— Здравствуйте, Николай Владимирович.

— Здравствуйте.

Ю.К. — Сегодня вы посетили Зеленоград, в программу визита входил, в числе прочего, приём жителей Зеленограда. С какими проблемами приходили люди?

— Прежде всего, я хотел бы отметить, что только за прошлый год и начало этого года в мою общественную приемную поступило более шестисот обращений жителей Зеленограда. В среднем в месяц обращается около сорока человек. Это уже довольно устойчивый «ручеек». Если попытаться разбить на проблемные темы, то почти треть запросов связана с предоставлением жилья, спорными вопросами о недвижимости. Примерно 15% обращений касаются помощи инвалидам и ветеранам — это предоставление льгот, материальной помощи, оформление различных документов и так далее. Примерно столько же обращений связаны с финансовыми вопросами, как правило, это выплата пенсий, алиментов, оплата коммунальных услуг. В два раза меньше, примерно 7,5% обращений — жалобы на действия местных властей. Это истории с неправомерным созданием ТСЖ, сносом каких-либо объектов или, наоборот, строительством, которые жителям не нравится. Примерно столько же запросов поступает о помощи в поиске, увековечении памяти погибших в Великой Отечественной войне. Количество обращений заметно выросло за прошедший год, отчасти, наверное, потому, что мы инициировали интерес к поисковой деятельности на федеральном уровне. При поддержке нашей фракции в конце прошлого года в Москве прошел Всероссийский съезд поисковых отрядов. Рабочая группа в течение нескольких месяцев готовила проект федерального закона о поисковой деятельности. Конечно, празднование юбилея Победы приподняло эту тему и внимание к ветеранам в целом. В этом году — 70 лет с начала Великой Отечественной войны, победы в битве под Москвой. Выясняется, что огромное число людей не знает, где окончилась жизнь их предков. Интересуются не только дедами, но зачастую и прадедами. Мне было приятно, когда сегодня на прием пришел ветеран войны Василий Иванович Кошмар. Сам он был еще совсем мальчиком во время войны. В результате поисковой деятельности удалось установить место гибели его отца под Ленинградом, место первоначального захоронения в деревне Трубников Бор и место последующего перезахоронения в городе Любань Ленинградской области. Нам удалось добиться, чтобы от администрации Любани Василий Иванович получил приглашение прибыть 9 мая на торжественное увековечение памяти. Все документально установлено по архивам. Он собирается везти туда всю семью, сына, внуков. На уровне одной конкретной российской семьи это грандиозное событие.

Ю.К. — Вы упомянули, что жители обращаются по поводу незаконного создания ТСЖ, сноса или строительства. Сегодня были такие обращения?

— Да, сегодня у меня был руководитель инициативной группы жителей корпусов 1210, 1211, 1212. Они принесли большое количество подписей по поводу переноса места строительства «народного» гаража. Должен сказать, что уже был один такой эпизод; по моему обращению префект Зеленограда принял решение о переносе строительства другого народного гаража. Сейчас будет вторая попытка. Жители принесли документы, которые свидетельствуют о том, что с так называемыми общественными слушаниями, мягко говоря, не все в порядке. В официальных документах по итогам этих слушаний фигурируют граждане, которые либо не проживают по данному адресу, либо проживают, но в первый раз узнали о том, что были на слушаниях и выражали там какое-то мнение по поводу «народного» гаража. По итогам этой беседы я уже направил депутатский запрос прокурору Москвы Юрию Юрьевичу Семину с тем, чтобы там повнимательнее посмотрели, кто, попросту говоря, сварганил такие документы. От имени инициативной группы жителей я обратился к префекту Зеленограда с просьбой создать согласительную комиссию, которая установила бы в диалоге с гражданами: а) необходимость строительства этого гаража; б) в этом ли месте нужно строить гараж.

Ю.К. — Обращение к депутату Государственной Думы, минуя окружные и городские инстанции, эффективно? Вы привели пример с «народным» гаражом.

— Должен сказать, у нас жизнь так устроена, что к депутату Государственной Думы, тем более, будем прямо говорить, от оппозиционной фракции, люди обращаются, когда они прошли уже все круги ада. Они обращались в местные органы власти, получали отписки, они обращались в приемную «Единой России» — получили отписки, писали Президенту, премьер-министру — тот же результат. Больше некуда. Уже только или в церковь идти, или в оппозиционную партию. Мой трехлетний опыт депутатской деятельности свидетельствует о том, что более половины депутатских запросов находят позитивное разрешение. Мы не волшебники, но действуем в правовом поле, у чиновника есть определенные обязательства реагировать на депутатский запрос. И часто, наверное, у них срабатывает такое простое житейское правило — проще что-то сделать в ответ на этот запрос, чем потом иметь неприятности.

