— У нас тема обозначена, как противопожарная безопасность на промышленных предприятиях Зеленограда, а поводом к нашей беседе стал пожар на заводе «Логика», который произошел 6 сентября. Пожар — уж не знаю, по вашей классификации крупный или нет, но, по крайней мере, вызвавший большой резонанс среди жителей. И, кроме всего прочего, на «Логике» занимаются промышленными газами, возможно, потенциально это было опасно, возможно, была угроза взрыва, вот об этом я хотел бы поговорить. Первый вопрос непосредственно по этому пожару: закончено ли сейчас следствие, и, если да, то какие причины?

— Следствие уже закончено, причинами пожара были сварочные работы. Там есть градирни, в которых охлаждают жидкость. Как большая котельная, скажем так. Там производились сварочные работы, и из-за них произошел пожар. Пожар, в общем, не очень сложный и не очень опасный, потому что загорелись деревянные конструкции настилов и краска на трубах и на стенах, на которых за несколько лет накопился приличный слой краски. Поэтому и был такой большой, сильный дым. Краска всегда очень сильно дымит.

— В сообщении МЧС говорилось, что рядом находились некие газовые баллоны. Насколько велика была опасность перекидывания огня на эти баллоны?

— Эти градирни стоят через дорогу, отдельно. А баллоны, про которые вы говорите, как раз те баллоны, которые использовались при проведении сварочных работ.

Хотелось бы сказать жителям: пожар допустили сами рабочие. Они начали сваркой заниматься, что-то у них загорелось, какая-то тряпка, может, искры попали. Так как режимный объект, они не стали вызывать сразу пожарную охрану, а попытались потушить сами, своими силами.

— Официальная информация такая: сигнал о пожаре поступил на пульт дежурного в 10:46, а в 10:50 два вы уже прибыли. Пожарные сработали очень оперативно. Но у нас на сайте какие-то люди, связанные непосредственно с «Логикой», писали, что обнаружили возгорание обнаружили в 10:20. То есть за 26 минут до того, как вам поступил сигнал о пожаре, на «Логике» уже знали о нем. Получается, они почти полчаса пытались потушить своими силами?

— Да, где-то минут 25 они пытались потушить своими силами. Вы сами видели, дым был очень большой. Тут же недалеко, за МИЭТом, 11-я пожарная часть, и они сами увидели дым. Как раз была ситуация с лесными пожарами где-то за городом, может, мусор какой-то жгли под присмотром. То есть, вызова нет, но так как долго дым был, они сами поехали посмотреть, что творится. И уже на подъезде сюда кто-то позвонил на пульт «01».

— Все, к счастью, получилось очень быстро, но скажите: регламент работы сотрудника, отвечающего за пожарную безопасность непосредственно на предприятии, был соблюден? То есть, он должен был сначала своими силами пытаться тушить этот пожар, или, в первую очередь, звонить «01», а дальше уже бежать за огнетушителем?

— Ни в коем случае самому пожар тушить не рекомендуется. Надо сразу позвонить «01», потом уже приступать к тушению своими силами. Обязательно надо послать человека, чтобы встретили на проходной, показали, как проехать. В первую очередь — всегда «01». Потому что они уже упустили полчаса. Хорошо, что ничего не перекинулось на баллоны, которые находились в непосредственной близости от огня. Может быть, рабочие вовремя их перекрыли — все обошлось.

В общем-то, при взрыве такого газового баллона — а там, по-моему, их было три или четыре, осколки, вернее, не осколки, а то, что вокруг этого баллона, разлетается на расстояние порядка пятидесяти метров. Сам баллон — очень толстый — лопается, и все.

— То есть, до «Элмы» бы долетело?

— Думаю, да. Да и сам баллон — тоже, смотря как он лопнет. Как некоторые люди представляют себе взрыв баллона? — это осколки...

— Как граната?

— Нет, хуже, как бомба. Но, в принципе, сам баллон не разлетается на куски, он лопается в наиболее слабом месте. Он может лопнуть пополам, и какая-то часть взлететь вверх, в воздух. Может просто бок у него выворотить, но сам он не разлетится.

