В студии Zelenograd.ru мастер производственного участка Крюково Московско-Тверской дирекции по обслуживанию пассажиров в пригородном сообщении Октябрьской железной дороги Тахир Мифтяхетдинов. Сегодня мы говорим о ремонтных работах на участке Москва — Крюково, безопасности пассажиров, других вопросах, связанных с инфраструктурой железной дороги.

— Тахир, что входит в ваши обязанности? За что конкретно отвечает мастер производственного участка?

— В обязанности всех железнодорожников в первую очередь входит безопасность людей, которые пользуются железнодорожным транспортом. Мы отвечаем за платформы, пригородные кассы, их ремонт и обслуживание. Если от пассажиров поступают жалобы, что в платформе образовалась яма или ещё что-то случилось, то выезжает ремонтная бригада. Отвечаем за состояние и целостность платформ. Если у нас есть основания считать, что платформа пришла в негодность и вот-вот может упасть, угрожает здоровью или жизни пассажиров, то за это несём ответственность мы.

— А такие случаи были на станции «Крюково»?

— Насколько я помню, у нас на линии таких случаев не было. Надо просто своевременно предупреждать все эти моменты, нанимать какие-то подрядные организации, которые полностью заменят все плиты и опоры, или сделать какие-нибудь временные подпорки.

— В этом году на станции Крюково были ремонтные работы, что ещё предстоит сделать?

— На станции Крюково предстоит сделать много. Может быть, со временем ввести турникеты. Строительство нового моста, либо подземного перехода пассажиров из одной части города в другую, — точно не могу сказать, по этому поводу нужно обращаться в «Ленгипротранс». Основная наша работа ведётся дальше Крюково. Идёт строительство четвёртого главного пути, платформ, замена и капитальная реконструкция нескольких платформ. Непосредственно на станции Крюково в этом году ремонтировали первую платформу, сделали переборку плит и усилили опоры, потому что платформа уже приходила в негодность.

— Остальные платформы будут ремонтироваться?

— Да, скорее всего, с приходом на станцию Крюково четвёртого главного пути.

— Ну, тогда это вопрос нескольких лет, поскольку этот путь ещё надо продолжить в Химки...

— Крюково надеемся закончить в 2012 году.

— Ремонт платформ на станции непосредственно связан со строительством четвёртого главного пути?

— Нет, просто платформы требуют замены, осмотра, и этому сейчас уделяется большое внимание, так как у нас появились скоростные поезда.

— Как вы оцениваете состояние платформ в Крюково? Насколько они безопасны для пассажиров?

— В данный момент платформы у нас в удовлетворительном состоянии. Сейчас ведётся работа по замене шестнадцати платформ. В 2011 году на участке от Крюково до Москвы планируется поменять две платформы на станции Рижской, две на Петровско-Разумовской, третью платформу на Сходне. В этом году ведётся строительство платформ на станциях Новоподрезково и НАТИ, которые должны уже скоро сдать. Ремонтируем первую платформу в Малино.

— Будут ли какие-то ограничения для пассажиров в связи с этими работами? Как, например, на Планерной, где выход был и есть, по-моему, только из трёх вагонов?

— Временные неудобства для пассажиров, конечно, возникнут. И такие, как высадка из последних трёх вагонов или из первых четырёх, без этого нельзя, не перекрывать же полностью всю дорогу.

— Будут ли устраиваться временные проходы, деревянные платформы?

— На крупных станциях, таких как Сходня, Петровско-Разумовская, — будут, а на малонаселённых, как Новоподрезково, достаточно будет выхода из четырёх-пяти вагонов.

— Если уже речь зашла о Планерной — были жалобы от пассажиров, в том числе, в интернете. Я могу процитировать одну жалобу пассажирки. «С началом ремонта была закрыта та часть платформы, на которой была лестница, ведущая к подземному переходу на сторону Ленинградки. Потом часть отгородили, потом разобрали. Можно было спуститься вниз другой лестницей, и там через какой-то забор попасть к путям». И вот около месяца люди переходили эти пути. Потом обнаружили новый забор, но без дырки, в которую все лазили. Скажите, эти жалобы обоснованы?

