| загрузить файл со звуком (31290 кб) |
А.Э. — Под «экватором» в названии сегодняшней темы я понимаю то, что первый резидент находится в инкубаторе уже полтора года из трёх возможных. То есть ещё через полтора года первые резиденты должны из бизнес-инкубатора съехать. Наше прошлое интервью Артур закончил заверением, что через три года резиденты бизнес-инкубатора станут конкурентоспособными. Игорь, вы уже готовитесь к жизни в реальном бизнесе?
И.С. — Мы не первый день на свете живём, поэтому всегда готовы к реалиям нашей жизни. Конечно, бизнес-инкубатор дал нам передышку и хорошую площадку, чтобы мы могли в комфортных условиях осуществить новые начинания. Сейчас наша основная головная боль — что делать дальше: полтора года пройдут очень быстро, и нам нужно будет принимать решение, куда переселяться.
Как только мы заселились в бизнес-инкубатор, я говорил [первому зампрефекту Алексею] Михальченкову, что три года пробегут очень быстро и спрашивал, есть ли в Зеленограде площадки для предприятий, выросших в бизнес-инкубаторе.
А.Э. — Что ответил Михальченков?
И.С. — Что-то будет. Но на тот момент ничего не было.
А.Э. — Что есть сейчас?
А.А. — Можно, я скажу? Дело в том, что есть не только СТМП (Специализированная территория малого предпринимательства). Есть также технопарк «Зеленоград». Правда, сегодня технопарк «Зеленоград» полностью заполнен, там свободных площадей нет.
Мы не хотели ограничивать свои обязательства перед нашими резидентами тремя годами, их судьба нас интересует и через три года.
Сегодня есть площадка на улице Заводской, где предполагаем возможность строительства государственного технопарка. К сожалению, есть некоторые сложности, которые не зависят ни от нас, ни от властей округа. Это больше московский вопрос: получение градостроительного плана земельного участка для того, чтобы начать проектные работы и строительство.
А.Э. — Вы там планируете строить на условиях соинвестирования?
А.А. — Пока ещё не принято решение. Может быть, будет частно-государственное партнёрство, может быть, чисто государственный технопарк. Ведь любой инновационный продукт имеет определённый цикл развития.
Первый этап — бизнес-инкубатор, то есть это период разработок. Хотя я думаю, что до этого ещё есть преинкубационный период, когда у людей появляется идея, которую нужно прорабатывать, чтобы понимать, насколько она может иметь успех на рынке. Следующий этап — это, когда надо начинать опытное мелкосерийное производство и реализовывать свой продукт, разработанный в стенах бизнес-инкубатора. Третий этап — когда предприятие начинает широкомасштабную компанию по продажам.
Если сегодня мы посмотрим именно в Зеленоградском округе, эта цепочка разрывается — на том этапе, когда после бизнес-инкубатора инновационные компании не имеют возможности получать поддержку со стороны города, государства для развития. Поэтому мы выходили с предложением, что целесообразно эту цепочку продолжить и построить именно государственный технопарк. Какое будет принято решение, сейчас не могу сказать.
А.Э. — Сейчас резиденты бизнес-инкубатора занимают 1900 из 2100 квадратных метров в вашем здании. Когда через полтора года здание на Заводской точно не будет построено, понадобится найти 2000 квадратных метров в городе.
А.А. — Я думаю, что больше.
А.Э. — Давайте с 2000 разберёмся. Какие варианты? Вы наверняка проводите мониторинг предложений коммерческой недвижимости в Зеленограде. Есть ли в наличии 2000 метров, разбросанные по городу, подходящие по качеству и сопоставимые по цене?
А.А. — Да, проводим. Если говорить о соотношении качество-цена, наличие может быть разрозненным и можно найти у частных предприятий эти площади.
А.Э. — Игорь [отрицательно] мотает головой.
