27 февраля и 27 марта в зеленоградском Дворце творчества детей и молодежи состоялся премьерный показ мюзикла «Mamma mia!» в постановке «Театра песни». Сегодня в студии Zelenograd.ru Борис Андреевич Лаврентьев, художественный руководитель «Театра песни» Дворца творчества, почетный работник образования Российской Федерации.

— Здравствуйте, Борис Андреевич.

— Здравствуйте.

— Прежде всего, хочу поздравить вас с премьерой мюзикла и с 70-летним юбилеем.

— Спасибо.

— Сначала мне хотелось бы поговорить о вас. Вы давно работаете в Зеленограде, вас знают очень многие. Вы приехали в Зеленоград в конце 70-х?

— Приехал на работу в 1982 году. А до этого, в 1980-м, познакомился с первым секретарем зеленоградского райкома партии Александром Федоровичем Захаровым, который очень беспокоился о состоянии строительства Дворца культуры. Дворец строился долго, в течение восьми лет; стройка останавливалась, потом снова начиналась. В 1980-м было окончательно решено, что скоро Дворец будет открыт. Александр Федорович волновался не только из-за строительства, он хотел, чтобы ДК был уникальным во всех смыслах — в архитектурном и художественном оформлении, в своей деятельности. Он приехал в Орел, где у него были друзья, работали коллеги по партийной работе. Наши орловские партийные работники порекомендовали ему посмотреть орловский Дворец, это уникальное сооружение, над которым трудились московские художники и дизайнеры под руководством известного архитектора Якова Анатольевича Лившица. Я стал директором орловского Дворца, когда начали рыть котлован под его стены. И был его директором в течение четырех лет, до того, как он был открыт. Дворец получился уникальный, его снимали в фильмах, приезжали иностранные гости, чтобы познакомиться с нашей работой. Александр Федорович познакомился со мной, интересовался тем, как организована система оформления, кого приглашали, что конкретно надо было сделать. Интересовался, почему я так рано стал директором. С архитектором у нас уже был опыт строительства подобного Дворца. Он посетовал, что, мол, вот бы нам такого директора, у которого есть опыт. Я ответил: «В чем же дело? Приглашайте». Правда, это было сказано не при директоре завода и партийных руководителях (это был Дворец металлургов орловского сталепрокатного завода). Это было крупнейшее предприятие в Европе по производству метизов, сейчас вместо него — жалкие остатки.

— Богатое предприятие — наверное, Дворец хорошо финансировали?

— Да. Мы организовали около десятка народных коллективов еще до того, как Дворец был открыт. У нас был замечательный танцевальный коллектив. Я любитель хорового пения, организовал там хоровой коллектив, который до сих пор существует. Приехав сюда по приглашению райкома партии и руководства Научного центра, я стал директором зеленоградского ДК — и опять до того, как он был открыт. Организовал здесь хоровой коллектив.

— Вы были первым руководителем хора " Ковчег «.

— Да, именно этот коллектив, который и существует до сих пор. Я работал директором и в то же время руководил этим хором .

— Почему вы согласились на переезд? В Орле был металлургический завод, а здесь микроэлектронная промышленность, которая, наверное, была не столь богата.

— Я бы не сказал. В то время, особенно в Зеленограде, электроника была на уровне, поддерживались промышленность и наука. Тогда не было ничего, в чем мне, как директору, могли бы отказать, если я обращался к руководству за помощью. Нужны были костюмы, надо было приобрести музыкальные инструменты, аппаратуру, оборудование, мебель. Все просьбы были выполнимы. Нельзя сказать, что я «злоупотреблял», но всегда шли навстречу. Дворец был открыт, это уникальное сооружение с великолепной архитектурой. Началась интересная работа.

— Репетиции у хора « Ковчег » начались чуть ли не за год до открытия ДК . Где вы собирались, репетировали?

— Дворец сдавался в эксплуатацию поэтапно. 3 ноября 1982 года состоялось торжественное собрание, посвященное юбилею Октябрьской революции, зал был к тому времени готов. Мы пригласили на праздничный концерт популярного тогда певца Льва Лещенко. Когда готовилось торжественное собрание, часть помещений были уже готовы, они не эксплуатировались, но в них уже можно было заниматься. У нас было прекрасное помещение, которое до сих пор используется хоровым коллективом, было очень удобно, никто не мешал.

— «Ковчег «— любительский хор, туда мог прийти любой желающий? Насколько строго вы отбирали хористов, люди какого возраста приходили?