— Честно говоря, я не знаю, в какую дырку лазила эта девушка. Переход под путями был и остаётся открытым, его никто не закрывал. Если даже и закрыли какую-то часть, то для того, чтобы отреставрировать. У нас есть отдельная служба ОПЧ, занимающаяся ремонтом переходов. А дырка была организована несанкционированно. Я бы забор отгородил в целях безопасности, но его постоянно ломают... Но этот забор не на нашем балансе. Мы повесили там знаки — о том, что ходят скоростные поезда и так далее. Просто у нас были уже смертельные случаи. В том числе, на станции Новоподрезково были смертельные случаи, когда люди перебегают пути и попадают под скоростные поезда.

— Под «Сапсан»?

— Не обязательно под «Сапсан», под любой поезд. Просто из-за невнимательности. У нас же молодёжь с наушниками ходит по путям, они не слышат сигналов поездов. Самое опасное в этом смысле место — станция Подрезково. Там путь изгибается, поезда вылетают из-за поворота, люди не успевают отскочить.

— Может быть, есть, помимо знаков, ещё какие-то способы предупредить людей о приближающемся поезде?

— Какие? Поставить на каждой станции милиционера и грозить пальцем, что нельзя? Люди должны это сами понимать. Может быть, в школах на уроках ОБЖ рассказывать об опасности хождения по путям. Есть мост нормальный, целый, по которому можно перейти, но люди просто спешат на поезда.

— На станциях участка Крюково — Москва есть нормальные условия для выхода и прохода на лестницу?

— Есть условия для нормального прохода и выхода. Если их нет, то специально устраивают организованные дорожки через пути, со светофорами, знаками, сигнализацией, с сигналами для незрячих. То есть со стороны железной дороги для безопасности делается всё. Вводятся новые технологии.

— У нас, в Крюково, ходят по путям?

— В Крюково у нас тоже бедственное положение. Люди пытаются сэкономить 16 рублей 50 копеек до первой станции... Бывают случаи, когда залезают на платформы с торца. А поскольку поезда там подаются на третий главный путь, на первую платформу, то люди перебегают с одного пути на другие. Мы заварили подплатформенный карман на станции Крюково, чтобы уберечь людей, которые, вылезая из-под платформы, могут не заметить, как подъезжает электричка. Правда, сейчас таких случаев стало меньше.

— Я так понимаю, что не всегда люди пытаются сэкономить. Иногда в расписании значится одна платформа, а электричку подают на другую. Поэтому люди и бегут.

— Это вряд ли. Вы подумайте, как можно с одной платформы на другую перебегать со стороны Алабушево? Со стороны забора, о котором мы говорили. Там два действующих перехода, по которым можно спокойно спуститься — это минуту займёт. Я понимаю, пожилым людям бывает тяжело. Сейчас сделали информационное табло, где можно увидеть, на какой путь приходит поезд. Да, бывает иногда, что пути меняются, но это случается очень редко.

— Кто должен убирать сами платформы? Занимается ли этим Московско-Тверская дирекция по обслуживанию пассажиров?

— Да, мы занимаемся. У нас есть аутсорсинг — ООО «Петроклин», дирекция им платит деньги за уборку.

— Ступеньки, ведущие к первой и четвёртой платформам — обледеневшие, идти по ним просто опасно.

— Люди там убирают каждый час. Они убрали — снег пошёл. Это можно убирать бесконечно. Просто надо ставить человека у каждой лестницы...

— А что, людей не хватает? Если бы они убирали постоянно, то не было бы такой наледи.

— Есть определённый штат, который убирает, допустим, станцию Крюково, и другой, например, для станции Сходня. Мы же не можем набрать, скажем, двадцать человек только на Крюково. У вас дом сколько уборщиков убирает?

— Возле подъезда — один дворник. Но станция — это не подъезд, это большое хозяйство. У меня, как у пассажира, есть проблема, я — не инвалид, не пожилой человек — вынуждена держаться за перила, идти медленно.

