ЧП в Зеленограде произошло почти два месяца назад — в квартире на 1 этаже корпуса 927 прогремел взрыв. Эксперты установили, что за решетку окна, на подоконник, было подложено самодельное взрывное устройство. По счастливой случайности жильцы — женщина и её маленькая дочь — остались целы и невредимы. Следствие затягивается, считают пострадавшие, и вопреки очевидным фактам полиция не хочет признавать, что людей пытались убить или покалечить.

По первоначальной информации, на окне взорвалась медицинская груша, начиненная серой или порохом, с кусками асфальта для поражающего действия. Подробно о произошедшем в ту ночь Zelenograd.ru рассказала Анна Мотейко, в квартире которой прогремел взрыв.

«28 июня мой муж был в отъезде, я находилась дома с двумя детьми. Около 22:00 я укладывала свою дочь спать в большой комнате, при включенном свете и приоткрытых жалюзи (что, на мой взгляд позволяло в темное время суток просматривать всю обстановку моей квартиры). После чего, я не закрывая жалюзи, выключила свет и села поработать за компьютером. В 00:30 (уже 29 июня) я выключила компьютер и легла спать ровно по центру кровати, изголовье которой находится вплотную к левой части окна. В течение часа, во сне, передвинулась на правую сторону кровати. В 01:40 прогремел взрыв: два стекла левой части оконного проема от двойной рамы размером 1м 42 см на 0,75 см с треском рухнули именно в центр кровати. Они проткнули все постельное белье и кожу на моей левой руке. Осколками разного размера была засыпана вся комната и детская кроватка. Ребенка спасли мягкие высокие бортики, обтянутые по всему периметру кроватки, за которые завалились все куски стекла. Деревянные прутья кроватки были изрезаны осколками. Часть жалюзи вырвало и отбросило на пять метров к противоположной стене, где висел телевизор — экран также поврежден. Старший сын находился в этот момент в другой комнате, не спал и слышал шорохи за нашими окнами. После взрыва над головой я была в состоянии шока, кричала и металась, не понимая что произошло. В комнате было большое задымление и очень сильный запах пороха. От взрыва моя двухлетняя дочь вскочила в сильном испуге и плакала, сын помог мне остановить кровь и вызвал полицию. После приезда полиции была осмотрена квартира и мой автомобиль, припаркованный рядом с подъездом. На стекле машины, под левой щеткой стеклоочистителя, сотрудниками полиции была найдена и изъята записка «Сунешься ещё раз, будет боевая».

Примерно через полчаса прибывшие полицейские предложили Анне написать заявление о случившемся. Трое сотрудников УВД стали диктовать женщине, как именно нужно излагать события: «неизвестные лица разбили моё оконное стекло». Она возразила, что стекло разбилось в результате взрыва, но те стали настаивать на своей формулировке. Сильно напуганная женщина написала, как сказали. Но через несколько дней, придя в себя, пошла в полицию и написала второе заявление — что расценивает данный случай не как хулиганство, а как покушение на убийство двух и более лиц. Однако следователь ОМВД района Старое Крюково решила возбудить уголовное дело по части 1 статьи 119 УК — «угроза убийством». «Угроза — это записка найденная на моем автомобиле, а взрыв — это уже попытка убийства», говорит Анна. Кроме того, как-то забыт факт существования статьи «Незаконное хранение или изготовление взрывчатых веществ». Во всех документах следователь указывает, что преступление расценивается пострадавшей как реальная угроза убийством и причинением тяжкого вреда здоровью. Но в заявлении Анны Мотейко таких слов нет, она писала следующее: «... я делаю для себя вывод, что 29 июня 2012 года в 01:40 на левой стороне окна на расстоянии 50 см от моей головы преступником было установлено самодельное взрывное устройство с элементами поражающего действия, с целью моего убийства. Прошу возбудить уголовное дело, не как хулиганство, а как покушение на жизнь».

6 июля было возбуждено уголовное дело, 16 июля вышло постановление о признании Анны Мотейко потерпевшей. У Анны и её мужа есть подозрения, кто мог организовать это преступление, тем более до того на электронную почту мужа пришло письмо с угрозами. О возможных мотивах преступников супружеская пара пока говорить не хочет. Своими подозрениями (назвав конкретные лица) они поделились со следователем. Следствие ведется очень медленно, говорит Анна, есть ощущение, что дело пытаются закрыть. Например, на детекторе лжи подозреваемых проверять не будут, поскольку преступление не считается тяжким. «Наверное, ждут, когда в наши окна залетит боевая граната, погибнут люди, и преступление будет тяжким...», комментирует Анна Мотейко. Следователь же утверждает, что прямых доказательств для обвинения пока нет.

Прямым доказательством могли бы стать записи камеры видеонаблюдения, установленные на подъезде, — если бы работали. Но в корпусе 927, как во всем Зеленограде, подъездные видеокамеры с апреля не функционируют. С вопросом о работе камер Анна обратилась в окружную префектуру — «Почему такой беспорядок? Кто должен это контролировать? Если бы они работали, можно было бы установить личность исполнителя преступления». В обращении Анна также пишет, что жильцы дома знают о записке (с угрозами о боевой гранате) и после случившегося живут в страхе. Жительница просит срочно восстановить работу видеокамер дома. Пока ничего не можем сделать — суть ответа властей за подписью зампрефекта Владимира Кирюхина. «По вопросу работы камер видеонаблюдения сообщаю, что в соответствии с постановлением Правительства Москвы от 10.08.2010 № 673-ПП данный вопрос находится в компетенции Департамента информационных технологий города Москвы. На текущий период подготовлена документация по установлению, обслуживанию и модернизации камер видеонаблюдения в жилом фонде города Москвы. Имеющиеся камеры видеонаблюдения на корпусе 927 находятся в рабочем состоянии, но обслуживаться будут после выполнения специалистами Департамента вышеперечисленных работ и передачи их на обслуживание». Примечательно, что состояние камер называется «рабочим», хотя они просто не работают. Также в ответе зампрефекта сообщает пострадавшей, что следствие ведется по факту... хулиганства. Видимо, так его проинформировали в УВД.

После взрыва у всей семьи сильнейший стресс: спят с закрытыми окнами, повесили на окна большой плед, чтобы комната на просматривалась с улицы. Двухлетняя дочь плохо спит, отказывается от еды, перестала разговаривать и не хочет ходить в детский сад. Старший 15-летний сын боится выходить на улицу. Сама Анна тоже в постоянном нервном напряжении; каждый раз, когда заводит машину, боится взлететь на воздух. Но готова бороться за полноценное расследование преступления. «Мы хотим спокойно жить сегодня и сейчас, я не позволю закрыть это дело, — сказала женщина. Если ведется давление на следствие или для зеленоградских следственных органов это дело является слишком сложным, я буду ходатайствовать о передаче его в Генеральную прокуратуру РФ».

Дознаватель, ведущий следственные действия (кстати, уголовный розыск почему-то к ним пока не подключился), прокуратуры, видимо, не боится. По словам Анны, она уже не раз говорила дознавателю, что в случае её бездействия будет обращаться в вышестоящие органы. На что получила ответ: «Пишите куда хотите, в прокуратуре ничего не решают, ваше заявление всё равно передадут мне на рассмотрение».