В МИЭТ Виталий Вернер пришёл на старте работы вуза — в 1967 году, имея за плечами немалый производственный и преподавательский опыт. Выпускник физико-химического факультета Московского института стали и сплавов, он вспоминал о студенческих годах так: «Когда я поступил в институт, то на первой сессии мне показалось, какая лафа после школы. Ничего не надо. В результате — схватил „тройку“ по физике. Это была моя единственная „тройка“, которую я имел за время учёбы. После этого я решил, что надо посмотреть, что такое физика. Пошёл на кафедру и со второго курса начал работать в различных научных группах. Дальше я начал заниматься наукой постоянно на этой кафедре».

Окончив в 1956 году институт, Вернер работал инженером на Пензенском дизельном заводе, затем стал начальником лаборатории. С 1961 года преподавал в Электростальском филиале МИСиС на кафедре общей и теоретической физики. Был ассистентом, старшим преподавателем, доцентом. В 1964-м защитил диссертацию и получил звание кандидата физико-математических наук.

В 1967 году на одной из конференций Виталий Вернер познакомился с профессором Тимофеем Шермергором, который в то время заведовал кафедрой общей физики МИЭТа.

«Он сказал, что есть хорошее такое место — МИЭТ. „Ты сюда не хочешь?“ Я сказал: „Хочу!“, — вспоминает Виталий Дмитриевич. — Приехал сюда, поначалу очень понравился город. Следующее впечатление было у меня как у преподавателя. До этого я работал в электростальском филиале, где преподавал вечерникам. Когда пришёл в МИЭТ, я понял, что здесь нужно работать по-другому, потому что ребята были сильные: большинство приходили из физико-математических школ. Вот такие у меня были впечатления о вузе: высокий уровень подготовки студентов и научной работы».

Свою работу на новом месте Вернер начал с должности доцента. Областью его научных интересов были структуры кристаллов, он изучал их влияние на свойства и надёжность микросхем, а также был специалистом в области физики полупроводниковых приборов.

Одновременно он начал преподавать. В числе студентов был и будущий третий ректор МИЭТА — Юрий Чаплыгин: «В 1968 году, когда я поступил в МИЭТ и пришёл на учёбу, отбыв сентябрь на картошке, Виталий Дмитриевич Вернер — доцент кафедры общей физики — читал у нас лекции по общей физике в течение четырех семестров, а два из этих четырех семестров вёл у нас семинары», — поделился воспоминаниями с «Зеленоград.ру» Юрий Чаплыгин, ныне президент МИЭТа.

Вскоре Вернер стал заведующим кафедрой общей физики. О том, каким завкафедрой он был, рассказывал профессор Геннадий Гайдуков: «Из жизни кафедры вспоминается то, как он вёл себя с коллегами по работе. В любом коллективе случаются личностные противоречия, столкновения характеров или профессиональных точек зрения. Так вот, одной из сильных черт Вернера было умение вежливо и культурно обратиться к спорящим так, что конфликт сходил на нет. Спокойное обращение, весомость аргументов гасили этих полных страсти личностей, и разговор перетекал в привычную форму. Это важная деталь руководителя и товарища: вот так просто общаться с коллегами и другими людьми. Виталий Дмитриевич никогда не „играл на публику“, говорил размеренно, взвешивая каждое слово».

С этой оценкой Вернера-руководителя согласна и экс-заведующая редакцией журнала «Известия высших учебных заведений. Электроника» Саида Зверева: «Удивительная мягкость в общении с коллегами, открытость всегда отличали его и привлекали к нему людей. Он был светлым, тёплым человеком, мог вникнуть в любую трудную ситуацию и деликатно разрешить её».

В 1972 году Вернер стал проректором по научной работе и занимал эту должность 16 лет.

«Я являлся заместителем Вернера, когда он находился на посту проректора по научной деятельности, и был знаком с ним около 40 лет, — вспоминал чл.-корр. РАРАН, профессор МИЭТ Вячеслав Бархоткин. — Виталий Дмитриевич был очень умным человеком, обладал широким кругом теоретических знаний и колоссальной работоспособностью. В дела всегда погружался полностью, со всей ответственностью и серьёзностью. Когда возникали трудные вопросы, нам приходилось готовиться долго, задерживаться до полуночи. Помню, мы раскладывали на столе миллиметровую бумагу, на которой писали что, где, когда нужно сделать. Он был самым интеллигентным человеком в институте, одевался строго, всегда был подтянут — в общем, служил примером для окружающих».

