Панк-рок вышел из гаражного рока в США и Англии к середине 1970-х годов и отличался от «родителя» изрядной агрессией. Панки пели о войне, насилии и наркотиках, выступали как олицетворение ярости и эпатажа. Они плевались и ругались со сцены, провоцировали публику дикими выходками, парадоксальным образом считая, что совершают «культурную революцию». Их музыка была довольно примитивной, динамичной и создавалась по принципу «Каждый, кто схватил гитару, может на ней играть!» Песни отличались резкими мелодиями, остросоциальными и политизированными текстами и грубым вокалом. Это был жёсткий вызов обществу, направленный на то, чтоб быть услышанным.

До СССР новая мода докатилась к концу 1970-х. Первая волна музыки, похожей на панк, появилась в разных местах страны — в Прибалтике, в Крыму в Сибири. В Ленинграде возникла группа «Автоматические удовлетворители» — названием стал вольный перевод «Sex Pistols», панк-группы, шокировавшей чопорную Англию нигилизмом, хамством и экстравагантной внешностью в 1975 году.

Лидером «Автоудовлетворителей» был Андрей Панов, называвший себя Свином, Свиньей — сын бывшей звезды советского балета Валерия Панова, эмигрировавшего в 1974 году в Израиль. Панов, подававший себя «не признающим авторитетов анархистом и главным советским панком» в минуту откровенности пояснял, что он вообще-то никакой не панк, а «просто шалопай такой весёлый» и «ковбой в смысле рожу начистить». О своём «творчестве» он высказывался так: «''Мы пьяные, бацаем всё, что нам нравится, а они все заторчали от нашего идиотизма. Мы им в рожу плюём. Стебёмся, а они рты открыли, заохали. Я думал, нам морду набьют, а они охают. Козлы сипатые».

«Автоматические удовлетворители» были «творческими» вожаками «зверей» — агрессивных ленинградских панков-пэтэушников. Ребята из этой тусовки носили «говорящие» имена: «Зверский», «Оголтелый», «Нехороший», «Крыса», «Пиночет».

В Москве имелись свои команды, пытавшиеся отойти от подражания звукам с импортных пластинок, обрести собственный язык, и называвшие себя панками, поскольку пели не о БАМе и парусниках в море, а о пьянстве, сексе, преступности, политике и обо всём, что видели вокруг — «ДК», «Зебра», «Футбол» и другие. При исполнении песен они делали ставку не на музыку, а на текст, который вполне доходил до публики, не заглушаемый ни грохотом барабанов, ни гитарным соло.

С конца 1960-х в Москве на Самотёке на улице Делегатской находилась легендарная «блатхата» — «Салун Калифорния», занимавший половину первого этажа частично выселенного дома. Название было написано краской над дверью, из которой за версту разило «портвейным вином». «Учреждение» предусмотрительно имело два выхода на разные улицы, на случай облав имелись также дыры в полу. Заправлял салуном рослый мускулистый «хозяин», которого посетители звали просто Лёлик, настоящее его имя было Леонид Россиков.

Летом 1982 года в «Салун Калифорния» явился Свин. «Молодой ковбой в жёлтом — когда-то — пиджаке и кожаных штанах распахнул дверь ногой и сказал: „Ну вы, …, я Свинья, мы на гастроли приехали“. „А я Лелик, — отвечал хозяин салуна, выпрямляясь во весь двухметровый рост. — Но ты, …, можешь называть меня просто: Хозяин“. Так в Москву пришёл панк-рок. С Николаевского вокзала», — рассказывает в своей книге «Время колокольчиков» редактор журнала «Урлайт» Илья Смирнов. Этот Лёлик стал «телохранителем» Панова-Свина, который нередко влипал в неприятные истории.

