В студии Zelenograd.ru начальник окружного Управления градостроительного регулирования, заместитель главного архитектора Москвы по Зеленограду Анжела Игнатьева.

Ю.К. — Сегодня мы говорим о перспективах освоения новых микрорайонов и промышленных зон Зеленограда. Но первый вопрос, который мне хотелось бы задать — о новом здании, которое практически достроено возле префектуры. Не так давно сняли строительную сетку, теперь оно называется торговый центр «Савелки». Какое впечатление на вас производит это здание, с архитектурной точки зрения?

— Проект настолько давний, что сейчас говорить о его новизне очень сложно. Потому что изначально проект разрабатывала мастерская Покровского; архитектор — Свердловский Юрий Алексеевич, которого уже нет в живых. Это очень древний проект, который сначала включал в себя здание универмага, банка, бизнес-центра и сервис-центра. Это последнее здание в этой структуре, которое долгое время стояло недостроенным, как и гостиница, которая долго была недостроем. Изначально оно было ниже. Ситуация развивается таким образом, что любая инвестиционная компания, которая ведет строительство, заинтересована в дополнительных площадях. И этот процесс согласования, увеличения площадей был длинным и сложным со всех сторон. Параллельно возникали намерения универмага надстроить еще один этаж. У «Сбербанка» были не столь очевидные намерения, но все равно предполагалось увеличение площадей. Исходя из этого, было допущено перспективное увеличение площадей. То есть, в целом вся горизонтальная линия, которая пересекается вертикалью бизнес-центра, должна быть чуть выше. Но пока получилось так. С точки зрения архитектуры здание, на мой взгляд, не очень удачное именно в силу того, что оно выделяется из общего ряда.

О парковочном пространстве мы отдельно говорили много-много лет. Во всех цивилизованных странах для огромного паркинга для зданий, которые находятся вокруг площадей, используется подземное пространство. Это сейчас мировая практика. Но это дорогостоящий и довольно длительный процесс. Насколько мы к нему подойдем и когда, пока сказать сложно. Пока ситуация складывается таким образом, что возникает довольно значительный по площадям объем, не полностью обеспеченный парковочными местами. О чем мы тоже говорили давно. И вся площадь, к сожалению, становится стоянкой для зданий, находящихся на площади.

Ю.К. — Вы упомянули о том, что универмаг и «Сбербанк» намеревались надстроить себе этажи. Если они это сделают, это выровняет проект визуально?

— Да. С точки зрения архитектуры это будет намного лучше. Все, наверное, архитекторы вынуждены будут признать. Потому что ситуация будет сомасштабная. Сейчас пока этот новый торговый центр выбивается из общего ряда, архитектурно конкурирует со зданием префектуры.

Ю.К. — Если это произойдет, общая композиция будет похода на первоначальный проект?

— Первоначальных проектов было несколько. Проект 70-х годов — с шестью мостами. Он был интересен, по-своему очень нов. Хотя где-то, о чем я много раз говорила, позаимствовали архитектуру Оскара Нимейера. Это тоже очевидный факт, хотя мы и переработали образцы. Это здание, с его ромбовидными окнами, выбивается из общей структуры. Хотя опять же переработано здание было в середине девяностых. Тогда это было очень популярное направление, популярный вид архитектуры. Поэтому, видимо, архитекторы «Зеленоградпроекта» и предложили это.

А.Э. — Если «Сбербанк» надстроит еще один этаж, ситуация с парковками еще ухудшится?

— Для «Сбербанка» в меньшей степени. Потому что это просто дополнительные операционные залы или еще что-то. Для универмага, если появятся дополнительные площади не торговые, а подсобные, это тоже не сильно ухудшит ситуацию. Если торговые — да. Идет расчет машиномест на торговые площади.

А.Э. — А город может как-то повлиять на эту ситуацию? Сказать: «Надстраивайте, но использовать можно только под подсобные помещения».

