| загрузить файл со звуком (17898 кб) |
«На деньги НИУ мы уже привезли в Россию уникальное оборудование — помог опыт участия в прошлых госпрограммах...»
Е.П. — Юрий Александрович, итоги 2010 года работы НИУ уже подведены?
Ю.Ч. — Отчет мы отослали. За месяц работы в новом году пока никаких публичных мероприятий на эту тему не было, но они, наверное, еще будут.
Е.П. — Насколько серьезны показатели, по которым контролируется работа НИУ, МИЭТу тяжело было их достичь? Накануне нового года в СМИ ходили слухи, что один-два вуза могут даже лишиться этого статуса...
Ю.Ч. — Показатели очень серьезные и требуют очень напряженной работы для их выполнения. Мы выполнили все показатели прошлого года, хотя, если вы помните, о победе МИЭТа стало известно в самом конце мая, а договор мы заключили в конце июня — начале июля.
Е.П. — А деньги на выполнение всех положенных работ вообще пришли только в ноябре?
Ю.Ч. — Деньги пришли в ноябре, поэтому работу пришлось выполнять за короткий срок. Но у нас уже есть опыт участия в национальном проекте, и мы очень хорошо подготовились, провели заранее все конкурсы и так далее. Поэтому нам удалось нормально выйти из этой ситуации, хотя, конечно, лучше эту работу делать год, а не два месяца.
Е.П. — Второй год будет проще в этом смысле, как вы ожидаете? Или деньги все равно будут приходить лишь в конце?..
Ю.Ч. — Проще. Хотелось бы верить в то, что он будет наполнен более ритмичной работой. Наверное, уже все победители известны, и я надеюсь, что наш Минфин позаботится о том, чтобы деньги пришли гораздо раньше. Пока есть надежда, что они придут в марте.
Е.П. — Поговорим о деньгах: мы знаем, что с расходованием государственных денег всегда есть сложности — они связаны с законом ФЗ-94 о тендерах. Насколько ощутимы эти сложности для МИЭТа?
Ю.Ч. — Они есть у всех, и у МИЭТа в частности. Если бы мы неожиданно стали бы НИУ, а до этого ничем не занимались...
Е.П. — То есть, вы привыкли уже иметь дело с этими проблемами?..
Ю.Ч. — Это требует достаточно напряженной квалифицированной работы от целого отдела людей для того, чтобы своевременно все сделать. В том числе — сформулировать такие требования, чтобы поставщик принес именно то, что нам нужно, а не то, что дешевле всего стоит на рынке. В этом ведь состоит проблема.
А.Э. — Сейчас обсуждают изменения и поправки к ФЗ-94. Что на ваш взгляд там надо изменить, чтобы МИЭТу стало легче работать?
Ю.Ч. — Это огромная тема... Может быть, имеет смысл о ней говорить с более узкими специалистами. Но очевидно следующее: нельзя покупать самое дешевое, это же всем понятно.
А.Э. — Да, это известный изъян — требование цены.
Ю.Ч. — Да, требование цены. Должны учитываться параметры, качество... Давайте возьмем простой и понятный пример — мебель. Я, как ректор, или мои коллеги должны покупать не самую дешевую мебель, а мебель, имеющую приличный внешний вид, «студентоустойчивость» — она должна простоять
Е.П. — Для МИЭТа, естественно, актуальнее вопрос покупки оборудования...
Ю.Ч. — Конечно, в рамках денег, выделяемых нам как НИУ, никакую мебель мы не покупаем, не имеем права. Мы покупаем оборудование. Я могу перечислить, куда можно тратить эти деньги: на оснащение высокотехничным оборудованием, на средства информатизации и их развитие, на новые образовательные программы, на повышение квалификации научно-педагогических кадров и управление качеством образовательного и научного процесса. Вот пять источников затрат. Все.
Е.П. — Львиную долю средств в прошлом году вы должны были потратить на приобретение учебной лаборатории и научного оборудования...
Ю.Ч. — Да, примерно три четверти, может даже больше.
Е.П. — Удалось все средства потратить до нового года? Что оснастилось в МИЭТе на эти деньги?
