| загрузить файл со звуком (22406 кб) |
А. Э. — Получается ли у зеленоградских компаний-резидентов кооперироваться? Вы уже упомянули МИЭТ, компанию «ЦИСКО Системные решения» — эта зеленоградская экосистема вам как-то помогает жить, или она пока еще не сформирована в должной степени?
— Я как раз хотел сказать об этом в качестве очень важного итога года: такая экосистема начала жить. Когда Президент Медведев начинал проект Сколково, он говорил, что цель Сколково — в том числе создать среду инноваций, в которой будет возникать эффект синергии. У нас он уже начал проявляться. Зеленоград начал развиваться несколько раньше, и в этом году мы увидели первые и уже довольно отчетливые результаты... Прежде всего, мы познакомились, начали общаться. Оказалось, что многие наши технологии, или результаты нашей работы, или даже некоторые проблемы — общие, и их можно решать вместе. Начали появляться совместные проекты. Буквально в сентябре мы — несколько компаний-резидентов ОЭЗ и несколько компаний вокруг МИЭТа — создали так называемый Консорциум по энергосбережению и энергоэффективности. Наша компания, НИИ ЭСТО начинала заниматься тематикой новых энергетических технологий чуть больше двух лет назад, поскольку лазерные технологии очень востребованы в солнечной энергетике. Позже мы вникли в системную проблематику энергетики и тоже начали этим заниматься. Оказалось, что фирмы, расположенные в особой зоне вокруг МИЭТа, очень хорошо взаимодополняют друг друга, мы можем говорить о каких-то экосистемных проектах. Я думаю, что нам будет что предложить и Правительству Москвы — у нас уже было совещание под руководством Юрия Витальевича Росляка [Ю.В.Росляк, заместитель мэра Москвы по вопросам экономической политики — Zelenograd.ru], когда мы эту тему успели обсудить с руководством Москвы. Кстати, некоторые питерские компании сейчас тоже изъявляют желание войти в наш консорциум, и, может быть, он станет «межстоличным», межрегиональным. А потом и на другие регионы распространимся, то есть эта синергия, кооперация растет...
А. Э. — Синергия появилась просто потому, что компании-резиденты начали общаться и узнали, кто чем занимается?
— Да, начали общаться, обсуждать конкретные, реальные проблемы конкретных людей и предприятий. Когда мы встречаемся где-то на конференциях, на выставках — там общение немного поверхностное, там мы все в некоторой степени конкуренты друг другу... а здесь, когда есть общее место для жизни и работы, мы оказываемся в других отношениях и начинаем немного по-другому взаимодействовать. Когда ты находишься постоянно рядом со специалистами, за которыми тебе не надо ехать далеко, часто возникает неформальное общение... Так что, подводя итог прошедшего года, можно сказать, что в среде резидентов начала складываться неформальная среда для инноваций. Если говорить об энергосбережении, то Особая зона сама по себе является энергетическим объектом, у нее есть инженерная инфраструктура, и там не все так просто. На начальной фазе, когда зона только проектировалась, в том числе финскими проектировщиками, в ней не сильно-то были заложены энергоэффективные решения, поэтому сейчас возникают некоторые проблемы. А сегодня мы можем предложить и опыт самих резидентов при выполнении комплексных проектов по энергосбережению для самой ОЭЗ «Зеленоград».
Проблемы зеленоградской ОЭЗ — в отчуждении между Москвой и Федерацией
А. Э. — Значит, в результате общения резидентов появляются какие-то решения, в том числе полезные для инфраструктуры зоны. Вы с этими предложениями выходите к руководству ОЭЗ? Вообще, какой вес имеют решения, мнение Собрания резидентов? Как вы видите сейчас взаимодействие с руководством Особой зоны?
— Это следующая тема. Если говорить об итогах развития зоны в целом, то тут нужно отметить две вещи. Во-первых, конечно, очень много сделано за этот год: это уже не чистое поле, я говорю о площадке Алабушево — сейчас туда можно приезжать и там есть на что посмотреть. Частично появилась инженерная инфраструктура, частично транспортная инфраструктура, газоны. Этот прорыв достигнут за прошедший год, в том числе и благодаря тем мероприятиям, которые инициировали Минэкономразвития и ОАО «ОЭЗ». То, что было в их силах, они, в общем-то, сделали. Но есть другие проблемы, которые выходят за рамки их компетенции, межведомственные проблемы. И тут, конечно, мы очень долго, до самого последнего времени были заложниками отчуждения между Москвой и Федерацией. Про это особо не говорилось вслух, но сейчас уже, наверное, можно сказать.