В 1973 году на кафедре интегральных полупроводниковых схем (ИПС) при содействии основателя этой кафедры, директора НИИМЭ и завода «Микрон» Камиля Ахметовича Валиева, в аудитории 4201 была создана учебно-технологическая лаборатория, не имевшая аналогов в других технических вузах СССР и оснащённая самым современным для того времени технологическим оборудованием. Там имелась чистая комната, изготовленная специалистами НИИМЭ и сотрудниками МИЭТ с привлечением студентов и преподавателей кафедры. Непосредственное участие в организации этой лаборатории, где был разработан уникальный практикум по технологии интегральных микросхем, принимал и Виталий Вернер.

Вот как описывает эту лабораторию в своей статье доктор технических наук Николай Луканов: «В чудо комнате размещалась немецкая установка фотолитографии фирмы „Карл Цейс“, а на боковой стенке висела ажурная и прозрачная самодельная система очистки воды из синтетического ленинградского кварца завода „ЛОМО“ с узорными дефлегматорными колонками для финишной очистки воды и отмывки пластин в дважды дистиллированной воде (бидистилляте). Хозяйка этого сверкающего прозрачного чистого зала, — Гоголь Валентина Николаевна, — отвечала за участки и процессы химии и фотолитографии, дотошно учила студентов проведению процессов строго по технологическим картам с соблюдением техники безопасности. Студенты кафедры в белых халатах дополняли космический вид зала. Тихое жужжание форвакуумных насосов на фоне шума вентиляционных систем создавало рабочую атмосферу».

В 1981 году кафедру ИПС возглавил Виталий Вернер. Вскоре она была переименована и стала называться кафедрой физики и технологии интегральных микросхем (ФТИМС).

В начале 1980-х годов мировая электроника делала исторический шаг к созданию специализированных сверхбыстродействующих интегральных схем — больших и ультрабольших. И на кафедре ФТИМС стали готовиться к новому этапу разработки сверхскоростных интегральных схем. Для этого по решению Министерства электронной промышленности в октябре 1981 года в МИЭТе создали учебно-производственную лабораторию. Оригинальный проект для неё предложил Виталий Вернер: сделать лабораторию с чистыми комнатами, объединив две смежные аудитории и снабдив их системами комплексного и независимого энергообеспечения.

В лаборатории создавали интегральные схемы (в том числе и сверхбыстрые) с высоким уровнем надёжности, разрабатывали методики контроля технологических процессов и рабочих изделий, отлаживали технологию для мелкосерийного выпуска схем, чтоб окончательно определиться с их типом. И, конечно, здесь готовили высококлассных специалистов.

Будучи проректором по науке, Вернер понимал — чтобы давать студентам глубокие и основательные знания, необходимо вести в вузе научные исследования, причём участвовать в них должны и преподаватели. Где же взять денег? Решением стало создание отраслевых научно-исследовательских лабораторий (ОНИЛ), которые и финансировались отраслями. Одной из них стала созданная при кафедре ФТИМС в 1985 году под руководством Вернера ОНИЛ по разработке субмикронной технологии интегральных микросхем. Руководил ею Николай Луканов. Там разрабатывали и изготавливали биполярные интегральные схемы повышенного быстродействия.

«Технологическая лаборатория на кафедре ФТИМС — это было ядро, которое потом переросло в Технологический центр» , — считает Юрий Чаплыгин.

Для этой лаборатории предприятия министерства электронной промышленности (МЭП) передали институту разное технологическое оборудование, на нём можно было реализовать отдельные технологические процессы, но сделать хотя бы простую интегральную схему — нельзя. Поэтому решено было создать учебно-научную лабораторию с полным технологическим циклом, включая технологию «чистых» комнат. И это было сделано с помощью предприятий НПО «Научный центр». Такая кафедральная учебно-научная лаборатория технологий интегральных схем была единственной в СССР.

В 1986 году коллектив участников этого проекта наградили Золотой медалью ВДНХ. Виталия Вернера в числе награждённых не было — он вычеркнул себя из списка авторов, считая, что нужно указать только тех, кто принимал личное непосредственное участие в строительстве и запуске. «Пример для подражания всем», — замечает Николай Луканов.