Ю.Ч. — Удалось, а как иначе. Закуплено несколько единиц уникального оборудования, например, сканирующий электронный микроскоп с разрешением порядка одного нанометра. В такой комплектации он впервые ввезен в Российскую Федерацию, и это не единственный случай, когда в МИЭТ ввозится абсолютно уникальное для России оборудование — этот микроскоп из той же серии. Еще ряд другого достаточно дорогостоящего уникального оборудования.
Е.П. — Оно пойдет на учебу или на научные исследования?
Ю.Ч. — Конечно, это пойдет на научные исследования. Но, когда мы говорим о научных исследованиях, мы подразумеваем, что в них участвуют магистранты, аспиранты, докторанты и так далее.
А.Э. — Могут участвовать предприятия, сторонние разработчики? Этот микроскоп может использоваться как устройство коллективного пользования?
Ю.Ч. — Безусловно. Например, компания Plastic Logic недавно решила сделать проект в особой экономической зоне «Зеленоград». Они вступили в контакт с МИЭТом как по подготовке кадров, так и по проведению совместных научных исследований, и были на прошлой неделе у нас. Прошли по МИЭТу, мы им показали несколько лабораторий, в том числе и лабораторию электронной микроскопии, и они сказали: «Да, это университет мирового уровня, мы поехали думать. Через две-три недели вернемся уже с более конкретно сформулированными предложениями». Причем очень сильно их заинтересовали те же совместные магистерские программы с Cadence и Synopsys по обучению дизайнеров микросхем, о чем мы до встречи даже и не думали.
А.Э. — Значит, свою роль в формировании микроэлектронного кластера в Зеленограде МИЭТ как раз начинает выполнять с приобретением этого оборудования.
Ю.Ч. — Я бы не сказал «начинает». Он всегда выполнял эту роль, начиная с рождения Зеленограда. Понимаете, в чем тут дело: участие МИЭТа в серьезных федеральных программах действительно позволило нам оснаститься на самом современном уровне — это признают не только наши коллеги-россияне, но и специалисты из Дрездена, который является центром европейской микроэлектроники наряду с Греноблем. Люди, работающие на самом передовом уровне в Европе и мире, высказывают заинтересованность в работе с МИЭТом. Я думаю, это веские аргументы для зеленоградцев, чтобы они выбирали для поступления МИЭТ, а не шли искать счастье где-то далеко, в поездках по Ленинградскому шоссе с не вполне понятной перспективой.
Е.П. — Еще один показатель эффективности деятельности НИУ — это количество научных исследований в вузе. Оказывается, оно должно существенно расти, в том числе, должна существенно расти прибыль вуза, которую он получает от этих исследований. Я не сомневаюсь, что с научными исследованиями в МИЭТе все в порядке. А с прибылью как? У вас есть заказчики на эти исследования?
Ю.Ч. — Мы все-таки федеральное государственное образовательное бюджетное учреждение, у нас прибыли как таковой не должно быть. Объем научных исследований по прошлому году — 840 миллионов рублей. Могу вам сказать, что в Бауманке, которая примерно раз в пять больше МИЭТа, объем научных исследований больше раза в полтора. У МФТИ он заведомо меньше. На таком же уровне он в МЭИ, который больше МИЭТа раза в три. То есть, объем научных исследований не может расти в разы, нужно соизмерять его с количеством ресурсов специалистов, кафедр, студентов и так далее. МИЭТ в этом всегда был лидером, но дело даже не в лидерстве, а в том, что объем научных исследований у нас большой, и увеличивать его еще в разы — просто нереально. Его надо выполнять, делать на высоком уровне. В этом процессе должны участвовать молодые люди, начиная если не с бакалавриата, то с магистратуры точно.
Е.П. — С зеленоградскими предприятиями у МИЭТа есть партнерские отношения по выполнению НИОКРов?
Ю.Ч. — С «Микроном» в первую очередь. Это наиболее крупное, успешное, развивающееся зеленоградское предприятие. Естественно, что мы с ним сотрудничаем и дружим, прежде всего, в сфере научных интересов. Наш совместный с «Микроном» проект выиграл в программе Министерства образования и науки по так называемому партнерству вузов с бизнесом. Руководители «Микрона» — это выпускники МИЭТа, поэтому у нас с ними тесные и плодотворные связи.
Е.П. — В НИУ есть такой показатель, как количество зарегистрированных объектов интеллектуальной собственности на учете. Он был назначен в размере трех штук за первый год...