А.А. — Давайте так: по крайней мере, на заводе «Элма» свободные площади есть. Хотя говорить о качестве этих площадей не приходится. Поэтому я всегда беру соотношение качество-цена. Я думаю, что таких площадей в Зеленограде сегодня нет. Через полтора-два года, может быть, будет построен в
А.Э. — Там схема уже не та. Там схема софинансирования. Всё-таки должна быть достаточно серьёзная компания, чтобы иметь возможность вложить собственные средства или получить кредит под строительство собственных площадей..
А.А. — Да, там схема софинансирования. Несколько резидентов бизнес-инкубатора изъявили желание участвовать в этом проекте...
И.С. — В том числе и мы.
А.А. — Да. И за счёт собственных ли, привлечённых ли средств участвовать в этом строительстве. Поэтому я бы сказал, что этот вопрос не решён. Если мы разрозненно и найдём 2000 квадратных метров, то они либо по качеству будут не те, либо по цене.
А.Э. — Игорь, перед вами стоит задача найти площади для переезда из бизнес-инкубатора. Я думаю, деловой центр в
И.С. — Это самая большая головная боль, которая есть сейчас. Параллельно с тем, что нужно думать о том, как выпускать продукцию, где находить средства для новых перспективных разработок, приходится думать о том, куда потом переместить компанию.
Этот вопрос у нас стоял и полтора года назад, когда мы открывали совершенно новый бизнес. Моя предыдущая компания базировалась в МИЭТовском технопарке, и на тот момент это были лучшие площади в Зеленограде. Но с момента, как был построен бизнес-инкубатор, он стал самой лучшей площадкой в городе, куда не стыдно привести зарубежных партнёров и вести нормальную работу.
Я думаю, что в Зеленограде площадок аналогичного уровня практически не существует. Может быть, это бизнес-центр «Зелёный град», так называемая «свечка», но там площади очень неудобные для работы. Мы несколько раз их смотрели — думали, может быть, туда перевести компанию. Но там тяжело разместить компанию, чтобы каждому инженеру сделать «кубик» для работы. Это проблема для Зеленограда. Да и цена там совершенно другая.
Даже если компания найдёт средства, чтобы арендовать дорогое помещение, то качество этого помещения, планировка, инфраструктура (связь, кондиционирование — нигде нет нормального воздухообмена и кондиционирования) вызывает большие сомнения в том, что там можно нормально разместиться.
А.Э. — И что вы будете делать?
И.С. — Пока не знаю.
А.Э. — Как можно вести бизнес, не зная, куда перевести компанию? Какую площадь вы занимаете в бизнес-инкубаторе?
И.С. — 300 квадратных метров. Мы занимаем практически этаж.
А.Э. — Наверное, можно найти блок в 300 квадратных метров, но скорее всего придётся вложиться в эти помещения в плане ремонта.
И.С. — Это почти то же самое, что построить. Кроме того, по прошлой жизни мы помним, что такие помещения страдают от того, что там могут отключить отопление или электричество за неуплату.
А.Э. — За неуплату за здание в целом?
И.С. — Да. Это очень некомфортно. Но на что мы надеемся? Есть призрачная мечта — я её уже несколько раз озвучивал на разных мероприятиях: есть у зарубежных партнёров опыт, когда бизнес-инкубатор перерастает свои рамки и становится технопарком. То есть резиденты, которые заехали в бизнес-инкубатор, вырастают и остаются там, но уже в статусе технопарка.
А.Э. — За полтора года можно провернуть такую операцию, изменить статус бизнес-инкубатора?
А.А. — Можно. Дело не в том, чтобы изменить статус. Мы изучали зарубежный опыт, были в технопарке «Берлин-Адлерсхоф» в Берлине, в том числе вместе с руководителем Департамента поддержки и развития малого предпринимательства города Москвы Михаилом Михайловичем Вышегородцевым.
Мне понравилась у них одна идея. В виде исключения, если к ним обращается резидент бизнес-инкубатора (который они тоже на три года сдают в аренду своим резидентам), управляющая компания вправе принимать решение, чтобы уже на рыночных условиях оставлять этого резидента до пяти, а то и до семи лет в этих стенах.
