18 ноября в рамках традиционного Дня науки в МГАДА прошла международная научно-практическая конференция на тему "Образование, бизнес-сообщество и власть. Проблемы взаимодействия". Для обсуждения этих проблем академия собрала ученых, бизнесменов и чиновников, представителей, в частности, Департамента образования Москвы, Центра развития предпринимательства Зеленограда, Сбербанка России, журнала "Власть" и Технического университета Берлина.

По следам этой конференции мы решили пригласить к себе представителей МГАДА, чтобы увидеть взгляд со стороны бизнеса и бизнес-образования на многие вопросы, которые уже обсуждались Zelenograd.ru с учеными из МИЭТа и руководителями зеленоградских высокотехнологичных предприятий: коммерциализация научных разработок, сложность создания малых инновационных предприятий и качество подготовки выпускников вузов.

- Денис Александрович, сделайте для начала краткий обзор, введение в конференцию МГАДА - для чего она проводилась, что там было яркого?

- Прежде всего, хочется сказать, что эта конференция - наше постоянное мероприятие, она проводится один или два раза в год, в зависимости от того, насколько интенсивно работают наши партнеры и ученые академии. И в этот раз мы решили сделать основной темой Дня науки взаимодействие трех основных "игроков" процесса создания кадров: образования, нашей сферы деятельности, власти, которая диктует нам правила игры, и бизнеса, который становится потребителем тех кадров, которые мы производим. Мы постарались сделать так, чтобы представители всех трех "игроков" встретились на нашем мероприятии и дали начало тому процессу, который сейчас идет в России с очень большим трудом – скоординировали цели и действия во всех трех направлениях. Нам хочется надеяться, что это удалось, потому что мы действительно смогли собрать представителей всех трех направлений и посадить их за стол переговоров. Были и интересные доклады по актуальным темам взаимодействия, и следующие за ними круглые столы, что так важно на всех конференциях, и кулуарные беседы на кофе-брейках, которые позволили, например, профессору из немецкого университета встретиться с представителями одного из крупнейших российских банков и обсудить те вопросы, которые они, может быть, видят по-разному. Немаловажно, что во второй части конференции были и выступления студентов, аспирантов, магистрантов нашей академии, и они смогли уже по-взрослому, не в рамках каких-то студенческих мероприятий, а в рамках серьезного Дня науки участвовать в обсуждении проблем производства научных знаний.

- Прочитать свои доклады для посторонних слушателей, а не преподавателей?

- Прочитать доклады, получить на них вопросы, которые интересуют не их преподавателей, а людей из реального бизнеса, из органов власти – людей, которые действительно влияют на будущее нашего города.

Образование: "Нужно "шить" специалистов по заказу компаний"

- На ваш взгляд, кто из этого тройственного союза, - власть, образование, бизнес, - чувствует себя сегодня наиболее плохо, уязвимо? Может быть, бизнес получает недостаточно качественные кадры от вузов, или образование подвергается некому прессингу?

- Вы знаете, это проблема комплексная. Я отвечаю, в том числе, и за трудоустройство у нас в академии, и могу вам сказать, что очевидных проигравших тут нет – но в плачевном положении, с моей точки зрения, находятся все стороны. Вузам сейчас приходится достаточно тяжело, между ними появилась конкуренция, вузы должны продавать свои услуги и продавать своих студентов. И мы понимаем, что этот процесс должен вестись постоянно. С другой стороны, многие организации, которые с нами работают, - реальный бизнес, который есть в Зеленограде, и компании, которые работают в Москве, - приходят к нам за нашими выпускниками и тоже зачастую сталкиваются с проблемой подготовки кадров. Она не в том, что кадры недоподготовлены, а в том, что они подготовлены неправильно.

- Не практическим образом?