Ю.К. — На всякий случай.

— Да, на всякий случай. Поэтому по нашим запросам иногда и построят в доме пандус для инвалидов, и приведут в порядок документы, и восстановят детскую площадку.

А.Э. — Вы работаете в комитете Госдумы по науке и наукоемким технологиям. Хотя Зеленоград и не является официально наукоградом, но еще с советских времен это центр микроэлектроники, микроэлектронной промышленности. Хотелось бы поговорить о развитии высоких технологий. Известно, что одним из условий прихода в регион высокотехнологичных крупных компаний является доступность квалифицированных кадров. Задача на местном уровне — привлечь, удержать талантливых ребят. Что, на ваш взгляд, можно и нужно для этого делать?

— Конечно, в последние десятилетия так называемая утечка умов — это большая проблема для нашей страны. Мы много говорим, сотрясаем воздух, что главное — это человеческий капитал, что Россия по интеллектуальному потенциалу находится в числе мировых лидеров, но этот потенциал всё утекает и ни во что не конвертируется. В программе нашей партии сформулирован целый комплекс мер, которые необходимо принимать для того, чтобы наука стала двигателем прогресса в нашей стране. Но надо понимать, что наука — это не просто сфера деятельности, это еще и социальный институт. И для того, чтобы этот институт функционировал, нужно принимать меры в том числе и социального характера. Общаясь с молодыми учеными, понимаешь, что запросы у них минимальные: предоставление минимума жилищных услуг. Они не требуют квартиру в собственность. У них нет средств, чтобы купить жилье не только по ипотеке, но даже с помощью механизма, который мы уже несколько лет предлагаем правительству, — это строительно-сберегательные кассы, которые позволили бы не 5−7% населения, а примерно четверти улучшать жилищные условия в соответствии с уровнем доходов. Молодым было бы достаточно социального жилья.

А.Э. — Типа общежития?

— Типа студий; то, что распространено в Европе. Они могли бы получить возможность жить, работать и какой-то минимум материального вознаграждения. Я сам в свое время проходил этот жизненный этап молодого ученого. В советские времена была популярна поговорка: «Наука — это возможность удовлетворять свое любопытство за счет государства». Интеллектуальная деятельность сама по себе настолько притягательна для человека, что он многого не просит: обеспечить хлеб насущный и какой-то минимум условий.

А.Э. — Интересная работа, более-менее достойная зарплата и жилье.

— У нас в стране практически нет программы строительства социального жилья. Если молодой специалист оказывается «подвязан» под жилье, которое он приобретает в собственность, даже на льготных основаниях, то, по сути, это становится крепостным правом на новом уровне. Пока человек молодой, ему нужно обеспечить мобильность. Интеллектуальную мобильность нам дает интернет, но нужна и физическая мобильность, чтобы человек мог несколько лет поработать в одном научном центре, потом уехать на год в другой. Это обогащает.

А.Э. — Ипотека не выход?

— Ипотека совсем не выход. Это ярмо, кабала на десятки лет. Нужно иметь возможность предоставления социального жилья для этой категории людей.

Еще одну категорию мы никак не можем «пробить» в Жилищный кодекс. В 20-х числах апреля будет отчет председателя правительства Государственной Думе, опять будем ставить этот вопрос. Есть идея сформировать жилищный фонд некоммерческого использования. Это нечто среднее между коммерческим и социальным жильем. Люди с определенным уровнем достатка не нуждаются в социальной помощи государства в виде предоставления бесплатного жилья, но у них недостаточно средств или нет желания вкладывать средства, чтобы приобретать жилье в собственность. Они готовы платить за квартиру больше, чем за социальное жилье, но меньше, чем по драконовским коммерческим ценам аренды жилья. Такой категории жилья у нас в стране в принципе не существует.

А.Э. — А кто его должен строить?

— Мы считаем, что должно строить государство. Потому что арендная плата за такое жилье должна быть такой, чтобы она покрывала себестоимость этого строительства.

А.Э. — То есть не убыточно, но и не прибыльно?