— Мы со своей стороны убираем. Но вы же видите, у нас погодные аномалии. То жара, то холод, то оттепель, то снова мороз. Эти работы ведутся. Непосредственный контроль ведём мы, мастер и начальник участка, и другие службы, которые ездят по всей линии и смотрят, где и что было убрано. На жалобы реагируем сразу.

— Давняя проблема — состояние переходов под железной дорогой. Вы ими занимаетесь?

— Переходами мы занимаемся только по поводу уборки. А вопрос их состояния не в нашей компетенции. Вот павильонами над переходами — это верхняя часть, которая стоит над платформой, — мы занимаемся. Сделали им такой павильон, чтобы на лестницы снег не сыпал. Чтобы они не были такие скользкие.

— По поводу уборки в переходах тоже вопросы. Я понимаю, что там проходит большое количество людей, плюс вечная торговля

.

— Раз в час убирается. А торговля — это такая стихия. Они нас уже замучили. Нужно менять законодательство по поводу торговли.

— У нас есть статья — «незаконная предпринимательская деятельность».

— А вы докажете, что торгующий — предприниматель?

— Насколько я понимаю, нужно доказать, что он не предприниматель.

— Никто из них не является индивидуальным предпринимателем, их даже в арбитраж нельзя отправить, с юридической точки зрения. Оштрафовать их можно только законом города Москвы и Московской области. Если была бы статья в административном кодексе, где чётко было бы указано... По моему опыту, когда мы делали рейды с милицией, большинство из них — без документов. Сотрудники милиции в таком случае имеют право задерживать только на три часа, для выяснения личности.

На самом деле, всё там убирается; толпа прошла — сразу убрали. Возможно, кажется, что не убираются, поскольку туннели старые. Два года назад у нас была другая компания по уборке, они да, не особо убирали. А про «Петроклин» я не могу такого сказать, компания добросовестная.

— Понимаю, что такие вопросы решаются руководством железной дороги, но, возможно, есть какие-то прогнозы относительно реконструкции станции Крюково?

— Я рассказал, какие платформы в 2011 году будут ремонтироваться; если выделят какие-то деньги на Крюково, то будем ремонтировать её. Всё делается постепенно. Например, жители Химок могут сказать: «А почему именно Зеленоград, а не мы?».. Дойдём мы и до станции Крюково. Может быть, жителям не понравится, что именно там сделают. Поставим мы турникеты — а они скажут, что им это не нравится и не нужно.

— Возле станции множество торговых павильонов — одни палатки принадлежат железной дороге, другие — в ведении округа. Есть крюковский рынок, он, как мы видим, расширяется. Всё это как-то мешает вашей работе?

— Палатки, которые стоят в полосе отвода железной дороги, все согласованы, не мешают движению пассажиров и всему остальному. А расширение рынка — конечно, хотелось бы узнать, на каком основании оно пошло. Потому что перегородили весь проход через новый переход, с той стороны, где спортивный магазин, если так понятно. По безопасности — любое крупное строительство вдоль железной дороги должно согласовываться со всеми службами. Думаю, мои руководители поговорили бы зеленоградской администрацией по поводу того, чтобы лучше организовать автобусную стоянку, «пятачок» возле железной дороги, чем этот рынок. Я думаю, это решит проблему с проходом и доступом. Вы видите, как машины там стоят — друг на друге. Может быть, ограничить автомобильный доступ и организовать нормальные стоянки для автобусов и маршруток. Например, когда я ехал к вам, вышел из перехода и спросил у пяти-шести человек, как мне найти нужный автобус; потом пришлось идти через всю площадь.

— Ограждение возле Крюковского рынка перенесли ближе к путям, вы считаете, это небезопасно?

— Да. И ближе к эстакаде. Это нужно спрашивать, куда смотрят правоохранительные органы, то же ФСБ. Есть среда для терроризма. Я же не знаю, кто торгует на рынке, правильно? Сейчас мэр Москвы убирает палатки, я с ним согласен, всё должно быть под контролем.

— Сталкиваетесь ли вы с вандальными действиями со стороны пассажиров?