— Вы понимаете, понятие «город» — очень обтекаемое. Есть «Мосгорэкспертиза», которая утверждает проектную документацию, где соответствие нормативам должно быть выдержано.

А.Э. — То есть рычаг для влияния существует?

— Безусловно. Почему мы говоримо подземном пространстве? Это некий резерв, еще раз повторюсь — дорогостоящий, но довольно распространенный как в Москве, так и других странах. Там, где есть большие площади, как правило, площадь под ними, извините за тавтологию, используется под парковочные места.

Ю.К. — Но проект сервис-центра подразумевал подземную парковку.

— Там есть два уровня.

Ю.К. — Этого не достаточно?

— Этого достаточно, потому что проект прошел экспертизу. Но ситуация в целом на Центральной площади … Мы уже видим недостаток машиномест по бизнес-центру, который вводился по старым нормативам. Сейчас нормативы по обеспечению машин местами ужесточены, если можно так выразиться.

Ю.К. — Утвержден проект планировки 23 микрорайона

— Да, это улица Радио, дом 11. Он идет под разными названиями, и я об этом всегда говорю. Потому что и жители путаются, и в документации иногда проскакивает это название. Улица Радио, дом 11 — это адресный ориентир Минречфлота. То есть это федеральный участок, который изначально по конкурсу был реализован под строительство жилого микрорайона, и «Моспромстрой» как инвестор, как заказчик, взяв на подряд «Зеленоградпроект», разработал проект планировки 23 микрорайона. Который действительно был сейчас одобрен градостроительно-земельной комиссией.

Ю.К. — Как сейчас официально называется этот микрорайон? Потому что был объявлен конкурс на лучшее название, наш пользователь придумал «Зеленый бор», это было принято.

— Я так думаю, что когда микрорайон будет построен, и будет создано либо ТСЖ на весь микрорайон, либо какая-то другая форма управления, это название будет использовано, но просто в структуре Зеленограда мы привыкли к номерной адресации. Она завязана с номерами домов. И дома там будут двадцать три ноль один, двадцать три ноль два и так далее. Это наш отличительный знак, к которому все жители города привыкли. Я считаю, что это надо поддержать. А если появится при этом еще и название, то почему бы нет.

Ю.К. — В этом году гендиректор Федерального фонда содействия развития жилищного строительства Александр Браверман в интервью газете «Ведомости» упомянул об этом участке. Часть которого, как известно, расположена в границах объектов природных озелененных территорий. И, по словам Александра Бравермана, у компании «Моспромстрой» были проблемы с согласованием строительства. Потому что максимально допустимая площадь застройки в природно-охранной зоне не более 48 процентов. Видимо, в проекте эти проценты были превышены. Была ли изменена площадь застройки?

— Когда мы говорим об истории участка, о том, что это федеральная собственность, о том, что у города долго не было намерений на этот участок — может, в этом и выражена и наша нерешительность в том, к какой зоне отнести данный участок. Я имею в виду историю вопроса. Потому что в каком-то генплане это был чисто природный комплекс, в следующем генплане, 2006 года, мы уже предложили… Сами задумались: «А вдруг когда-то произойдет передача территории городу. Что бы мы хотели там видеть?». Вокруг жилье, хотя с востока территорию ограничивает промзона. Этот участко в перспективе можно было отнести как к промышленной территории, так и к жилой. Принято было решение в сторону жилья. Потому что озелененную территорию было жаль отдавать под промышленную застройку, предлагать такой участок земли. Жилая застройка при этом осталась в статусе природного комплекса. Эта нерешительность наша была обусловлена незнанием намерений самого Минречфлота, владельца земельного участка. Когда через фонд РЖС был проведен конкурс, эта двойственность выявилась. Поэтому было принято решение об увеличении этажности. Потому что начально мы говорили, что будет жилой микрорайон, но, возможно, низкоэтажный. Когда начали делать первые предпроектные предложения, стало очевидно, что это приведет к потере значительной части лесного массива. Все-таки хотелось сохранить большую его часть. Поэтому повысили этажность. Дома в основе своей точечные. Опять же, слово «точечность» стало иметь двойной смысл. Я имею в виду одноподъездные многоэтажные жилые дома.