А. Э. — Сегодня на место мэра Москвы фактически пришел федеральный чиновник — что-то теперь изменится?
— Вообще, если подводить итоги с 2006 года, то нужно сказать, что у ОЭЗ есть существенное отставание от планов по реализации, по строительству инфраструктуры — хотя, конечно, уже многое сделано и реализовано. Теперь мы надеемся ситуация начнет меняться.
А. Э. — Это отставание на один год?
— Года на два, даже на два с половиной. И одной из причин этого было именно отсутствие полноценного рабочего контакта между уровнями власти. Но сегодня в столицу пришел, как вы правильно говорите, человек с федеральным опытом, и им заявлено напрямую, что одна из его основных задач — это выстраивание взаимодействия. Вот это очень важно для особой зоны, которая является федеральным и одновременно московским объектом. На сегодня есть целый ряд проблем, которые требуют очень серьезной координации. Простой пример — таможня. Согласно решению ФТС [Федеральная таможенная служба — Zelenograd.ru] московские таможни сейчас ликвидированы, и центральным органом фактически становится зеленоградская таможня, куда переводятся все функции по управлению. В связи с этим возникает вопрос: проблемы с логистикой — что будет с транспортом, просчитывал это кто-то или нет? Что будет с Особой зоной и ее предполагаемой таможенной инфраструктурой? Вполне возможно, что ФТС прорабатывала все эти моменты, но, во-первых, мы про это еще не знаем, а во-вторых, наверное, это требует координации с Москвой и Московской областью, да? В части Особой зоны это требует системной совместной работы московского правительства, Министерства экономического развития и ФТС, как минимум. Наверное, такая работа ведется...
А. Э. — Сейчас Собянин занимается проблемами, по его мнению и по мнению Президента, более актуальными — например, столичными пробками. Вы думаете, у него хватит времени заниматься Особой зоной, таможней и тому подобным, когда у него есть сейчас огромный комплекс более важных, по его мнению, проблем? Может быть, для этого надо проявить инициативу, например, прийти к нему вашим Собранием резидентов и сказать: «Уважаемый Сергей Семенович, у нас есть серьезная проблема, и только вы ее можете решить». Какие-то такие шаги вы предпринимаете?
— Я думаю, что до этого дойдет. Но Москва никогда не забывала про Особую зону, тот же Росляк неоднократно проводил совещания и вообще постоянно держал руку на пульсе... Нельзя сказать, чтобы ничего не делалось. Но была все же некая «стена отчуждения».
А. Э. — Значит, вы до Росляка доходили, там находили понимание, а дальше упирались вот в это отчуждение между Федерацией и Москвой?
— Отсутствовал механизм взаимодействия, нормального рабочего взаимодействия. Что касается Сергея Семеновича Собянина — он сформулировал ключевые проблемы города в своем программном выступлении в Мосгордуме. И, я хочу подчеркнуть, что все выделенные новым мэром проблемы имеют прямое отношение к Особой экономической зоне. То есть, мы здесь, на примере зоны, которая является как бы «чистым экспериментом», можем увидеть все проблемы Москвы и, главное, решить их и найти тем самым решение и для других случаев. Вот вы говорите, что для Собянина важнее транспорт — да, но проблема таможни может породить пробки в Зеленограде, если...
А. Э. — Если управление таможенными постами переместят в Зеленоград, сюда начнут больше ездить?
— Да, тут же будет таможня — поток заметно увеличится. Рассчитывается ли это? Ведь это как раз вопрос стратегии решения транспортных проблем, который связан, оказывается, с логистикой, с таможенным вопросом. Я думаю, что и Москва придет к решению подобных проблем в целом, но проще сделать первый шаг на примере Зеленограда и конкретно Особой зоны.
А. Э. — Вот вы видите эти проблемы уже сейчас, но я не думаю, что они видны и на уровне Собянина. Может быть, Росляк о них знает, это его уровень. Пытаетесь ли вы сейчас, в связи со сменой ситуации эти проблемы как-то еще раз поднять? Я просто еще раз спрашиваю про вашу инициативу...
