| загрузить файл со звуком (29531 кб) |
— Павел Валентинович, сначала о конкурсе, — чем надо было подтверждать свое профессиональное мастерство?
— Это был второй этап конкурса профессионального мастерства. Первый проходил в окружном управлении, где выявлялся лучший сотрудник среди дежурных частей окружного управления. Победитель представляет Зеленоградский округ уже в Москве — на конкурсе было представлено десять административных округов, плюс сотрудник управления охраны Метрополитена. Нужно было участвовать в нескольких дисциплинах, подтверждать свое мастерство на определенное количество баллов. Приоритет, естественно, отдавался профессиональной деятельности — огневой и физической подготовке. Из трех составных выводилась общая оценка, и победитель назначался по результатам этих трех дисциплин.
— Каков теперь следующий этап?
— Следующий — среди сотрудников МВД, по всей стране; я уже буду представлять Москву. Восемьдесят девять регионов, плюс Москва, Санкт-Петербург, и, насколько я знаю, отдельно сотрудники транспортной милиции. Около ста человек от каждого региона.
— В части физической подготовки что нужно было показывать на конкурсе?
— Боевые приемы самообороны без оружия, самбо, попросту говоря; подтягивания и кросс.
— Как давно вы занимаетесь самбо? Насколько я знаю, вы также тренер по дзюдо?
— Занимаюсь очень давно, с олимпийского 1980 года. Мастер спорта по самбо и дзюдо. Сейчас на добровольной основе являюсь заместителем председателя Федерации самбо Зеленограда. У нас существует свой клуб, в котором я помогаю работать и тренироваться ребятам, в меру своей занятости. Подсказываю, помогаю проводить там тренировочные занятия по самбо и дзюдо.
— Перед вами когда-нибудь стоял выбор — спорт или милиция?
— Да, выбор был нелегким, и пришлось все-таки выбрать милицию. По той простой причине, что спорт сопряжен с большим количеством травм, и на высоком уровне рано или поздно пришлось бы заканчивать. Пришлось здраво оценить ситуацию и выбрать более перспективный путь.
— Расскажите немного о себе — где вы учились, в каких подразделениях милиции служили?
— Первое образование — физкультурное. После окончания техникума физической культуры я служил в Краснознаменном Дальневосточном округе, в пограничных войсках. После армии поработал тренером, а потом все-таки решил пойти в милицию. В 1994 году пришёл в зеленоградское УВД. Помню дату, это было 1 апреля...
— Но к вам серьезно отнеслись?
— Да, вполне серьёзно. Работу в милиции я начал в отделе уголовного розыска, искал преступников, которые находятся в федеральном, международном розыске. Это было для меня в тот момент очень интересно, работа сопряжена с поездками, командировками, общением с самыми разными людьми — это такой опыт на первоначальном этапе работы. Затем, по перспективе роста, мне пришлось поработать несколько лет в отделе по особо тяжким преступлениям, старшим оперуполномоченным по особо важным делам. Это, если проще, убойный отдел. Тоже багаж получил, опыт, который пригодился впоследствии. Затем я стал заместителем начальника отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков. Тоже своеобразная специфика. Где-то в середине
— Переход в разные подразделения после нескольких лет службы был связан только с возможностью служебного роста?
— Это связано с перспективой служебного роста, потому что, как понимаете, в свое время каждая служба является более интересной, более перспективной. Поэтому двигался по линии уголовного розыска, на данном этапе было это интересно, удобно находиться там, где ты нужен. Естественно, в каждом направлении работы своя специфика. Когда требуются новые впечатления, хотелось все-таки попробовать на новом месте. А перспектива роста, она всегда есть, в любом направлении.
— Вам сложно было перестраиваться? Из «убойного» на «наркотики»?
— Нет, несложно. У нас борьба с наркотиками вплетена во все сферы жизни. Сбыт, хранение наркотиков связаны с другими преступлениями — грабежами, кражами, убийствами в том числе.
— Поясните, пожалуйста, что входит в ваши обязанности, чем занимается начальник смены?
— В мои должностные обязанности входит, в первую очередь, раскрытие преступлений за текущие сутки по горячим следам. От времени между первоначальным поступлением информации до отработки материала зависит, по моему мнению, 50-60% успеха раскрытия преступления. Если по горячим следам нам удается отработать квалифицированно преступление, найти свидетелей, очевидцев, изъять по максимуму следы орудия преступления, тогда впоследствии будет легче заниматься раскрытием любого преступления. В первую очередь, конечно, тяжких и особо тяжких. И, конечно, в первую очередь это антитеррористическая защищенность, бич нашего времени, к сожалению.
