— Надежда Николаевна, мне сразу хотелось бы спросить, чтобы понять объём работы судебной системы в округе, сколько дел слушается в суде за год или иной период времени?

— Если позволите, я начну с того, что в зеленоградском суде работает пятнадцать составов судей, 15 федеральных и 9 мировых судей. Аппарат районного суда составляет 45 человек, мирового — в общей, сложности, 30 человек. Это секретари судебных заседаний, секретари канцелярий, помощники, начальники отделов, экспедиция и остальные службы. По состоянию на 24 ноября с начала года рассмотрено 960 уголовных дел; 2300 гражданских; мировыми судьями — 2252. Административных дел районный суд рассмотрел 804, а мировые судьи — 1943. Надо сказать, что не только в этом заключается работа, например, федеральных судей. Ими рассматриваются также материалы об избрании меры пресечения, таких, например, было 287 за этот период; о продлении сроков содержания под стражей — 386, и много других материалов — об условно-досрочном освобождении, о замене назначенной ранее меры наказания. То есть работа судей ограничивается не только рассмотрением уголовных и гражданских дел, их работа гораздо шире.

— Если не ошибаюсь, у нас был один мировой участок без судьи?

— На два участка у нас сейчас не назначены мировые судьи. Но по количеству дел, которые поступают и рассматриваются, эта нагрузка небольшая и позволяет исполнять обязанности мирового судьи с того участка, на который судья ещё не назначен. То есть судьи работают в обычном режиме. И надо сказать, что исполняя обязанности соседнего участка мирового судьи, они рассматривают меньше дел, чем некоторые мировые судьи только с одного участка в Москве. Нагрузка небольшая.

— В целом, у нас хватает работников в судах?

— Судей, я считаю, хватает, а вот сотрудников аппарата — нет, конечно. Одного секретаря судебного заседания для судей, которые рассматривают дела в том режиме, как в Зеленоградском суде, недостаточно. Они просто не успевают отписывать протоколы, исполнять все свои обязанности, и поэтому получается так, что иногда задерживается сдача дел в канцелярию.

— Как раз к нам пришёл вопрос от пользователя: «Вакантна ли должность секретаря судебного заседания»?

— Вакансий, к сожалению, нет, но того количества секретарей судебных заседаний, которые есть по штату, нам не хватает. Перспектива будет в случае открытия вакансии. А в смысле увеличения численности нам никто обещаний не даёт.

— Какова средняя зарплата судей районных, мировых?

— Оклад федерального судьи составляет 18 тысяч рублей. А дальше идут надбавки за класс, выслугу, стаж работы, за особые условия и так далее. И, кроме того, за счёт вакантных должностей федеральных судей по городу Москве, создаётся фонд экономии зарплаты, который выплачивается судьям поквартально. Но мы считаем его нестабильным — сегодня он есть, а завтра его не будет в случае заполнения вакансий. Если не считать этот фонд, то зарплата федерального судьи в среднем составляет около 60 тысяч рублей, мирового — около 50 тысяч.

— Давайте сейчас остановимся на федеральном районном суде. Какие дела преобладают, встречаются чаще других?

— Какие дела вы имеете в виду — гражданские, уголовные, административные? Если говорить об уголовных, чаще всего по статистике проходят дела, связанные с кражами, грабежами и разбоями. Пожалуй, эти преступления против собственности стоят на первом месте. Встречаются и преступления против личности, против здоровья. Но на втором месте я бы отметила дела, связанные с употреблением, хранением, приобретением и сбытом наркотиков. Достаточно большое количество таких дел и по отношению к другим преступлениям.

—А что касается гражданских?

— Больше всего у нас дел жилищных и вытекающих из трудовых. Сами трудовые дела у нас чётко обозначены — это восстановление на работе, а вытекающие из трудовых правоотношений — это и взыскание зарплаты, и об отмене приказа о снятии дисциплинарного взыскания, о переводах и так далее. Кроме того, в этом году много дел в о взыскании по кредитам и договорам займа — по искам кредитных учреждений. Сейчас слушается много дел о сносе, демонтаже металлических тентов -"ракушек«.