- Да. Здесь важен процесс, который сейчас идет по восприятию третьего федерального государственного образовательного стандарта – и наша академия находится на его острие. Именно мы уже применяем положения Болонского процесса, наш вуз – один из 12 вузов, выигравших проект Tuning-Russia, проект Tempus Еврокомиссии по разработке методики настройки образовательной системы под нужды реального бизнеса. Этот процесс на протяжении уже 20 лет идет в Европе, а в России только сейчас об этом задумываются - о необходимости того, чтобы специалист, который выходит из вуза, был не только умным, но и имел квалификацию, то есть совокупность всех навыков, которые позволят ему работать на практике.

- Я как раз недавно столкнулась со статьей, в которой описывалось, что, например, в Англии студентов учат совсем по-другому - у них это называется "сэндвич-курсы", такой двойной бутерброд, в котором между периодами обучения теории находится период практики.

- Могу вам сказать, что так учат не только в Англии, Германии, не говоря уже об азиатских странах, в которых все совсем по-другому в силу другой культуры. Вспоминаю одного моего однокашника еще тех времен, когда я учился, в Дипломатической академии МИД России, там была программа двух дипломов, - а я выпускник МГАДА, - и он мне совершенно "на голубом глазу" жаловался на то, что библиотеки работают только до 8 часов – то есть, он не может посидеть в библиотеке до 10, до 11, до 12 часов ночи, чтобы почитать книги и подготовить какие-то материалы. И сейчас, читая лекции в Франкфуртском университете, я тоже столкнулся с тем, что немецкие студенты привыкли к другому процессу обучения. Наш процесс – это лекции, семинары, зачет или экзамен – после этого ты свободен. А за рубежом идет подготовка, ориентированная на применение, причем не знаний, а полученных навыков и полученной профессии. Каждый студент четко знает, что ему интересно, чему он хочет научиться в этом конкретном учебном заведении, для того, чтобы потом работать на определенной должности в определенной компании. Строительство карьеры у человека начинается с момента подготовки к поступлению в тот университет, в который он хочет. И это правильно.

- Но чтобы так было у нас, государство должно ввести какие-то нормы? С другой стороны, предприниматели, бизнес должны быть готовы тоже в этом участвовать?

- Хочется сказать банально - все стараются. Государство принимает стандарт третьего поколения, в котором заложена практическая составляющая. Вопрос, как она прописана, конечно, спорный, но тем не менее она есть. Второй пункт: государство в этих же стандартах отражает то, что существует федеральная компонента и региональная компонента образования, которая может наполнять одну и ту же специальность разными навыками, разной спецификой. Кто-то готовит, допустим, специалистов по маркетингу для авиационной отрасли, а другой вуз – для фармацевтики. И фокус внимания при подготовке студентов в зависимости от этого меняется. Государство идет по этому пути, государство поддерживает инициативы по внедрению прогрессивных технологий, но мы сейчас только в самом начале этого пути. Мы, может быть, не слишком поздно, но совсем недавно осознали, что образование не может существовать только как образование. Невозможно отделить вузы и научно-исследовательские институты, академии наук от бизнеса и государства, потому что они потребляют созданные знания. Вуз создает и транслирует знания, а потребитель – это бизнес.

С другой стороны, отвечая на ваш вопрос, бизнес тоже сейчас осознал потребность в подготовке кадров. Об этом может свидетельствовать хотя бы тот факт, что, например, у нас в академии ежегодно проходят повышение квалификации более 300 сотрудников - отчасти это сотрудники органов власти и управления, отчасти сотрудники, направленные нашими партнерами, компаниями.

- Но это все-таки повышение квалификации, не первичная подготовка кадров? То есть повторное вложение средств в то, что должно делаться сразу, еще со студенчества.

- Именно. Пройдя 10 лет по пути подготовки квалификации, бизнес начинает понимать, зачем им повышать квалификацию. Процесс повышения квалификации, на самом деле, он постоянный, и в идее life long learning он необходим, потому что человек меняет профессии, совершенствуется, человек должен получать новые знания. Но при этом, для того, чтобы взять на работу квалифицированного сотрудника и не тратить ресурсы на его переобучение и повышение квалификации уже внутри компании, бизнес сейчас готов платить за…

- За заказную подготовку?

