документов. Если вы отловили ее на улице, и она не привита, не стерилизована, то, во-первых, она представляет определенную угрозу для тех собак, которые у нас уже живут, а во-вторых, с ней нет сопроводительных документов. На основании чего мы можем поставить ее на довольствие? Любая комиссия, которая придет и увидит у нас лишнюю, не привитую собаку, устроит нам очень крупные неприятности.

— Средства на корм выделяются на каждое животное, по числу голов?

— По количеству голов, но не только на корм. Это фиксированная сумма, 147 рублей в день, которые выделяются на каждую собаку. Можно сказать, что в эти 147 рублей входит обеспечение работы всего приюта. Оплата за отопление, электроснабжение, водоснабжение, вывоз мусора, вывоз септика, заработная плата наших сотрудников, все налоговые отчисления в бюджет, корма, медицинские ветеринарные препараты, инструменты, расходные материалы — бумага, ручки, стулья, миски, игровые площадки, ошейники, поводки, шампуни; то есть, абсолютно всё покупается из расчета этих денег.

— Но этих 147 рублей хватает на прокорм одной собаки?

— Скажем так, это не шикарно, но на все хватает. Мы шиковать не можем, но при этом у наших собак три диетических стола. Мы кормим только профессиональными кормами, никакие каши им не варим, потому что невозможно сбалансировать питание так, как оно уже сбалансировано в профессиональном корме. Условно собаки делятся на три категории. Щенки и старые животные, у которых нет зубов, и которые не могут есть сухой корм, питаются исключительно консервами, без добавления каких бы то ни было круп. Вторая группа — ослабленные животные, недостаточно подвижные, изможденные, то есть, требующие усиленного питания, получают корма супер-премиум-класса, очень дорогие. Таких собак у нас — процентов 25-30. Все остальные, так называемые клинически здоровые, содержатся на кормах эконом-класса, но хорошего качества. Так что хватает и на дорогие корма, и на консервы без добавок, и на все ветеринарные препараты. Не бывает такого, чтобы мы откладывали лечение животного или принятие экстренных ветеринарно-хирургических мер из-за отсутствия каких-то препаратов. Хватает на то, чтобы у всех были одинаковые нержавеющие миски, очень симпатичные. Правда, хватает этих мисок ненадолго: собаки любят их гонять по полу, играть, они деформируются, и раз в два-три месяца мы миски меняем.

— Сколько сейчас собак в приюте?

— Мы начинаем функционировать 1 октября, поэтому сейчас их немного, но с начала месяца и до конца года мы должны довести количество собак до проектного минимума, а это 300-320 голов.

— А может так случиться, что их будет больше?

— Еще как может быть!

— Скажете — «всё, больше некуда»?

— Средства будут выделены в любом случае только на 320 голов, сколько бы их ни было на самом деле, — 500, 600 — все равно финансируют, исходя из нормативной численности. Если их будет меньше, к примеру, 180, то и финансирование будет на 180 собак.

— А если их будет в полтора раза больше?

— Финансирование все равно будет на 320. Поэтому я призываю всех жителей Зеленограда не подкидывать к нам животных. К сожалению, этим страдают многие так называемые добросердечные граждане. Вы понимаете, где 320, там и 330, мы прокормим, конечно, но если уже 400 — это будет очень проблематично, животные будут страдать не только от недостатка корма, но и от скученности. Собаке, так же, как и человеку, требуется иногда уединение, у нее, так же, как и у нас, есть настроение, есть дни, когда она с удовольствием играет, но иногда ей хочется отползти в сторонку и подумать о чем-то своем собачьем. Ведь они же живые существа, они эмоциональны, и если в один вольер вместо одной-двух собак мы поселим пять, то им будет некомфортно. Невозможно, когда пять носов тыкаются в одну-две миски, и пять хвостов пытаются лечь на одну подстилку, которая может вместить максимум двоих. Не надо стремиться к перенаселению, надо как можно больше животных забирать, чтобы мы могли как можно больше их собрать. Чем больше уйдет от нас, тем больше мы сможем взять.

— У вас включено освещение в приюте?