Затем в «Салуне» произошло событие, известное в кругу причастных как Первый съезд советских панков (в Зеленограде, таким образом, был второй), «слава» о котором разошлась далеко за пределы заведения и докатилась до нашего города. «Зажигали» на нём ленинградские гастролёры, а гвоздём программы был объявлен конкурс на звание главного панка Советского Союза — крайне непристойный, предполагавший совокупление с… тортом. Но поскольку закуски, как обычно, не хватало, торт съели ещё до конкурса, и основным аттракционом стал концерт «Автоудовлетворителей».

"Играть никто не умел, — замечает присутствовавший там Смирнов. — И весь интерес заключался не в музыке а ля Пистолз, а в экзотическом артистизме и феерической наглости главного героя". Представление, от которого сотрясались и вибрировали стены ветхого дома, предсказуемо закончилось появлением наряда милиции. Слушатели успели «эвакуироваться» через «аварийный» выход, а пьяные ленинградские гастролёры стражей порядка не заинтересовали, и те удалились, прихватив в качестве трофея, несколько бутылок портвейна.

С того времени ленинградские панки стали наезжать в Москву. Между ними и московскими командами наметилось соперничество в рамках традиционного противостояния между столицами. В начале 1983-го в Москве прошёл подпольный панк-рок концерт, устроенный ныне забытой группой «ДК», лидером которой был Сергей Жариков, а солистом — Евгений Морозов. На общем фоне они выделялись своим парадоксальным кредо, которое журналист «Юности» Василий Голованов в очерке «Немузыкальная история» определил в трёх словах: «Пьянь, рвань и грязь…» На том концерте Морозова в траченном молью джемпере и трениках с пузырями на коленках разбавляли на сцене гости из Ленинграда. В частности, Майк Науменко соло (без «Зоопарка» — ему власти выступать запретили). Ленинградцы, правда, остались недовольны — сочли, что москвичи их затирают и жаждали реванша. Словом, противостояние панк-рокеров Москвы и Ленинграда шло к точке кипения.

Понизить накал страстей удалось в Зеленограде, где панк-роком очень интересовались студенты МИЭТа и физики из местных «ящиков». Под «сейшена» облюбовали помещение в корпусе 813, где находилось, как пояснил читатель Зеленоград.ру Игорь Сухоставский, помещение Красного уголка ЖЭКа и репетиционная база группы «Полигон» (на их аппаратуре и выступали). Рядом была маленькая комнатка опорного пункта Добровольной народной дружины, где находились дружинники из МИЭТа и «Протона», и которая в позднейших рассказах превратилась в «опорный пункт охраны порядка» и даже в «отделение милиции». На этой скромной «сцене» ленинградцы выступали не раз. Именно там в марте 1983-го состоялся концерт «Аквариума» и группы «Странные игры».

Но концерты лишь подливали масла в огонь соперничества, и тогда решено было провести в Зеленограде примирительный панк-фестиваль. Почему именно в Зеленограде? Потому, что столицы, где вовсю боролись с андеграундной рок-музыкой, для такого сборища не подходили.

За организацию фестиваля взялись местные фанаты-миэтовцы. Конечно, гостеприимный уголок дружинников для подобного жанра не годился — требовалось что-то более вместительное и на отшибе. Погуляв по округе, студенты нашли в районе грузовой железнодорожной ветки просторную сельскую избу, которая по документам значилась как снесённая. В избе имелась большая комната человек на 70 с п-образным столом, которую старуха-хозяйка сдавала молодёжи под банкеты. Бабке сказали, что у хорошего человека день рождения — надо отметить. Именинником «назначили» журналиста Илью Смирнова.

И вот в субботу 10 декабря 1983 года в Зеленоград стали съезжаться долгожданные гости. «Дорогу из Москвы знало двое абсолютно доверенных людей, — вспоминает „именинник“. — Они вели остальных через заснеженные буераки и пейзажи, напоминающие „зону“ у Тарковского. Между тем, гостей уже поджидали 3-х и 5-литровые банки с нарисованными от руки этикетками „Херес“, „Сухое“ и даже одна „Водка“ (это как раз то, чем инженеры-физики должны протирать электроды. Интересно, чем они их на самом деле протирают?). Кроме того — чёрный хлеб по 12 копеек, солёные огурцы россыпью и банки с килькой».

