— Валерий, концерт заявлен как презентация альбома «Жить вопреки». Что мы услышим — только новое или будут и старые известные песни?

— В принципе, Зеленоград находится не так далеко от Москвы. В столице презентация уже была, но, поскольку в Зеленограде мы были, если мне память не изменяет, давно, то, наверное, уместно было бы назвать концерт презентацией альбома «Жить вопреки».

Наряду с песнями из этого альбома мы сыграем песни из предыдущего, «Реки времен»; песни, которые в свое время были написаны в составе группы «Ария», так что это будет достаточно обширная программа. Концерт продлится около двух часов.

— Я думаю, многим интересно, почему у группы за десять лет вышло только два студийных альбома. Предыдущий был записан в 2005 году.

— Знаете, песни сейчас стало сочинять непросто. Музыку мы написали достаточно быстро, хотя с музыкой сейчас тоже проблемы. Я слушаю разные группы — интересного, запоминающегося появляется мало. В предыдущие годы, как я помню, с этим было гораздо проще. Не знаю, с чем это связано; может быть, какой-то определенный кризис существует в этом жанре. Хотя и в других жанрах хороших песен тоже появляется очень мало.

Мы очень хотели, чтобы наш следующий альбом, я имею в виду «Жить вопреки», был достойны. По крайней мере, не хуже предыдущего альбома «Реки времен». Мы очень долго работали, у нас были очень большие проблемы с текстами, поскольку мы достаточно высоко, я считаю, подняли планку. Тут все вместе как-то сложилось, и одно, и другое. Каждый текст давался нам очень непросто, с кровью, скажем так.

— Вы сказали о проблемах с текстами. В новом альбоме они по-прежнему написаны Маргаритой Пушкиной или в соавторстве с нею.

— Да, это так.

— Почему вы не пишете тексты сами?

— Я считаю, что каждый должен заниматься своим делом, и тем, что он умеет делать. В альбоме есть тексты, которые написаны в соавторстве со мной. Рита начинала писать их, но так получалось, что мне, как вдохновителю идеи, тексты были ближе, и, может быть, более понятна была тема. Поэтому я мог только дополнять, что-то исправлять, но не более того. Я не претендую на то, что я поэт, и даже в тех песнях, музыку к которым я сочинил, я не могу назвать себя композитором, у меня язык не поворачивается. Я считаю, что композитор — это что-то более весомое и значимое. Для меня композитор — это Бетховен, Моцарт, а ставить себя на одну доску с ними я как-то не могу. Я — автор, скажем так, не более того.

Точно такая же история происходит и с текстами. Рита писала, да. У нас были попытки сотрудничать с кем-то еще, но очень сложно найти поэта, который бы тебя понимал. Мы с Ритой очень давно знаем друг друга, больше 25 лет, и то не всегда мы находили какие-то точки соприкосновения и понимание. Поэтому, может быть, так и произошло, что мы достаточно долго работали над последним альбомом.

— В какой последовательности вы пишете песни? Сначала появляется мелодия, инструментал, а потом уже текст — или наоборот?

— Как правило, у нас сначала музыка, вокальная канва, что называется, «рыба». Я пою для Риты на каком-нибудь ломаном языке или нахожу аналог, какие-нибудь похожие русские этнические стихи, или песню, которая была ранее написана, просто адаптирую к этому размеру, чтобы было понятно, как рифмовать, как ложатся строчки. Это «рыба», нужная для того, чтобы понять структуру, характер песни.

У Риты другой опыт; сейчас она старается работать по-другому, поскольку на самом деле очень трудно бывает написать хорошие стихи, хороший текст на музыку. У нее свои проекты, она, как правило, работает наоборот: пишет стихи, а уже на ее текст сочиняют музыку. У нас ни разу не было, чтобы я или ребята из группы что-то написали на ее текст.

Правда, могу сказать, что есть такой текст, один из музыкантов нашей группы пытается написать на него музыку. Не знаю, вроде что-то получается. Но, как правило, писалось только так: сначала музыка, а потом уже текст.

— Если взять весь процесс работы над песнями, что занимает больше времени: написание слов к музыке, работа над инструменталом, вокалом или запись?

— Больше времени занимает предварительная работа; пожалуй, даже не столько над музыкой, сколько над текстом. Я понимаю, что многие скажут: «Ну музыка, хеви метал, хард-н-хеви ...» Даже не знаю как назвать, определить точный стиль, в котором мы играем. Есть группы, которые очень мало значения придают тому, о чем поют. Мы все-таки русская группа, с корнями, уходящими в советское прошлое, и текст для нас очень важен. Поэтому работе над текстом уделяется больше времени.