А.Э. —Последний год нахождения в бизнес-инкубаторе, резидент платит «рыночную» аренду, некий средний уровень по городу.
А.А. — Это 7400 рублей за квадратный метр в год. Получается в пределах 600 рублей в месяц. Плюс коммуналка и эксплуатация — в пределах
А.Э. — Получается, у вас всё-таки не самые дешёвые помещения.
А.А. — Надо рассматривать соотношение цена-качество. Плюс, давайте прибавим сюда те услуги, которые получают наши резиденты. Пользование переговорными комнатами, в эту цену уже входят интернет (300 Мб) и телефонная безлимитная связь. И важно ещё насколько качественно эти услуги оказываются. Правильно сказал Игорь, что в других местах в любой момент могут отключить телефон, либо случится авария.
А.Э. — В качестве вашего здания я не сомневаюсь — оно новое, разумно построено. Вопрос в другом: если вы Игоря оставляете в бизнес-инкубаторе на пять лет или дольше, пусть на рыночных условиях — да, с точки зрения зарабатывания денег бизнес-инкубатором или городом это хорошо.
Но когда новые компании стоят и ждут помещений, это плохо, потому что 300 квадратных метров для них вы из своего оборота исключаете. А что такое 300 квадратных метров? Это, может быть, десять новых компаний, из которых может вырасти один Google, как у нас любят говорить.
А.А. —Дело в том, что при принятии таких решений (в виде исключения) учитывается всё. Если к тому моменту мы видим, что есть тридцать компаний, которые претендуют на эти площади, естественно, придётся принимать какое-то другое решение.
Но если к тому моменту у них будет одна компания, которая желает попасть в бизнес-инкубатор, и при этом компании Игоря некуда идти, самое главное — в нужный момент в нормативные документы внести те изменения, которые позволят иметь право принять то или другое решение.
А.Э. — Приоритет будет отдаваться тем компаниям, которые стоят на очереди, на «входе» в бизнес-инкубатор?
А.А. — Естественно. Потому что цель бизнес-инкубатора — именно выращивать «стартаповское» предприятие.
И.С. — С другой стороны, я бы хотел привлечь внимание к тому аспекту, что надо эту проблему рассматривать комплексно. Когда мы вырываем бизнес-инкубатор из всей цепочки и рассматриваем проблемы только бизнес-инкубатора, тогда всё очевидно: отсидел три года — до свидания, приходите следующие. Есть компании, нет компании, есть у них потенциал, какого рода потенциал — это отдельный вопрос.
Желающих начать своё дело много. А много ли из них готово предоставить реальный бизнес-план? Бытует мнение, что собрались студенты — главное, дать место в бизнес-инкубаторе, и у них точно получится бизнес, у них будет Google. Но сколько таких компаний создаётся и без бизнес-инкубаторов, и сколько из них мгновенно разваливается. Эта статистика тоже существует.
А.А. — И не по причине того, что им не дали площадей. По совершенно другим причинам.
А.Э. — Мне кажется, здесь причина в том, что есть бизнес-инкубатор — это элемент той самой цепочки. И то, о чём вы, Игорь, говорите, это отсутствие или недостаточная работа каких-то предыдущих элементов — некоего экспертного отсева молодых компаний, и даже не компаний, а ещё идей. Они не должны доходить до бизнес-инкубатора.
И.С. — Это не совсем то. Цепочка всё-таки должна иметь продолжение. В Зеленограде нет продолжения цепочки, о чём мы говорили в начале разговора. Я озвучиваю идею, что, может быть, есть смысл продлить пребывание компаний, которые себя зарекомендовали в бизнес-инкубаторе, на тот период, пока не появится эта цепочка.
Допустим, если в
А.Э. — Вы сказали «компания зарекомендовала себя». Это надо формализовать. Какие должны быть критерии?
И.С. — Есть простые показатели. Во-первых, численный рост компании, во-вторых, её оборот. Есть ли у компании средняя зарплата, которая выплачивается сотрудникам. Такие вещи легко определить.