На прибывшего из Ленинграда Панова-Свина эта деревенская локация произвела сильное впечатление: «Нас там водили-водили по коридорам, так страшно, выходишь со стороны как бы сцены — огромная изба, столы стоят буквой „П“ и сидят люди, я такое только в кино видел, честно говоря», — вспоминал главный «автоудовлетворитель».

Кто же приехал на панк-фестиваль в Зеленоград? Кроме уже названной московской группы «ДК» и питерских «автоудовлетворителей» была ещё бесшабашная московская команда «Зебра», возглавляемая лидер-гитаристом Олегом Уховым и основанная студентами 3-го Мединститута. В музыкальном отношении «Зебра» балансировала между хардом, панком и стилем «бунт-рок» собственного изобретения. В узких кругах они «прославились» тем, что «в день смерти Брежнева бунтовщики забаррикадировались в Спорткульткомплексе на улице Вучетича и, открыв окно, выходящее на винный магазин, веселили народ танцевальными мелодиями, пока официальные товарищи ломали двери, — рассказывает Илья Смирнов. — На допросе в деканате вокалист Олег Ухов с невинным видом объяснял, что они „репетировали с утра и ничего не знали о народном горе“».

Кроме того, из Ленинграда для поддержания «марки» прибыла панк-рок-группа «Народное ополчение», сколоченная Алексом Оголтелым (псевдоним Александра Строгачёва). Её «воинственное» название объяснялось самым мирным образом — по имени проспекта на юго-западе Ленинграда. Также приехал, хотя и не засветился «в истории», лидер «Зоопарка» Майк Науменко.

Среди гостей зеленоградского фестиваля присутствовала и рафинированная интеллигенция, как раз в 1983-м начавшая проявлять интерес к року. На «сейшенах» появлялись писатели Житинский, Петрушевская, музыковед Дружкин, режиссёр «Таганки» Васильев, имевший планы привлечь рокеров к работе над спектаклем по известной пьесе Виктора Славкина «Серсо». Драматург Славкин, кстати, был гостем в Зеленограде и входил в некое неформальное жюри, определявшее «крутость» участников.

Вечеринку открыла группа «ДК», с воодушевлением отыгравшая свою программу на неказистой аппаратуре, позаимствованной у местной дискотеки.

Их выступление встретили на «ура», если не считать одного инцидента, когда Панов-Свин, желая привлечь внимание коллеги, из-за стола швырнул консервами в вокалиста «ДК» Евгения Морозова.

Сам он описывал свою выходку так: «А потом дядька такой, в стройбатовской куртке с волосатой грудью — прыгал-прыгал, а я выпил-выпил, кровь молодая… я ему хотел что-то сказать, кричал-кричал, а он прыгал-прыгал, и чтобы человек обратил на меня внимание, в конце концов, я кинул в него банкой с кильками, стояла там такая, открытая».

Попасть не попал — «Нет, ну куда, я кидаю, как девица в танк гранату. Но дело было в нём — он увернулся. Попал я прямо в барабан».

Морозов в ответ не нашел ничего лучше как вернуть долг подвернувшейся под руку коркой хлеба, которая в позднейших рассказах превратилась в полноценную увесистую буханку. Столкновение было ликвидировано Лёликом (Россиковым), который встряхнул своего зарвавшегося подопечного как куклу: «Пойди и убери!». После чего в лице Панова и Морозова состоялось историческое братание музыкально враждовавших столиц.