— Да.

А.Э. — У нас в Зеленограде есть и другая серьезная проблема — транспортная. Много людей ездят на работу в Москву, в том числе, на электричках. Проблема с электричками в том, что проезд очень дорогой. Например, в прошлом году цена выросла практически в два раза. Не так давно вы, в числе других депутатов, внесли в Государственную Думу проект Федерального закона об основах государственного регулирования тарифов естественных монополий. Как я понял из пояснительной записки, этот законопроект ограничивает возможность повышения тарифов естественных монополий, в том числе, цены на проезд в пригородных электропоездах, уровнем инфляции. Я правильно понимаю?

— В общем, правильно.

А.Э. — Каковы перспективы принятия этого закона?

— Не хочу никого обманывать — перспективы не самые радужные. Я думаю, что этот законопроект не будет принят. Недавно мы с Сергеем Михайловичем Мироновым были на встрече у премьер-министра Путина в связи с подготовкой отчета правительства в Государственной Думе. Я рассказал об этом законопроекте и просил, чтобы он как минимум не был отложен в долгий ящик, чтобы он обсуждался, критиковался — конструктивно и публично. Мы сторонники публичной дискуссии. Суть проекта состоит в том, чтобы до принятия федерального бюджета принималось решение о верхней планке повышения тарифов естественных монополий на этот год в соответствии с планируемым индексом инфляции. Министерство экономического развития предлагает принять меры по ограничению повышения тарифов естественных монополий на уровне 15%. Мы понимаем, что это полумера, потому что спираль накручивания цен, тарифов, ставок неизбежно приведет к гораздо более высоким повышениям цен.

А.Э. — Получается так, что цена на тарифы естественных монополий повышается, это разгоняет инфляцию, и они могут еще и еще повышаться.

— Да, это змея, глотающая собственный хвост. Поэтому, если в этом году планируется инфляция 6,5%, значит, будьте любезны, ограничьте этим уровнем. Если есть какие-то соображения по поводу того, что этого недостаточно, то через процедуру внесения поправок в федеральный закон о бюджете в Государственную Думу. Надо покончить с этим волюнтаризмом, который до сих пор никто не может объяснить — почему 15, почему не 13 или, допустим 20?.. Мне, как человеку, который провел всю свою юность в электричках, близки проблемы зеленоградцев. С одной стороны, Зеленоград формально Москва, с другой стороны, это, конечно, не совсем Москва. Это то, что раньше называлось хорошим словом «пригород». Я вырос в городе Пушкине. Адрес писался так: «город Ленинград, город Пушкин...».

А.Э. — Как у нас: «Москва, Зеленоград».

— Я уже в 9-10 классе ездил каждый день в электричке в физико-математическую школу, туда и обратно. Должен сказать, что значительная часть моей жизни прошла в транспорте. Наверно, это сравнимо со временем, потраченным на сон. Просто так убивать время в транспорте очень жалко, жизнь коротка. Когда в транспорте давка, тебе надо втиснуться, стоять, держа тяжелый портфель, который мешает всем. А когда в электричке можно сесть и ехать полчаса, я всегда делал уроки. Когда потом ездил в университет, тоже готовился к занятиям. Почти ослеп, конечно. И сейчас, когда едешь в машине на работу и с работы по полтора-два часа, хочется иметь возможность тратить это время с пользой. Сейчас появились коммуникаторы, айфоны, айпады. Но когда битком, что называется, тогда время убито и здоровье.

Конечно, транспортную проблему решить можно только комплексно. За годы правления предыдущего мэра Москвы эта проблема, на мой взгляд, была пущена на самотек. Конечно, она не может быть решена по мановению руки Сергея Семеновича Собянина, но, на мой взгляд, направление он формулирует правильно. Я бы поддержал, по крайней мере, на идейном уровне, предложение отдать приоритет общественному транспорту. Если правительство Москвы будет расширять Ленинградское и Пятницкое шоссе, то, наверное, надо выделить полосу для общественного транспорта, чтобы по ней ходил автобус, по часам, по минутам. Я вспоминаю свои первые посещения Франции двадцать лет назад, в составе делегации по профсоюзной линии. Нам показали автохозяйство. Такая система казалась нам тогда непостижимой. Когда водитель приходит утром на работу, его автобус уже прогрет. Он не заводит, как у нас, мотор и не убивает окружающую среду выхлопными газами. Там специальный воздухоподдув, автобус прогревается экологически чистой системой. Водитель автобуса в костюмчике садится за руль и едет. Он выдерживает расписание по всем остановкам с точностью до минуты. Когда есть такой общественный транспорт, зачем мне свой автомобиль, который некуда поставить, за который боишься, что проткнут колеса или разобьют стекло? Если я могу точно рассчитать, когда я должен выйти из дома, чтобы не опоздать на работу; если я могу в общественном транспорте почитать газету или придумать еще что-то интеллектуально полезное, — тогда это нормальная жизнь. Поэтому — шоссе надо расширять, про железнодорожный транспорт я уже сказал, электрички должны ходить так часто, чтобы они не набивались битком, чтобы люди могли сидеть. Ну и легкое метро для Зеленограда надо прокопать.