— Конкретно ваша задача — это координация действий различных подразделений?
— В первую очередь это поступление информации ко мне. Если нужно объяснить механизм, я объясню. У нас существует единый центр, служба 02, которая находится на Петровке, 38. Существует единая система безопасности, которая охватывает все округа и часть московской области. Звонящий 02 или 112 с мобильного телефона попадает в единый call-центр, где оператор спрашивает его о происшедшем, забивает это в электронном виде, условно говоря, в виде SMS-сообщения, такая своеобразная карточка приходит. Где указан телефон, объект, место, время, данные человека, с которым мы тут же можем связаться.
Когда граждане звонили нам напрямую, у нас было больше времени на отработку и охват этой информации. Временная пауза дохода карточки, перезвона напрямую заявителю, если требуется эта информация... Сейчас мы, как правило, минут пять-семь теряем, при тяжком преступлении. Ну, четыре минуты — на то, чтобы связаться с человеком.
— Получается, что вот эта централизованность в конечном счете замедляет вашу работу?
— Для Зеленограда — да. У нас своеобразная специфика, и, по моему мнению, старая система более себя оправдывала.
— Раньше когда человек набирал 02 в Зеленограде, он попадал в нашу дежурную часть?
— Он попадал либо ко мне, либо к сотруднику дежурной части, который с ним напрямую общался. Может быть, нынешняя система работу сильно не усложнила, но на оперативности может сказываться.
— А если сейчас житель позвонит напрямую в дежурную часть, ему не ответят, что сначала нужно обратиться по 02?
— Конечно, нет. Любое сообщение гражданина, который обращается в органы внутренних дел, регистрируется, фиксируется, принимаются адекватные меры.
— В едином call-центре и в дежурной части стоят определители телефонных номеров?
— В окружном управлении есть определитель номера, и единый центр на Петровке в электронном виде нам сбрасывает номер звонившего. Плюс со слов человека записывают какие-то контактные данные; мы также можем прослушать голосовое сообщение — то есть сам звонок гражданина на 02.
— Если человек, позвонив 02 или вам напрямую, не смог или не захотел оставить свои координаты, вы все равно будете принимать меры?
— В обязательном порядке. Анонимные сообщения рассматриваются, в особенности если это касается, повторюсь, антитеррористической защищенности. Даже прошу граждан — если у них возникают какие-то подозрения, по роду подозрительных машин, подозрительных предметов, в обязательном порядке звонить 02 — тем быстрее мы будем реагировать.
— Что происходит после поступления информации из единого центра?
— Поступает сообщение. Я не буду особенно вдаваться в подробности и специфику. Скажем, тяжкие преступления помечаются красным цветом, для визуального восприятия (потому что за сутки сообщений очень много); другие — иными цветами. Мы читаем карточку происшествия; если необходимо, связываемся с заявителем по телефону, параллельно получаем какую-то дополнительную информацию. Если требуется незамедлительное принятие решения, то направляем туда либо экипаж патрульно-постовой службы, либо сотрудников, которые ведут по этой линии работы квалифицированную направленную деятельность.
— Вы сказали, что различные виды преступлений помечаются разным цветом...
— Это всё условно. Потому что, например, семейный скандал может перерасти в более тяжкое преступление.
— Но куда быстрее ехать, наверное, решается в зависимости от тяжести преступления в момент поступления информации?
— Да. Несмотря на сокращения и нехватку экипажей, особенно в вечернее время, информация о тяжком и особо тяжком — приоритет. Но, по возможности, стараемся использовать по максимуму все силы, средства и возможности, чтобы отрабатывать любое преступление. Еще раз повторюсь, по опыту работы любая банальная семейная ссора может перерасти в нанесение телесных повреждений ножом, топором и так далее. Чем быстрее туда сотрудники подъедут, тем быстрее можно предотвратить это преступление.
— Есть такое мнение, что позвонить в милицию по поводу семейного скандала у соседей, например, означает получить ответ: «Да это семейное дело, у нас есть более серьезные вещи».
— Нет. Если раньше мы могли отправить участкового инспектора, который пешком спокойно доходил, то сейчас даже на все семейные скандалы выезжают экипажи патрульно-постовой службы, отдела вневедомственной охраны, отдельной роты патрульной службы. Помимо сообщений граждан, в наши обязанности ещё входит охрана общественного порядка на улице, это так называемые сезонные преступления. Летом большее количество преступлений совершается на улице, в более холодное время — внутри помещений, в общественных местах и так далее. Но тут прогнозировать или что-либо выделять тоже очень сложно.