— Но, в любом случае, приятного мало, и опасность потенциальная есть.

— Ну, конечно.

— Летом было сообщение о том, что прокуратура совместно с соответствующими подразделениями МЧС проводила проверку некоторых промышленных предприятий Зеленограда, в том числе «Логики», и нашла там нарушения в работе автоматической пожарной сигнализации. Было выдано предписание на устранение этой неполадки, и я хотел бы понять, была ли к моменту пожара эта неполадка устранена? Работала ли в помещении этой градирни автоматическая пожарная сигнализация? Потому что в сообщении МЧС после пожара было забавно сказано, я зачитаю: «При этом пожарная сигнализация не успела сработать, и разрушилась из-за интенсивного горения». Такое вообще бывает — что сигнализация не успевает сработать из-за сильного пламени? Или она не работала еще с лета?

— Нет. Скорее всего, она просто не работала. Потому что она бы сработала. В принципе, вполне реально ей оплавиться из-за большой температуры, но это произойдёт уже после того, как сигнализация пошлет вызов. Потому что дым и температура — две разные вещи. Температура не может быть сразу, резко, допустим, сто градусов — она повышается постепенно. В любом случае, до датчика дым дойдет до того, как температура дойдет до проводки. А уже после этого провода могут от высокой температуры поплавиться, закоротить.

— То есть, раз вызов поступил не от автоматической сигнализации, то, по всей видимости, она там не работала или ее там не было?

— Да.

— Были сообщения о том, что вот эта градирня не эксплуатировалась пожара, находилась на ремонте. При этом, — вы знаете, что было много любительских фотографий и видео — и я на видео наблюдал, точнее, слышал такой характерный стук, который, как мне кажется, был от работающих вентиляторов в этой градирне. Давайте посмотрим видео и вы скажете — работали вентиляторы этой градирни или нет? Ведь, если они работали, то нагнетали внутрь воздух.

— Нет, вентиляторы не работали. Потому что те, кто пытался тушить пожар — рабочие, инспектор, как вы говорите, — они с одной стороны сработали хорошо, отключили электроэнергию, и вентиляторы вряд ли работали в этот момент.

— Но вы слышали стук, и видели пламя — отчего это может быть?

— Ну, это точно не вентиляторы, потому что вы видите какое пламя — там уже всё поотключалось.

— Может быть деформированные лопасти так стучат?

— Нет, вряд ли. А откуда снимали?

— По всей видимости, снимали со здания напротив.

— Ну, может быть что-то на крыше этого здания работает. Микрофон рядом, и на таком расстоянии, я думаю, не возьмет, не слышно.

— Да там через дорогу, метров тридцать, по-моему.

— Ну, все равно.

— Так или иначе, это какая-то комичная ситуация, когда горит здание, и при этом работают вентиляторы, нагнетающие воздух.

— Тем более, там в здании-то ничего нету, там просто вдоль стен трубы, по ним техническая вода остывает, и попадает назад; по кругу закольцовано. То есть это, так сказать, комната для охлаждения воды. Там толком ни вентиляторов, ничего. Скорее всего, они были отключены еще до того, потому что там проводился ремонт, вот эти сварочные работы.

— У вас есть информация о том, какие меры были приняты на «Логике» после того, как пожар произошел?

— Нет, у нас такой информации нет, потому что у таких режимных объектов другое подчинение, не наше. У нас есть тоже несколько таких объектов, но не такие опасные. Такие как «Ангстрем», «Микрон», «Элма» — подчиняются CпецУПО, которое работает по режимным объектам. А мы приехали, потушили и уехали, даже свое следствие не провели.

— То есть, следствие вело спецУПО?

— Да. Конечно, наши специалисты определили причину пожара, чтобы помочь коллегам, и дальше передали все дела представителям спецУПО, и они уже проводили сами следствие.