— Тогда все было в новинку. Несмотря на то, что Зеленоград — город высокой культуры, высокого научного потенциала, здесь интеллигентная публика, но явно не хватало таких учреждений, как Дворец. Все концерты и торжественные праздники проводились в кинотеатрах «Эра» и «Электрон». Когда открылся наш Дворец, люди туда потянулись. Мы объявили, что организуем хор. В то время существовал только детский хоровой коллектив — знаменитая «Кантилена». Были хоры в школах, музыкальных школах, а большого мощного коллектива для взрослых не было. У нас было много желающих. К моменту становления нашего хора в нём было 90 человек. Интересно, что через полтора года после его создания мы принимали участие в Московском городском конкурсе хоровых коллективов, посвященном 40-летию Победы. Среди 14 хоров , принимавших участие в финальном этапе конкурса, наш был единственный, не имевший звания народного хора . Там участвовали хор МИФИ, хор МГУ. Мы заняли на этом конкурсе третье место, но на заключительный концерт, который состоялся в концертном зале «Россия», взяли только наш коллектив. Потому что это был очень красивый хор и интересный состав, о каком только может мечтать хормейстер — половина состава мужчины и половина женщины.

— В смешанных хорах обычно существует проблема с мужскими голосами, женщин больше.

— У нас с этим как раз не было проблем.

— Мужчины активно приходили в хор ?

— Да. У меня хранится фотография — 86 человек, ровно половина мужчин и половина женщин. К тому времени для нас изготовлены были удивительно красивые костюмы. Я сам этим занимался. Денег нам дали даже на два комплекта костюмов.

— Город дал деньги?

— «Научный центр». Дворец позже передали «Элме», а в то время он находился в ведении НЦ, который очень помогал в финансовом плане.

— В репертуаре любого хора тех лет часть произведений должны были быть идеологическими, связанными с Лениным, партией комсомолом и так далее. Как вы составляли репертуар, учитывая всё это?

— Вы точно подметили, что без репертуара, который отражал бы партийную идеологию, не мыслился ни один коллектив, ни профессиональный, ни самодеятельный. Надо сказать, что у нас были очень интересные произведения. Одно из них было изумительным в музыкальном плане, «Песня о коммунистической партии» композитора Холминова. В то время у нас солистом был Евгений Лонгинов, замечательный зеленоградский певец, который пел на высочайшем профессиональном уровне, при этом работал заведующим реанимационного отделения зеленоградской городской больницы. Когда встречали юбилей 40-летия Победы, у нас в репертуаре была, например, песня Фрадкина «Ой, Днепро, Днепро», которая поётся, а капелла (без инструментального сопровождения). Были вещи, которые не связаны с идеологией, например патриотическая песня «Москва», восьмиголосное произведение. «Поэма» Фибиха — тоже восьмиголосное, сложнейшее, красивое произведение.

— Насколько сложно было работать с хористами-любителями? Выстраивание голосов, репетиции — это сложная кропотливая работа, которая занимает массу времени и сил. Вам кто-то помогал?

— На начальной стадии практически некому было помочь. Дворец потом передали в ведение профсоюзов, а они были уже не так богаты, как «Научный центр». Ограничение в штатах, в этом плане было сложно. В основном я работал один, потом пришел на помощь Сергей Романов. Позже я принял на работу интересного специалиста Ирину Карпман, которая до сих пор работает в хоре « Ковчег ». Они уже стали мне помогать. Но это было незадолго до того, как мне пришлось уйти из Дворца.

— Получается, вы были директором около трех лет. В связи с чем вы ушли?

— С должности директора я ушел с 1 января 85-го года. Когда я приехал в Зеленоград, Александр Федорович Захаров уже не работал секретарем. Не знаю, что произошло. В то время стал работать Анатолий Михайлович Ларионов. Когда мы с руководителями «Научного центра» пришли к нему в приемную, он пригласил их на беседу, а со мной даже не захотел встретиться. Создалась обстановка, в которой я не смог работать. Я написал заявление, в котором говорил, что не могу работать в таких условиях, и просил освободить меня от работы. Конечно, если бы я знал раньше, что здесь произойдет, я бы не бросил все, что у меня было в Орле, и не приехал бы сюда.

— Что произошло потом?

— Я продолжал работать по своей профессии, и ровно десять лет — не в Зеленограде. 4 года я работал в Москве, 6 лет в Солнечногорском районе, а потом встретился с Татьяной Николаевной Забелиной. Мы хорошо знали друг друга, моя дочка училась в школе 719, когда она была директором.