А.Э. — Башни?

— Да. Безусловно, все сохранить нельзя. Потому что полностью вся территория, когда мы говорим про эти сорок восемь процентов, — она нам досталась от федералов. Практически не освоена под застройку эта территория у Минречфлота с тридцать девятого года, она никак не использовалась. Два-три строения было внутри. Конечно, она была озеленена. Сейчас под застройку даже меньше выделено: одиннадцать гектаров из всех тридцати шести полностью оставлены под природную территорию. Вся остальная территория — два детских сада, школа, жилые дома — с минимальной вырубкой. Будут подземные гаражи, будет наземный гараж под обеспечение и объект социально-бытовой инфраструктуры для жителей района.

Ю.К. — Говорилось еще о строительстве проезда 798 для транспортного обслуживания строительства.

— Это проезд вокруг микрорайона. У нас ведь каждый район таковой имеет… Ну, практически, за исключением одного-двух, где не удалось в силу прилегания леса, как в 11б микрорайоне, полностью его закольцевать круговым проездом. В 23-м по периметру Кутузовское шоссе существует, а в дальнейшем проезд, огибающий микрорайон, заложен проектом планировки в генплане Зеленограда. Это в планах, безусловно.

Ю.К. — Проезд будет строиться одновременно с жилыми домами?

— Проезд — обязательство города. Поэтому финансирование на него выделят, насколько я знаю, в 2013 году. Вообще, параллельно застройка будет вестись. Частично инженерия делается уже сейчас, а сама застройка будет в 2012—2013-м.

А.Э. — Я хотел добавить по парковочным местам. Сейчас ведь изменился норматив: одна квартира — одно машиноместо.

— Это в зависимости от категории комфортности жилья.

А.Э. — Для двадцать третьего микрорайона такой норматив действует?

— Да.

Ю.К. — А для девятнадцатого микрорайона?

— 19-й у нас идет немного по другой линии. Он вообще сложнее, один из самых сложных микрорайонов за последнее время. У нас была программа сноса некомфортного жилья, в понятие «некомфортное» попадала определенная серия, К-7. Эту программу мы выполнили. Были жилые дома, в том числе 4-5-этажные, которые не попадали в эту серию домов. Либо это была другая серия, либо, как в случае с 19 микрорайоном, территории, которые нам достались от Московской области. Это не застройка, которую вели зеленоградские строители, эти дома никогда не попадали в эту программу. С этим и была связана сложность практически двойной разработки планировки. Мы начали разрабатывать проект планировки и сделали один вариант. Столкнулись с тем, что не можем снести эти дома, потому что они тех самых несносимых серий. Ситуация потом изменилась, в том плане, что город задумался -делать с несносимыми домами. Тогда было дано поручение разработать новый проект планировки уже с тотальным сносом. Я имею в виду опять же эти жилые дома по Заводской и Советской, которые уже не отвечают никаким требованиям. Разработали этот проект планировки, но сейчас ситуация со сносом пока приостановлена. Первый этап выполнен, что делать со вторым этапом, пока вопрос. Сейчас все усилия и проектировщиков, и строителей сосредоточены на локальных мероприятиях, на транспортной инфраструктуре. Идея массового строительства немножко отошла на второй план. Поэтому проект планировки разработан со сносом полным, который мы предлагали и разрабатывали с НИИ Генплана. Он прошел публичные слушания и вынесен на утверждение. Как будет развиваться в дальнейшем судьба этого микрорайона, будет ли строительство на свободных площадках с волновым переселением, либо какая-то другая схема, пока сказать сложно. Пока мы достраиваем 20 микрорайон. Есть планы по 23-му. Есть дальнейшие планы на разработку проектов планировки 21 и 17 микрорайонов. Это наши резервы, которые мы будем разрабатывать в дальнейшем. С 19-м пока ситуация такая.