— В случае с «ракушками» — кто является истцом — город или жители?

— Конечно город, в лице районных управ.

— И как долго длятся эти дела? Когда мы разговаривали на эту тему с сотрудниками управ и ГУ «ИС», они говорили, что это процесс длительный.

— Я думаю, что они слукавили. Первоначально эти дела слушались, может быть, дольше, чем сейчас, потому, что они были плохо подготовлены представителями управ. Но сейчас этот вопрос отработан, представители уже знают тот набор документов, который необходим для рассмотрения дела. И при рассмотрении этих дел за пределы сроков если мы и выходим, то в самых исключительных случаях. И это при той массовости, которую они создают. Буквально два дня назад управа района Старое Крюково положила на стол сразу 35 материалов. И это только одна управа. А срок, предусмотренный статьёй 154 гражданско-процессуального кодекса для рассмотрения таких дел, — два месяца.

— Бывает ли, что в таких делах решения выносятся не в пользу истца?

— Все иски по этим делам удовлетворены.

— Вы упомянули кредитные разбирательства. Это долги частных лиц по кредитам или, наоборот, претензии граждан к банкам, что преобладает?

— Чаще, конечно, это претензии кредитных учреждений к гражданам. Берутся кредиты и просто не гасятся в силу различных обстоятельств; иногда в связи со смертью.

— Подобных дел стало больше в период кризиса?

— Не знаю, связано ли это с кризисом, но то, что их в последнее время стало больше — это факт.

— Какие из административных дел повторяются чаще?

— Это административные дела, связанные с нарушением правил дорожного движения. Это самая, пожалуй, многочисленная группа. Это и дорожно-транспортные происшествия, и нарушения, которые не привели к ним, но сами по себе служат посылкой к ДТП.

— Недавно на «круглом столе» в ГИБДД сотрудники окружной госавтоинспекции говорили о несовершенстве судебной системы при рассмотрении дел, связанных с нарушениями правил дорожного движения. В суде не принимают показания второго сотрудника ДПС, как должностного лица, по их словам, очень сложно доказать даже, например, проезд на красный свет. То же говорится о парковке в неположенном месте, под запрещающим знаком. Насколько успешно рассматриваются такие дела в суде?

— Рассматриваются абсолютно все административные материалы, которые надлежащим образом оформлены. Кстати сказать, много претензий в этом смысле было к сотрудникам ГИБДД, и неоднократно мы их обозначали в письменном виде. Они недостаточно хорошо готовят материалы, недостаточно тщательно. Видите, они вас жалуются, что их заставляют предоставлять доказательства. Конечно, в процессе две стороны, состязательность процесса — она в любом праве, и в административном тоже. Если человек, которого органы ГИБДД обозначили как нарушителя, говорит, что не нарушал, то, естественно, суд должен проверить и его доводы, и доводы другой стороны. А почему приоритет должен быть только у сотрудника госавтоинспекции? Только потому, что он должностное лицо? Все свидетельские показания, к которым прибегает сотрудник ГИБДД, суд выслушивает, рассматривает, принимает во внимание и оценивает всё в совокупности.

— Они говорили, что не могут составить протокол при отсутствии на месте водителя, когда машина незаконно припаркована. «Ничего не можем сделать».

— А почему ничего не могут сделать? Они могут прибегнуть к помощи других граждан, которые проходили мимо или оказались рядом. Вот тогда уже суд рассматривает такой материал, выслушав, в случае необходимости, этих граждан в качестве свидетеля нарушения, это уже будет объективное доказательство. Гражданин ни в чём не заинтересован, он постороннее лицо, случайно оказавшееся на этом месте.

— А протокол можно составить в отсутствии нарушителя?