Отказавшись от награды, Вернер отнюдь не отказался от поддержки своего детища и вербовал для него лучшие кадры. «Помню первую встречу с Виталием Дмитриевичем, — рассказывает начальник отдела интегральных микросхем НПК Валерий Коняхин. — Вызывает меня проректор по науке. Я — молодой аспирант. Он говорит: „Не хотите ли перейти на нашу кафедру ФТИМС?“ Я прикинул так: „А космическими технологиями ваша кафедра занимается?“ „Нет, — говорит Вернер, — не занимается“. „Ну, тогда извините“ — говорю. Знаете, я до сих пор помню его очень добрую-добрую улыбку. Мол, зелёный ты ещё мальчик, максималист».

В 1988 году в стране была введена выборная система руководящего состава вузов — до этого руководителей просто назначали. В МИЭТе напряженная предвыборная борьба за пост ректора развернулась в мае 1988 года. Сначала выбирали делегатов от подразделений, затем делегаты собирались на конференцию и выбирали ректора.

Виталий Дмитриевич шёл на выборы с должности проректора по научной работе, а ещё раньше он занимал пост секретаря парткома. На выборах, по его собственному признанию, пришлось нелегко: «Всё припомнили. Обыгрывалось и членство в партии, и близость к министерству электронной промышленности, и даже фамилия. Но, знаете, несмотря на перехлёсты, в целом выборы — это полезная процедура, на них всё выявляется — и плохое, и хорошее».

Профессор Вернер стал первым ректором, которого избрали всем коллективом.

«Когда меня избрали, — вспоминал Виталий Дмитриевич, — я вздохнул с облегчением и как раз стал думать, что дальше делать. Во-первых, для меня был большим примером [первый ректор] Леонид Николаевич Преснухин. Как он влезал в проблемы, так и я пытался. Я пролазил все подвалы, обошёл все крыши, чтобы знать, что такое МИЭТ, в каком он состоянии. Это одна сторона. Вторая сторона: до этого я занимался научной деятельностью и представлял, что делается в науке, а вот что в учебной части — мало. Поэтому решил как можно больше познакомиться с кафедрами. Для себя я ввёл такой принцип: самому беседовать с любыми преподавателями, которые поступали к нам в МИЭТ, и со всеми, кого переизбирали. Мы ввели в практику посещения кафедр: нам задавали вопросы и мы интересовались текущими делами. Это каким-то образом помогло мне войти в курс дел, касающихся учебной работы».

О том, каким ректором был Вернер, вспоминал профессор, заведующий кафедрой промышленной экологии, а в те года — завкафедрой технологии приборо- и машиностроения Николай Ларионов: «Как руководитель, он полностью доверял своим исполнителям при поручении дел и не ограничивал в инициативе. Это повышало чувство ответственности сотрудников за принимаемые решения. В общении он был доброжелательным, не создавал дистанцию с собеседниками, общался на равных».

Будучи ректором, Виталий Дмитриевич считал нужным выдвигать на руководящие должности молодых учёных. Так, в 1988 году решением Вернера руководителем только что созданного Технологического центра был назначен 28-летний Александр Сауров, а на должность проректора по научной работе — 37-летний Юрий Чаплыгин.

Новоизбранному ректору досталось чрезвычайно хлопотное хозяйство. В 1988 году негативные изменения ещё только начинались, а затем ухудшение общего экономического положения в стране сказалось и на вузе. Самой большой трудностью был недостаток средств.

«Задача, которую я поставил перед собой — не дать МИЭТу „упасть“, — рассказывал Вернер. — В общем, это удалось: гардероб продолжал работать, было чисто. Студенты, нормально занимались, и даже в столовой можно было чем-нибудь перекусить. В общем-то, два момента, пожалуй, оказались важными: это то, что нормальные отношения были с людьми, которые „стояли“ сверху, поэтому удавалось получить от них хоть какую-то помощь, и моральная поддержка от коллектива. Люди понимали, что это все сложно, и каких-то слишком резких выпадов никогда не было».

Трудности начались с катастрофического снижения государственного финансирования. К тому же упал объём хоздоговоров с предприятиями, а значит, не стало средств на закупку учебного и научного оборудования, оплату научно-технической работы преподавателей и инженеров. Правда, в 1990-м году МИЭТ в порядке эксперимента перевели на новые условия хозяйствования, предоставив большую самостоятельность во всём. Теперь вуз мог заключать договоры с зарубежными университетами и фирмами, определять структуру учебного процесса и число студентов — но денег от этого не прибавилось. А общий развал экономики привёл к тому, что число заявок на специалистов от промышленных предприятий стало стремительно сокращаться. Если в 1990 году по направлениям на заводы и НИИ ушло работать 98% выпускников, то в 1992 году — только 50%, а в 1993-м всего 16%.