— Сталкиваемся, очень часто. Расписывают полностью все павильоны на железной дороге, расписывают платформы и вообще всё, что можно. Где можно поставить свою «галочку» — ставят. Есть и надписи другого толка, «бей кавказцев», например. Вот только вчера закрашивали.

— И свастику рисуют? А железнодорожное имущество ломают?

— Да, часто рисуют. Бывает так, что раскурочивают скамейки на платформах. Бывает, что их уносят; была скамейка — и нет, куда она делась, никто не знает. Хотя они у нас привинчены, приварены. Всё равно люди умудряются вырывать их из платформ.

— «Покушаются» ли на указатели в переходах и на платформах, на информационные табло?

— К счастью, нет. Я думаю, если что-то такое и будет, мы всё исправим.

— Руководители на железной дороге говорят, что на антивандальные работы тратится много денег. Это действительно так?

— Да, много. Надо купить краску, кисти, отправить туда человека. Одно дело, если бы он красил платформу к летнему периоду, для красоты, — а ему приходится ежедневно приезжать и закрашивать вандальные надписи. Может быть, со стороны кажется, что это незначительная работа, но если взять всю линию от Рижской до Твери — это приличная сумма потом получается.

— Как согласовываются ремонтные работы с графиком движения электричек? Отмены и изменения в расписании происходят часто.

— Информация о том, что происходит ремонт путей, замена контактов в электросетях и так далее, приходит к нам от ОЖД за две недели, для пассажиров она выставляется за десять дней. Есть график работ. Это бывает очень редко, но если что-то меняется, то мы за два-три дня предупреждаем пассажиров. Например, что завтра электропоезд пойдёт на десять минут раньше или позже. Позже — это еще ладно, человек всё равно придёт к этому поезду. А когда раньше — это уже критично. Информация для пассажиров висит возле стенда с расписанием движения электропоездов.

— ... И люди узнают, когда подходят к билетным кассам, что их электричка ушла.

— Когда мы были перевозчиками, всегда вывешивали эту информацию. Чтобы не слукавить, за шесть-семь дней она точно там висела.

— Системой оповещения, громкой связью на станции занимается ваша дирекция?

— Информацию для пассажиров даёт Московско-Тверская пригородная пассажирская компания. Громкую связь обслуживаем мы; заказываем, допустим, дополнительные колонки. Опять же — по заказу МТ ППК.

— Был момент, когда для жителей 8 микрорайона Зеленограда объявления на станции стали звучать неожиданно громко. Выяснилось, что как-то неправильно повернули динамики, плюс появились дополнительные колонки, которые усилили звук. Потом их подрегулировали. У вас были такие жалобы в последнее время?

— У нас в основном были жалобы от пассажиров на то, что не слышно, на какой путь придёт электричка. С введением электронного табло этих жалоб стало меньше, можно сказать, что они вообще прекратились. В связи с этим мы уменьшили звук в колонках на станции. Сейчас ведётся работа по оснащению колонками остальных платформ, до которых не доходит звуковая информация. А если мы увеличим звук, то опять будут жалобы от ваших жителей. Один или два дома жаловались.

— Даже если это один дом или один подъезд, это реальная проблема, если у людей окна выходят на железную дорогу.

— Я понимаю этих людей. Но и они пусть нас поймут, мы же всё делаем для пассажиров, а не для себя.

— Частые изменения в расписании электричек, отмены,— они связаны только с ремонтными работами?

— Только с ремонтными работами. Не с «Сапсаном», он здесь не при чем.

— Но пропуски электричками «Сапсана» имеют место, никто этого не скрывает.

— Пропуски будут всегда. Здесь ситуация не зависит от того, пустили или нет новый поезд. Есть график движения, мы же не можем пускать поезда друг на друга. Но, честно говоря, в последнее время, в зимнем расписании, такого не видел. Да, летом мы пропускали поезда, я сам попадал в Химках на полчаса застоя.

Спасибо, что рассказали о своей работе. Напомню, в студии Zelenograd.ru был начальник производственного участка Крюково Тахир Мифтяхетдинов.

Юлия Кравченко.