— Минимально. Мы ждем, пока нам достроят трансформаторную станцию, она должна быть готова до конца года, и до конца года у нас не будет постоянного освещения, у нас — временная схема. Пока происходит ввод в эксплуатацию после окончания строительства, постоянно чего-то не хватает.

— Но какое-то количество собак там уже есть; сколько же их всё-таки?

— Около восьмидесяти собак, но они все на карантине, поэтому сейчас посещения запрещены категорически. Карантинные собаки — те, что отловлены на улицах города, первые тридцать дней должны находиться только под наблюдением врачей и обслуживающего персонала. У всех сотрудников прививки от бешенства, потому что мы же не знаем, откуда собака, и что у нее в прошлом. Это собаки, которые могут иметь болезни, общие для человека и животного, а мы, прежде чем пустить туда людей, обязаны гарантировать безопасность не только собак, но и людей тоже. Они пока не адаптированы, не приучены, поэтому показывать тех собак, которые находятся на карантине, просто нельзя. Поэтому месяца полтора у нас будет очень ограниченный доступ, если будет вообще. Сейчас не то время, когда нужно приходить и устраивать собакам стресс. А любое посещение для них — это стресс, они начинают волноваться. Для них приют становится родным домом, и вдруг появляется чужак. Собака не знает, какие намерения у чужака, она начинает лаять, прыгать на решетки, это естественно.

— А люди, которые видят это, считают, что собаки просто агрессивные?

— Да, во-первых, они принимают эту реакцию за агрессию, а во-вторых, решают, что собакам там плохо. Но на самом деле это не так. Собаки оберегают свое место от прихода чужаков. Чаще всего собаки ведут себя агрессивно не потому, что они агрессивны, а потому, что они трусливы.

— К вам могут попасть собаки из стаи, они там агрессивные. А что с ним происходит в этом смысле в приюте?

— Во-первых, стерилизация уменьшает агрессивность. Во-вторых, они получают полноценное питание, им не нужно бегать в поисках лужи, у них есть и вода, и корм, причем первое время корм стоит постоянно. Они видят ласку людей, потому что все наши сотрудники — кто кинолог, кто фелинолог, кто заканчивал курсы, кто работал в приютах Германии, то есть очень опытные сотрудники. И мы знаем, как с животными обращаться. Это терпение, ласка, доброта, милосердие и понимание. В стае, что самое главное, есть вожак. Собаки вообще стайные животные, и сколько бы ни было собак в стае, — три, пять, десять — все равно один вожак, остальные — подчиненные особи с определенной иерархией. Мы выявляем вожака этой стаи, и с ним начинает работать кинолог. Мы смотрим характер, контактность, агрессию, трусость, и соответствующим образом стая расселяется по разным вольерам. Мы подбираем, кто с кем из стаи с большим удовольствием живет, кто с кем дружит, кто с кем хочет гулять. Мы пытаемся создать собакам комфортные условия не только в смысле еды и питья, но и в смысле соседства по вольеру. Длительность процесса адаптации зависит от того, насколько собака была «социальна». Ведь сейчас даже московские кинологи выделяют такую предпороду — московская дворовая. Это те собаки, родители которых уже родились на улице, они не знали ласки людей, не имели с ними тесного контакта. Эти собаки труднее всего поддаются адаптации. Иногда адаптация таких собак длится до года.

— В стае может оказаться породистая собака, может, сбежавшая когда-то от хозяев?

— Вы так деликатно говорите — «когда-то сбежавшая»... Когда-то выброшенная, скажем прямо. Породистых собак у нас нет, потому что, если они попадают на улицу, то, видимо, находятся люди, которые их подбирают.

— Вообще не попадаются?

— На моем веку, может, одна или две таких попалось. Помесей собак достаточно много — и с лайками, и с овчарками, и а ля терьеры, доги, в общем, каких хотите можно найти. Но они все равно беспородные.

— Когда приходит желающий забрать собаку, должны ли быть ему предоставлены гарантии, что он берет: а) здоровое животное, б) неагрессивное, насколько это возможно гарантировать?