Видя, что выпускникам грозит безработица, руководство МИЭТа попыталось смягчить удар. В 1994 году вуз получил лицензию на подготовку учителей математики, физики и химии для средних школ. По деканатам разослали объявление, чтобы выявить желающих идти в педагоги. После отсева оказалось примерно 120 человек, из них половина — зеленоградцы. Так в МИЭТе выпускникам стали давать вторую профессию.

В 1992 году МИЭТ получил статус технического университета. Звание «университет» предполагало универсализацию знаний, получаемых студентами. Первым шагом в этом направлении стало новаторство в области экономического образования, поскольку переход к рыночной экономике потребовал специалистов по экономике, управлению и маркетингу.

Методическую базу для подготовки специалистов новой формации создавали на кафедре «Экономика и организация производства», которой заведовал профессор Юрий Анискин. В 1992 году он пришёл к ректору Виталию Вернеру с предложением организовать новый факультет — «Экономика, управление и право». «Для технического вуза это было неожиданное предложение, однако Виталий Дмитриевич обладал профессиональным чутьём и уловил актуальность проблемы», — рассказал «Зеленоград.ру» Юрий Петрович.

«Что касается инициатив, — подчеркивает Юрий Чаплыгин, — заслуга ректора состоит не только в том, что он сам их выдвигает, но и в том, что поддерживает инициативы других — это в полной мере относилось и к Виталию Дмитриевичу».

Так с сентября 1992 года в МИЭТе появился новый факультет для подготовки студентов по направлению «Менеджмент». Деканом был назначен профессор Анискин. На новом факультете создали кафедры «Экономика и менеджмент» и «Маркетинг» — словом, открылась новая грань подготовки специалистов в МИЭТе.

Чтобы привести образовательные программы в соответствие с мировыми стандартами, ректор Вернер направил руководителей факультета на стажировки, которые они прошли в 1993—1994 годах в США (университет Талса), в Швеции (университет Йончопинга) и в Италии (университет Калабрия).

Экономический факультет привлек в университет девушек — группы «экономистов» почти целиком состояли из них, в отличие от традиционно «мужских» групп на технических факультетах. С 2003 года факультет стал назваться «Институтом экономики, управления и права» (ИнЭУП). Поддержанная ректором инициатива привела к тому, что за период с 1992 года по 2015 год ИнЭУП подготовил более 3000 специалистов по менеджменту, более 110 кандидатов и нескольких докторов экономических наук.

Новые факультеты не могли спасти положения в вузе, а оно было очень тяжёлым. Ректор МИЭТа Виталий Вернер, выступая на совете директоров зеленоградских предприятий в январе 1994 года, охарактеризовал его так: «Прежнего государства нет, промышленности тоже. Идёт старение преподавателей, материальной базы изданий МИЭТа. Нет былой мощной финансовой поддержки от госбюджета и промышленности».

На практике это означало резкое падение зарплаты преподавателей и учёных, и, как следствие «бегство кадров». Научный персонал вуза сократился почти вдвое: в 1991 году было 950 человек, а в 1994-м осталось всего 550.

Осенью 1993 года по МИЭТу поползли слухи: институт закроют на два, а то и на четыре месяца, в зданиях отключат свет и воду, зарплату и стипендии «заморозят». Словом, вуз забурлил, говорится в статье Зеленоградского историка Игоря Быстрова.

Чтобы прекратить панику и рассеять слухи, ректор МИЭТа Виталий Вернер пригласил на встречу в конференц-зал студентов и преподавателей. Зал был набит до отказа, люди стояли даже в проходах и у дверей. Ректор откровенно рассказал о трудном положении, в котором оказался МИЭТ, но твёрдо заявил, что закрывать институт никто не собирается.

«Вспоминаю Виталия Дмитриевича как человека, — делится воспоминаниями Валерий Коняхин, — как русского интеллигента. А интеллигентность — она же не в образовании, она в глубине души человека. Он был абсолютно спокоен и вдумчив в любой ситуации и через это находил правильное разрешение любого кризиса. Второго такого человека я за свою жизнь не встречал».