— Вы считаете нормальной ситуацию, когда в городе есть объекты, которые вам не подведомственны? Вы отвечаете за противопожарную безопасность города в целом, а в нем есть такие вкрапления, за которые вы как бы не отвечаете, хотя тушить приходится все равно вам.

— Тушить-то по-любому нам приходится, что бы ни горело, какой бы объект ни горел. Думаю, что это, конечно, в общем-то, не очень хорошо, когда наши сотрудники не везде могут пройти, посмотреть противопожарную безопасность: как и что там делается, есть ли огнетушители, работают ли датчики. Они могут, но совместно с прокуратурой, и, опять же, с представителями УПО. Мы можем просто пройти, подсказать, посмотреть, но мер никаких, к сожалению, принять не можем.

— В целом по городу, какие выводы были сделаны из этого пожара?

— Конечно, выводы были сделаны. Скажем, практически на каждом предприятии, которое нам подчиняется, есть пожарные дружины. Это люди, которые до приезда пожарных обеспечивают безопасность. Если что-то загорелось, они вызывают пожарную охрану и начинают тушить пожар. У них боёвки, каски, два раза в год — весной и осенью — проводятся соревнования: там они бегут, включают воду. После этого пожара наши инспекторы общались с этими дружинниками, провели дополнительные занятия, рассказали о допущенных ошибках. В общем, ошибка у них была только одна — не вовремя набрали «01».

— Я знаю, что на уровне префектуры было принято решение о том, что на всех предприятиях в течение следующего года будут проведены учения. Но из ваших слов я понял, что проведение регулярных учений — обычная практика, не требующая каких-то специальных решений?

— Да, у нас есть график, который согласован с руководством предприятий, и учения мы проводим постоянно. Летом были глобальные учения на 41-й автобазе. Там планировалось даже присутствие вертолета МЧС, но в связи с аномальным летом — не было.

— Несмотря на то, что эвакуации их соседних зданий объявлено не было, люди, увидев дым, выходили на улицу — кто-то от испуга, кто-то из любопытства. Дальше люди стояли вдоль вдоль Озерной аллеи и не знали что им делать дальше. Я слышал разговоры такого рода: «Ну что, мы домой идем, или ждем? — Ждем. — А где нам ждать, вдоль дороги что ли стоять?». То есть, никакой работы непосредственно с этими людьми не велось — они свое рабочее место покинули, но никто их на улице не подхватывал. Может быть их надо было увести подальше или, наоборот, вести назад в здание? Есть ли вообще какой-то регламент МЧС по работе с людьми, которые находятся вблизи места ЧП?

— Назад на территорию заводить однозначно не стоило, потому что, во-первых, лето, жарко, лето и такой дым... Во-вторых, ветер мог в любое время смениться и дым бы пошёл на эти предприятия. Но людям не угрожало ничего, они не надышались газом, дымом, не попали в высокую температуру.

— Я имею в виду даже не конкретную ситуацию, а вообще.

— В данном случае вообще-то не было угрозы ничьей жизни. Если же, допустим, большой пожар в квартире, то из соседних квартир, с верхних этажей народ эвакуируют, с ними работают врачи «скорой помощи», они их их осматривают, при необходимости госпитализируют. Жизни тех, кто сам вышел с «Элмы», ничего не угрожало.

— Значит решение об эвакуации принимает ответственный за тушение конкретного пожара?

— Да.

— Я больше беспокоился даже не за тех, кто вышел из здания на улицу, а за тех, кто стоял в «клюшках» вдоль окон, смотрели на пожар, фотографировали, снимали. Если бы, не дай бог, произошел взрыв, вполне возможно, выбило бы стекла, и всех этих людей осыпало бы осколками. Кто-то за это должен отвечать?

— Это уже не по нашей части. Если человеку любопытно, он сам должен оценивать риск. Не детский же сад, люди взрослые должны сами понимать.