— Сколько к вам за сутки поступает сообщений?
— Несколько сотен. Но, к счастью, из них находят свое подтверждение процентов тридцать. Я исключаю из этого семейные скандалы, которые всегда есть и будут; распитие и так далее. Граждане звонят не только по преступлениям, но и по массе других поводов. Протекает вода, застряла бабушка в лифте — люди звонят по этому поводу, приходится реагировать, передавать эту информацию другим службам, в МЧС, например. Поэтому координация тут играет тоже большую роль... Недавно была такая ситуация: звонят соседи, у нас, говорят, очень сильно стучат в ванной. Предвидеть, что там происходит, сложно. Туда подъехал экипаж, поговорили с соседями — да, здесь живёт пожилая бабушка, ей в ванной, по всей вероятности, стало плохо. Она чем-то стучала по батарее. Пока вызвали сотрудников МЧС, пока они вскрывали, — от соседей перелезли через балкон, вскрыли ванну. Бабушка там находилось, ей было плохо, у нее был инсульт или инфаркт. Вызвали скорую помощь, но человека уже не спасли. Приходится и такими вещами заниматься, была ситуация, когда принимали роды по телефону. Когда сотрудники патрульной службы были вынуждены принимать роды, консультировались со мной по телефону, потом уже медики приехали.
— А вы могли дать грамотные рекомендации?
— Скажем так, в меру своей образованности. Параллельно у меня был врач «скорой помощи» на трубке, и я давал им рекомендации по рации и по телефону.
— Вы упомянули 30 процентов информации из общего потока сообщений, которые относятся непосредственно к милиции. Это означает, что все поступающее по 02 и касающееся Зеленограда,"спускается" к вам, в дежурную часть? Или какой-то фильтр в едином центре всё же существует?
— Нет, фильтра не существует. Даже сообщения людей, звонивших напрямую в службу спасения, всё равно дублируют в ОВД, дабы мы держали на контроле ситуацию. Мы уже на месте определяемся, каково наше участие — незамедлительное или можно вмешаться позже.
— Какие преступления у нас в округе сейчас преобладают?
— Грабежи и кражи, начиная уличными, заканчивая кражами в транспорте, в организациях, учреждениях. От квартирных краж сейчас, может быть, мы отошли, не сезон, поскольку граждане уже понимают, что нужно устанавливать систему охранной сигнализации. Спад квартирных краж происходит, может быть, и поэтому. Основное — это уличная преступность, отбирают телефоны, избиения, кражи в ночных клубах. Возможно, это и невнимательность жителей, которые оставляют без присмотра свои вещи. Хотелось бы подчеркнуть, что в основном преступлений совершают не зеленоградцы, процентов на 70 — иногородние.
— Да, об этом часто говорят сотрудники милиции. А иногородние — это кто, из Московской области, смежных областей, ближнего зарубежья?
— Тут сложно выделять в процентном соотношении, поскольку Зеленоград — своеобразный анклав на территории области. Например, иногда у нас на ночь в городе остаются люди, которые едут на электричках в Тверскую область и не успевают туда попасть. Им нужно себя чем-то занять, они начинают совершать кражи, разбивая стекло в автомобилях, которые припаркованы недалеко от станции, в близлежащих микрорайонах; грабить припозднившихся граждан. Уже выработана стратегия по этому поводу: экипажи максимально «стягиваются» к первым и к последним электричкам.
— Сколько сотрудников милиции должны постоянно находиться в дежурной части?
— По численному составу, в связи с грядущим сокращением в милиции, моя дежурная смена была сокращена почти вдвое. Соответственно, вал происшествий ложится на плечи меньшего количества сотрудников. Не думаю, что это скажется на качестве отработки, но сокращения будут играть роль в этой ситуации.
— То есть, сокращения в рамках реформы МВД коснулись и дежурных частей?
— Всех служб коснулись. Как это ни прискорбно.
— Вы почувствовали, что стало труднее работать?
— Да. И по сложности и напряженности, и по мере ответственности. Сотрудников меньше это раз, а во-вторых, возросла требовательность руководства и граждан.
— Хватает ли у вас машин?
— Тут ситуация неоднозначна. Не хотелось бы жаловаться, но в выходные дни, вечером в пятницу, субботу — не всегда хватает. Летом в эти дни много компаний на улице, большое количество драк. У нас большие проблемы вызывал третий торговый центр. Большое скопление людей. Например, если бы засняли, что там происходило 9 мая, люди бы удивились — это больше, чем на демонстрации советских времен.