Когда я уходил из Дворца, мне предложили в Зеленограде на выбор — остаться в ДК художественным руководителем, стать директором Дома пионеров или стать директором клуба МИЭТ. Посмотрев Дом пионеров, я понял, что мне его будет мало после гигантских дворцов. В то время это был третий этаж, который сейчас занимает музыкальная школа. В клубе МИЭТа мне понравилось само учреждение, но не понравилась система и состояние той работы, которая велась. Я решил, что это тоже не мое. Через 10 лет я вернулся во Дворец творчества (бывший Дом пионеров) по предложению Татьяны Николаевны и уже 17-й год там работаю.

— Во Дворце творчества вы создали «Театр песни», а чем ещё занимались, в какой должности работали?

— Я пришел на должность заместителя директора Дворца творчества по культурно-массовой работе, потом она стала называться — по организационно-массовой работе. Когда мне исполнилось 60 лет, директор вежливо предложила освободить место. Я перешел на должность заведующего отделом. В основном это бумажная работа, творчеством занимаются педагоги. Я решил долго не задерживаться на этой должности, тем более зарплата одинаковая, что у педагога, что у завотделом. Я предложил Надежде Константиновне идею создания молодежного «Театра песни». Обратил внимание, что во Дворец приходят 14-15-16-летние подростки, и их не принимают, говорят, что надо было приходить 5-7 лет назад. Я подумал — как же так, это Дворец творчества детей и молодежи, где же здесь молодежь? Я решил организовать такой театр, и он существует до сих пор.

— Сколько в нём участников?

— Сейчас был спектакль на 22 человека. Всего у меня три группы: младшая — ребята от 10 до 13-14 лет, средняя группа — 14-16 лет, и старшая группа. У меня занимается 42 человека, всего 45, просто кто-то временно выбыл.

— Старшая группа — это какой возраст?

— Когда мы впервые организовали театр, то планировали, что дети заканчивают образовательную программу, которая рассчитана на три года, и мы набираем других. Но когда проходили эти три года, ребята не хотели уходить. И мы сделали этот коллектив не как творческий с образовательной программой и завершением образования с выпуском, а создали клубное объединение. Теперь нет таких рамок. Этой весной мы будем отмечать 12 лет со дня создания Театра. Есть два участника, которые пришли школьниками, а сейчас им по 27-28 лет. Многие из старшей группы, которые занимаются по 7-8 лет, помогли сделать спектакль, где нужны были исполнители в их возрасте.

— В чем отличие «Театра песни» от традиционных музыкальных коллективов?

— В том, что мы не просто поем. В самом начале была поставлена задача, что это будет театр-студия. Хореограф преподавал танец и сценическое движение, был педагог по актерскому мастерству, я вел всю музыкальную работу — вокал, ансамбли; занимался с солистами. Мы уже не просто «исполняем песенку», но создаем образ песни, передаем ее содержание через театральное действие. Первое наше представление называлось «Сыновья уходят в бой». В нем был и танец, и сценическое движение, и художественное оформление, и сценические эффекты, и кино, — много средств, которые в обычном эстрадном коллективе не используют. Когда ребята позврослели, чему-то научились, мы взяли для постановки мюзикл «Нотр-Дам». Он очень успешно прошел, мы его восемь раз показывали. И показывали бы ещё, но возможности Дворца творчества таковы, что на оформление декораций нужно два дня. А Дворец интенсивно работает, театральный зал постоянно занят. Когда у наших молодых артистов развились способности драматических актеров, мы показали спектакль «А зори здесь тихие…», к 60-летию Победы. Теперь с опытом, с учетом прошлых достижений мы показали мюзикл " Mamma mia!"

— Как вы отбираете ребят, которые приходят? Они должны быть уже поющие, пластичные, артистичные или всему этому учатся в процессе?

— Не то чтобы они сразу умеют и петь, и двигаться, и танцевать. Все приходит со временем. Конечно, способных юношей и девочек нетрудно сразу определить. Мы принимаем всех, кто приходит. Те, кто понимает, что он не в силах освоить то, что мы требуем, уходят сами. Остаются те, кто способен и петь, и танцевать, и им потом интересно себя попробовать в качестве драматического актера. Такие ребята остаются. Но те, кто уходят — уходят с благодарностью, что они прикоснулись к творчеству, подружились с ребятами, у них появился новый круг общения, новые интересы. Не было такого, кто ушел обиженным. Даже когда приходилось объяснять человеку, что он пришел не туда, то уходили без обид.