Ю.Ч. — Нет, это не совсем так. Объекты интеллектуальной собственности — это патенты. Есть еще зарегистрированные заявки на программы, и так далее. Честно говоря, я, когда шел на интервью, не взглянул на конкретные цифры. Заявок на объекты интеллектуальной собственности, кроме программ, в МИЭТе подается порядка 35 в год. В прошлом году было точно не ниже этого уровня. Три, как вы сказали — это число созданных нами малых предприятий при вузе, по объектам интеллектуальной собственности. Но не по каждому объекту можно и нужно создавать такое малое предприятие. Там, где их создавали десятками — очень сильно сомневаюсь, что они все, мягко говоря, эффективно работают. Мы за количеством не гонимся. Регистрация малого предприятия, как бы это красиво ни выглядело — это только первый шаг к успеху. Дальше нужны инвестиции, работа, чтобы продукт вышел на рынок, и так далее. Это довольно большая работа.
А.Э. — Вы уже упомянули о сотрудничестве с Plastic Logic. Много говорилось и о сотрудничестве с МИЭТа с биофармацевтическим предприятием «Бинофарм», о возможности создания совместных программ с Биофаком МГУ. Как сейчас с этим дела обстоят?
Ю.Ч. — Мы регулярно участвуем во всех встречах по «Биосити». У нас есть кафедра биомедицинских систем, наиболее близкая по тематике — там, кстати, студенты общаются и с Биофаком, и с факультетом Фундаментальной медицины МГУ. Мы заинтересованы в этом партнерстве, как в любом проекте или контакте с бизнесом в рамках наших направлений подготовки. Естественно, будем работать и с «Бинофармом», как и с другими компаниями, которые проявят к нам интерес с точки зрения подготовки кадров.
Е.П. — Кафедра БМС — одна из сильных кафедр МИЭТа, а биофармацевтический кластер, который в Зеленограде будет создаваться — совершенно новое направление для города. Нет ли перспектив появления кафедр биофармацевтики или биомедицины в МИЭТе? Или соответствующего факультета?
Ю.Ч. — Нет. Одно дело — это биомедицинские технологии, другое дело — медицина. Когда-то на заре своего ректорства я пытался в городе поднимать этот вопрос, но это очень сложно. Сейчас, наверное, уже неактуально говорить о подготовке в МИЭТе по медицине. Что касается биомедицинских технологий, мы будем руку держать на пульсе и реагировать на потребности предприятий, рынка труда. Пока в рамках кафедры Биомедицинских систем.
Пропуска, общежитие и холод в аудиториях
Е.П. — Перейдём к «хозяйственным» вопросам о жизни вуза — нашим и тем, которые прислали наши читатели. В частности, Студактив МИЭТ задал такой вопрос: когда введут электронные пропуска в МИЭТе?
Ю.Ч. — Точную дату я вам не назову. Скажу, что мы готовимся и постепенно закупаем оборудование. Мы не можем закупать его на средства программы НИУ, а других средств у нас очень мало, поэтому мы к этому нововведению идем постепенно. И информационные технологии, и оборудование уже частично закуплены. Где-то мы это уже опробовали в локальных зонах, и принципиально к этому готовы, как только средства нам позволят докупить полный комплект. Хотелось бы ввести электронные пропуска в течение этого года. В течение года-двух введем.
Е.П. — Было бы хорошо соединить их с социальной картой студента — проездной на транспорт плюс пропуск в институт...
Ю.Ч. — Естественно, задумка именно такая, но она требует, в том числе, и материальных средств.
Е.П. — Сейчас на студенческом сайте МИЭТа swamp.ru ведется большая дискуссия по поводу антитеррористических мер, которые были недавно введены в МИЭТе, и, опять же, пропускной системы. Ужесточили проход в вуз, и студенты задаются вопросом, насколько эти меры на самом деле адекватны и защищают от террористов.
Ю.Ч. — Это очень сложная тема. Не думаю, что мы с вами являемся экспертами в этой области... К сожалению, с одной стороны мы видим, что необходимые меры предпринимаются в тех же аэропортах. С другой стороны, мы видим, что иногда случается... С моей точки зрения, в этих мерах лучше перестараться, чем недостараться. А если кому-то это совсем не нравится... Мы же насильно никого не загоняем в общежитие. У нас очень много желающих, которые хотят жить в общежитии, но там не хватает мест.