- Да, за tailored program – за то, чтобы специалист был "сшит" по их заказу. И сейчас нам такая возможность в какой-то степени дана, когда компания приходит и говорит "Я хочу специалиста, который обладает такими-то и такими-то квалификациями, вот его описание", и мы с этой компанией садимся и разрабатываем - пожалуйста, вот это мы можем сделать, а это невозможно в рамках государственного стандарта. Нам же всем нужен диплом государственного образца, потому что это стандарт де-факто, а дальше уже над ним мы можем что-то настраивать. Здесь как раз и бывают проблемы, зачастую приходится уходить на основное высшее образование плюс какое-то дополнительное образование, которое необходимо конкретному заказчику. Но компании это понимают, и множество компаний сейчас уже создали свои корпоративные университеты, в которых они учат людей, которые потом идут к ним на работу.

- А в МГАДА есть примеры подготовки каких-нибудь конкретных специальностей под компании?

- Это не примеры специальностей, это примеры специалистов. У нас исторически очень плотно работает кафедра маркетинга - я не назову сейчас вам много компаний, но это в основном западные FMCG-компании, которые присутствуют на российском рынке, и в которых наши выпускники уже находятся на высоком уровне управления. И они через работу с кафедрой напрямую заказывают себе выпускников. Подготовка конкретного специалиста начинается, допустим, с третьего курса - его готовят к тому, что он будет работать именно в этой компании, потому что компания знает, что этот человек ей подходит, и ему, скажем, дополняют учебную программу теми квалификациями, которые нужны этой компании. Сейчас уже запущены как tailored programs, в основном, MBA-программы - в частности, это программа MBA in Aviation Management, которую мы реализуем с университетом Франкфурта-на-Майне. Она существует и создана конкретно под необходимости Fraport (франкфуртского аэропорта), компании Lufthansa и еще одной большой компании, которая обслуживает аэропорты по всей Европе. То есть, это программа подготовки менеджеров авиаперевозчиков, аэропортов и авиационных страховых компаний.

Бизнес для зеленоградской науки: "Ученый и предприниматель – это два разных человека"

- Ваш доклад на конференции звучал как "Коммерциализация интеллектуальной деятельности вузов". В свете этого мне хотелось вас спросить прежде всего о такой актуальной для Зеленограда проблеме, как коммерциализация науки. Вы назвали примеры подготовки специалистов именно для бизнеса. Есть ли сейчас в МГАДА, может быть, хотя бы понимание потребности подготовки специалистов в венчурном финансировании науки, в коммерциализации тех научных разработок, которые возникают, например, в МИЭТе и которые, как мне кажется, ждут именно бизнесменов…

- Вы знаете, мы не устаем говорить о том, что МГАДА – это вуз бизнес-образования, об активной практической роли наших выпускников в экономической среде, в которую они попадают. И именно поэтому сейчас у нас очень большое внимание уделяется подготовке по предпринимательству. У нас исторически было сочетание управления проектами и маркетинга, каждый наш студент защищал свой проект по компании, это становилось частью его аттестационной работы. То есть, такой опыт у нас есть, и он привел к тому, что в структуре занятости наших выпускников порядка 20% выпускников за последние пять лет, они self-employed – они стали владельцами собственных компаний либо предпринимателями без образования юридического лица. Это те люди, которые создают малый и средний бизнес, который нам необходимо развивать, о чем мы так часто слышим с экранов телевизоров и со страниц газет.

Мы очень хорошо понимаем, что роль технологических университетов – в разработке производственных технологий, а роль вузов бизнес-образования – в разработке тех же самых технологий, но управленческих. Говоря много слов об инновациях, о нанотехнологиях, о микроэлектронике, о сложных технологических моментах, мы часто забываем о том, что свои технологии есть и в процессе управления, создании бизнеса, в работе компании, управлении персоналом, маркетинге продуктов, в работе с рынком, с конкурентами, с властными структурами. МГАДА эти технологии исторически перенимала. А сейчас мы пытаемся выйти на тот уровень, когда мы эти технологии для бизнеса сможем у себя производить.