— С инициативой у нас все в порядке. Понимаете, можно написать какое-то письмо или провести какую-то встречу... Вопрос в том, чтобы прежде всего очень четко уяснить проблему. Вот на сегодняшний день проблема Зеленограда и зеленоградской Особой экономической зоны, во-первых, состояла в том, что по понятным причинам не было должного взаимодействия между Федерацией и Москвой. А, во-вторых, даже Минэкономразвития, которое на сегодня является главным куратором особых экономических зон, не имеет возможности влиять на ФТС или на миграционную службу. Когда я с вами встречался в прошлый раз, я говорил, что не могу получить разрешение на работу и вид на жительство для лауреата госпремии — и эта ситуация не поменялась больше чем за полгода, хотя за это время был принят закон о высококвалифицированных кадрах.
Е. П. — А как же, ведь уже продвигается государственная программа привлечения зарубежных ученых?
— Ну, на высшем уровне она продвигается, а практически получить разрешение так же сложно или невозможно...
«Наблюдательный совет ОЭЗ учрежден — ему осталось заработать»
А. Э. — Значит, миграционная служба — еще одна проблема. И что с этим делать? Вы сейчас просто перечисляете проблемы, которые были уже давно...
— Сегодня нужно выстраивать прежде всего формат взаимодействия. Он есть в законе в виде Наблюдательного совета, который и должен выполнять координирующую функцию, в котором должны участвовать три стороны: резиденты и общественные организации, Федерация в лице определенных ведомств и Москва. Мы сформулировали свое предложение несколько месяцев назад, даже провели своего рода выборы, выбрав несколько своих представителей. Это предложение услышано Министром экономического развития. В июле она выпустила официальный приказ, включив наших представителей, в том числе меня, в состав Наблюдательного совета ОЭЗ...
А. Э. — В Наблюдательный совет зеленоградской ОЭЗ?
— Да, именно так. Наши предложения были все доведены и до Москвы, и до Минэкономразвития, они встретили взаимопонимание. Но тут вот возникла ситуация со сменой мэра. Она, как я уже сказал, в каком-то смысле облегчила решение этого вопроса. Именно сейчас, на наш взгляд, Наблюдательный совет может и должен заработать как реальный механизм «обратной связи», как реальный инструмент решения конкретных проблем и формирования «перспективных планов развития». В будущем, в него, может быть, можно по согласованию ввести представителей и других заинтересованных ведомств, он может стать органом не только государственно-общественной, но и межведомственной координации...
А. Э. — По сути, некой рабочей группой?
— Отличие Наблюдательного совета от конференции или рабочей группы состоит в том, что Наблюдательный совет может выходить на конкретные решения, понимаете? Мы с вами можем собраться, поговорить и ничего не решить, а Наблюдательный совет — это установленный законом №
А. Э. — Значит, вы считаете, что на данном этапе важно создание Наблюдательного совета. Вы с этой инициативой вышли?
— Наблюдательный совет уже создан.
А. Э. — Но он должен заработать?
— Он должен выйти, скажем так, на новый уровень — реально выполнять те функции, которые в законе прописаны в виде координации ведомств, обратной связи с резидентами, выработки перспективных планов развития. Сегодня понятно, что тот план и архитектурная концепция, которые были разработаны в 2006 году, уже требуют серьезных корректировок, и в разработке этих корректировок, конечно, должны участвовать все эти стороны. Тут Наблюдательный совет на сегодняшний день супер-востребован, и он должен выйти на совершенно другой уровень. Опыта работы на этом «новом уровне» пока нет... Я не имею в виду кучу всяких «демократических» органов управления — большая часть из них не работает на практике.
Вы говорите, что у Собянина есть более острые проблемы. Я взял его программное выступление и посмотрел, какие проблемы там сформулированы. Вот смотрите: например, проблема Генплана — она для Зеленограда столь же актуальна, как и для Москвы в целом, причем здесь она может быть решена проще и быстрее. У нас есть концепция развития территории особой зоны, созданная в 2006 году. Но сейчас она требует уточнений, и это может стать важным прецедентом. Далее, Собянин говорил о том, что требуется преодоление административных барьеров и бюрократии — и, обратите внимание, у нас задержка в два года во многом из-за этого же возникла. Например, проект строительства зданий НИИ ЭСТО уже более полугода проходит Мосгосэкспертизу, хотя по закону на это отводится 45 дней. ГПЗУ мне тоже выдавалось больше чем полгода и у остальных резидентов возникают проблемы с получением этого документа. И так далее. Чуть-чуть нам удалось сократить все процедуры, — обычно согласование проекта проходят за два с половиной года, а мы, я думаю, за два года уложимся, — но это же все равно очень долго. И Собянин сказал, что надо пересматривать систему управления, надо координировать Москву и Федерацию, надо усиливать самоуправление. Всё это мы можем отработать на примере Особой зоны. Здесь всё поставлено на контроль самых высоких чиновников...