Ю.К. — Нам перенесли сроки в очередной раз, метро обещают к 2025 году.

А.Э. — Мы уже не ждем.

— Прокопать, наверное, силенок не хватит на нашем с вами жизненном пути. Но что-нибудь высокоскоростное, что было бы более эффективно, чем автобус и электричка, хотелось бы видеть.

Ю.К. — Безусловно, хочется комфорта. Но ситуация с пригородными перевозками от Крюково до Москвы такова, что часто не до комфорта, лишь бы уехать. Потому электрички часто отменяются, стоят, пропуская скоростной поезд. Можно ехать в Москву по Ленинградскому шоссе, но там постоянные пробки; такая же ситуация на Пятницком шоссе. В связи с этим вопрос: как вы относитесь к строительству платной трассы Москва — Санкт-Петербург? Этот проект вызывает протесты, сначала против вырубки Химкинского леса, теперь протестуют жители поселка Менделеево Солнечногорского района, жители Клинского района. Мнения, между тем, разделились — одни выступают за сохранение природы, другие говорят: «Мы хотим нормально ездить в Москву».

— К этому проекту, который после приостановки сейчас должны начать реализовывать, я отношусь негативно. Потому что мне удалось ознакомиться с экспертными предложениями группы, которая была сформирована по инициативе защитников Химкинского леса. Предложено более десятка других возможных вариантов, пока в эскизах. Наиболее перспективным мне кажется вариант, когда трасса могла бы пройти на месте линии электропередач параллельно железной дороге, при условии, что эта линия опускается под землю. Попутно решился бы вопрос, который ударил людей этой зимой, когда ледяной дождь оставил без света и тепла огромное количество жителей ближнего Подмосковья. Если упрятать высоковольтную линию электропередач под землю, эта проблема решается, а также высвобождается зона, которая не застроена, не засажена и по которой можно прогнать эту трассу.

А.Э. — Почему не реализуется этот, казалось бы, хороший вариант?

— Проект, который был приостановлен защитниками Химкинского леса, зашел слишком далеко, там очень большие экономические интересы. При ближайшем рассмотрении оказывается интересно. Почему эту трассу посчитали экономически выгодной? Да потому, что там гектар леса оценивается по себестоимости 4000 рублей. Если каждую осинку оценить поштучно, то это будут совсем другие деньги. На самом деле, в этих подсчетах есть некое лукавство. На первый взгляд они кажутся убедительными, а по большому счету — смотря как считать. Кроме того, я читал доклад экспертов-транспортников, которые считают, что прокладка этого участка трассы не разгрузит пробки, потому что она и с той, и с другой стороны упирается в узкое «бутылочное» горлышко. Нет ощущения продуманности трассы в целом. Если вы будете быстро проезжать участок в несколько километров, а потом утыкаться в узкое место и стоять, ждать, когда сможете сделать поворот на Т-образном перекрестке, то грош цена такой эффективности.

А.Э. — Вернемся к науке и высоким технологиям. По вашей инициативе около года назад вносился проект об инновационной деятельности Российской Федерации, который был отклонен. Эксперты говорят, что такой закон нужен, без него тяжело развивать инновации. Сейчас вы внесли законопроект о государственной поддержке инновационной деятельности, он готовится к первому чтению. Поясните суть этого законопроекта, зачем он нужен и каковы перспективы его принятия?