Конечно, много времени занимает и студия, но там ты как-то вполне естественно себя чувствуешь, и процесс идет достаточно быстро. Тем более, сейчас у нас есть возможность записываться на своей студии, не надо кому-то кланяться, арендовать студию. Когда ты постоянно чувствуешь, что время идет, а ты что-то не успеваешь, это вызывает раздражение... Теперь гораздо проще. Самое основное — это текст, больше всего времени уходит на это.

— В этой работе вы чувствуете какое-то «сопротивление материала», когда русский текст не ложится на определенный музыкальный стиль?

— Я понимаю, о чем речь. Я знаю, что многие отечественные группы пишут тексты и поют по-английски, но я русский человек, поэтому должен петь исключительно по-русски. Я не для кого-то, пою для своих, в первую очередь, и для себя тоже; и думаю я по-русски. Я считаю, что русские слова отлично ложатся, просто этот язык гораздо сложнее, чем английский. У него есть свои особенности. Если какую-то мысль выразить по-английски, это может быть более компактно; в английском больше открытых слогов, меньше согласных звуков. Но тем и интересней. Также я знаю, что у нас не так много групп, певцов, которые именно по-русски хорошо поют, и доносят правильный русский язык, не коверкая его.

Я тут как-то смотрел сериал, просто чуть с дивана не упал, когда услышал примерно такое: «На прицеле я, на прицеле you, объект подлежит уничтожению». Это для меня, конечно, было неким ударом, подумал, до чего всё дошло... Мы всегда тщательно работаем над текстом, чтобы это был не просто набор фраз, а поэзия, отражение наших мыслей и чаяний.

— Многие российские рок-музыканты ориентируются на западные образцы, на конкретные западные группы и, собственно, этого не скрывают. Можете ли вы сказать, что группа «Кипелов» ориентируется на такую-то группу?

— Знаете, это было на каком-то определенном этапе. Когда я работал в группе «Ария», очень сильным было влияние Iron Maiden, отчасти было влияние Judas Priest, Оззи Осборна. А до этого все мы были под влиянием Led Zeppelin, Deep Purple, Beatles, Rolling Stones. Это все в нас до сих пор есть, это лучшие образцы западной рок-музыки. Я слушаю не только тяжелую музыку, я слушаю разное: джаз-рок, арт-рок, джаз, обожаю оперу и нашу народную песню. Многие знают, что я очень люблю нашу замечательную певицу Евгению Смольянинову.

Поэтому кому-то конкретно подражать — сейчас этого нет. Все равно ты понимаешь, что не изобретал этот стиль. Иногда очень полезно посмотреть, как они делают аранжировки, какие приемы используют, как записываются. Есть определенный накопленный опыт, почему бы лишний раз им не воспользоваться? С такой точки зрения я и подхожу к лучшим западным образцам.

— Как вы относитесь к «стороннему» творчеству ваших музыкантов? Например, Вячеслав Молчанов играет в группе Sixth Sense.

— В какой группе играет?..

— Sixth Sense.

— Сейчас уже не играет. Я достаточно спокойно относился к тому, чем он занимался. Я считаю, что музыкант должен быть очень разносторонним; замечательно, если он находит себя в разных стилях, в разных направлениях. Самое главное — чтобы он не забывал о своей группе, и понимал, что его основная работа — здесь. Славик, слава богу, это понимает.

— Вы упомянули о своей любви к народной музыке...

— Первое, что я услышал в своей жизни — это были народные песни. Тогда еще были патефоны, я слушал Лидию Русланову, я слушал Лемешева, Козловского, Шаляпина — наших замечательных оперных певцов и исполнителей народных песен. Одной из моих любимых певиц была Лидия Русланова. Я до сих пор считаю, что это лучшая исполнительница народных песен, это огромная величина.

Я уже говорил о Евгении Смольяниновой, это явление на самом деле, назвать ее просто певицей — мало. Для этого надо просто слышать и видеть ее. Я обожаю русскую народную песню, потому что это по-настоящему, что музыка, что стихи — это замечательно. Там есть чему поучиться, поэтому мы иногда даже используем какие-то народные приемы в наших песнях.

— Как воспринимает это публика, которая пришла «на Кипелова», «на хеви метал»?

— Публика все это воспринимает нормально, потому что все равно во всех нас, даже в современном поколении, которое, возможно, меньше связано с народной песней, это есть. Это все есть на подсознательном уровне. Ребята-музыканты моложе меня, и когда мы стали на наших концертах исполнять народные песни... В частности, мы вместе поем «Ой, то не вечер». Когда-то я ее пел один, теперь мы поем все впятером. Они сами загорелись, поняли, насколько это здорово.