Мы создаем штаб пожаротушения, держим всё под визуальным наблюдением. Так называемые посты безопасности смотрят за пожарными, рассчитывают их работу в непригодной для дыхания среде, сколько осталось воздуха в баллонах. И они же головой вертят вокруг, смотрят на близлежащие окна. Потому что были случаи, когда любопытные люди так увлекались, что даже выпадали из окна... Хорошо, невысоко, но случаи были.

— Помимо «Логики» в Зеленограде есть другие промышленные предприятия, которые потенциально опасны в случае ЧП. Я знаю, что после этого пожара появились слухи о том, что и где ещё может случиться. Начали вспоминать истории 20-30-летней давности, которые тоже зачастую были основаны на слухах, а не на информации. Вы можете сказать, какая потенциальная опасность, какие угрозы существуют от промышленных предприятий в плане чрезвычайных ситуаций для жителей: пожары, взрывы, выбросы химических соединений, еще что-то?

— Вы все это, в принципе, уже перечислили...

— Я имею в виду кого конкретно бояться?

— Бояться надо всех. Вернее, бояться не надо, но надо опасаться. И страха здесь нет, потому что у нас такая работа — сделать все необходимое, если, не дай бог, что-то случится: выброс или разлив кислоты... Кстати, кислота года два назад, по-моему, разливалась на «Ангстреме». Тоже быстро приехали, окопали, засыпали специальными реагентами, чтобы дальше не распространялось. Бояться этого не надо.

— У нас же есть здания бывших предприятий, которые сейчас арендуются разными фирмами — где-то под офис, а где-то под производство. Далеко ходить за примером не буду: в «клюшке», где мы сейчас находимся, некоторое время назад наблюдал, как в лифт грузили канистры с какой-то кислотой. Вот прямо пятилитровые канистры, штук 10-20. Наверное, для какого-то производства. Такие предприятия, такие фирмы вы проверяете?

— Да, проверяем на противопожарную безопасность. У них тоже должны быть датчики, автоматическая система пожаротушения, как минимум огнетушитель. Естественно, это все проверяется. Но, допустим, на территории «Ангстрема», «Элмы» есть эти офисы, к которым не так просто попасть. Потому что организации находятся на территории режимного предприятия, и надо с кем-то созваниваться, выписывать пропуска... Но они подчиняются вот этому спецУПО, их инспекторы находятся там круглосуточно. Так что я думаю, у них все нормально.

— Как сказалось на противопожарной безопасности то, что сейчас вы не можете проверять предприятие, когда захотите?

— Плановые проверки таких предприятий происходят всего раз в три года, внеплановые — раз в год. Сами понимаете, это не очень хорошо. Хотелось бы почаще, как минимум раз в квартал проверять, или раз в полугодие. Сами понимаете, раз в год проверил, а потом... В этих фирмах есть добропорядочные директоры, а есть, сами знаете — проверка прошла, и ладно.

— Проверка прошла, выписали предписание, его нужно исполнить. Вы можете проверить выполнение предписания об устранении нарушений, или приходится ждать год?

— Нет, мы можем проверить. Раз в три года мы проверяем: пришли, и если там есть нарушения, мы выписываем предписание. Потом в течение десяти дней мы можем проверить это предписание, потом еще в течение десяти дней. Ну и, в общем, все.

— И если оно не выполнено в течение этих десяти и еще раз десяти дней, то все?

— Выписывается штраф, и все. Мер воздействия не так уж и много.

— А закрыть предприятие до устранения нарушений можно?

— Можно, конечно, это сделать на предприятиях. Но с вот этими офисами проблематично, потому что они находятся на территории предприятия, которая нам не подведомственная. А в городе не так давно у нас были две приостановки. Наверное, помните, в начале года работу магазина «Атак» остановили на тридцать суток.

— Будем надеяться, что вам в этом плане работы будет меньше, потому что предприятия сами начнут выполнять требования пожарной безопасности, и таких пожаров, как на «Логике», у нас больше не будет. Конечно, они будут — это неизбежно, но все будет заканчиваться хорошо. У нас в гостях был Павел Панченков, инспектор по противопожарной пропаганде и общественным связям ОГПН по Зеленограду.

Александр Эрлих