А.Э. — Я был на публичных слушаниях по проекту планировки 19 микрорайона. Главный вопрос пришедших был: «Когда нас начнут сносить? Когда нас начнут переселять?». Я правильно понимаю, что вот эти сроки для вас совершенно не определены?

— Даже сроки начала реализации данного проекта планировки пока для нас не определены. Программа сноса — это определенная программа правительства Москвы. Она завязана с проектом планировки, но, тем не менее, финансирование на нее подтверждается правительством.

А.Э. — Зависит от финансирования?

— Безусловно.

Ю.К. — В этих публичных слушаниях приняли участие 194 человека, это достаточно много, учитывая, сколько ходит обычно. В протоколе слушаний отмечено, что несколько человек выразили отрицательное мнение по поводу десятиэтажных жилых домов, которые в виде букв «П» и «Г». Жить в них, с их точки зрения, некомфортно. Градостроительная комиссия эти соображения не приняла во внимание. Еще был момент по поводу шума от железной дороги. Комиссия вынесла решение, что шумозащитные экраны устанавливать нецелесообразно, поскольку они не защитят от железной дороги, они неэффективны. При этом было отмечено, что проект подразумевает шумозащитные типы домов. Поясните, пожалуйста, что это значит?

— Дело в том, что с экранами двойственная ситуация. Как правило, их устанавливают при малоэтажной жилой застройке. Если мы защищаем жителей первого, второго, третьего этажей от шума, то по касательной распространяется на более высокие этажи. Любой человек, знакомый с акустикой, это подтвердит. Идут определенные расчеты по высоте стенки с тем, чтобы ее действительно сделать отражающей. Чтобы шум шёл поверх жилой застройки. То есть либо застройка должны быть низкоэтажной, либо экран должен быть 15 метров и выше.

А.Э. — Сравнимый с высотой домов?

— Практически. Тут уже теряется освещение; вообще, это вопрос сложный. Что касается самих домов, все знают шумозащитные окна, шумозащитные панели. Но это не закладывается на стадии проекта планировки. Проект планировки определяет выход, процентное соотношение жилья, расчеты для строительства по детским садам, школам, объектом соцкультбыта. Он не определяет даже тип домов. Вот эти «червячки», как их планировщики называют, они дают нам предварительное представление: сколько домов может быть, какой этажности.

Ю.К. — То есть, эти параметры могут быть изменены?

— Безусловно. Следующая стадия — проект застройки. Когда определяются тип домов, шумозащитные или нет, и так далее.

Ю.К. — Тем не менее, каков ответ комиссии на замечания жителей по поводу П- и Г-образных домов? «При застройке по периметру по границам микрорайона без применения П-образных жилых групп этажность достигает 22-24 этажей, что противоречит требованиям комфортной среды».

— Было решение, что свыше двадцати пяти этажей — некомфортная среда. Хотя во всем мире пентхаусы считаются наиболее комфортным, наиболее дорогим жильем. Видовые точки идут, панорамы.

Это дело вкуса. Знаю массу людей, которые предпочитают жить наверху. Есть мировой опыт с многоэтажными, и в том числе с жилыми, домами. Уровень комфортности достигается не только этажом, есть масса ключевых моментов. Комфортность проживания конкретно в доме, окна, виды. Масса нюансов.

Ю.К. — Вот это резюме окружной градостроительной комиссии — это не окончательное?

— Оно принято в дальнейшем для застройки. Организации, которая будет заниматься проектированием, как вариант, предложено подумать, чтобы дома были точечными, чтобы не было этой П-образной структуры.

Ю.К. — Вы упомянули о шумозащитных мероприятиях. Это могут быть стандартные стеклопакеты или какая-то облицовка дома?

— Только не «стандартные». Они могут быть и деревянными, и пластиковыми, какими угодно. Просто есть и тройное остекление, есть специальные пленки. Масса инженерных мероприятий.