Проблемы, с которыми столкнулся в те годы МИЭТ, были общими для всех российских вузов, и надо сказать, здесь с ними справлялись лучше, чем в других местах. Юрий Чаплыгин вспоминал: «Однажды к нам приехали гости из других вузов, они сказали: „О, у вас в МИЭТе даже гардероб работает!“ Это можно понять на фоне тогдашних реалий, когда вставал вопрос, чем платить зарплату, оплачивать коммунальные услуги».

«Я помню, — рассказывал Валерий Коняхин, — в какой-то вуз пришли, так у них даже отопление не включено было! А у нас в МИЭТе отопление ни разу не выключали!»

Проректор по научной работе МИЭТ Сергей Гаврилов так описал тогдашние коммунальные трудности: «В начале 1990-х у нас действительно было отопление, но какой ценой! В какой-то момент посетил наш Зеленоград тогдашний премьер Егор Гайдар и сказал: „Всю микроэлектронику мы купим!“ А дальше вдруг приходит сообщение, что вузы не будут финансироваться по энергетике — финансовый кризис, переход с одной экономической системы на другую. И мы аспирантами, помню, сидели по ночам зимой и следили за батареями, чтобы были теплые. Слава богу, у нас был этот тёплый приток — воздушное отопление корпусов, но всё равно задача была — дежурили ночами у батарей. Это было месяц или два. Досталась аспирантам вот такая доля».

Несмотря на появление новых факультетов, в трудные 90-е меньше стало не только преподавателей, но и студентов. С 1 сентября 1994 года приём студентов в МИЭТ пришлось значительно сократить — с 650 до 500 человек. Причиной тому были не только преобразования в вузе, но и снижение уровня знаний, получаемых в школе. В МИЭТ всегда отбирали лучших абитуриентов, и отнюдь не только из числа местных жителей и москвичей. В советское время сюда приезжали сдавать вступительные экзамены со всей страны.

С распадом СССР ситуация изменилась. Большинство из принятых студентов теперь были зеленоградцами, и их подготовка оставляла желать лучшего. Во время приёмной кампании летом 1997 года заместитель проректора МИЭТа по учебной работе Николай Ларионов сообщил газете «Зеленоград сегодня»: «На вступительных экзаменах мы уже подошли к минимальному уровню требований, ниже которого не имеет смысла их проводить. Недавно проехали по школам, посмотрели, как идут госэкзамены по математике. Так вот, у них самые высшие показатели соответствуют нашей „тройке“ или „четверке“ по пятибалльной системе».

Чтобы «подтянуть» будущих студентов, МИЭТ начал готовить зеленоградских школьников по специальной программе. Для этого в восьми городских школах создали профильные классы с вузовскими элементами обучения. Более того, университет провёл аттестацию этих восьми школ и трём из них разрешил зачислять выпускников в МИЭТ (по определенным согласованным критериям) без вступительных экзаменов.

От чего зависит престижность технического учебного заведения и его привлекательность для абитуриентов? От уровня образования, которое там дается, от перспектив, которые открываются перед выпускниками. Но о каком имидже может идти речь, когда резкое падение промышленного производства в 1990-х годах значительно снизило востребованность инженерных кадров. Как в таких условиях развивать техническое образование? Как сохранить педагогические и научные кадры? Это одна сторона вопроса.

А вот другая. Где студентам приобретать практические навыки? Миэтовцы всегда проходили практику на предприятиях Зеленограда. Но уже в конце 1980-х большинство предприятий-партнеров и даже миэтовский завод «Протон» были загружены заказами для «оборонки». Производственникам просто некогда было возиться со студентами, не говоря уж о том, чтоб поддерживать их исследовательский пыл. Значит нужно создать в институте свой производственный участок (центр) для исследований и экспериментов, где можно будет разрабатывать перспективные технологии, делать опытные образцы изделий микроэлектроники, изучать эффективность технологических процессов.

Так родилась идея создания в МИЭТе технологического центра — базы для экспериментальных научно-технических работ, которая позволит обучать студентов и аспирантов. Из уже существовавших отраслевых научно-исследовательских лабораторий (ОНИЛ) ни одна по своим масштабам и техническому оснащению не могла претендовать на роль базы для учебных занятий в вузе.

Возможность реализовать эту идею появилась в 1980-х годах, когда в МИЭТе начали строить 7-й корпус. В июне 1988 года ректор МИЭТа Виталий Вернер издал приказ о создании научно-производственного комплекса «Технологический центр».