А.А. — Такие показатели можно вывести интегрально. Ведь компании приходят к нам с проектами, с раскладками развития проектов. К концу третьего года можно посмотреть плоды деятельности.
А.Э. —Выполнение бизнес-плана даже не обсуждается, это обязательство. Но мне кажется, что исключения должны даваться компаниям, которые превышают взятые на себя обязательства.
А.А. — Естественно.
И.С. — Кроме того, можно посмотреть, что за продукцию выпускает компания, какое место она заняла на рынке не только с точки зрения оборота, но и той самой «инновационности».
А.Э. — Мы до эфира говорили о том, что оценить «инновационность» сложно, в том числе в силу того, что у нас не прописаны чётко понятия, что такое инновационная продукция, что такое инновация, коммерциализация. Я в качестве примера, всем рассказываю, как в законе о Сколково определено, что такое исследовательская деятельность: это то-то, то-то... «а также иная деятельность для проведения исследований». Игорь, в условиях отсутствия чётких определений — ваша компания инновационная?
И.С. — Это очень сложный вопрос. В том случае, когда нет чётко установленных законом нормативных рамок, я пытаюсь применять здравый смысл. Иногда здравый смысл позволяет отделить одно от другого.
В данном случае наша компания находится в уникальной ситуации. С одной стороны, мы единственная компания в России, которая производит продукцию, связанную с POS-терминальным оборудованием для банковских систем. Мы — единственная компания в России, которая ведёт разработки и выпускает такую продукцию. Встаёт вопрос: это инновационная деятельность или не инновационная деятельность?
А.Э. — Это инновационная деятельность или нет?
И.С. — С моей точки зрения, да. Не только потому, что мы единственные. Хотя это можно рассматривать отдельно — почему другие компании не могут выпускать эту продукцию? Наверное, не из-за того, что они не хотят, а, по всей видимости, потому что они не смогли.
А.Э. — Недавно в нашем эфире директор Центра развития предпринимательства (ЦРП) Михаил Щербаков, рассказывая о финансовой поддержке инновационных компаний, привёл в пример одну компанию, которая тоже единственная в России выпускает некую продукцию (хотя в мире её тоже выпускают)... А может, это вы и были?
И.С. — Да, да! :)
А.Э. — И вам не дали эту поддержку, потому что вас не признали инновационной компанией. Что с этим делать?
И.С. — Это было на уровне Научно-технического совета. Они попросили меня предоставить некое экспертное заключение ведущих специалистов в этой области. Парадокс заключается в том, что я — ведущий эксперт в этой области. Мы участвуем в международных выставках, во всех мероприятиях, проходящих в нашей отрасли, и наш коллектив признан, и наши разработки известны. Кто может представить отзыв о нас в России по продукции? Я не знаю. Мы не смогли найти.
А.Э. — И сказали: «Нет экспертов — не будет поддержки»?
И.С. — На самом деле это гораздо серьёзней. Мы не знаем людей, которые собираются в Научно-техническом совете экспертов: откуда они взялись, какой у них бэкграунд, опыт, в какой области они являются специалистами, что они понимают в том, что они презентуют. Они не приезжают в компанию и не смотрят, чем мы занимаемся, чтобы на месте, детально познакомиться с нашей продукцией.
Рассмотрение проекта — это пять-семь минут в формальной обстановке, где эксперт зачитывает отзыв, что «мы посмотрели и считаем, что эта разработка не интересна». Баллы, которые рассчитываются по представленному проекту, тоже нам не называются.
Мы не знаем, на что обратил внимание эксперт, что ему не понравилось. Здесь нет никакой обратной связи, никакого диалога. Это чисто бюрократическое рассмотрение. Люди говорят: «Ваш проект не интересен. Ваша продукция не будет никому интересна».
А.Э. — Чтобы дать возможность резиденту остаться в бизнес-инкубаторе после трёх лет, необходимо внести изменения в регламент работы бизнес-инкубатора?