Ю.К. — К вопросу о шуме. Недавно жители 1 микрорайона подняли вопрос о шуме Ленинградки, просят решить вопрос. Обращаются к властям по этому поводу жители «Флейты» — сильно шумит Савелкинский проезд, и с каждым годом все больше. Что здесь можно придумать с точки зрения защиты от шума?

— Есть индивидуальные проекты по замене остекления, по установке кондиционеров. Мы не придумываем тут велосипед. Количество машин — это объективная реальность. Надо понимать, что каждый житель хочет жить комфортнее. Машин покупается все больше, жителей становится все больше. У нас есть механический прирост, пусть небольшой, но он есть. Потому что строятся новые микрорайоны, и не только жители Зеленограда покупают там квартиры. Очень много людей работают за пределами Зеленограда. Это повышает поток на дорогах. Опять же, строить вдоль «Флейты» защитный экран… Может быть, там частично идет перепад рельефа. Живые изгороди для такого проезда, как Савелкинский, не выход. Если жалоб становится больше, специалисты-акустики делают расчеты и говорят, что действительно шум превышает нормативный, должна осуществляться масса мероприятий. С другой стороны нашим жителям повезло. Мы привыкли к свободной среде, к нашим лесным массивам, к тому, что у нас тихо изначально. И любое, даже незначительное, увеличение шума вызывает некомфортное состояние.

Ю.К. — Не могу с этим согласиться, есть действительно шумные места, причем шумные постоянно. Плюс пролетающие над городом самолеты.

А.Э. — С другой стороны, привыкаешь. Я живу в пятом, у меня там шумит постоянно. Уже когда тихо — не комфортно.

Ю.К. — Каковы перспективы разработки проекта 21 микрорайона, его строительства? Интересно, что говорится о строительстве детской клиники в 21 микрорайона, в то время как его не существует.

— О детской больнице мы заговорили относительно недавно. Не то чтобы раньше мы не думали об этом, просто возможность финансирования этого проекта вызвала нашу реакцию, скажем так, более стремительную, чем обычно. Потому что, как правило, мы занимаемся микрорайоном в целом, то есть с привязкой объектов внутри, идем от общего к частному. В данном случае нам пришлось в довольно сжатые сроки искать участок под детскую больницу. Изначально проектировщиками был предложен рядом с хосписом больничный комплекс. Насколько детскую больницу нужно располагать рядом с хосписом — вопрос очень непростой. С точки зрения функционала — это объекты одного порядка. С точки зрения этических моментов — сложно. Более того, вопрос осложнен частным жилым фондом, который подлежит сносу. Но это долгий и непростой процесс. Поэтому было предложено решение о подборе земельного участка, не обремененного такими проблемами. В целом, 21 микрорайон у нас подлежит жилой застройке. Сейчас этот участок свободен, и было принято решение о том, что там можно будет построить детский больничный комплекс, вокруг которого будет в дальнейшем жилой микрорайон. Скорее всего, многоэтажный. Потому что по Генплану эта территория у нас предусмотрена под многоэтажную жилую застройку.

А.Э. — Вообще, это нормально, когда внутри жилого микрорайона находится детская клиника?

— Не совсем внутри.

А.Э. — На краю?

— И не совсем на самом краю. В микрорайоне напротив Кутузово находится небольшой участок природного комплекса. Мы хотели приблизить больницу к зелени максимально, насколько это возможно. Многие наши оппоненты предлагают детский больничный комплекс запроектировать в лесу. Но это просто недопустимо, особо охраняемая природная территория не предназначена под застройку вообще, какая бы благая функция ни была. Потому что это коммуникация, это инфраструктура, это значительная вырубка. В случае с 21 микрорайоном я объяснила, почему так произошло. У нас был вопрос, насколько больничный комплекс увязать с 21 микрорайоном? Там есть инвесторы, и эти задачи разнеслись по времени.

А.Э. — Он не будет как школа или детский сад внутри домов?