Опыт ОНИЛ показал, что при вузе можно создать «фабрику микроэлектроники». Начался нулевой цикл строительства. Новый корпус МИЭТа предназначался для научно-исследовательских подразделений — но каких? Работы уже велись, а ясности, что и как строить, не было, и ректор Вернер всеми силами убеждал министра Шокина и первого заместителя министра Колесникова в целесообразности перепланирования корпуса под Технологический центр.

«Приведу такой штрих, — рассказывает Юрий Чаплыгин, — в 7-м корпусе, где находится Технологический центр, поначалу этого не планировалось. И вот на стадии строительства, когда там уже был фундамент, Виталию Дмитриевичу удалось согласовать поднятие потолков первого этажа».

Первый этаж подняли на 2,5 метров и разместили там «чистые» комнаты. Перепланировали и другие помещения корпуса, включая подвал, спроектировали дополнительно энергетический корпус. «Если бы этого не произошло, — поясняет Чаплыгин, — то никакой Технологический центр там чисто физически нельзя было бы разместить. Подняли потолки — стало возможным поместить инфраструктуру Технологического центра».

Предметом обсуждения стало и оборудование для производства интегральных схем. В итоге МЭП поставил универсальное и самое современное (на тот момент) технологическое оборудование, включая установки электронной литографии и комплексы проектирования «Кулон-1». В качестве базовой была выбрана КМОП-технология (КМОП — комплементарная структура «металл-оксид-полупроводник», набор полупроводниковых технологий построения интегральных микросхем и соответствующая ей схемотехника микросхем).

Технологический центр предполагал создание исследовательского замкнутого микроэлектронного цикла. И это удалось, во-первых, благодаря технической базе, созданной МЭП, во-вторых, за счёт знаний и энтузиазма коллектива, состоявшего частично из выпускников МИЭТа, прошедших практику на предприятиях Зеленограда и кафедрах МИЭТа, и частично из опытных микроэлектронщиков. Они сами достраивали помещения, запускали оборудование, осваивали технологии производства и проектирования, не считаясь со временем.

Достроили Технологичекий центр в 1990 году и тогда же изготовили первые образцы микросхем по КМОП-технологии. Так был создан вузовский учебно-научно-производственный центр, уникальный не только для нашей страны, но и в мировой практике.

В 1994 году Технологический центр МИЭТа — единственная в системе вузов России научно-производственная структура, где проектировали и изготавливали интегральные микросхемы — получил статус государственного научного центра РФ. Важную роль в этом сыграл министр науки и технологий РФ Борис Салтыков. С его подачи для сохранения научного потенциала страны в тяжёлых условиях была разработана система научных центров в критических областях науки и техники. Первые такие центры были созданы в 1994 году по указу Президента Ельцина, в их числе был и Технологический центр МИЭТа. Статус государственного научного центра РФ обеспечил его финансовую устойчивость и возможность развития.

Во второй половине 90-х Технологический центр под руководством главного конструктора Виталия Вернера занялся космическими технологиями — они оказались востребованными в то время. Вот когда пригодился нерастраченный энтузиазм бывшего аспиранта, а теперь уже опытного специалиста Валерия Коняхина, которого Виталий Дмитриевич вербовал когда-то в лабораторию при кафедре ФТИМС.

«Вы представляете, насколько тяжело было создавать производство в последние годы перестройки и в 1990-е? А оно функционировало, — восхищается Валерий Коняхин. — И с лучшими нашими разработками было примерно так: 1997-й год — заказов нет, гермозона работает, энергию потребляет — что будем делать? Собираемся и вырабатываем предложения, всё в наших руках — давайте разработаем такие-то и такие-то микросхемы. Взяли и разработали за два года — за свой счёт, фактически всё с нуля. Через три года сдали ОКР с военными, через четыре года наши микросхемы полетели в космос. Прошло ещё 15 лет, и один из заказчиков — мы не тянули его за язык — искренне от души говорит: „Знаете, ваши разработки спасли Россию“».

Создание Технологического центра с нуля — прямая заслуга Виталия Вернера, считает Коняхин: «Без него ничего бы этого не было. Это ведь надо почувствовать необходимость, надо её реализовать в тяжелейших условиях. В результате в моём коллективе [напомним, Валерий Коняхин — начальник отдела интегральных микросхем НПК «Технологический центр» — «Зеленоград.ру"] пять лауреатов правительственных премий в области науки и техники — и это прямая заслуга Виталия Дмитриевича. Без него их бы не было. И моей профессиональной деятельности, скорее всего, бы не было, не будь у нас Технологического центра».