Помирившись с Морозовым, Панов-Свин скоро затеял новую драку — на этот раз с журналистом Михаилом Сигаловым, бывшим в то время членом редколлегии музыкального журнала «Уха» — известного рок-издания первой половины 1980-х. Панов разбил Сигалову очки, за что получил от Лелика по шее и, вдохновленный взбучкой, отправился на сцену выступать. Наблюдавший эту «отеческую» расправу драматург Виктор Славкин, по словам Ильи Смирнова «был очарован антуражем и особенно скандинавским викингом в иностранном свитере с надписью на ломаном русском языке „Да будет мир человечества во всем мире“ (это и был Лелик — ред.) который вежливо отвёл Славкина в сторону „поговорить об искусстве“ и поинтересовался: „Вот вы из прессы (Славкин работал в „Юности“). Вам тут не сообщали, как у нас на Самотёке одного кента замочили?“ Виктор Иосифович под благовидным предлогом заспешил обратно в „залу“, где Свинья, Дима Зверский и некто Осёл как раз играли „Нам все равно идти туда, где жопой режут провода“. Как выяснилось позже, Лелик искренне не имел в виду ничего дурного — просто хотел рассказать интересный случай для публикации».

Собственно, на этом панк-фестиваль и закончился, поскольку «Автоудовлетворители» сломали аппаратуру, и остальные участники играть уже не могли. Позднейшие красочные рассказы о милицейской облаве и людях, выпрыгивавших из окон – не более чем народное мифотворчество.

Ленинградцы переночевали в общежитии МИЭТа, а утром в воскресенье, подогретые остатками «вчерашнего» и студенческим энтузиазмом, решили продолжить гастроли.

«Облюбовали для этого диско-бар в центре Зеленограда, где обычно проводили вечера отдыха местные гэбешники, довольно многочисленные в режимном городке, — рассказывает Илья Смирнов. — Вскоре оттуда на всю площадь раздались весёлые песни гражданской войны. Собрался народ, ленинградцы спокойно доиграли, лишь в самом конце появился местный участковый со словами: „Я слышал, что тут громко ругаются матом“. Он взял в одну руку Свинью, а в другую — Зверского, и поволок их в вытрезвитель. Тут как раз приехал [ленинградский промоутер и босс клубной дискотеки Владимир] Литовка за своим усилителем: он догнал удаляющуюся троицу и, выкупив панков за 10 рублей (по пятерке на пятачок), приказал им немедленно убираться в Ленинград и там ложиться на дно».

В то же воскресенье в Москве случился крупный скандал. Группа «Мухомор» (к року она никакого отношения не имела и объединяла пятерых московских авангардных художников) устроила на репетиционной базе «ДК» в Московском институте стали и сплавов тусовку с приглашением иностранной и советской прессы. В итоге «накрыли» всю подпольную вольницу.

Утром в понедельник Московское начальство всполошило местные первые отделы, отвечавшие за обеспечение режима секретности в Зеленограде: что у вас тут творилось в выходные? За престарелой хозяйкой «хаты» послали «волгу» и доставили злополучную старушку на ковер. «Та путано объясняла что-то про день рождения и песни Высоцкого (вроде бы, пропетые ей неизвестными ребятами, с которых она никаких денег, конечно, не брала), — пишет Смирнов. — Бабка никак не могла увязать проблемы государственной безопасности с обычной пьянкой, на её взгляд ничем не более замечательной, чем тысячи предыдущих у них в деревне со времен отмены крепостного права. Узнав про второй концерт Свиньи — воскресный — майор из Москвы перешёл на типичный панковский лексикон (насчет жопы и проводов). А виновник торжества мирно отсыпался в конспиративном хлеву города Ленинграда».

Так закончилась история одного из первых в СССР панк-фестивалей в Зеленограде. Что это было — знаковое культурное событие или же, как выразился в комментарии «Зеленоград.ру» музыкальный обозреватель Всеволод Баронин, «покушение на отечественную музыкальную культуру»? Был ли то «звёздный» фестиваль или обычная пьянка со звукоизвлечением — каждый волен решать сам.

«Зеленоград.ру» благодарит музыкального обозревателя Всеволода Баронина за помощь в подготовке этой статьи.