Сейчас мы очень серьезно, в рамках появившихся свобод, сфокусировались на предпринимательской подготовке наших студентов. Это находит значительный отклик в наших связях с зарубежными партнерами, потому что предпринимательство как курс в рамках специальности читается много где, но предпринимательство как идея образования человека, как идея того, что он умеет делать, как определение, кто он… Инженер? Менеджер? Хорошо. Предприниматель? А вот такому пока не учат.

- У нас не учат?

- Не смогу сказать за всю страну, наверное, где-то учат, но мы сейчас считаем, что такому не учат, и пытаемся быть на этом пути первыми, по крайней мере, в регионе.

- За рубежом принято этому учить?

- Да, конечно, там существуют факультеты предпринимательства, – entrepreneurship, - которые выпускают именно предпринимателей, то есть, тех людей, которых прямо оттуда забирают в венчурные фонды, в фонды посевных инвестиций. Они выходят и уже знают, какое дело они будут создавать, они разрабатывают свои проекты, еще сидя на студенческой скамье. Хочется верить, что и мы в этом преуспеваем, потому что у нас на порядок больше среднестатистического уровня число выпускников с самостоятельным трудоустройством, создающих свой бизнес. И здесь очень важным является наше взаимодействие с региональными структурами поддержки предпринимательства - это и зеленоградский Бизнес-инкубатор с Центром поддержки предпринимательства, огромное спасибо говорю Михаилу Львовичу Щербакову, и другие структуры, которые нас поддерживают на московском уровне, на уровне Зеленограда. Наши результаты были бы невозможны без тех усилий, которые, на самом деле, прилагает государство для поддержки предпринимательства. Тут я стою на позиции, что наше государство делает даже больше, чем нужно для поддержки предпринимательства, - с точки зрения финансовой и имущественной, - но делает недостаточно с точки зрения поддержки идейной и образовательной. У нас за долгое время умер дух предпринимательства, и сейчас его возродить, как идею – это, конечно, большая задача.

- Говорят, что дотации и субсидии, которые государство готово предоставить предпринимателям, не востребованы - вы об этом? Предпринимателей, желающих их получить, гораздо меньше - по крайней мере, тех, кто готов пройти все эти стадии, этапы и барьеры, всё преодолеть, и получить эти субсидии…

- Да-да. Статистика показывает, что это так.

- Хорошо, а есть ли у МГАДА опыт подготовки специалистов в бизнесе для наукоемких отраслей, электроники? Не обращались ли к вам такие предприятия Зеленограда с запросами? Или, я знаю, есть практика целевого обучения под городской заказ, идущий от префектуры - когда префектура планирует какие-то рабочие места на предприятиях электроники и делает заказ вузу, вот в МИЭТ, например, поступали в этом году школьники для целевого обучения. В МГАДА такого не бывает?

- Еще раз хочу сказать, что мы – вуз бизнес-образования. Мы никогда не сможем готовить специалиста для, допустим, предприятия электроники.

- Отраслевых бизнесменов для электроники?

- Отраслевых бизнесменов мы готовим. Крупнейшими нашими работодателями для выпускников, - за исключением международных консалтинговых компаний, в которые уходит очень большое количество выпускников, - являются зеленоградские предприятия: "Компонент", "Квант", их достаточно много. Если зайти в зеленоградский Бизнес-инкубатор и посмотреть на резидентов, которые там находятся, то среди них много выпускников-миэтовцев, которые разработали свою технологию и сделали под нее свою компанию. И в таких компаниях очень много наших выпускников, которые занимаются организацией этого бизнеса.

- Значит, они вместе уже работают?