В 1995 году в Госкомпечати РФ зарегистрировали первый издаваемый институтом научно-технический журнал «Известия высших учебных заведений. Электроника». Учредили его МИЭТ и Министерство образования России. Инициатива принадлежала Виталию Вернеру, он же был и главным редактором. Первый номер этого журнала вышел в октябре 1996 года. С тех пор он выходит шесть раз в год.

Саида Зверева, экс-заведующая редакцией журнала «Известия высших учебных заведений. Электроника», вспоминала: «Вернер уделял изданию большое внимание — формированию рубрик, рецензированию, работе с авторами, продвижению журнала на международный уровень. В своих аналитических статьях чётко прослеживал тенденции, определяющие вектор развития электронной промышленности в России и мире.

До работы в журнале я знала Виталия Дмитриевича как руководителя нашего вуза, крупного учёного, человека твёрдого, но не жёсткого, человека слова и дела. Совместная работа открыла для меня и другую, лирическую сторону его личности — чуткое отношение к литературе и поэзии. Так, в номере, посвящённом 40-летию МИЭТа, он пишет: «Я надеюсь, что выпуск даёт представление о МИЭТе как о школе (следуя словам из песни Высоцкого), „где учатся все, где учитель сам в чём-то ещё ученик!“»

«Мы нашли формулу выживания, — рассказывал в 1995 году газете „Поиск“ ректор МИЭТа Виталий Вернер. — Её суть в следующем. Невозможно обеспечить шикарную жизнь всему коллективу — с финансовой точки зрения это недостижимо. Поэтому мы решили, что выделяем некую группу лабораторий, специалистов и в первую очередь ищем пути их поддержки с помощью государства или финансовых органов».

И действительно ректорат МИЭТа во главе с ректором определил основные научные направления, которые никак нельзя было потерять, не уронив престиж МИЭТа как вуза-флагмана в области высоких технологий. Эти направления всячески старались поддержать материально. Для выхода из финансового кризиса под руководством Вернера был разработан план, одним из главных элементов которого стало развитие инновационной деятельности.

С 1991 года учёные могли реализовывать свои разработки в существующем при МИЭТе Зеленоградском научно-техническом парке. Сначала парк занимал всего одну комнату, но вскоре разросся. В 1992 году при поддержке Кембриджского университета МИЭТ выиграл грант в 250 тысяч фунтов стерлингов от британского «Ноу-хау фонда» — так появились средства для обучения специалистов МИЭТа иновационной деятельности. К слову, о значимости миэтовского парка в общей инновационной политике России можно судить по тому, что Вернер в эти годы возглавлял совет программы Госкомвуза «Технопарк-инновация».

Другим важным направлением развития вуза стало создание новых специальностей, факультетов и направлений подготовки. Помимо созданного в 1992 году экономико-гуманитарного факультета (ЭГФ), скоро появились и другие.

В 1994 году по договору с Физическим институтом РАН создали совместный Научно-образовательный центр ФИ РАН и МИЭТа «Квантовые приборы и нанотехнологии».

В 1996 году — открыли Центр дополнительного и дистанционного обучения (в 1999 году он преобразован в факультет).

1997 году — создали кафедру ЮНЕСКО «Информатика и электроника».

В том же 1997-м в МИЭТе совместно с МГПУ организовали юридическое отделение, готовившее выпускников по специальности «юриспруденция».

В 1998 году были созданы два новых факультета: факультет информатики и электроники и факультет довузовской подготовки.

Тогда же в 1998-м в МИЭТе появилась кафедра «Системная среда качества». А ещё при институте организовали курсы компьютерного обучения в рамках дополнительных образовательных программ.

С 1995 года ректор Вернер начал работу по переходу на двухуровневую систему подготовки специалистов «бакалавр — магистр» и внедрению новых образовательных стандартов.

Виталий Дмитриевич возглавлял МИЭТ до осени 1998 года, а затем передал дела своему преемнику. В состоявшихся 30 сентября 1998 года выборах ректора МИЭТа он не имел права участвовать по возрасту. Ректором был избран профессор, доктор технических наук Юрий Чаплыгин.

В 1998 году, оставив пост ректора, Виталий Дмитриевич стал научным руководителем НПК «Технологический центр» МИЭТа.