— Составляют, и рассматривают такие дела. Всё в совокупности оценивается, но никогда приоритет объяснениям и рапортам сотрудников ГАИ не отдаётся. Видимо именно на это они и обижаются, но считаю, что они не правы в этом случае.

— Когда человек попадает в какую-то сложную правовую ситуацию, он ищет адвоката. Можно ли в каких-то случаях обойтись без его помощи, по вашему опыту? Например, в гражданском праве — теоретически, можно почитать законы, подготовиться, защищать себя самому.

— Конечно можно. И не просто можно, а в нашей судебной практике люди чаще всего и обходятся без адвокатов. Потому что их помощь очень дорогая. Хотелось бы здесь желать только одного — если граждане сами выступают по делу, то хотя бы заявление должно быть составлено грамотно. Если это сделано, и гражданина проконсультировали о перспективе рассмотрения данного дела, то ему будет легко в процессе. Потому что судья рассматривает требования, предъявленные к гражданину, только в рамках закона. Если они законны и обоснованны, то будет соответствующее решение, удовлетворяющее требование истца. Если они будут недостаточно обоснованны по доказательной базе, то суд разъясняет истцу требование закона, говорит о том, что возможно представление доказательств, даже в какой плоскости. Это не подсказка, а просто разъяснение, каким образом права можно защитить. Если истец — разумный и грамотный человек, то он совершенно спокойно сориентируется. Но вот хотелось бы, чтобы первоначально требования были высказаны грамотно и правильно, чтобы не пришлось оставлять заявление без движения, чтобы не пришлось возвращать документы. Вот этот момент лучше обсудить с юристом. Но, надо сказать, что не все юристы оказывают квалифицированную помощь. Иногда к искам, составленным юристами, возникает много вопросов. И жалко гражданина, что он потратил свои время и деньги. Однако, есть много категорий дел, которые совершенно безусловны и не представляют никакого труда. В гражданском процессе у нас сейчас мало участвует адвокатов.

— А если гражданин не истец, а ответчик, ему лучше всё-таки участвовать в процессе с адвокатом?

— Я думаю, что здесь разницы никакой не будет. Ответчику разъясняются его права, и если ему требуется помощь, если он чувствует, что он не может ответить на все претензии истца, то можно проконсультироваться с юристом и защищать свои права самостоятельно. Потому что консультация, если уж переходить на финансовые темы, требует намного меньше затрат, в сравнении с теми суммами, которые граждане платят адвокатам за участие в судебном заседании.

— В каких случаях положен государственный адвокат?

— В определённых случаях в уголовном процессе. В частности, по делам, где подсудимый является несовершеннолетним. Много и других категорий, где предусмотрен государственный адвокат по статье 51 УПК, независимо от желания подсудимого. Но деньги за его работу впоследствии взыскиваются с осужденного. То есть платить ему всё равно приходится, правда совершенно по другим ставкам. Ставка установлена законом.

— Эти стоит меньше, чем если нанять адвоката частным образом?

— Конечно. Но это мы знаем только от граждан, которые приходят и жалуются, что они не могут пойти в юридическую консультацию и нанять адвоката, потому что ему вот столько-то надо платить.

— Если человек придёт и скажет, что у него нет возможности платить адвокату, ему может быть предоставлена в суде какая-то правовая помощь, государственная защита?

— Если иметь в виду гражданские дела, то, во-первых, если это какое-то типовое заявление, не требующее никакой юридической помощи, образцы заявлений можно найти на наших стендах. Фактура вносится своя, но общий принцип составления искового заявления там изложен. И это большая помощь для граждан, потому что наиболее типичные дела есть у нас в качестве образцов. Если уж он не может, то существуют бесплатные юридические консультации, но, честно говоря, их помощь и их профессионализм оставляет желать лучшего.

— Буквально на днях в здании зеленоградском суда покончил жизнь самоубийством осуждённый. Осуждённый, насколько я знаю, шёл в тюрьму не первый и не во второй раз, но факт остаётся фактом. Был ещё инцидент в октябре этого года, когда осуждённый ударил потерпевшего прямо в зале заседания. Возникает вопрос, как обстоят дела с безопасностью в здании суда?