- Они работают вместе - это именно то, о чем мы говорили несколько минут назад. Технологии – это технологические вузы, то есть, например, в Германии опять же, разделено, это высшие технологические вузы. А бизнес, предпринимательство, коммерция – это то, что дает вуз бизнес-образования, МГАДА.

- Считаете ли вы, что ученый должен заниматься своей частью, наукой, - как, в принципе, и происходит, наверное, на этих предприятиях, - а бизнесмен должен заниматься своей частью, бизнесом?

- Безусловно.

- Сейчас государство призывает всех к инновациям и коммерциализации разработок, причем призывает к этому технические вузы, где в принципе обучают не этому. Выходит так, что те же самые ученые, которые создают технологии, вынуждены заниматься их коммерциализацией – но ведь личность ученого и личность бизнесмена – это две совершенно разные вещи?

- Безусловно. Это два разных человека, и самое главное, что у них две разные цели. И задача инновационного менеджера – совместить цели участников проекта. Чтобы у ученого была его наука, чтобы он мог развивать свое изобретение, то есть, своего, извините за аналогию, ребенка, которого он лелеял еще с аспирантских лет и развивает его дальше. А у коммерсанта должна быть цель правильно зарабатывать деньги, на которые он сможет финансировать дальнейшие разработки этого ученого. Конечно, это два разных человека - на самом деле, это базовое понятие специализации, разделения труда.

- Да, но у нас это, по-моему, с некоторым перекосом понимается. Или нет?

- А потому что у нас нет истории взаимодействия науки с бизнесом. Потому что была история работы с наукой в Советском Союзе, когда целью было – либо ученый работал ради науки, таких среди правильных ученых большинство, либо ученый работал ради звания, патента, за который платились деньги, и еще каких-то имущественных благ. После уничтожения этой системы другой системы не было построено, "патенты – кому они нужны, какие патенты, ой, все патенты устаревшие!"

Мы, когда выстраивали работу с интеллектуальной собственностью в Академии, провели инвентаризацию объектов интеллектуальной собственности. Интересно, что даже у нас, в вузе бизнес-образования, у многих ученых есть патенты, есть свидетельства на образцы, но они все уже не релевантны современному уровню развития, а скорость увеличивается. Надо вспомнить закон Мура, и мы понимаем, что сейчас, чтобы оставаться на острие прогресса, ученому нужно не думать вообще ни о чем, кроме как о своей области научных изысканий!

- А вовсе не о бизнесе, наверное.

- Да, совершенно не о бизнесе, и здесь очень хорошо, что рядом уже есть мы, МГАДА.

- Хорошо - если вы будете еще и дружить с учеными, если это уже происходит.

- Это уже происходит.

МИПы в МГАДА: "Наши "гуманитарные изобретения мы регистрируем как ноу-хау"

- Возвращаясь к вашему докладу и к коммерциализации интеллектуальной деятельности - в МГАДА о каких результатах интеллектуальной деятельности можно говорить, что можно коммерциализировать? У вас есть практика возникновения тех же самых МИПов [малых инновационных предприятий при вузах, закон о создании которых ФЗ 217 был принят в августе 2009 – Zelenograd.ru]?

- Практика есть, у нас сейчас создается три малых инновационных предприятия, одно из которых уже на финальной стадии. У нас есть профессор Черняева, она – автор собственной методики эндогенного воспроизводства капитала, доклад о которой они делали на встрече Большой Восьмерки в Санкт-Петербурге. Вот эта методика, она – результат интеллектуальной деятельности, инновационная разработка, сделанная в МГАДА - я отвечаю на ваш вопрос.

- Значит, в МГАДА результатом могут быть бизнес-методики?