— Там была такая толпа?
— И толпа неуправляемая. В выходные дни, в пятничные все-таки стараемся усилить количество сотрудников милиции в этом месте, в частности, сотрудников уголовного розыска в гражданской одежде, сотрудников отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Решим эту проблему, но не сразу. Опять же, это в рамках отношения государства. Чтобы запретить продавать спиртные напитки, потому что распивают, не отходя от магазина.
— Вроде бы сейчас в круглосуточном «Квартале», который находится на этой площади, в выходные спиртным не торгуют, есть такая договоренность.
— Договоренность есть, но...
— ...пьяные на месте?
— Пьяные есть, но уже не в таком количестве. То, что было летом, и то, что сейчас — большая разница. Не только потому, что осень, там из-за большого скопления клубов молодежь собирается уже вне зависимости от времени года. Может быть, провели разъяснительную работу с руководителями этих клубов, может, это заслуга участковых, инспекторов, но, по моему мнению, там волну сбили на время.
— Нам недавно сообщили в управе района Савелки, что возле «клубной точки» сейчас работает передвижной пункт милиции — что это означает?
— Передвижной пункт милиции — это немного громко сказано. Это автобус с сотрудниками милиции, которые уже по ситуации решают вопрос конкретно на этом участке. Либо отправляют уже совсем пьяных людей в отдел милиции, либо разрешают ситуацию на месте. Они несут там службу как постоянный пост при этом торговом центре.
— Насколько необходимо ваше участие, как координатора действий различных подразделений, в каждом конкретном случае? Может, например, патрульный экипаж на месте самостоятельно решить, что делать?
—У нас механизм отработан; ничего нового тут не появляется. Экипаж, который выезжает на место происшествия, подтверждает (или не подтверждает) информацию, докладывает о ситуации. В зависимости от ситуации я принимаю решение, кого туда отправлять; как правило, туда направляется следственно-оперативная группа, и первоначально отрабатывается место происшествия, по изъятию следов, установлению очевидцев. В такую группу входят следователь для осмотра места происшествия, ведения процессуальной документации, сотрудник уголовного розыска, который занимается опросом свидетелей и очевидцев, сотрудник криминалистической службы, который на месте изымает следы преступления, орудия; скажем так, физические следы. И, по мере необходимости, кинолог с собакой. По ситуации подключаются те или иные сотрудники уголовного розыска.
У нас сейчас действует новая система безопасности (СБГ), это система видеонаблюдения, которая выведена на единый call-центр. В округе записи камер выводятся к нам, в дежурную часть, мы можем просмотреть любой подъезд, если его «захватывает» камера. В едином центре находятся все архивы записей камер. В новых домах камеры уже устанавливают в обязательном порядке, а в других есть, как мы это называем, видеонаблюдение старого или нового типа. Старого типа — когда камера выведена, скажем, на крыльцо подъезда. А нового типа — это датчик движения, когда человек заходит в подъезд, его снимает видеокамера, и внутри подъезда его встречает еще одна камера. Соответственно, на выходе в обратном порядке.
— Сколько домов у нас оснащены вот этими камерами старого типа, и сколько — новыми?
— Может быть, процентов 70 — с новыми камерами, точно не могу сказать.
— Сотрудники зеленоградского УВД, которых мы спрашивали о качестве изображения, все говорили — «плохое».
— Качество хотелось бы лучше, но тут от нас мало что зависит. Знаете, по этому поводу шутка есть: по таким приметам можно задерживать холодильники.
— Получается, в одном доме преступника, если что, по приметам поймают, в другом — наличие камеры ничего не гарантирует.
— Мы называем более качественным видеоизображением то, с которого можем вывести фото подозреваемого преступник. Потом оно раздается по циркуляру экипажам. Понятно, что чем лучше качество этого скриншота, тем лучше будут ориентированы сотрудники.
— А скриншот записи камер старого типа...
— Очень сильно отличается, в разы. Особенно, если запись велась в темное время — это просто силуэт, который впоследствии даже разглядеть сложно.
— То есть эти камеры практически бесполезны?
— Я считаю, что да.
— А те видеокамеры, что стоят в магазинах? Например, в сводках УВД часто ссылаются на то, что при кражах именно запись помогла установить приметы преступника.
— Да. Но это, опять же, инициатива руководства организаций, предприятий, которые устанавливают видеокамеры у себя. К сожалению, не все ставят.