— Кто-нибудь из ваших ребят пошел в дальнейшем по этой стезе, в музыку, театр?

— Денис Адамов, один из участников нашего самого первого состава. Симпатичный, необыкновенно талантливый юноша, пришел к нам 10-классником. Он занимался у нас шесть лет, поступил в Университет культуры и искусств, стал профессиональным певцом. Тимур Махмудов окончил Московский колледж искусств, некоторое время работал педагогом эстрадного пения. Этот же колледж окончила Татьяна Ивашова, которая исполняла одну из главных ролей в мюзикле «» Mamma mia!" и в спектакле «А зори здесь тихие…». Она окончила режиссерское отделение, «режиссер массового представления» Самое крупное наше достижение — Роман Валутов. Не могу не рассказать об интересном факте. Роман живет в Москве. Его привела к нам бабушка, когда он был в десятом классе. Однажды она увидела наш театр и сказала, что у нее есть внук, который очень хочет петь. Я ответил, что пусть приводит своего внука, я его послушаю, и если он захочет, то будем заниматься. «Но он живет в Москве, может только по выходным». — «Ну что вы, разве он из Москвы будет ездить?» И представьте себе, каждую субботу и воскресенье он приезжал из Москвы, занимался, не пропустил практически ни одного занятия. Когда он еще не окончил школу, мы с ним побывали на замечательном конкурсе детского и юношеского творчества, который проходил в Ганновере, в Германии. Он очень талантливый был парнишка, и получил гран-при на этом конкурсе. Это было в 2005 году. Приехав в Зеленоград, он принял участие в известном конкурсе-фестивале «Виват, Победа!», где тоже стал лауреатом за исполнение патриотических песен. После школы он поступил в академию театрального искусства, бывший ГИТИС, на факультет «актер музыкального театра», и окончил его. Сейчас он поет в прославленном Академическом дважды краснознаменном Ансамбле песни и пляски имени Александрова. Будучи ещё стажером, он стал солистом. Представьте себе, он артист столь известного коллектива и каждое воскресенье приезжает сюда, чтобы позаниматься в нашем театре.

— Замечательная история . «Mamma mia!» — очень популярный мюзикл , его ставили множество раз. Почему вы решили за него взяться?

— Это очень молодежный спектакль. Он основан на песнях группы «Абба». А мне это название ласкает слух, потому что я был очень молодой, когда эта группа гремела по миру со своими песнями. Когда мы приезжали в Москву, всегда искали их альбомы, стояли в очереди, покупали пластинки по несколько штук. Великолепные песни, великолепное исполнение. Когда появился этот мюзикл в Англии, то, что называется, молва пошла по миру. Затем он был поставлен в России. У меня была мысль поставить некоторые сцены мюзикла. В интернете уже был текст, минусовки. Посмотрев мюзикл в московском Дворце молодежи, я понял, что это для нас. Молодежь любит эти песни.

— Пик популярности этой группы пришелся на 80-е годы, а как ребята 16-18лет воспринимают эти песни?

— Эти песни сейчас на новой волне, их поют и в переводе, и в оригинале, их играют на дискотеках. Музыка необыкновенно популярная, интересная и в то же время кажется такой доступной, что невозможно не петь. Когда я завел речь, не попробовать ли нам поставить, наши ребята они дружно согласились — «Давайте, давно мечтаем, песни любим, поем». В нашем спектакле видно, что ребятам это очень нравится, им по душе. Спектакль имел огромный успех. Перед премьерой директор Дворца, Надежда Константиновна, хваталась за голову — где мы будем рассаживать публику. Было очень много зрителей, и на втором показе был аншлаг, полный зал. Эта музыка нравится и публике, и актерам. Обоюдное понимание обеспечило успех спектаклю.

— В постановке вы ориентировались на русскую версию мюзикла ?

— Да, конечно. Постановщики современных мюзиклов ставят условия: если кто-то берется ставить спектакль, то все костюмы, танцы, аранжировка, декорации должны быть именно такими, как задумано в оригинале. Понятно, что нам невозможно сделать так, как задумано в профессиональных коллективах. Но мы приблизились к этому, сохранили концепцию мюзикла с изменениями в оформлении и костюмах. Невозможно быть похожим один к одному, даже для профессиональных коллективов, где участвуют три состава. «Нотр-Дам» я смотрел дважды, с разными исполнителями Квазимодо и Эсмеральды. Музыка, декорации, свет, танцы — все одинаковое, но когда играют разные актеры, спектакль приобретает другой характер, настрой, другой актерский рисунок. Мы старались приблизиться к оригиналу, но все-таки это наш спектакль.