- Технологии для бизнеса. Методика эндогенного воспроизводства капитала, - а здесь надо сказать, что даже я, имея первое финансовое образование, не смогу вам сейчас пояснить суть этой методики, - это действительно серьезная разработка, которая ведется уже достаточно долго и сейчас выходит на уровень коммерческого применения. Создается общество с ограниченной ответственностью, учредителями этого ООО являются автор методики и МГАДА. Эта компания будет оказывать консалтинговые услуги для бизнеса по реорганизации финансово-хозяйственной деятельности на основе эндогенного воспроизводства капитала, которая приводит к снижению потребности в заемных средствах, что является краеугольным камнем для очень многих компаний. В нашей стране достаточно дорогие заемные средства для развития собственного бизнеса, и значительное снижение показателя потребности в заемных средствах является серьезным фактором роста бизнеса.

- Проще говоря, вы будете учить предпринимателей обходиться без кредитов?

- Будем учить этому даже не предпринимателей, а сначала будем учить финансовых директоров компаний, как правильно строить работу для того, чтобы обходиться меньшим количеством кредитов - потому что совсем без заемных средств развитие идёт медленно, но это мы с вами уже можем углубиться в теорию, это отдельный вопрос…

- Да, не будем углубляться в теорию. Эта вот методика – это и есть интеллектуальная собственность, которую вносит МГАДА в этот МИП?

- Да. Важно сказать, что 217-й закон нам это позволяет. Он четко ограничивает список результатов интеллектуальной деятельности, которые могут вносить вузы и бюджетные учреждения науки в уставной капитал, и среди них есть ноу-хау. Наша правоприменительная практика, 4 глава Гражданского кодекса по интеллектуальной собственности, не позволяет нам получать патент на такую методику, хотя сейчас такие патенты уже существуют. Анализ патентов последних нескольких лет показывает, что в эту область уже разворачивается правоприменительная практика, что патент может быть не только на какое-то техническое изобретение, но и на изобретение, находящееся в не технической сфере. Пока это некая крамола, которую я сейчас говорю, - конечно же, на формальном уровне она является неверной, но на уровне правоприменения она сейчас находит отражение. Это следствие того, что люди пытаются как-то взаимодействовать с "гуманитарными изобретениями", с результатами интеллектуальной деятельности, которые им нужно как-то защищать. Мы подошли к этому вопросу достаточно тривиально и, хочется верить, эффективно - мы выводим все это в режим ноу-хау. Это режим коммерческой тайны в отношении наших разработок, и, как секрет производства, они могут быть защищены нашим законом.

- Вот именно проблемы патентования называют один из основных тормозов на пути создания этих МИПов - вузам приходится либо переформулировать, переформатировать все свои старые патенты, либо создавать новые, что как-то недостаточно просто сейчас. Это основная проблема?

- Здесь в ваших словах прозвучала очень интересная ошибка, которая нам мешает развиваться – "переформатировать старые патенты". Это нонсенс. Старые патенты – ну, срок патентной защиты, по-моему, 20 лет, дальше можно его продлить. Но что такое 20 лет? Когда вы изобрели зубочистку - да, ее можно и 20 лет, и 200 лет использовать. Но когда мы сейчас говорим о том, что нам необходимы инновационные прорывные технологии - говорить о том, что мы сейчас будем переформатировать патенты, которым 20 лет? Это тупиковый путь развития, так, извините, многие еще советские ученые привыкли работать – переформатированием старых патентов. "Назовем это по-другому - и вот у нас уже новый патент, который мы можем внести!"

- Хорошо, надо изобретать новое и патентовать его сразу по-новому?

- Да. Но при этом изобретение нового – это достаточно трудоемкий процесс. Вот только в последние годы у нас началось создание национальных исследовательских университетов, весной вышли постановления Правительства о поддержке инновационной инфраструктуры вузов, эти знаменитые постановления по ФЗ № 218, 219, 220. И я отвечу вам на вопрос, что делать – на самом деле, делать ноу-хау. Сейчас по статистике, собираемой Минобрнауки, больше всего вносится в МИПы именно ноу-хау. Ноу-хау проще всего защитить, для этого не нужно привлечения никаких сторонних организаций – нужно только ввести режим коммерческой тайны внутри самой организации и правильно построить работу с информацией и документами. После этого вы можете внутри организации и в пределах полумиллиона рублей оценивать ноу-хау, в соответствии с правилами, и его же вносить в МИПы. Это универсальный и достаточно удобный рецепт для экономических, гуманитарных вузов, вузов бизнес-образования.