— Учитывая, что нас будут слушать и читать не специалисты, а широкая публика, я попытаюсь объяснить проще. Пакет законов под условным названием «Инновационная Россия» был разработан депутатами нашей фракции, прежде всего, Иваном Дмитриевичем Грачевым. В пакет входило одиннадцать законопроектов. Прежде всего, давалось определение инновационной деятельности. Часто попытки внести те или иные частные поправки в законодательство разбивались об аргумент со стороны финансового блока правительства — о том, что в правовом поле не сформулировано определение инновационной деятельности. Поэтому была сделана попытка дать это определение. Основная суть этих законопроектов заключается в следующем. На наш взгляд, существует только два механизма стимулирования инновационной деятельности. Первый — это финансирование из государственного бюджета фундаментальной науки, которая выдавала бы на-гора ноу-хау. Которые можно было бы реализовывать в проекты, приносящие экономические дивиденды. А для внедрения научных ноу-хау в практическую деятельность в мире не придумали другого механизма, нежели налоговые льготы и преференции. Поэтому только сочетание этих двух инструментов — бюджетирование науки и налоговые преференции внедренческой деятельности — может дать эффект. Но, к сожалению, такие простые и доходчивые аргументы никак не принимали ни финансовый блок правительства, ни фракция большинства, которое в прошлом году, когда после трехлетнего «маринада» мы добились обсуждения на пленарном заседании, проголосовало так, как им подсказало правительство. Я могу привести удручающий пример менталитета наших чиновников. В прошлом году на заседании комитета при обсуждении проекта бюджета мы пригласили двух вице-президентов Академии Наук — господина Некипелова, который к тому же экономист, и господина Месяца. Возглавляет комитет академик Валерий Александрович Черешнев, в состав комитета входит нобелевский лауреат Жорес Иванович Алферов — авторитетные люди в этой сфере. При обсуждении проекта бюджета эти академики говорили, что в цивилизованных странах не менее 4% ВВП выделяется на науку. Еще в 2002 году, когда вопрос о науке комплексно рассматривался на Совете Безопасности, было принято соответствующее решение, но оно год за годом никак не выполняется. В ответ дама, которая возглавляет соответствующий департамент Минфина, привела убийственный аргумент, опрокинувший все академические выступления. Она сказала: «Когда Россия станет цивилизованной страной, тогда она и будет выделять 4% ВВП на науку». Комментарии излишни.

А.Э. — Вы сказали, что нужны вложения в фундаментальную науку и налоговые преференции. Мы знаем, что инновационный центр «Сколково» как раз является таким местом, где компаниям-резидентам предоставляются налоговые преференции. Кстати, закон об инновационном центре «Сколково» был принят без закона об инновационной деятельности. Каково ваше отношение к этой идее и к тому, что между «Сколково» и зеленоградской Особой экономической зоной появляется внутренняя конкуренция за инвестиции, компании-резиденты, идеи?

— Я должен сказать, что у нас и было такое отношение к проекту «Сколково» — лучше хоть что-то, чем ничего. Именно в этом проекте, в порядке исключения, были приняты все механизмы, о которых я только что говорил. Что такое «Сколково»? Это огромное выделение средств из бюджета в надежде, что вслед за этим последуют инвестиции от частных инвесторов, а также льготы и преференции, которые будут действовать только для резидентов «Сколково». На этапе обсуждения законопроекта, во втором чтении, удалось провести поправку, чтобы список резидентов не ограничивался теми юридическими лицами, которые физически находятся на территории «Сколково».

А.Э. — Об экстерриториальности.

— Чтобы при выполнении ряда формальных процедур научные центры, которые физически ведут свою деятельность на другой территории, юридически были бы вовлечены в орбиту этого научного центра. Что касается конкуренции за выделение ресурсов, то она всегда была и есть. Честно говоря, мы считали, что можно было бы не оставлять в стороне историю создания наукоградов в нашей стране, большая часть которых, вопреки тому, что происходило в стране, сохранили свою жизнеспособность. Я думаю, у новосибирского Академгородка было не меньше моральных прав на то, чтобы получить государственную поддержку. Но, наверное, пересилили аргументы волюнтаристско-политического плана: чтобы это было поближе к Москве, чтобы было удобнее держать в поле своего зрения. Да, конкуренция будет. Недавно я был в Берлине, разговаривал с представителями нашего посольства и узнал, что немецкие инвесторы имеют определенный интерес к Зеленограду. Но есть такой нюанс: при создании здесь некоего центра по производству востребованной наукоемкой продукции они хотят привезти сюда интеллектуально мощную силу из-за рубежа.