— Как вы записывали музыкальное сопровождение?

— Когда мы ставили «Нотр-Дам», обратились за разрешением использовать музыку. Мы не коммерческое предприятие, не продаем билеты, не показываем постановки со сбором денег. Но нам отказали. Потом появился сайт, где есть практически все наиболее популярные мюзиклы, тридцать с лишним комплектов этих музыкальных записей. Я взял для постановки оркестровую запись мюзикла, который был показан на Бродвее. Нас это устроило. Вся музыкальная часть из интернета, могучий и великий интернет.

— На декорации, костюмы, звук нужны средства. Кто вам помогал?

— Мы старались обойтись минимальными средствами. Дворец в материальном плане не богат, хотя бывает, что в определенные моменты отпускают довольно большие деньги. Практически всё я сделал за свои деньги. Хотя не всё. Например, нашел на складе старый занавес, чуть ли не сгнивший, кулисы, падуги. Я их очистил, перешил, купил краски, разрисовал. Готовил к спектаклю множество рисованных декораций, все лето разрисовывал. Изготовление из материала, бруски, детали, ролики, все там движется, перестраивается, катается по сцене, — тоже все на свои деньги. К сожалению, тут мне Дворец ничем не помог.

У нас в предместьях Зеленограда проживает удивительный человек, Виктор Иванович Харлашин. Он знаменитый в мире голубевод, у него 3,5 тысячи голубей, 75 пород которых он вывел сам. Уникальный человек. У него усадьба с большими голубятнями. Иногда он приглашает к себе гостей, артистов; любит слушать пение Ромы Валутова. Однажды я к нему обратился: «Виктор Иванович, нужно хотя бы немного денег на постановку» — «Борис Андреевич, помогу». И помог. На эти деньги мы купили ткань для костюмов главных героев в стиле «Абба», это очень красивые костюмы. Их бесплатно пошила одна дама, педагог Дворца.

С «Нотр-Дам» практически та же ситуация. Костюмы, материалы, изготовление костюмов нам оплатил Дворец. Нам помогали и сотрудники технических служб Дворца, со светом, механикой сцены во время спектакля, записью, сведением голосов. Очень помог в этом плане талантливый добрый человечек Валерий Юсупов и постановочная группа, которой руководит Александр Буланов

— Когда в следующий раз можно будет увидеть « Mamma mia!»?

— Мы бы показывали его как можно чаще, потому что после длинных перерывов между спектаклями что-то забывается, эмоции притупляются. Апрель и май во Дворце полностью заняты. У нас большое количество творческих коллективов, которые в это время показывают отчетные концерты. Может, мы с Надеждой Константиновной поищем, найдем один день в мае, чтобы показать мюзикл. Осенью мы продолжим работу, но через такой длинный промежуток времени надо репетировать все сначала. А хочется показать еще сейчас. Думаю, в мае еще покажем. .

— Есть ли у вас задумки, планы на будущее? Что бы вам хотелось еще поставить?

— Когда мы ставили мюзиклы, я сам решил, и вместе с ребятами, что нельзя больше делать такие постановки. Этот спектакль дался нам большой кровью. Репетировать тоже проблема. Это мощный спектакль, нужна сцена, приходилось вырывать день, час, два часа. Все это создавало нервозную обстановку и не способствовало эмоциональному подъему, который нужен и на репетициях, и на показе. Я думаю, больше не будем делать такие постановки. У нас будут концертные программы, мы делаем шоу-программы. Это непросто, но все-таки проще, потому что можно работать над одним танцем или над одной песней, не вовлекая других участников. С одними ребятами отдельно, с ансамблем отдельно.

— Будут камерные выступления?

— Да, они значительно проще в постановочном плане. Мы просто не приспособлены. Во Дворце культуры было бы сделать проще. У нас весь город, постоянно проводятся конкурсы, мероприятия; все школы побывали не по одному разу за год на разных мероприятиях. Это правильно, но никуда не денешься, такая специфика учреждения. Я уже в таком возрасте, что недолго придется работать. Даже если захотел бы, может получиться так, что возраст напомнит о себе. Будем теперь готовить концертные программы.

— Спасибо за интересный разговор, желаю вам всяческих успехов. Надеюсь, что «Театр песни» будет жить; думаю, этого хотят многие.

— Спасибо вам.

Юлия Кравченко