Авангард и арьергард особой зоны: «Нам нужен зеленый коридор, а не дамоклов меч»
А. Э. — Сейчас уже произошла смена мэра, он формирует свою команду. Вы говорите, что мэр видит эти проблемы, в его программных заявлениях они все так или иначе обозначены, и это проблемы в том числе и Особой зоны. Что дальше произойдет, что вы будете делать?
— В Особой зоне на сегодняшний день есть несколько компаний, которые продвинулись достаточно далеко. У вас с ними со всеми даже были интервью. Это ЗИТЦ, естественно, наш базовый технопарк, который связан с МИЭТом и является как бы инкубатором, вокруг него множество малых фирм. Это НИИ «Компонент», который сейчас уже практически выходит на стройку, это дата-центр GDC, бывший «ЦИСКО Системные решения» — они уже получили разрешение на строительство. И мы, НИИ ЭСТО, надеюсь, выйдем в ближайшие дни из госэкспертизы.
А. Э. — Таких всего пять-шесть резидентов?
— Нет, есть еще несколько компаний, которые довольно сильно продвинулись. И чрезвычайно важно создать условия, чтобы эти пилотные проекты развернулись в полную силу. Нам сегодня реально нужно создание такой базы, потому что пока мы «на коленках», на каких-то не вполне приспособленных территориях достигли некоторого результата, но... Вот например, если у меня сейчас появится крупный заказ (не на пять-десять, а на пятьдесят или сто лазерных машин) за границей — я его не выполню, потому что у меня не создана инфраструктура.
А. Э. — Значить, резидентам нужно как можно быстрее продвигаться дальше?
— Конечно. Мы реально заинтересованы в том, чтобы этот проект реализовать, у нас есть большие наработки. И сейчас должен быть дан «зеленый свет» для тех компаний, которые много сделали, и должны появиться первые площадки, на которых будет виден результат. Это первое. Второе — мы должны выработать механизм взаимодействия между федеральными органами власти, Москвой с Зеленоградом, с одной стороны, и резидентами, с другой. Идеальная площадка для этого, на мой взгляд — Наблюдательный совет.
А. Э. — Нужно заставить работать Наблюдательный совет?
— У нас есть закон № 116 — так давайте выполним его. А дальше начинаются другие интересные вещи, и сегодня они реальны. Я уже несколько лет на каждом совещании говорю, что для того, чтобы зона имела длительную перспективу, надо заниматься образованием. Причем в образовании нужно подключать и родителей, и город должен активно участвовать. И тут я открываю выступление Собянина и как раз про это читаю: он говорит фактически теми словами, которые я хотел бы услышать. Но, понимаете, моих усилий или усилий компании для этого недостаточно... Я недавно с удивлением прочитал новый законопроект об образовании — там масса слов про работодателей и ничего не сказано, например, про родителей. Меня это потрясло. Я сам работодатель, и меня вроде бы это должно греть, но ведь там все поставлено с ног на голову! Если говорить о школе, то первую роль должны, конечно, играть родители, а работодатели — уже вторую... Поэтому многие противоречия неразрешимы только нашими усилиями, мы это должны понимать, тянуть на себя одеяло — это просто глупо.
А. Э. — Но это такая далекая перспектива...
— Почему далекая? Это сегодняшняя перспектива! Мы, кстати, активно участвуем в Зеленограде в разных школьных мероприятиях, нам это очень нравится. Есть в ОЭЗ еще одна проблема — с соседями, с хозяевами садовых товариществ, которые находятся за забором Особой зоны. В конце концов, если «ЦИСКО» будет строить теплицы, почему бы не скооперироваться с «садовниками»? Уже сейчас очевидно, что у ОЭЗ возникнет проблема с обеспечением полной загрузки выделенных энергомощностей (а это прямые денежные потери для государства за счет которого создается инфраструктура). Почему бы не подключить к общей энергосистеме социальный, жилой, аграрный сектора, которые по времени работают «в противофазе» с технико-внедренческими предприятиями? Тогда, как в Европе должна появится возможность «обратного сброса» в сеть генерируемой предприятиями тепловой и электрической энергии. Это пока — мечты. Но давайте вместе поработаем над тем, чтобы превратить их в реальность.