— Конечно. Мы со своей стороны предоставляем гарантии, что собака здорова, привита, стерилизована, пролечена, что у нее нет внутренних и внешних паразитов, что собака адаптирована, что она знает, что такое ошейник и поводок, может выгуливаться, вплоть до того, что у нас некоторые собаки даже танцуют. Какие-то элементарные команды...

— И какая-то дрессура у вас происходит?

— Да, обязательно, без этого никак, иначе они так и останутся сидеть. Мы гарантируем, что передаем здоровую собаку с уже известным характером.

Но сам факт, что человек пришел к нам, не значит, что он уйдет от нас с собакой. Прежде всего мы беседуем с теми, кто хотел бы взять собаку. Нас интересует, есть ли опыт общения с собаками, есть ли дома другие животные, есть ли в семье дети, пожилые люди, для каких целей берут собаку, чем будут кормить, хватит ли у них средств на то, чтобы содержать собаку, ведь она нуждается не только в кормлении, но и в прививках, ветеринарном обслуживании. Это не значит, что мы спрашиваем о размере заработной платы. Просто в принципе — достаточно ли будет денег, чтобы содержать собаку. Мы стараемся сначала провести беседу с будущими владельцами, пытаясь узнать их характер, намерения, для каких целей они берут собаку. Если есть дети, а пришли только родители, мы просим прийти вместе с детьми, потому что очень важно, чтобы одна семья влюбилась в одну собаку, чтобы не было потом раздрая. После того, как мы знакомим хозяев с их будущими подопечными... хотя тоже не люблю это слово. Английская хартия защитников животных начинается со слов: «Вы не можете быть их хозяевами, у нас с ними равные права на жизнь». Это действительно так. У нас равные права, мы должны понять, что есть наши права, есть собачьи права, и надо как-то уметь с ними сживаться. Это же целая проблема, когда вы приводите домой собаку. Она будет диктовать вам свои желания и условия, и вы их будете ему диктовать. И этот процесс притирки достаточно сложный. Он может пройти более или менее болезненно, но все равно будет обязательно, потому что вы берете члена семьи с равными правами на жизнь. Когда мы знакомим людей и собак, мы смотрим не только, как человек относится к собаке, но и как собака реагирует на этого человека. Они очень тонко чувствуют характер и настрой человека. Если мы видим, что собака опасается, не идет или даже упирается или убегает от человека, мы постараемся эту собаку ему не отдать, переключить на другую, посмотреть собачью реакцию — что происходит, чего она испугалась, то есть найти общий язык. Мы пары подбираем, как свахи, потому что им жить долгие годы вместе. Но самое главное условие, наша гарантия: если вы взяли собаку, она адаптировалась, вы не можете вместе с ней жить, — вот не нравится что-то, не пришлась ко двору, — мы эту собаку примем назад в любое время.

— При этом нужно соблюдать оформлять какие-то бумаги, писать заявление?

— Обязательно. Мы заполняем анкету, заключаем договор в двух экземплярах, имеющих равную юридическую силу, один остается у нас, второй мы отдаем хозяину. Снимаем ксерокопию паспорта, можем представить все наши документы. И только на основании этого договора мы можем потом принять собаку назад.

— А по каким-то причинам отказаться взять ее назад?

— Нет, никогда. На моем веку, правда, очень мало возвращали, максимум было пять возвратов, но я даже не могу представить причины, по которым я могу отказаться взять назад свою собаку.

— Вы сказали, что передача собаки в добрые руки — процесс непростой. Это правильно, конечно, но при таком подходе может быть отдано не так много животных. Я не знаю, насколько люди будут активно к вам приходить. Может так оказаться, что, например, из условных пятисот забрали сто, — а к вам должны привезти еще собак?

— Конечно. Сколько заберут — это зависит не только от нас, но и, например, от СМИ. Мы собак пролечили, привели в чувство, вымыли, адаптировали, откормили, играли, выводили. Но если о нас не будут знать, если будут получать только негативную информацию, которая далеко не всегда соответствует действительности, то у нас никто не будет брать собак, они так и останутся. Мне кажется, мы должны донести до наших граждан, до наших соседей, что не надо бояться брать собак из приютов. Они настолько настрадались в жизни, они видели столько плохого, что когда они попадают к вам, более преданного друга не найти. У меня самой дома собака, правда, не из приюта, скажу вам честно, мне муж ее притащил из-под забора.