Конечно, для научно-исследовательского университета стыдно не иметь патентов, число патентов есть в показателях эффективности его деятельности. Но стоимость этого патента? Если патент действительно стоящий, то большие вопросы возникают с налогообложением, потому что у вуза при оценке патента и внесении его появляется прибыль, на неё нужно платить налоги, налоги нужно платить с каких-то денег, это все достаточно большой процесс, который нужно сопровождать… Для этого опять же нужны специалисты.

- Да, теперь уже нужны и специалисты по созданию МИПов, бизнес-специалисты. Хорошо, будем считать, это ваш первый финансовый совет всем вузам, которые в это оказались вовлечены – регистрировать ноу-хау.

Частное предпринимательство: "Дайте всем ринуться в инновации!"

- После вашего доклада на конференции вам задавали какие-то вопросы? Ведь он звучал на круглом столе, где присутствовали как раз и представители госструктур…

- Да. Среди некоторого количества вопросов был один очень интересный, который мне понравился - сейчас не вспомню, кто его задал. У меня был тезис, что государство, помимо помощи в создании инновационного бизнеса еще и мешает созданию инновационного бизнеса, и меня спросили, в чем же, по моему мнению, выражаются помехи государства в создании бизнеса? Это – регулирование, которого мы с вами уже коснулись несколько раз в разговоре. Бывает недорегулирование, а бывает перерегулирование. И мы, к сожалению, сейчас видим оба случая. Недорегулирование выражается в принятии сырых законов, которые не согласованы с другой законодательной базой, а перерегулирование выражается в том, что существует грандиозное количество контролирующих организаций, органов и чиновников, которые проверяют все аспекты деятельности компаний, начиная это делать еще даже до ее создания. Уже на этапе подготовки документов нужно показывать какую-то отчетность, фирму начинают контролировать. И в этом, конечно, заключена значительная слабость нашей среды инновационного предпринимательства по сравнению, скажем, с такой же средой в Китае, в Гонконге, в Америке. Там существует государственно признанная позиция: есть инновационное предпринимательство, мы им дорожим, мы его любим, мы хотим, чтобы оно у нас было, и для этого мы, скажем, даем карт-бланш, ограниченный во времени, или в абсолютных величинах выручки, до которого мы это инновационное предпринимательство не трогаем не только на словах, но и на деле. То есть, вы два года работаете, как хотите и как можете.

Вот вы хотите создать компанию, и для любой вновь созданной компании первая проблема – это выжить. Предприниматель бегает, извините, "в мыле", в поиске заемных средств, в поиске работников, в поиске клиентов, в поиске офиса – всего-всего того, что ему необходимо организовать. Вопрос, почему в том же Китае предприниматели могут рассчитываться наличными деньгами? Они могут вообще не иметь счета в банке, они могут прийти и за юани купить сырье, нанять завод, рабочую силу, которая произведет товар, его же за юани продать. А уже потом, в конце, когда будет какая-то выручка, они приходят и отчитываются в свою налоговую инспекцию. Да, возразят мне противники, а если они не придут и не отчитаются? Отвечу: не придет и не отчитается тот, кому завтра не нужно будет повторять тот же самый цикл, а тот человек, который заработал рубль сегодня, скорее всего, захочет заработать этот же рубль и завтра.

- Может быть, в случае России тут есть опасение, что все это таким образом вообще уйдет в теневую экономику? Никто вообще не придет отчитываться…

- Да у нас доходы и бюджет формируются совсем не инновационным предпринимательством, поэтому если даже все инновационное предпринимательство не придет отчитываться и будет "вчерную" на новогодних вечеринках пропивать те налоги, которые они должны были заплатить государству - государственный бюджет этого не заметит! Я не готов сейчас отвечать за точность цифр, но думаю, что это будут тысячные доли процента этого бюджета…

- Сейчас – да, но если позволить поступать таким образом, может быть, все ринутся..?