— Я бы не стала возводить вот эти два случая в систему. О том, что произошло на днях. Эта трагедия случилась в начале седьмого вечера; без четверти шесть был провозглашён приговор. Человек был осужден по статье 105 уголовного кодекса, за умышленное убийство; приговорен к 12-ти годам лишения свободы с отбыванием наказания в колонии особого режима, поскольку был признан особо опасным рецидивистом. За его плечами 28 лет лишения свободы; последняя его судимость была за вооружённый грабёж. И в нынешнем случае его вина была доказана полностью. Дела у нас готовятся следственными органами не очень хорошо, но в данном случае сам факт убийства был записан на видеоплёнку — поскольку это случилось в подъезде, где была видеокамера. Это уж настолько «идеальный» случай, что оспаривать свою вину было бы сложно. Тем не менее, он её оспаривал. Надо сказать, что у него попытки суицида были и раньше, это отражено в его личном деле. Психиатрическая экспертиза проводилась, он признан абсолютно вменяемым и не нуждающимся в стационарной экспертизе. В его психической полноценности никто не сомневался, вёл он себя в процессе судебного заседания совершенно адекватно. Теперь об инциденте в октябре. Надо сказать, что произошло это на судебном заседании, в присутствии судебных приставов. Как приставы впоследствии объясняли, они не смогли сразу с ним справиться, так как он был высокого роста и могучего телосложения. Всё произошло очень быстро, ничто не предвещало этих действий со стороны подсудимого, никаких угроз с его стороны не было. Что касается безопасности граждан, которые приходят в суд, — нами предпринимаются все меры в соответствии с законом, в соответствии со всеми нормативными материалами, которые в нашем государстве существуют. Есть служба приставов. Основная работа тех приставов, которые находятся в здании суда, — обеспечить безопасность граждан, судей, безопасность аппарата. Они, может быть, не всегда справляются со своими обязанностями, но приставы ссылаются на то, что их недостаточно по количеству, ведь по закону они должны присутствовать в каждом судебном заседании. Не по вызову когда судья предполагает, что возможны какие-то инциденты, и вызывает пристава, а абсолютно во всех процессах — и по гражданским делам, и по уголовным. Их, конечно, не бывает в каждом судебном заседании. Они говорят, что это просто невозможно физически. Может быть, они недостаточно хорошо подготовлены. И потом, постоянная смена руководства в службе приставов последнее время тоже, наверное, сказывается на их работе.

— Суд — это вообще нервное место. У вас уже были раньше ЧП вроде тех, о которых вы рассказали?

— Других таких случаев в зеленоградском суде не было. Но даже вот этот октябрьский случай, когда подсудимый бросился на потерпевшего, причинил ему телесные повреждения, разбил окно... Надо сказать, что суд удалился перед этим в совещательную комнату, и наверное, вовремя. Потому что кресла судьи, когда мы вошли в зал судебного заседания, были перевёрнуты и отброшены.

— Есть ли у вас решётки на окнах?

— Решёток на окнах нет. Они сейчас не предусмотрены по нормам и СНИПам, но есть специальные двойные стёкла, которые разбить не так просто, — они защищают даже от стрельбы. Но, тем не менее, одно стекло этот человек сумел разбить с помощью скамейки.

— Мне хотелось бы поговорить о доверии к судебной системе. Люди не особенно доверяют судьям; кто-то с ними не сталкивался, кто-то, наоборот, был в суде и имеет основания к этому недоверию.