«Мне довелось близко пообщаться с Виталием Дмитриевичем, когда я стал проректором по науке, а он был научным руководителем Технологического центра, который он же и создавал, заложив принципы такой нетрадиционной для российского вуза инфраструктуры, — поделился воспоминаниями проректор по научной работе МИЭТа Сергей Гаврилов. — С Виталием Дмитриевичем мы постоянно, находясь на одном этаже, в одном коридоре, обсуждали проблемы развития мировой микроэлектроники. Он до последних дней активно занимался анализом направлений развития современной микроэлектроники. Приучил и меня не лениться, интересоваться тем, что происходит вокруг».

Виталий Вернер посвятил науке более 45 лет жизни и стал научным руководителем ведущих научных школ России по направлениям «Перспективная элементная база микро- и наноэлектроники» и «Интегральный конструктивно-технологический базис систем на кремнии». В течение многих лет Виталий Дмитриевич проводил работу по становлению и развитию в России нового научно-технического направления «Микросистемная техника».

Результаты его разработок и исследований публиковались в более чем 250 научных трудах и подтверждены 22 авторскими свидетельствами на изобретения и патентами. Сегодня их используют ведущие предприятия электронной промышленности. Благодаря наставничеству Виталия Вернера научное сообщество пополнилось 26 кандидатами и 5 докторами наук.

О том, каким наставником был Вернер, вспоминает кандидат технических наук Галина Сафонова: «Я одна из его первых аспирантов, в течение семи лет бок о бок работала с ним над проблемами соединений АIIIBV. Это было трудное время. Тему переориентировали, закрывали, приходилось постоянно менять литературный обзор. В какой-то момент я сдалась и решила всё бросить. Виталий Дмитриевич не выразил недовольства, не повысил голос, он только спросил: „Ты что, сможешь просто вычеркнуть семь лет из своей жизни?“ Через год я защитилась. Со временем я поняла, что его фраза не стала для меня проходной: что бы ни случилось, нельзя зачеркнуть ни одного дня из своей жизни. Спасибо ему за это».

30 апреля 1999 года МИЭТ посетил министр общего и профессионального образования России В.М. Филиппов. Ему показали выставку созданных в институте микроэлектронных устройств оборонного и гражданского назначения. После чего в актовом зале института министр вручил ордена и медали 26 сотрудникам МИЭТа и завода «Протон» за вклад в обеспечение национальной безопасности страны. Первым в списке награждённых был профессор, академик Международной академии информатизации Виталий Дмитриевич Вернер; ему вручили орден «За заслуги перед Отечеством» IV степени.

В числе наград Вернера также орден Трудового Красного Знамени, орден Дружбы народов, медали. Вернер — лауреат премии Правительства РФ, он удостоен звания «Заслуженный деятель науки РФ».

Виталий Дмитриевич очень любил МИЭТ. Руководитель пресс-службы МИЭТа Анна Белобрагина вспоминает: «Я поступила в МИЭТ в 2004 году, и мне посчастливилось несколько раз брать интервью у Виталия Дмитриевича. Помню невероятную открытость души и доброжелательность, с которой он относился к людям, и его любовь к МИЭТу, которая сквозила во всём, что он говорил и делал. Когда накануне 80-летнего юбилея его спросили, чего он больше всего хочет, Вернер ответил: дожить до 50-летия МИЭТа».

Его желание исполнилось.

Виталий Дмитриевич Вернер скончался 24 января 2016 года на 85-м году жизни.

По мнению академика РАН, заведующего кафедрой КФН, профессора МИЭТ Александра Горбацевича, Вернер принадлежит к плеяде выдающихся учёных, чья роль, чей калибр становится всё яснее со временем. Такой специалист сделал бы честь любому университету в мире, а его присутствие в истории МИЭТа позволяет вузу претендовать на самые высокие позиции. «Вернер, — считает Горбацевич, — одна из знаковых фигур, и в истории высшего образования нашей страны, и в истории МИЭТа».

«Зеленоград.ру» благодарит президента МИЭТа Юрия Чаплыгина, заместителя директора института физики и прикладной математики Сергея Кальнея, заведующую кафедрой экономики, менеджмента финансов МИЭТа Галину Ермошину, профессора Юрия Анискина, руководителя пресс-службы МИЭТа Анну Белобрагину и директора музея МИЭТа Екатерину Палепину за помощь в подготовке этой статьи.