А.Э. — А жить ей негде, возвращаясь к началу нашей беседы.

Ю.К. — В Зеленограде планируют строить 23 микрорайон, который сначала теоретически предназначался для резидентов Особой экономической зоны. А сейчас уже речь идет о частной коммерческой застройке. Тема себя исчерпала.

А.Э. — Продолжая тему преференций. Много говорят о преференциях для российских высокотехнологичных компаний, в том числе, для предприятий микроэлектроники. Каким, на ваш взгляд, должен быть баланс между открытым рынком с одной стороны, и, с другой стороны, — преференциями, которые убивают честную, открытую конкуренцию? Что нужно — создавать условия для выхода компаний на внешние рынки или защищать российский рынок от условных китайцев? Каково ваше отношение к вступлению России в ВТО?

— Тема вступления России в ВТО долгоиграющая. Последние годы мы все время слышим, что осталось совсем чуть-чуть, но — то Польша встрепенется, то Грузия воспротивится, а наш самый большой и сильный друг обещает, что будет способен решить эти проблемы. Понятно, что вступление в ВТО и возможность использовать его механизмы — это одно из важных условий нашего экономического развития. Нам есть чем торговать на внешнем рынке, но надо, чтобы те сферы, отрасли, которые могут пострадать при вступлении в ВТО, были защищены государственными механизмами. Я не большой специалист в деталях; огромная группа специалистов уже не первый год выторговывает приемлемые условия. Надеюсь, что ждать осталось недолго. А что касается конкуренции — если мы не будем выделять инновационную сферу, то не получим того всплеска, который только и может удержать Россию в числе мировых лидеров, с мнением которых считаются. На одной нефтяной игле очень опасно оставаться, вечно это продолжаться не может. И тем страшнее будет падение с этих ценовых высот нефтяного рынка. И шмякнется Россия...

А.Э. — Больно.

— ...очень больно, если не используем еще один предоставленный высшей волей шанс. Вчера на отчете Алексея Леонидовича Кудрина мы опять ставили ему в пику вопрос -нужно складывать в кубышку дополнительные доходы от продажи нефти, а кубышка почему-то находится в Америке. Мы считаем, что это ошибка, он не признает это ошибкой. Мы сохраняем непримиримый взгляд на эту проблему, будем еще раз говорить об этом на отчете правительства. Мы считаем, что можно найти такой способ инвестирования дополнительных доходов в российскую экономику, чтобы это не раскручивало спираль инфляции.

А.Э. — Будем надеяться, что вы найдете взаимопонимание, и вложения в науку увеличатся.

Ю.К. — В начале беседы вы упомянули о поисковой работе. Ваша партия подчеркивает свою социальную направленность, в программе делается акцент на социальную поддержку. Есть ли еще какие-то социальные проекты или организации в нашем округе, которые вы поддерживаете?

— Сегодня я посетил зеленоградский центр «Логотон». Это уникальный для нашей страны центр, где применяют методики, разработанные хорватскими специалистами, возвращают к нормальной или почти нормальной жизни детей, которые с рождения страдали дефектами слуха. Слезы наворачиваются на глаза, когда видишь, как ребенок, который не слышит, поет. Я бывал в школах для слабослышащих, мы поддерживаем ансамбль «Ангелы надежды», который выступает с нашими звездами эстрады. Допустим, Алсу поет песню, а рядом ее исполняет девушка на сурдоязыке. Они танцуют под музыку, не слыша ее. Это производит большое впечатление. Здесь качественный скачок, когда человек, лишенный слуха, играет на музыкальном инструменте, голосом поет. Это становится возможным. Со своей стороны, я постараюсь поддержать этот центр, привлечь к нему внимание и Министерства социального развития и здравоохранения, и Министерства образования, и Правительства Москвы. Как и вся Россия, этот центр держится на пассионарности, на самоотверженности матерей, женщин, которые создали этот центр, овладели профессией сурдопедагога — потому что их дети страдали этим недугом. Вырастив своих детей, они занимаются чужими. Это настоящие подвижники.

У нас в Зеленограде функционирует общественная приемная, по средам проходят бесплатные юридические консультации — сюда может обратиться любой житель Зеленограда и получить необходимые услуги.

— Спасибо, что приехали к нам. В студии Zelenograd.ru был депутат Государственной Думы Николай Левичев.

— Спасибо, что пригласили.

Александр Эрлих, Юлия Кравченко