— Обычная собака?

— Самая обычная. Но теперь она самая умная. Мы назвали ее Гертруда. Что она делает: на носу держит сосиски, зажженные свечи, игрушки, при этом гордится тем, что может это показать. Носит любые поноски, умеет говорить «I love you», чихает по заказу. Сказать, что она нас любит, — ничего не сказать. Она нас обожает, и мы ее обожаем. Она попала к нам взрослой, судя по зубам, ей уже было больше года. Но не было проблем с прогрызенной обувью, и сразу было понятно, что у нее за характер. В беспородных собаках есть что-то такое, они настоящие. Они очень преданные, и их нутро создано для человека, чтобы его любить, вместить всю эту свою любовь и готовность сделать для тебя все, только чтобы остаться с тобой.

— Есть ещё такой момент — большие суммы, которые выделяются сначала на строительство приютов, потом, видимо, на обслуживание; в том репортаже «Вестей» была озвучена цифра, пять миллионов рублей, выделенные на покупку оргтехники и мебели. Недавно прошли конкурсные торги на какие-то работы, закупки для зеленоградского приюта — город готов выделить на них три миллиона рублей; государственный заказчик — департамент ЖКХ города Москвы. В техническом задании этого конкурса много всего значится, длинный перечень — и корма, и стерилизация, и обслуживание. Эти три миллиона — много или мало в данном случае?

— Если бы зеленоградский приют уже работал, как, например, приют «Зоорассвет», то это нормально. Но поскольку он новый, то там — идешь к розетке, а она отваливается, что-то начинаешь делать, а оно разваливается. Там эти три миллиона — очень немного.

Там же включаешь свет, и лампочки взрываются, а деньги те же — три миллиона. Хочешь, покупай на них новые лампочки, хочешь — стекла вставляй, потому что в некоторых окнах они разбиты, видимо, от перепада температур. Хочешь — стулья покупай, чтобы сотрудники могли сесть после работы, они же живые люди, по двенадцать часов на ногах, в любую погоду работают. Этим летом некоторые фирмы сокращали рабочий день. Мы этого сделать не можем, потому что если мы — даже в пятидесятиградусный мороз — не приедем и не накормим собак, они просто погибнут. Поэтому эти три миллиона — на все. Сейчас надо срочно закупать солому, которая очень дорого стоит, а без этого животные замерзнут; какие-то утеплители.

— Когда можно к вам приходить, чтобы присмотреть себе собаку?

— Думаю, что уже через две-три недели. Сейчас нам нужно какое-то время, чтобы вздохнуть, немножечко обустроиться. Притереться, выработать оптимальные пути... как удобнее всего ходить от склада кормов к собакам, как их лучше поить. Нам пока надо все наладить, поэтому я прошу, хотя бы до середины октября дайте нам возможность немножечко обустроиться.

— Вы говорили о «бумажной» проблеме в зеленоградской префектуре, из-за которой бездомные собаки, которые бегают у нас по городу, в приют пока не попадают. А здесь проблема стоит довольно остро, бегают стаи. Вам в префектуре обозначили сроки, когда проблема с «нашими» собаками и приютом решится?

— Вы знаете, тут же еще другая проблема. Договор, конечно, составится так или иначе, и префектура, я думаю, пойдет навстречу, но тут еще надо знать, насколько израсходованы деньги на стерилизацию. Насколько мне известно, до конца года уже все израсходовано. Ведь на отлов и стерилизацию тоже выделяются деньги по конкурсу. Выделили определенную сумму на такое-то количество голов, и если это количество голов на вашей территории уже отловили и стерилизовали, то до января не будет отлова и поступлений к нам. Мы готовы принять собак хоть сегодня, причем достаточно большое количество. Но для этого их нужно сначала отловить, стерилизовать, пролечить, а для этого нужны деньги, и я не в курсе, есть ли у вас в префектуре эти деньги. Если деньги есть, то они могут к нам поставить, если израсходованы, то, к сожалению, до января вы уже не сможете нам поставить. Я тут не в курсе и ничего не могу утверждать.