— Вопрос о доверии для меня очень болезненный. Когда жизнь отдана судебной системе, и когда высказывают такое недоверие судьям, работающим в зеленоградском суде, в частности, и вообще в Москве, — я, например, эмоционально это воспринимаю. Думаю, что все судьи относятся к этому также, потому что они выкладываются полностью, не щадя своего времени и здоровья. Больничных у нас практически нет, потому что мы знаем, что если мы ушли на больничный, то кто-то другой исполняет наши обязанности, у кого-то двойная нагрузка. Задерживаются на работе постоянно, не считаясь со своим свободным временем. Дежурят по субботам судьи-криминалисты для рассмотрения ходатайств об определении меры пресечения в виде ареста. То есть вот такая самоотдача большинства, но я не могу говорить за всех судей. У нас, как и в каждой системе, есть отщепенцы, которые позорят суд. Но по одному-двум случаям, где есть основания для недоверия, судить о всей системе не очень красиво.

Но надо сказать, что не только с претензиями приходят люди. Вот ко мне, как к председателю, должностному лицу, которое дважды в неделю проводит приём, приходят с жалобами, с вопросами, с пожеланиями абсолютно все. Ко мне не надо записываться, приходят все в часы приёма. Если не успевают в это время, значит, я остаюсь после приёма. Так вот, есть не только претензии, есть и благодарности. Совсем недавно поступила письменная благодарность сотрудникам моей канцелярии по уголовным делам, причём от человека, который писал, что двадцать лет сталкивается с судами. Как я поняла, представляет интересы граждан в судах. Она первый раз пишет благодарственное письмо секретарям, которые очень внимательно отнеслись к её вопросу. Такие письма бывают, конечно, реже, чем жалобы, но гражданин, недовольный решением, подходит к вопросу чисто субъективно, мне кажется. То есть, его обида, гнев принимают форму недоверия. Я бы сказала, что наши судьи работают отлично. Зеленоградский суд считается одним из самых лучших судов города Москвы на протяжении длительного времени — это общепризнанный факт. Если говорить о сроках рассмотрения дел, могу сказать что по состоянию на 24 ноября у нас по гражданским делам нарушены сроки лишь по 2,6% дел. Это намного ниже, чем в среднем по Москве; там, по последним цифрам, — около 15%. А у нас практически все дела рассматривают в сроки, предусмотренные законом. Поэтому говорить о какой-то волоките в зеленоградском суде, я считаю, нет никаких оснований. А те субъективные моменты, которые встречаются, мы пытаемся разрешать.

— Сроки рассмотрения дел, возможно, связаны с тем фактом, что у нас и жителей в округе меньше, чем в других московских? Всё же самый маленький округ.

— По населению он, может быть, и самый маленький, а по количеству дел — нет. Мы где-то в середине среди других округов — по нагрузке, количеству дел, которые мы рассматриваем. И надо учесть, что мы не спальный район, где и дел гораздо меньше, и сами дела проще. У нас количество гражданских дел с каждым годом увеличивается, в этом году мы уже сейчас на 600 дел опережаем прошлый год. 2300 гражданских дел в настоящий момент — это не так мало по сравнению с судами Москвы.

— Это в части судопроизводства. Говоря о доверии, я имела в виду несколько другое. Есть же такое устойчивое выражение «басманное правосудие». Доверие — это убеждённость в беспристрастности суда, но вот общество думает иначе. Многие уверены, что с судами договаривается, например, городская администрация, что на суд оказывается давление со стороны властей.

— Абсолютно неправильное понимание. Надо сказать, что местная администрация, ни настоящая, ни прошлая, — а я очень давно работаю в Зеленоградском суде, — никогда не пыталась вмешиваться в рассмотрение дел. Единственно, были письма, когда у нас шли дела о выселении из пятиэтажек, задерживался их снос и новое строительство. В письмах содержалась просьба ускорить рассмотрение этих дел. Это единственная просьба, с которой они обращались, в этом плане я им очень благодарна. Мне не приходилось говорить «нет» по каким-то вопросам, потому что их просто не возникало. Во всяком случае, ко мне по другим поводам не обращались. А в отношении того, что судьи пристрастны, — вы же сами в начале нашей беседы сказали, что сотрудники ГИБДД, они жаловались на то, что суды не принимают, как единственное приоритетное доказательство, их рапорта и объяснения.