- Именно. В этом – вся идея инновационного предпринимательства. Дайте всем ринуться, дайте людям начать работать на ниве инноваций, на ниве того, чтобы создавать свой бизнес. При этом я хотел бы отметить, что я большой противник того, что у нас инновационное предпринимательство понимается только как инновационно-технологическое предпринимательство.

- Да, как правило, это наукоемкие разработки…

- Это наша проблема. У нас мало обычного предпринимательства. Почему, выходя в Париже на улицу, мы можем купить свежий хлеб в булочной-пекарне, а не идти за ним в магазин, в который хлеб привезли с хлебозавода, который все это еще хранил три дня - мы можем просто купить свежий хлеб? Там можно нанять себе няню, пригласить к себе человека, который починит водопровод. Можно купить в интернет-магазине любые вещи с доставкой хорошей почтой и оплатой безналичным расчетом, а не как у нас – "к вам приедет курьер, которому вы отдадите наличные, потому что если мы покажем себя нашим правоохранительным органам, у нас сразу начнутся проблемы в бизнесе"! То есть, говоря о поддержке инновационного предпринимательства, нельзя забывать о том, что нужна пусть не поддержка, но разрешение обычного предпринимательства. Инновационное предпринимательство – это как бизнес-класс самолета, но у каждого самолета должен быть еще и эконом-класс. В котором действительно люди работают, те люди, которых в советское время называли "крепкие хозяйственники", те люди, которым ничего не нужно, кроме своего куска хлеба и своего маленького магазинчика или автомастерской.

- Вы учите своих студентов, исходя из этой идеи, - что должно быть вот так, - или вы учите их существовать в условиях, в которых они потом оказываются? Много ли у вас выпускается таких предпринимателей, которые ничего не боятся?

- Я говорил, что порядка 20% выпускников рискуют заниматься своим бизнесом.

- Это всё-таки риск?

- Конечно, риск. Это риск везде. Только везде это риск, потому что у предпринимателя существует много коммерческих рисков. А у нас это еще и помножается на мультипликатор государственного риска, когда мы не знаем, что будет завтра. У нас меняются правила игры, у нас контроль, надзор и учет излишне строги для предпринимателей, когда они не все могут себе позволить даже оплачивать труд бухгалтера.

Как мы учим студентов? Учим мы их, конечно, тому, как должно быть – это наш вклад в то, чтобы всё таким и стало. При этом мы очень большое внимание уделяем тому, чтобы были практические примеры, чтобы выездные семинары проходили при участии предпринимателей реального бизнеса и на предприятиях этого реального бизнеса. То есть, если человек изучает такую дисциплину, как логистика, он должен видеть, как работает технологичный склад, он должен понимать, как работает авиакомпания либо контейнерная линия. И мы организуем взаимодействие с людьми из реальной среды, которые преуспели в бизнесе, в какой-то области деятельности, будь то финансы, менеджмент, управление персоналом. Они приходят к нам для того, чтобы прочитать лекции студентам. Это существует во всем мире и сейчас в российских учебных заведениях тоже развивается. И мы большое внимание уделяем тому, чтобы в наших студентах не было этой академичности - у них должна быть квалификация. А квалификация формируется из академических знаний, практики и взаимодействия с опытом реальных людей, а это возможно только через встречи с ними.

- Хорошо, на этом мы закончим беседу, но, я надеюсь, поскольку вы – руководитель управления развития и инноваций МГАДА, инноваций у вас еще будет много, и вы еще появитесь у нас в студии, чтобы о них рассказать.

- Благодарю, с удовольствием вернусь к вам, чтобы обсудить все эти вопросы.

Елена Панасенко