— Нет. Это значительная территории, четыре гектара. Школа или детский сад занимают много меньше. Жилая застройка будет недалеко, и в этом нет ничего плохого. Потому что больничный комплекс для детей должен быть рядом с жилыми домами, это не должно быть каким-то анклавом где-то вдалеке. Детям будет комфортнее.

Ю.К. — Есть ли какие-то сроки разработки проекта по двадцать первому микрорайону?

— Пока нет. У нас есть сроки разработки утверждения. Мы включили в график разработки на 2011-2012 годы. Сейчас нет даты проведения конкурса, от чего мы обычно отталкиваемся.

Ю.К. — И тот же вопрос по 17 микрорайону.

— Там ситуация обременена была и судебными моментами. Территория спорная с Московской областью.

Ю.К. — А как обстоят дела с частным сектором?

— Частный сектор находится преимущественно в природном комплексе. Он сильно нас ограничивает в ведении жилой застройки в 17 микрорайоне и чуть дальше к хоспису. В целом, это судебные процессы с организациями, паи на землю которым были предоставлены достаточно давно. Здесь неопределенность. Хотя там по одному из вариантов, предложенных НИИ Генплана, был запроектирован малоэтажный жилой микрорайон с малоэтажной застройкой. Довольно интересный по структуре, с большим медицинским комплексом вокруг хосписа.

Ю.К. — Напомните, пожалуйста, планируемые границы семнадцатого микрорайона.

— Слово «хоспис» уже прозвучало неоднократно. Эта территория южнее 16 микрорайона. Просто действительно сегодня на территории 17 микрорайона построен единственный городской объект — хоспис. Вся территория вокруг до поймы реки Горетовки, включая водоохранную зону, и вдоль границы Зеленограда, как мы ее определяем в Генплане; ограниченная с трех сторон природными территориями, как зеленоградскими, так и областными, — 17 микрорайон.

Ю.К. — Ещё одна тема — это строительство модульных храмов. В этом году планируется начать строить такой храм в промзоне «Александровка». Что с двумя другими проектами, в районе МИЭТа и возле Быкова болота, в какой они стадии?

— С этими участками история чуть более длинная. Изначально мы говорили, что часть земельных участков находится в природном комплексе, на них делаются отдельные мини-проекты планировки Институтом Генерального плана города Москвы, с определением режимов использования природной территории, с компенсацией в случае необходимости. То есть со всей необходимой процедурой, связанной со статусами данной территории. Поэтому после небольших проектов планировки на данном участке уже будут привязаны конкретные типовые храмы.

Ю.К. — Будут ли проходить публичные слушания по этим проектам?

— Да, это стандартная процедура. Хотя ранее была встреча с населением. Это не совсем публичные слушания, но для определения дальнейшей возможности строительства на данной территории дополнительно проводится и такая процедура с тем, чтобы определить настроение населения по перспективной застройке тех или иных территорий.

Ю.К. — Мы знаем об этой встрече, но как-то поздно пришла информация. Мне представляется, что многие жители о ней так и не узнали. Но публичные слушания должны пройти, даже с учетом того предварительного одобрения?

— Да. После разработки проектов планировки их необходимо, как любую градостроительную документацию, выносить на обсуждение жителей.

Ю.К. — Вы упомянули о компенсации. Это значит, что если при строительстве храма вырубят энное количество деревьев и кустарников, где-то рядом их должны посадить?

— Дело не в вырубке. Участок около МИЭТа — это практически поляна. Там не идет речь о вырубке, поэтому его и предложили. Но компенсация должна быть даже для территорий, которые не озеленены, но находятся в статусе природных. То есть территориальная компенсация — это предложение участка для включения в границы земельного комплекса взамен того, который мы изъяли. Баланс природных территорий должен оставаться неизменным. Вот о чем мы говорим. А уже вырубка — это вопрос, связанный с Департаментом природопользования, который будет решаться в любом случае.