— Ну, есть разное служебное положение. Одно дело, если речь идёт о рядовом сотруднике автоинспекции, другое — если о высшем начальстве...

— Нет, почему же, более высокое начальство как раз заинтересовано в этих результатах. Вы поймите, у нас результат — это сроки. Мы отчитываемся за них. А они отчитываются о показателях своей работы по количеству рассмотренных в суде дел, по итогам которых правонарушители были наказаны. Высокое начальство как раз и отчитывается о проделанной работе своего отдела. Поэтому они напрямую заинтересованы в них.

— Вы говорили о письмах с просьбами, которые приходили в процессе переселении пятиэтажек. Случалось ли вам получать в других случаях рекомендательные письма, например, из префектуры?

— Нет. Это исключается. Никаких рекомендательных писем быть не может. Рекомендательные у нас идут только из Верховного суда и Мосгорсуда, там обобщается судебная практика по отдельным категориям дел, и она доводится до сведения судей.

— Насколько открыта и доступна информация о суде? Например, о времени работы суда, о делах, которые находятся в производстве, о судейском составе.

— У нас работает сайт. Согласно федеральному закону № 262, который был принят в 2008 году, но вступил в действие с 1 июля 2010 года, — «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов Российской Федерации» — с 1 июля на сайте выкладываются все решения, которые подлежат публикации, все приговоры, административные постановления, апелляционные решения. То есть всё, что предусмотрено по закону, всё публикуется. А начали мы эту работу гораздо раньше, с начала 2010 года; к настоящему моменту опубликовано 1091 дело. Я включаю сюда и гражданские, и уголовные, и административные дела, за исключением участков мировых судей — у них свои сайты. У нас опубликованы и часы работы суда, приёма граждан председателем суда, судьями, рассматривающими гражданские дела. Есть телефоны канцелярии по уголовным, гражданским делам; экспедиция, архив, словом, все необходимые данные.

— Есть ли на сайте реквизиты по оплате госпошлины?

— Конечно. И, кроме того, мы отвечаем, хотя не обязаны это делать, на все обращения через сайт. Даже в порядке консультаций, Мы везде, на каждом углу, написали объявления: «Судьи консультаций не дают», но когда граждане обращаются с конкретными вопросами, пусть даже на сайт, мы пытаемся дать ответ. То есть, разъясняем требование закона по тому или иному вопросу, который затрагивается в обращении.

— Наверное, люди интересуются, куда и к кому прийти, какие документы принести?

— Не только этим, у нас граждане идут дальше. Они хотят знать перспективу рассмотрения своего дела. Спрашивают: «А стоит ли мне вообще обращаться с таким иском»? На такой вопрос ни один судья не имеет права отвечать. Это просто неэтично, задавать судье вопрос о перспективе рассмотрения.

— Сейчас человека ждут некие правовые «ловушки» на каждом углу, начиная с ПДД и заканчивая трудовыми отношениями. В школе есть, конечно, предмет «обществознание», но там даются лишь азы права. Как вы думаете, нужно ли вводить в школьную программу предмет «право», чтобы человек вступал во взрослую жизнь более или менее юридически подготовленным?

— Я думаю, что это необходимо. Потому что когда граждане пытаются сами разобраться в каких-то вопросах, они делают это через призму своих проблем. Они открывают гражданский кодекс, но они пытаются вырвать из статей то, что им нужно, связывают их воедино со своей ситуацией, и получается полный абсурд. А если человек будет подготовлен, он сможет выстраивать последовательную цепочку защиты своих прав, видеть взаимосвязь статей кодекса с другими законами.

— По вашему опыту, люди стали сейчас юридически грамотнее, чем, например, десять лет назад?

— Я бы не сказала, что стали намного грамотнее в смысле правовой подготовки. Те, кто имеет юридическое образование, может быть, быстрее ориентируются. А если говорить в целом, не взяла бы на себя смелость утверждать, что население стало более юридически грамотным.