Е.П. — То есть, те, кто не согласны с такими мерами...
Ю.Ч. — Пусть они снимут частную квартиру.
Е.П. — Еще вопрос есть у студентов: почему прошла установка новых окон, но в некоторых аудиториях по-прежнему холодно, в некоторых они не открываются и так далее? Стандартный вопрос для МИЭТа, мне кажется...
Ю.Ч. — Не могу ответить, надо с конкретными аудиториями разбираться. Понимаете, МИЭТ строился 40 с лишним лет назад, в декабре этого года будет ровно 40 лет, как сдан комплекс из пяти первых корпусов МИЭТа. По технологии, которая там заложена, например, система подачи воздуха единая — можно подать теплый воздух сразу на целый корпус или не подать. Соответственно, при этом не получается, чтобы абсолютно во всех помещениях было одинаково комфортно. Не было витражей — было холодно. Сделали витражи — стало теплее. Сейчас очень холодно на улице, а у нас тепло, и даже где-то душновато, надо еще подрегулировать, но, опять же, что-то подрегулировать нельзя, потому что это система сорокалетней давности. А чтобы ее переделать, нужны колоссальные деньги.
Е.П. — НИУ таких средств не выделяют?
Ю.Ч. — Нет, на это не выделяют. К сожалению.
Е.П. — Кстати, мы слышали, что в МИЭТе реализуется пилотный проект по интеллектуальной системе управления учета энергоресурсов, который разработал Зеленоградский инновационно-технологический центр (ЗИТЦ).
Ю.Ч. — Да, его делает МИЭТ совместно с ЗИТЦ. Этот проект находится на стадии научно-технической и опытно-конструкторской разработки. Это большая интересная тема, надо вам пригласить людей оттуда.
Е.П. — То есть, практически он еще не внедрен?
Ю.Ч. — Он еще не может быть внедрен в МИЭТе. Он может быть внедрен пока на локальном объекте. Но в МИЭТе мы, безусловно, занимаемся регулированием. Пока эта система управления полностью не автоматизирована — она обслуживается людьми, в полуавтоматическом режиме. Она реагирует на изменения погоды, на выходные дни, на ночь или день и так далее. Мы безусловно этим занимаемся, сейчас просто нельзя этим не заниматься — это раньше, в советские годы кто-то платил за нашу электроэнергию, а теперь государство берет на себя не больше половины затрат, а все остальное нужно платить самим, даже бюджетному образовательному учреждению. Тут просто жизнь заставляет...
Е.П. — Последний вопрос, который хотелось бы задать: недавно снова заговорили о новом общежитии МИЭТа, о том, что к Студенческому городку будут пристроены новые корпуса. Насколько реальны эти планы?
Ю.Ч. — Это огромное желание, требующее огромных денег. Каждый раз хочется верить, что эти деньги вот-вот найдутся — пока, к сожалению, они не нашлись. Но от этой идеи мы отступать не будем. К сожалению, нагрузка на бюджеты вузов с каждым годом возрастает: оплата энергоресурсов, финансирование программы НИУ — ведь оно подразумевается не только со стороны государства, но и со стороны университета... Я не думаю, честно говоря, что всю эту кухню надо рассказывать...
А.Э. — Если коротко: нужно общежитие, и под это нужны деньги.
Ю.Ч. — Пока не существует больших программ строительства общежитий даже для национальных и федеральных университетов. Достраиваются так называемые «незавершенки». Хотя, ведь для чего делается эта группа федеральных университетов? Для того, чтобы они стали ведущими центрами, и чтобы люди с периферии приезжали и учились там в магистратуре, аспирантуре. А для этого, конечно, нужно общежитие.
А.Э. — Да, об этом мы уже говорили — у людей нет денег, чтобы жить в Москве.
Ю.Ч. — Я думаю, что по мере развития всех наших тенденций в образовании все-таки эту проблему должны решить — иначе зачем создавать эти ведущие центры, если не иметь возможности отправить туда людей? Кроме того, мы должны развивать международные контакты. Но чем больше я отдам мест иностранцам, тем меньше его достанется россиянам, поэтому мы вынуждены оптимизировать, а не впадать в крайности...
Елена Панасенко, Александр Эрлих