А.Э. — Вы упомянули, когда говорили о детской клинике, что ее не очень этично размещать рядом с хосписом. А вот рядом с МИЭТом, так сказать, храмом науки, — как, на ваш взгляд?

— Как ни странно, на эту идею нас вдохновил Татьянин день. День студента, в то время как исторически на территории России (я говорю о православных людях) было принято связывать успехи в учебе с молитвами.

А.Э. — Студенты празднуют день своей святой, скажем так.

Ю.К. — Как, с вашей точки зрения, будут сочетаться храм и современные здания, тот же МИЭТ, предприятия Южной промзоны?

— Для этого был найден участок, практически отделенный от МИЭТа с трех сторон зеленью. На большом проезде, который находится за стадионом. Кстати, здание храма не будет примыкать непосредственно к институту; примыкает к спортивному комплексу. Нет прямых видовых сопоставлений, нет визуальных точек, когда эти объекты смотрятся рядом. Храм должен быть, по задумке, расположен на берегу.

Ю.К. — А там еще аквацентр, вдруг все-таки достроят.

А.Э. — Ещё центр в виде средневекового замка строить планировали.

— Уже от средневекового замка отказались. Очень сложно говорить об архитектурных стилях, когда объекты возникают раз в десять лет. Что касается замка. Задолго до модульных храмов возникает идея надстройки подземных сооружений в виде четырехэтажного объекта. Увязывается он композиционно с МИЭТом. Стараемся, хотя понимаем, что это не в одной видовой точке. В основном это «работает» на озеро; МИЭТ чуть вдалеке. От средневекового замка к новейшей истории этого объекта отказались. Он будет много проще. Конструктивное, современное здание с большим количеством стекла. Во всем мире есть масса примеров, когда рядом с историческими зданиями, интересными с точки зрения архитектуры, делается максимально корректное здание с большим количеством стекла. Это стекло работает неким зеркалом, которое отражает памятник архитектуры, либо просто здание, интересное по своей архитектуре. Здесь попытаемся развить эту историю.

Ю.К. — В какой стадии находится проект реконструкции здания кинотеатра «Эра»?

— Этот вопрос очень бурно обсуждался на публичных слушаниях по Генплану Зеленограда два года назад. К сожалению, эта история не получила своего подтверждения на той стадии. Жители сказали: «Нет, мы не хотим таких объемов». Руководство кинотеатра, получив «нет», не проявляет никакой реакции.

А.Э. — Видимо, им эти объемы были как раз нужны, ради этого все и затевалось.

— Конечно, это интересный инвестиционный проект с их точки зрения.

Ю.К. — Здание, конечно, не полностью используется. Бывший кинотеатр, большой зал, пустует

— Поэтому мы так ухватились за идею реконструкции кинотеатра. Первоначально проект был поддержан нами и жителями. Не надо забывать о том, что процедура публичных слушаний в управе была проведена законно, и жители изначально не выразили своего откровенного негатива. Все понимают, что кинотеатр должен быть реконструирован. Он должен работать, он должен приносить интерес не только владельцам, но и жителям, которые смотрят на эту коробку и не могут ей пользоваться. Конечно, интереснее было бы получить полноценный киноконцертный зал рядом с жильем. Наверно, именно поэтому жители высказались «за». Другое дело, когда мы посмотрели на эти объемы, в которых уже появилась инвестиционная составляющая в виде магазинов, гостиниц и так далее, — это уже были такие объемы, которые привели бы к закрытию театра, что тоже было бы абсолютно неправильно. Тогда реакция была уже диаметрально противоположной. Пока кинотеатр окончательного решения по поводу своих дальнейших градостроительных намерений не принял, но я думаю, что каким-то образом они об этом заявят.

А.Э. — Еще один вопрос по теме жилой застройки. На месте снесенных пятиэтажек в шестом районе, рядом с Черным озером, архитекторы планируют построить 17-этажный дом в форме паруса, есть такой вариант. Вопрос даже не о виде дома, а о 17-ти этажах. Потому что раньше все была такое природное, дома не были видны за зеленью, а теперь на этом месте вдруг появится гигантский семнадцатиэтажный дом. На ваш взгляд, это допустимо?