— Вы говорили о том, что следственные органы не всегда хорошо готоят материалы дел. Суды именно поэтому затягиваются?

— Вы опять затронули больную тему. Потому что дела действительно приходят плохо подготовленными. И органами дознания, и органами следствия. У судей много возникает вопросов и претензий. Выносятся даже частные определения. Это, конечно, исключительные случаи, но судьи вынуждены к ним прибегать. Руководство органов милиции ссылается на то, что сотрудники плохо подготовлены, малоопытные. Очень большая ротация среди следственных работников. Заниматься с ними надо, учить их надо.

— Вы сейчас имеете в виду милицию или прокуратуру?

— Я имею в виду милицию. Но можно сказать, и тех, и других. Их просто надо учить. С ними надо заниматься, и систематически заниматься. Были обращения по этом поводу, ещё от прежнего начальника окружной милиции Морозова. Конечно, я понимала, что это дополнительная нагрузка на судей, конечно, я пыталась, как могла, их в этом плане защитить. С другой стороны, понимала, что если мы будем принимать участие в их обучении, нам же потом будет проще рассматривать дела. Но как их обучить? Стали их приглашать на судебные заседания по тем делам, по которым они вели следствие, чтобы они посмотрели. Потому что на судебном заседании сразу всплывает всё, и человек, даже не особо сведущий в юриспруденции, видит, где пробелы. Думали, что следователь и дознаватель уж сразу определят, где они допустили пробелы, и поймут, как нужно поступать при расследовании следующего дела. Но они два-три раза поприсутствовали и больше не приходили. А ведь плохо подготовленные дела впоследствии создают нам много сложностей. В частности, много было дел розыскных, когда подсудимый скрывается. И здесь недоработка дознавателей и следователей, которые должны были предусмотреть и заявить ходатайство об избрании соответствующей меры пресечения. Кроме того, последствия плохой подготовки таковы, что срываются судебные заседания, свидетели не всегда являются, потерпевшие тоже. То адрес потерпевшего неправильно указан, то адрес подсудимого неверен. Но это чисто техническая работа. А в основном претензии у судей не по технике исполнения, а по существу, — о том, что дела расследуются недостаточно тщательно.

— Есть ли какие-то иные проблемы в работе суда? Условия для работы, хранение архивов и так далее.

— Условия для работы, слава богу, у нас сейчас хорошие. Конечно мне, как председателю, приходится заниматься разными вопросами. Я где-то наполовину завхоз при таком большом здании. Но я их решаю с удовольствием, потому что знаю, что весь остальной аппарат и судьи находятся в надлежащих условиях. И люди, приходя на приём, не ютятся у нас, не сидят по очереди на скамеечках, как в прошлых наших помещениях. А архив — это наша гордость. Никогда у нас не было такого большого, так хорошо оборудованного помещения, как сейчас; поэтому дела хранятся в надлежащем порядке. И архивариусы очень хорошие. Последний архивариус очень хорошо исполняет свои обязанности, дела в порядке в любой момент можно найти всё, что необходимо.

Сложности, тем не менее, есть. Я уже говорила о том, что аппарата недостаточно. Вот если бы было по два секретаря у судьи, думаю, и дела сдавались бы гораздо быстрее, и быстрее бы проходила вся оформительская работа. Всем было бы проще, и гражданам, и нам — судьям.

— Ваши архивы хранятся в бумажном виде или переводятся в электронный?

— Мы начали эту работу, хотя нас никто к этому не обязывал. Пока, по 262-му закону, мы должны закладывать в компьютер только те дела, которые поступили после 1 июля. Но мы эту работу начали самостоятельно, и у нас архив начинает компьютеризироваться.

— Спасибо за разговор; надеюсь, мы сможем в дальнейшем обсудить и другие нюансы судебной системы.

— Спасибо и вам.

Юлия Кравченко