— Посмотрим, заключат ли с вами договор, — логично было бы возить собак в приют на своей территории.

— Конечно, зачем их везти через всю Москву. Мы-то предлагаем свои услуги, но тут уж как решат, ведь будет конкурс на размещение собак. Госзаказ, и никуда от этого 84-го закона деться невозможно. Моё мнение — есть некоторые отрасли, на которые не должно быть конкурса.

— В том числе, приюты для животных?...

— Конечно. Представляете, каждые три-четыре месяца новый конкурс. То есть сейчас я, через три месяца новый человек; это все документы собирать заново, собакам привыкать заново. У нас за каждым ветсанитаром, за определенным «ухажером» закреплены свои собаки. Надо видеть, как они радуются, когда он приходит на работу. Нам стоит войти на территорию приюта, и через пять минут спецодежда уже требует стирки, потому что они все норовят тебя облизать. Для них будет стресс, если придет другая организация с другими санитарами, у которых будет другой характер, требования. Поэтому мне кажется, что приюты не должны разыгрываться на конкурсе. Строительство — да, там объект построил, сдал, и все, ты к нему не возвращаешься. А здесь же живые души, и менять им обслуживающий персонал... это как больной лежит в больнице, и вдруг через неделю перед операцией ему меняют врача, потому что другая клиника выиграла конкурс.

— Когда вы будете готовы, как действовать человеку, который хочет взять собаку? Позвонить предварительно или сразу приезжать?

— Да, можно позвонить. Я думаю, через пару недель мы сможем показать желающим какое-то количество собак. Могут и сразу приехать, но лучше это делать во второй половине дня, с двух до пяти. В этот момент собаки уже накормлены, напоены, обихожены, за ними убрано. Это не значит, что там будет абсолютно чисто, потому что им не прикажешь делать свои «делишки» в девять утра. Но лучше приезжать, когда они уже успокоились и могут общаться с вами. И посещения для волонтеров у нас в приюте будут не каждый день с утра до ночи, а по правилам — два дня в неделю, в выходные, тоже с двух до пяти. Это не значит, что мы пустим внутрь вольера. На территорию пустим, но внутрь домов заходить нельзя никому, из тех же соображений, — я же не знаю, какую собаку волонтер погладил у метро.

— Волонтеры помогают вам в приюте?

— Да, мы нуждаемся в помощи в выгуле собак. Там же очень маленький выгул, значит, собака берется на поводок и выгуливается в лесу. Но нужно оформить наши отношения, то есть получить пропуск волонтера, а нам иметь соответствующее заявление, копию паспорта, справку с места работы. Например, если вы работаете в детском саду или в школе, там должны знать, что вы общаетесь с собаками, а вдруг вы туда лишай принесете? Есть профессии, при которых небезопасно бывать у нас. Детям до четырнадцати лет мы не можем доверять собак, тем более крупных, потому что, не дай бог, ребенок уйдет гулять и упустит собаку, а та покусает прохожего. За все, что происходит с собаками приюта, отвечает приют, а не волонтеры, и если наша собака кого-то покусает, то накажут меня. Поэтому для того, чтобы стать волонтером, нужно соблюдать определенные правила. Эти правила будут у нас вывешены.

— Я думаю, что к тому моменту, когда вы будете готовы принимать и волонтеров, и желающих забрать собак, мы можем дать информацию, в какое время это лучше делать, чтобы всем было удобно.

— На самом деле неизвестно, мы ли останемся в Зеленограде или какая-то другая организация.

—Мы постараемся следить за ситуацией. Спасибо за разговор; тот факт, что приют открывается, работает, уже сам по себе хорош.

— И вам спасибо, я очень надеюсь на наше дальнейшее сотрудничество. И на то, что те, кто нас услышал, захотят прийти к нам и взять собаку, чтобы на одну счастливую собачью и несколько человечьих душ стало больше в вашем прекрасном городе. Мне действительно нравится Зеленоград, он зеленый, здесь улыбчивые люди, это бросается в глаза.

Юлия Кравченко