— Вопрос поставлен не очень корректно. Весь шестой микрорайон вместо пятиэтажного стал многоэтажным. Это не вдруг, не сразу; это проект планировки микрорайона.

А.Э. — Если смотреть от Черного озера, эти многоэтажные дома где-то там далеко, они прячутся за зеленью.

— Так застройка сложилась. Изначально идея построить на месте пятиэтажек многоэтажные дома идет с 1996 года по всем микрорайонам. Опять же, не вдруг, не просто так. 10, 12, 14, 17-этажные дома были повсеместно построены на территории третьего, шестого, первого и второго микрорайонов.

А.Э. — То есть, это продолжение темы увеличения этажности?

— Это не увеличение этажности. У нас программа сноса завершена, там снесли три жилых дома. В проекте планировки на этом месте был многоэтажный жилой дом. Очень хорошо, если нам удастся построить индивидуальный жилой дом, за что мы бьемся. Идея паруса — это не увеличение этажности, это попытка построить на месте типового 17-этажного жилого дома индивидуальный 17-этажный жилой дом. С теми же объемами, которые были заложены, согласованы и утверждены в проекте планировки.

А.Э. — В чем вообще смысл этой стройки? Пятиэтажные дома снесли, всех жителей переселили. Для кого этот дом, кто туда приедет? 17 этажей — думаю, площадь большая.

— Даже если мы говорим о дальнейшем, о девятнадцатом микрорайоне…

А.Э. — Там новая территория, а здесь получается точечная застройка.

— Вы мыслите рамками микрорайона. Это неправильно с точки зрения волнового переселения. Ведь двадцатый микрорайон — это жители первого микрорайона в том числе. У нас не было в волновом переселении, когда шел микрорайон в микрорайон. У нас единый округ с вами — Зеленоград. Поэтому то, что у нас любая волна, которая в дальнейшем возникнет… Хорошо, если из девятнадцатого микрорайона, это могут быть жители шестого микрорайона. Почему нет?

А.Э. — То есть, это не будут какие-то приезжие? Это все строится для зеленоградцев?

— Это не коммерческий жилой дом. Это окончание программы.

Ю.К. — В продолжение у меня, может быть, неожиданный вопрос. Перед интервью я спросила у знакомых, какой вопрос они задали бы главному архитектору округа. У нескольких человек был один вопрос: «Зачем в принципе Зеленограду новые микрорайоны?». Если не брать жилые дома специального назначения, вроде предназначенных для резидентов экономической зоны, тогда остаются очередники. Недавно в официальной информации префектуры звучало количество очередников в Зеленограде — их не так много, чтобы строить микрорайон.

У нас менталитет такого острова. Хотя это неправильно. Зеленоград — это район Москвы, не нужно об этом забывать. Мы не можем сказать: «Все, мы для себя». За деньги Москвы построили что-то — я говорю сейчас «разговорно», отвечая на этот вопрос. Программы сноса, переселения и так далее не делаются только на округ, они делаются в разрезе всей Москвы. Хотя мы говорим о приоритете наших жителей. И достраивать дома нужно не только в шестом микрорайоне. У нас остался один недостроенный дом на месте сноса в первом микрорайоне, один на месте сноса в восьмом и группы недостроенных жилых домов на месте снесенных во втором и третьем, за «Флейтой» в том числе. Это наши обязательства по программе реконструкции сносимого жилого фонда. У нас были свои проекты планировки, у нас были свои объемы, мощности и так далее. Другое дело, что мы не форсируем эту программу именно в силу того, что максимально корректно хотим избежать механического прироста за счет очередников города Москвы. У нас есть и свои очереди — то увеличение рождаемости, демография и так далее. Эти процессы идут своим образом.

Александр Эрлих, Юлия Кравченко Продолжение следует