А. Э. — Да, им можно будет отапливаться :)
— Да, почему бы нет? Почему любой вопрос превращается в конфликт или в борьбу за ресурсы, которых всегда не хватает на всех, когда его решение должно стать темой для какого-то совместного действия... Вот это те проблемы, которые требуется решать сегодня. И, главное, сейчас есть «окно» возможностей, когда их можно сдвинуть с места.
А. Э. — Вы сказали, что есть пять-шесть или чуть больше успешных резидентов, и они составляют костяк, который должен двигаться вперед и тянуть за собой всю остальную зону. Но есть же еще два десятка резидентов — а они кто, аутсайдеры, их собираются вычистить? Они ведь тоже, так или иначе, входят в ваше Собрание резидентов. С ними-то что?
— У нас сейчас около сорока резидентов, и, естественно, у всех ситуация разная. Если говорить о резидентах, которые вошли в зону относительно недавно, то тут вопрос не к ним, а, скорее, к органам управления зоной...
А. Э. — Я имею в виду как раз те компании, которые стали резидентами давно, может быть, еще при прежнем руководстве, и которые до сих пор не готовы к строительству...
— Я думаю, что тут должна быть сделана некая «перезагрузка», потому что изначально, когда зона создавалась, я считаю, были выстроены немножко неправильные отношения. С одной стороны, был ажиотаж...
А. Э. — Сначала гнались за количеством резидентов?
— Гнались за количеством. С другой стороны, сами условия... На мой взгляд, в ОЭЗ должны быть созданы такие комфортные условия, при которых компании могут входить-выходить, реорганизовываться, и это не должно быть ограничено. Не должно быть постоянно нависающего «дамоклова меча» — ведь если компанию будут выгонять, а она уже вложила миллионы в свой проект в ОЭЗ или взяла крупные обязательства, естественно, она будет биться до конца, будет конфликт. Лучше создать ей какие-то комфортные условия, когда она, скажем, может выйти из ОЭЗ, если вдруг ей это больше не нужно или она не рассчитала свои силы. В любом случае это должен быть момент переговоров, ведь соглашение предполагает две стороны в технико-внедренческой деятельности, и обе стороны должны выполнять свои условия. А со стороны ОЭЗ, например, срок ввода инфраструктуры не соблюден.
А. Э. — И все резиденты теперь могут сказать: «Вы не выполнили своих условий, и мы тоже»?
— Нет, мы можем конфликтовать, судиться до бесконечности, но зачем это нужно? Это патовая ситуация, она неразрешима.
А. Э. — Значит, проблемы резидентов нужно решать полюбовно?
— Вопрос даже не в этом. Полюбовность — это субъективный момент, можно улыбаться, но при этом, как говориться, «мягко стелить, да жестко спать». Вопрос в том, что должны быть работающие механизмы, которые позволят сделать статус резидента привлекательным ... Тут есть еще ряд «шараханий» из стороны в сторону — например, нужны ли в зоне большие компании с крупным капиталом, мировые бренды, или нужны малые компании?
Крупные иностранные бренды или отечественные инновационные старт-апы?
Е. П. — Да, как раз осенью был заявлен новый приоритет у экономических зон — привлекать именно крупных зарубежных партнеров. И теперь ваше руководство занято их привлечением, а как вы себя чувствуете при этом?
— Я считаю, что в ОЭЗ должны быть разные компании. Вчера президент Дмитрий Анатольевич Медведев посвятил целое большое выступление в Сеуле малому и среднему бизнесу. И, конечно, малые и средние компании — это локомотив инновационной экономики. Особенность инновационных компаний исторически состоит в том, что носитель идеи, менеджер, топ-менеджер, а часто и собственник там, как правило, — это одно и то же лицо. В каком-то смысле инновационный предприниматель — как фермер, сам работает и сам является собственником. Это связано прежде всего с тем, что в инновационной компании очень трудно оценить риски, и по большому счету это может сделать только тот человек, который живет этой идеей, понимает ее перспективу. Внешняя экспертиза вроде экспертизы «Роснано» часто не очень эффективна... Ну, конечно, «Роснано» не может обойтись без своей экспертной машины, но она очень грубо настроена и, конечно, не может выловить по-настоящему новые идеи.
А. Э. — Ну, это просто не задача «Роснано», наверное, это задача других институтов...