А.А. — Мы уже занимаемся этим вопросом. Я не зря сказал, что у нас есть задумки. Готовится обращение к министру Правительства Москвы, руководителю Департамента поддержки малого и среднего предпринимательства Вышегородцеву Михаилу Михайловичу с просьбой рассмотреть возможность обращения с инициативой в Правительство Москвы и внести изменения в
Если в базовое постановление вносится изменение, нам необходимо подготовить статистическую базу, полностью показать реальную картину, которая сегодня есть. Думаю, к концу года мы будем готовы с таким предложением выйти. Год у нас ещё остаётся. Думаю, этого времени достаточно для того, чтобы внесли изменения в
Если понадобится, Москва всегда имеет возможность, чтобы Правительство Москвы или Мосгордума вышли с законодательной инициативой и в Государственную Думу внести изменения в постановления или в другие федеральные законы и нормативные документы.
А.Э. — Прогноз у вас оптимистичный?
А.А. — У меня — оптимистичный. Без оптимизма трудно жить.
А.Э. — Игорь, если оптимистичные прогнозы Артура не сбудутся, вам придётся освободить помещение в бизнес-инкубаторе и не найдёте подходящего помещения в Зеленограде, вы рассматриваете возможность уехать из Зеленограда?
И.С. — Да, конечно, хотя такой переезд — почти катастрофа. Я всегда стремился работать в Зеленограде. Я здесь живу с 1971 года, Зеленоград — мой родной город. Был период в моей жизни, когда приходилось ездить в Москву, когда я работал в представительстве американской компании. Это был тяжёлый период жизни, когда каждый день нужно было мотаться в Москву туда и обратно.
Кроме того, Зеленоград обладает очень высоким потенциалом в смысле кадров. Наше предприятие в этом смысле тоже уникальное, потому что мы работаем со студентами МИЭТ. Когда мы пошли в бизнес-инкубатор, нас было человек пять, а сейчас больше тридцати. В первую очередь, мы выросли за счёт студентов МИЭТа.
У нас очень выгодное расположение: бизнес-инкубатор находится рядом со студенческими общежитиями, поэтому студенты имеют возможность с утра до вечера находиться у нас в офисе.
А.Э. — Им, наверное, приятнее быть на работе, чем в общежитии.
И.С. — Чего греха таить, иногда это и полезней, потому что качество образования — отдельный разговор. Фактически наше предприятие превратилось в базовую кафедру МИЭТа. Мы проводили встречи с МИЭТом по этому поводу. У нас уже есть и аспиранты. Мы работаем со студентами со второго курса. Если прийти в наш офис, вы увидите — везде сидят и работают студенты.
А.А. — Но мы должны понять ещё одно: всё-таки коллектив уже есть. Я думаю, большая часть людей не захотят уехать отсюда.
И.С. — С другой стороны, мы должны рассматривать другие варианты. Это может быть переезд в Андреевку, например, там строятся помещения. Мне кажется, что в области будет легче решить какие-то проблемы, нежели в Зеленограде.
А.Э. — Хорошо. Давайте тогда поговорим о других резидентах. Как у них?
А.А. — У всех дела идут хорошо. В прошлую нашу беседу я говорил, что у нас идёт отбор не предприятий, а проектов. Естественно, мы отслеживаем, каким образом резиденты реализуют тот проект, с которым они пришли к нам.
А.Э. — Давайте поговорим о тех, кто проект свой реализует плохо. Есть случаи отставания, есть случаи исключения из бизнес-инкубатора?
А.А. — К сожалению, есть одна компания. А может быть, к счастью. Что интересно: на этапе экспертизы, на этапе рассмотрения этого проекта, на комиссии много было вопросов к ним. Но они смогли убедить всех, что смогут реализовать проект именно в течение трёх лет, добиться намеченных результатов. Но уже через четыре-пять месяцев мы поняли, что этот проект для них — только ширма. Люди занимаются совершенно другим делом. Им просто нужно было получить на льготных условиях хорошие площади. На основании договоров аренды, в которых прописываются обязательства резидента отчитываться по проекту и при нереализации этого проекта он расторгается, мы так и сделали и с ними расстались. Это фирма «Эко-основа».
