Группу деревьев с зарубками и номерами обнаружили в ноябре жители 9 микрорайона в лесу неподалёку от Солнечной аллеи. Выяснилось, что деревья отведены под вырубку — в департаменте природопользования сообщили, что они сухостойные и повреждены короедом. Однако люди не верили: деревья выглядели здоровыми, вокруг уже образовались просветы от прошлых вырубок и кто-то даже заподозрил, что вырубают целый участок леса под некое будущее строительство.

Несколько предложений «Зеленоград.ру» организовать совместный выход в лесопарк журналистов и специалистов «Мосприроды» для наглядного разбора на месте признаков сухостойности и наличия вредителей у деревьев в ведомстве проигнорировали. Не удалось нам получить и документы, обосновывающие вырубку.

Такой подход чиновников и возмущение горожан заставили нас начать общественную кампанию, чтобы добиться открытости, прозрачности и общественного контроля всех решений по вырубке деревьев на территории города (присоединяйтесь).

И тут нам повезло — консультацию по состоянию деревьев согласился провести Дмитрий Звонка, эксперт в области арбористики, дендрологии и садоводства, основатель компании Treedoctor и трёх древесных питомников, в прошлом лесопатолог Рослесозащиты. Дмитрий прошел по лесу и показал корреспонденту «Зеленоград.ру», почему то или иное дерево попало под вырубку и что ждет этот участок леса в будущем.

— Все эти деревья — ели, они действительно мёртвые. Это свежий сухостой, деревья засохли в прошлом сезоне из-за елового короеда-типографа. Вот, посмотрите — вылетные отверстия елового короеда, который нападает на ослабленные деревья, ориентируясь по запаху. Все деревья с такими вылетными отверстиями — мёртвые, даже если выглядят живыми.

Если такие сухостойные деревья не срубить, они начнут падать уже в ближайший год. Их правильно пометили, видно, что человек, который выполнял эту работу, разбирается в своём деле.

Посмотрите на вот это дерево (фото ниже), оно тоже помечено. На вид оно нормальное, раскидистое, кора в порядке. Но и оно уже всё в вылетных отверстиях — дерево полностью мёртвое, и если присмотреться, видно, что кора начинает осыпаться.

Это очаг поражения деревьев короедом. Если бы эти деревья вырубили заранее… Их поздно заметили, а должны были пометить сразу, как только было отмечено их заселение короедом — судя по состоянию деревьев и учитывая погоду прошлого года, это или второе поколение или сестринское поколение, позднее заселение. То есть, оптимально было бы вырубить эти деревья в июле или августе, а затем обязательно снять кору. Тогда бы личинки короеда погибли и не успели разлететься. А поскольку этого сделано не было, фактически, здесь размножили короеда, и теперь новые поколения короеда будут искать деревья, пригодные для заселения — уже чем-то ослабленные. И с этих деревьев короед, возможно, уже перелетел на другие.

А вон работает дятел желна (видео ниже). Раз он тут работает, значит, мелкие личинки и жуки еще есть под корой. И если успеть вырубить деревья до апреля и снять кору, то численность короеда можно понизить. Еловые короеды начинают летать в конце апреля — начале мая.

В целом, этот участок леса — еловый выдел, который заканчивает свое существование. Даже непомеченные ели тоже скоро засохнут — процесс идёт, ослабление есть. Давайте посмотрим на соседнюю ёлку, не помеченную для вырубки (фото ниже). Видите, это дерево ослабленное, у него разреженная крона наверху. К тому же оно стоит на краю, рядом с дорожкой.

Такие деревья — группа риска, но у этого я пока не вижу плохих признаков (для диагностики Дмитрий использует «звонкометр», деревянный молоток, слушая звук удара по стволу — «Зеленоград.ру»). Снизу звук не очень хороший. Звонкий звук — значит, дерево не гнилое или гниль где-то очень глубоко, но это не страшно. Глухой звук — это признак, что гниль развивается сильно. А здесь у многих старых елей с большой вероятностью есть сердцевинная гниль. Само по себе это напрямую не влияет на жизнеспособность дерева, но может увеличивать опасность того, что оно упадёт.

Здешним елям я бы дал 100-120 лет. Сосны, вероятно, чуть постарше, потому что они не очень хорошо растут одновременно с ёлками — соснам бы не хватало света под ёлками. Сосняк вырос тогда, когда вокруг еще было поле, ёлки — чуть позже, или же они росли чуть медленнее, чем сосны. По этой причине мы не найдем здесь молодых сосен — они просто не выживают в такой темноте. Зато выживает лиственная поросль — видите, она поднимается под большими елями и соснами.

Идёт смена пород, и это нормальный биологический процесс — сукцессия. Если бы это был обычный лес, в котором люди не ходят, не городской лесопарк — там, с точки зрения экологии, лучше было бы просто ничего не трогать. Деревья засыхают, стоят, потом падают, развиваются всякие другие организмы, биоразнообразие системы повышается, она себя хорошо чувствует.

Но там, где ходят люди, возникает «конфликт интересов» — деревья могут упасть и кого-то задеть. Поэтому в лесопарковых хозяйствах имеет смысл сразу вырубать такие деревья. Сейчас в Европе новый тренд: в Германии, например, сейчас оставляют нетронутыми островки в глубине лесопарка, чтобы там размножались грибы, трутовики, короеды и т.д… Да, короед в лесу — это нормально, он тоже житель леса. В нормальном лесу короеды всегда есть. Вопрос, возникают ли такие явные очаги.

Когда срубят эти ёлки, резко усилится освещенность участка леса — и быстро пойдёт в рост молодой подлесок. Видите, молодой клён под соснами? Он в год прирастал где-то 60-90 см, а будет расти по метру и больше. На месте вырубки поднимется и лещина, и прочие древесные породы, которые сейчас внизу. И на смену хвойному придёт лиственный лес.

Стоит ли что-то сажать на месте вырубленных деревьев, особенно те же хвойные породы? Сосны здесь сажать нет смысла, они в любом случае просто не выживут — либо придётся постоянно бороться ради них с другими деревьями и вырубать весь молодняк. Можно подсаживать ель. Нет, её не съест такой же короед — он специализируется на взрослых деревьях. Но есть опасность заселения молодых ёлок другими короедами — более мелкими видами — после посадки, ведь поначалу деревья ослабленные. Можно подсаживать и лиственные деревья, и кустарники, но здесь нет особого смысла это делать, растительность и так довольно густая.

По сути, эта часть лесопарка сейчас эксплуатируется как лес. Если превращать её в парк, то да, нужно прочищать молодую поросль и всё менять — в парке деревья стоят редко, между ними большие расстояния, и там могут что-то подсаживать. Но по нашему законодательству вообще нельзя взять и вырубить поросль в лесопарке, а на территории особо охраняемой природной территории (ООПТ) — тем более.

Вон там, дальше, за елями, растут берёзы, и под ними поднимается ельник. Это обычная картина в нормальном лесу — если массово гибнет ель, на её месте вырастают берёзы и осины. Как раз на том участке они уже достигли максимального размера, и под ними растут новые ёлки, так как они теневыносливые. Лет через 15-20 там поднимется молодой ельник, а берёзы начнут падать.