— Ну да, но история показывает, что все по-настоящему инновационные новые компании вырастают из малых и средних компаний, в которых изначально носитель идеи, топ-менеджер и собственник — это одно лицо. Например, наши выдающиеся лазерщики, с которыми мы работаем, — Виталий Николаевич Лисоченко, Валентин Павлович Гапонцев (Лисоченко — это фирма LIMO, кстати, не менее интересная, чем IPG, лидер мировой микрооптики и диодных лазеров), — они именно на свой страх и риск, часто вопреки неверию всяких институтов, создали свои компании. И это типично.
А. Э. — И теперь это компании с оборотом в сотни миллионов евро...
— Есть и с миллиардными оборотами. Например «TRUMPF», самая большая мировая лазерная компания, не только принадлежит, но и успешно управляется на протяжении десятилетий представителями всего двух семей. Rofin Sinar — это тоже несколько объединившихся малых фирм. То есть, если не иметь очень мощный слой малых и средних инновационных компаний, ни о каких инновациях и новых достижениях на национальном уровне говорить нельзя. С другой стороны, конечно, я понимаю, почему встал вопрос о привлечении в ОЭЗ крупных брендов: там должно быть несколько огромных якорных компаний, и это тоже абсолютно правильно. Но, понимаете, нельзя шарахаться из стороны в сторону, говорить, что у нас будут только малые компании либо только крупные...
Е. П. — Вы сейчас не чувствуете отвлечения сил вот именно на этот приоритет, на крупные компании, вместо продвижения тех резидентов, кто уже давно в зоне, у кого малый бизнес?
— Нет, если это не будет мешать делу...
Е. П. — А это не мешает?
— Пока нет. Нас интересует одно — чтобы нам дали зеленый свет по реализации наших проектов, чтобы было преодоление административных препонов, о которых говорит Собянин. И если сейчас руководство ОЭЗ сосредоточится на поиске мощных иностранных инвесторов — ну, пожалуйста...
А. Э. — Может быть, это наоборот вам поможет, потому что для иностранного инвестора точно нужно будет за 45 дней все организовать. Я думаю, что если отечественную малую компанию как-то можно «динамить», то какой-нибудь Microsoft, Hewlett Packard — вряд ли.
— Да проблема не в том, что нас «динамят», тут есть объективно сложная проблема. Ну, конечно, можно поставить задачу, как в войну — за три месяца запустить танковый завод под угрозой расстрела...
А. Э. — Так и надо! :)
— Но есть вещи, которые объективно трудно решить. Вот мы три-четыре года работаем здесь, и многие вещи просто не пошли — но ведь это опыт. И если сейчас всё здесь закрыть и начать в другом месте, появятся точно такие же или новые проблемы, которые так же не будут решаться. И мы так будем бесконечно скакать с места на место и ничего не добьемся. Наша фирма работает с очень серьезными иностранными компаниями, лидерами в нашей отрасли, и мы не раз предлагали им войти в ОЭЗ, как-то сотрудничать здесь — были даже подписаны меморандумы, протоколы. Но есть же вопрос экономической целесообразности. Кстати, новое руководство московского филиала ОАО «ОЭЗ» проводило летом семинар на такую тему: что нужно сделать, чтобы привлечь иностранные компании? Мы начали там писать ответы, и выяснилось, что если всё написанное сделать, то нам, в общем-то, эти иностранные компании будут не нужны :)
А. Э. — Ну, по итогам этого семинара на самом деле все уперлось в то, как это сделать. Все знали, что надо сделать, но, по-моему, никто не знал, как каждый пункт реализовывать.
— Так что, пожалуйста, если руководству зоны удастся привлечь такие компании, о которых они говорят — это пойдет только на пользу. Лишь бы не пострадали те, кто действительно уже много сделал, и на которых только и может начаться инновационный рост в России. Мы можем пригласить несколько крупных компаний или нанять несколько зарубежных ученых, но в любом случае... Русская инженерная школа была создана при Александре I, был такой выдающийся институт Корпуса инженеров путей сообщения. Александр, чтобы создать этот Корпус, пригласил всего четырех инженеров из Франции и привлек математиков (Остроградского и Буняковского) из Университета чтобы сформировать свою инженерную школу. И русские инженеры стали лучшими. И в Российской империи, кстати, себестоимость железных дорог была ниже, чем в Европе. Надо идти по этому пути.
Первую часть беседы с Дмитрием Сапрыкиным — об итогах этого года для самой компании НИИ ЭСТО и о событиях, которые произошли в последнее время на российском рынке лазерной техники — читайте тут.
Елена Панасенко, Александр Эрлих