Ещё три организации ушли из бизнес-инкубатора потому что сами поняли, что выбрали тупиковый вариант, который не имеет возможности коммерциализации. Мы пришли к обоюдному согласию, что можно расторгнуть договор. То есть за эти полтора года четыре резидента ушли.
А.Э. — Сейчас есть очередь на «вход» в бизнес-инкубатор?
А.А. — Есть три заявки. Надеемся на следующей неделе провести очередную комиссию и выбрать из этих трёх претендентов. Запас площадей есть — около 200 квадратных метров — пока есть свободная площадь, мы продолжаем набирать резидентов.
А.Э. — Я хотел бы поговорить об этих трёх годах нахождения в бизнес-инкубаторе. Я знакомился с условиями в других бизнес-инкубаторах — и зарубежных, и открытых сейчас и ранее в Москве — там нет срока в три года. По-моему, только в Строгино есть максимальный срок — три года, а ожидаемый — полтора года. Например, бизнес-инкубатор Академии народного хозяйства предлагает год, плюс ещё год, если всё хорошо. Три года — не много, на ваш взгляд?
А.А. — Однозначно отвечать на такие вопросы нельзя. Нельзя ставить ограничения на начальном этапе, что больше года нельзя или год плюс год. А если проект хороший, развивается, и видно, что этому проекту нужен ещё год? А руки связаны... В данный момент у нас почти 80 процентов договоров заключены на год с последующей пролонгацией.
Естественно, через год мы смотрим, насколько проект реальный, как развивается, какие имеет перспективы. После этого следует пролонгация этого договора. Как Игорь говорит, что им понадобится ещё год-полтора. Если было бы до пяти лет, никто нам бы не мешал продлить этот договор на этот срок. А сегодня приходится выходить с какими-то предложениями, чтобы внести в нормативные документы изменения.
И.С. — Я бы хотел добавить здесь вот что. Надо рассматривать ситуацию в целом. Если мы посмотрим на западные бизнес-инкубаторы, то нужно чётко себе представлять, что инфраструктура в тех местах, где они построены, кардинально отличается от зеленоградской инфраструктуры. В Строгино тоже бизнес-инкубатор соседствует с большим технопарком. Поэтому нет проблемы перемещения.
И вообще, что такое концепция бизнес-инкубатора? Это отдельно стоящее здание в пустыне, где созданы все условия для компаний, которые работают внутри? А в других зданиях разве не должно быть таких условий? Не должны присутствовать конференц-комнаты общего пользования, или типографии, или ещё какие-то вещи, связанные с инфраструктурой? Это типично для любого офиса высокотехнологичной компании.
Поэтому бизнес-инкубатор в Зеленограде появился не как бизнес-инкубатор, а как нормальное здание современного уровня для таких компаний. Если мы поймём, что бизнес-инкубатор — это помощь государства в становлении молодой компании на определённый период, то она, может быть, и не связана с конкретным местом.
Но в Зеленограде такая ситуация, что это место всего лишь одно. Выйдя за пределы бизнес-инкубатора будешь ходить по всему городу и искать, где приткнуться.
А.Э. — То есть пустыня.
И.С. — Да, это практически пустыня. На площади, строящиеся около очистных сооружений в Зеленограде, я точно никогда не перееду, потому что я никогда не смогу привести наших партнёров туда, где воздух имеет определённые ароматы. Мне говорят: «Да ладно, это бывает редко». А себя ведь тоже надо уважать.
Ведь невозможно строить нормально работающую компанию с интеллектуальным потенциалом около очистных сооружений.
А.Э. —Игорь, что для вас бизнес-инкубатор в первую очередь — это доступные площади или это дополнительные услуги: по консультированию, по упаковке и т.п.?
И.С. — Для нас бизнес-инкубатор в первую очередь помещение. Это не первый бизнес-опыт в моей жизни. Поэтому некоторые вещи я уже мог организовывать сам. Но я прекрасно понимаю, что для начинающих свой бизнес, например, юридическая поддержка, консультации по налоговому законодательству, бухгалтерии — это важно.