— Они это делают за свой счёт?
— Совершенно верно. Город и милиция тут не при чем. Мы можем только воспользоваться записями этих камер, и то не совсем оперативно. Там же есть сотрудники службы безопасности. Допустим, сегодня суббота или воскресение, он будет только в понедельник, и эту распечатку мы сможем получить только в понедельник. Поскольку они люди гражданские, и в субботу-воскресенье их никто не обязал выходить на работу, это затрудняет или замедляет реагирование на ту или иную ситуацию.
— Записи камер, что транслируются в дежурную часть, там же и хранятся?
— Мы можем просмотреть архив, но до определенного этапа. Основной архив, как я уже упомянул, хранится в call-центре. Насколько я понимаю, по техническим особенностям он способен более качественно архивировать записи.
— Есть ли у нас дома, где камеры просматривают весь подъезд, коридоры, лифты?
— В жилых домах такого нет, только вход и выход из подъезда, лестничная клетка. Возможно, камеры могут быть установлены в домах с ТСЖ — они могут самостоятельно камеры.
— Случалось ли вам советоваться с коллегами, руководством, когда вы не знали, что сделать в том или ином случае?
— Это регламентировано приказом. В случае тяжкого или особо тяжкого преступления я докладываю либо своему непосредственному руководителю, либо начальнику окружного УВД. И по указанию руководителя я уже принимаю то или иное решение. Тут придумывать не надо, все уже написано до нас.
— Но лично у вас были какие-то сложности в принятии решения?
— Решения я принимал всегда, правильные или неправильные — уже, наверное, судить не мне. Но советовался с руководителем который имеет больший опыт работы, и, главное, квалификацию, потому что в ином отдельно взятом преступлении может быть два и более вида преступлений.
— Приведите какой-нибудь пример, когда нужно было реагировать и принимать решения очень быстро.
— Есть недавний пример. Позвонила женщина, кажется, это был 10 микрорайон. Сказала, что видит на первом этаже человека, перелезающего через балкон. Параллельно люди звонят нам по другому поводу, мы всё время на трубке, одновременно по рации руководим экипажем. В принципе, по горячим следам удалось задержать людей, которые залезли в квартиру, благодаря гражданам. И я пытаюсь всем, на всех уровнях, объяснить, что без помощи граждан, без их реагирования и участия нам будет очень сложно. Прошу людей — не закрывайтесь каждый в своей норке. Если что-то у соседа происходит, будьте добры, наберите, позвоните. Мы постараемся адекватно оценить, адекватно реагировать. От вашего участия, даже зрительного, зависит очень многое в раскрытии преступлений по горячим следам. Вот буквально на днях звонил мужчина — залезли в машину, похитили магнитолу и аккумулятор. Благодаря этому человеку, который позвонил, параллельно удалось этих преступников задержать.
— Знаете, все-таки многие не слишком доверяют милиции. В ситуации, когда определенно нужно звонить в милицию, боятся — это часто касается отношений с соседями. Боятся некой мести, боятся того, что будет потом, и в случае чего, милиция их не защитит.
— Тут нужно прокручивать ситуацию по отношению к себе самому. Если у вас что-то происходит, а сосед не поможет. А по поводу кредита доверия, тут ответ мой прост. В старом советском фильме была фраза: «Только у плохого участкового враги — жена и теща». Большинство граждан с негативным отношением к милиции, возможно, сами что-то где-то совершили. А люди добропорядочные редко обращаются в милицию, и поэтому их мнения, как правило, никто не спрашивает. Вообще, милиция — это первый срез или показатель общества. Она на виду, поэтому к ней такое пристальное внимание.
— Для сотрудников дежурной части предусмотрены психологи? Или у вас какие-то иные формы психологической разгрузки?
— У нас есть комната психологической разгрузки. Каждые шесть месяцев мы проходим психологическое тестирование, отчасти на психологическую устойчивость, на реагирование в какой-то ситуации. Но я этой комнатой не пользуюсь, у меня другие способы релаксации.
— Нет такой потребности?
— Потребности нет, и опять же, все зависит от индивидуальной психологической устойчивости человека в стрессовой ситуации. Чтобы работать в дежурной части, нужно иметь своеобразный склад характера, темперамент.
— Какие у вас способы релаксации?
— Многие удивляются, но я не люблю ни охоту, ни рыбалку, ни собирать грибы. У меня только спортзал. Я прихожу в спортзал повозиться с ребятами, провести тренировку, самому побороться. Для меня лично большей отдушины не существует.
Юлия Кравченко