Наверное, мы поем не так совершенно, как настоящие исполнители народных песен; конечно, нас трудно сравнить с Кубанским казачьим хором, но мы по-своему стараемся вкладывать в это душу, а ведь душа — это главное в русской народной песне. Если ты вкладываешься, тебя понимают. Может быть, это неожиданно для тех, кто пришел послушать тяжелую музыку, но, думаю, одно другому не мешает. Я даже рад тому обстоятельству, что мы в какой-то степени являемся просветителями, пытаемся донести народное творчество в доступной форме до наших слушателей.

— Вы поете «Ой, то не вечер» а капелла, без сопровождения?

— Гитарист аккомпанирует, но иногда и без инструментов. В последнем куплете уже добавляются бас-гитара и барабаны, но это уже когда мы поем вместе с нашими поклонниками, которые хорошо знают эту песню. Тогда наступает такая кульминация. А в основном, как правило, а капелла.

— Вы выступаете на разных площадках, есть ли те, которые вам особо нравятся, где играть и петь комфортно?

— Нам, в принципе, комфортно выступать везде, где есть хорошая аппаратура, которая позволяет нам хорошо себя слышать, — чтобы звук был достойным, чтобы нас достойно воспринимали. Неважно, дворец спорта это или open air. Если это какие-то большие фестивали, есть определенные сложности: групп много, поток большой и мало времени, чтобы хорошо отстроить звук. Поэтому большие фестивали я не очень люблю. Сольные концерты всегда легче; ты пришел заранее, можешь отстроить звук под себя, и все будет замечательно.

Поэтому я думаю, что неважно, на какой площадке и для какого количества людей ты играешь. Важно то, что ты хочешь сказать. И звучание — вот это самое главное.

— Ваш новый альбом, как сказано в релизе, назван по одноименной песне, которая отражает общую концепцию всех композиций. Как бы вы сформулировали, «жить вопреки» — вопреки чему?

— На обложке изображен герой, который стремится вверх. У Достоевского есть замечательные слова (не дословно, примерно передам) — о том, что у русского человека две бездны, бездна вниз и бездна вверх. Многое зависит от самого человека, от того, куда он направится — вниз или вверх. Если человек сильный, достойный — он будет стремиться вверх. Он может рухнуть на адскую глубину, либо все-таки стараться подняться вверх. Поэтому песня «Жить вопреки» и объединяет весь альбом: жить вопреки обстоятельствам, которые, к сожалению, тянут нас вниз. На обложке изображены монстры в виде грехов, поэтому именно эта песня концептуально объединяет все композиции альбома.

— Меняются ли ваши собственные музыкальные вкусы во временем? Можете ли вы сказать, например, что десять лет назад слушали одну музыку, а сейчас совсем другую?

— Да, я могу сказать, что, в принципе, вкусы меняются. Хотя любимые группы остаются, те, на которых я в свое время рос, это классический рок. Я с удовольствием слушаю тех «Песняров», которых когда-то я любил и слушал; слушаю народную музыку. Наверное, сейчас я слушаю больше народной и классической музыки.

Я не знаю, с чем это связано. То ли это из-за того, что я для себя открыл целый пласт казачьей песни, хотя давно уже слышал в исполнении Жанны Бичевской ту же «Ой, то не вечер», и много других песен, казачьих в том числе. Я открыл для себя и другие коллективы, которые здорово поют казачьи песни.

Поэтому, наверное, сейчас я в меньшей степени слушаю какую-то тяжелую музыку, хотя интересуюсь. Когда выходят новые альбомы моих любимых групп, я анализирую, что они делают, как они двигаются, в каком направлении. Приоритеты у меня сместились, сейчас я больше склоняюсь к народной, фольклорной музыке. Возможно, возьмем и запишем альбом популярных русских песен.

— Вы как-то специально поддерживаете свой голос?

— Я стараюсь бороться со всякими своими нехорошими излишествами. Уже 17 лет я вообще не употребляю алкоголь ни в каком виде, почти полтора года не курю, это основное. Перед концертами обязательно стараюсь делать всякие дыхательные упражнения, считаю немаловажным поддерживать себя в хорошей физической форме. Я обязательно, каждый день, что бы ни происходило, надо или нет мне куда-то выезжать, утром часа полтора делаю зарядку. Включаю туда элементы йоги, и гантели у меня есть. Ни на какие фитнесы я не хожу, все вполне можно делать дома.

— Валерий, спасибо за интересную беседу, ждем вас в Зеленограде.

Большое спасибо, до встречи.

Юлия Кравченко

фото с сайта mobilmusic.ru