Не все могут себе позволить выделить внутри площадей переговорные комнаты. Поэтому созданная в бизнес-инкубаторе инфраструктура оптимально соответствует потребностям молодых компаний. Мы тоже пользовались этой структурой, — может быть, меньше, чем другие.
А.Э. — Последнее, о чём я хотел поговорить — мы много уже об этом сказали — почему, на ваш взгляд, нет очереди новых компаний, потока идей на входе в бизнес-инкубатор? Мне кажется, что отсутствие этой очереди — очень тревожный и плохой показатель инновационной ситуации в городе в целом. И не только в городе.
И.С. — Чтобы попасть в бизнес-инкубатор, нужно уметь представить свою идею. Для этого нужно разработать бизнес-план и технико-экономическое обоснование не на ближайшие две недели, а на три года вперёд как минимум, а может быть, ещё на два года после выпуска из бизнес-инкубатора.
Далеко не каждый способен это сделать. Молодых ребят, которые заканчивают институт, этому точно не учат. У людей есть идеи, но оформить свои идеи в бизнес-идею удаётся далеко не каждому.
А.Э. — То есть отсутствует элемент инфраструктуры, который помогает оформить идею в бизнес-план и технико-экономическое обоснование?
И.С. — Такая структура есть в бизнес-инкубаторе.
А.А. — Когда приходят люди с идеями и не знают, каким образом сформулировать её, мы оказываем эту помощь. Есть и ЦРП, который оказывает услуги консультаций по всем областям.
А.Э. — К вам есть очередь людей с идеями и с просьбой помочь им сделать бизнес-план?
А.А. — Очереди нет. Но мы оказываем такие услуги.
А.Э. — Почему очереди нет?.. Сейчас мы выяснили, что идей нет на самом деле.
И.С. — У людей нет понятия о том, что эта идея должна быть сформулирована. Многим кажется, что эти требования — бюрократические заморочки, которые мешают делу. Когда не начал реальное дело и не получила реальную ответственность за других людей, за свой коллектив, кажется, что в жизни всё легко и просто — есть гениальные идеи, и завтра я буду на коне, создам виртуальное или не виртуальное предприятие. Особенно это касается современных технологий, касающихся компьютеров.
Ведь если мы говорим о каком-то материальном производстве, тут всё просто, жёстко и понятно. Всегда можно ощутить: для того, чтобы сделать, нужно закупить оборудование, материалы. Человек понимает, что нужно сделать вложение, после этого появляется продукция, которую нужно продавать. Здесь всё можно пощупать руками.
Как только мы переходим в область компьютерных технологий, человек, сидя дома, не имея ничего кроме компьютера, может виртуально создать нечто. Ему кажется, что это и есть результат работы, достаточный для того, чтобы потом вылиться в бизнес. Но люди, которые занимаются этим делом, понимают, что этого недостаточно.
К сожалению, студентов, — потому что мы говорим в первую очередь о людях, которые вырастают в институтах, — не учат, как построить бизнес. Конечно, есть курсы по экономике и людям там что-то рассказывают, но не формируется психология, что любое дело должно быть просчитано и изложено на бумаге. Если ты не можешь доказать свою идею другому, то, скорее всего, она не состоится.
А.А. — Хотел бы добавить два аспекта. Недавно в нашем здании проходила ярмарка молодёжных проектов. Там были школьники, студенты, аспиранты. Я говорил со многими, потому что я в каждом из них видел потенциального резидента бизнес-инкубатора.
Вы знаете, что меня поразило и, может быть, напрягло? Я разговаривал с аспирантами. Я вижу, что люди живут тем, чем они занимаются — они разработчики, они реально что-то разрабатывают, придумывают. Но они не готовы стать коммерсантами, то есть не готовы начинать бизнес. Ждут, пока кто-то купит у них их разработки.
А.Э. — Нет бизнес-ангелов?
А.А. — Нет коучинга. Для того, чтобы тот же бизнес-ангел увидел это, нужно ещё уметь преподносить идею, нужно заявить о том, что ты сделал. Они, как люди творческие, живут в своём мире. Они хорошие специалисты, могут часами рассказывать о том, чем отличается их разработка от мировых аналогов. Но на самый простейший вопрос: «Кто будет пользователем вашего продукта? Насколько он востребован на рынке? Какова ценовая категория», начинают «плыть».
Второй аспект. Когда было много проектов, на мой вопрос: «В чём отличие вашего продукта от того, что уже есть на рынке?», ответ был очень простой: «Это будет производиться в России». Я говорю: «И что дальше? Вы представьте себе: есть китайское производство. Вы на уровне китайского производства?» — «Да» — «У вас будет дороже, чем китайское?» — «Да». — «А почему вы уверены, что у вас купят?» — «Потому что это российское».
Не могут понять, что в бизнесе так не бывает. Когда покупатель голосует своим карманом, он должен понимать, за что он платит. Если на рынке есть такого же качества товар, но раза в полтора дешевле, естественно, он за твою продукцию голосовать не будет.
Правильно говорит Игорь о том, что этому их в институте не учат. Они — хорошие специалисты, они понимают, что делают, разрабатывают собственный продукт, но никто их не учит, каким образом из этого продукта сделать товар на рынке. Это очень важный момент.
И.С. — Институт готовит инженеров, но не предпринимателей. Поэтому та идея, которая витает в воздухе и постоянно муссируется, что нужно дать какую-то мифическую возможность нашим студентам проявить себя, реализоваться и тут же у нас появится множество предприятий и будет успешными на рынке, это идея-фикс.
Мы придерживаемся другой позиции, постоянно пытаясь дискутировать на эту тему. Я говорю, что, если есть состоявшиеся люди с опытом, то гораздо правильнее молодым людям, которые имеют идеи, приходить в уже устоявшиеся компании и пытаться реализовать свои идеи там, внутри уже сложившегося коллектива, естественно, если этот коллектив и его руководитель восприимчивы к чужим идеям. Тогда можно реализовать идею, набраться опыта, а дальше уже принимать решение выходить в свободное плавание.
А.Э. — Как это в своё время сделали вы.
И.С. — Да, конечно.
А.А. — Я считаю, что одной из важнейших задач бизнес-инкубатора как управляющей компании, являются организация семинаров, тренингов, других мероприятий, чтобы пробудить в этих молодых людях желание стать предпринимателем и зарабатывать деньги.
А.Э. — Такое, казалось бы, естественное желание...
А.А. — Желание такое у всех есть. Но надо стать предпринимателями. Я считаю это одной из важнейших задач, потому что в этом случае как раз те люди, которые участвовали в ярмарке, по крайней мере, часть из них, в будущем — через год, два — реально могут стать резидентами бизнес-инкубатора.
И.С. — Характерный пример того, каким образом можно решать эту проблему: уже несколько лет в Зеленограде обсуждается проблема коллективных защит дипломов. Такой опыт был несколько лет назад, когда создавалась команда, состоящая из нескольких человек по разным направлениям. Команда коллективно защищала диплом. Это прототип того, о чём мы говорим, когда выращивается предприятие. Создаётся проектная группа: кто-то отвечает за техническую проработку, кто-то — за экономику, кто-то занимается переводами, маркетингом. Если создать такую группу, это логично. В жизни именно так и происходит. Один инженер не создаёт продукт в одиночку. Продукт всегда создаёт коллектив.
А.Э. — Понятно, я думаю, эта тема стоит отдельного разговора. Поздравляю вас, что бизнес-инкубатор полтора года прожил. Надеюсь, за следующие полтора года вы все свои проблемы решите. У нас в гостях был директор предприятия «Бизнес-инкубатор «Зеленоград» Артур Абгарян и генеральный директор компании «Терминальные технологии» Игорь Сухоставский.
Александр Эрлих