| загрузить файл со звуком (30099 кб) |
— Дмитрий, как вы оцениваете оба культурных события, как они прошли?
Д. Г. — Мне понравились оба; с точки зрения контента и атмосферы они, безусловно, хорошие. С точки зрения организации были недочеты на этно-фестивале, но «Щепка» прошла так, как мы хотели. Весной она была большая и шумная, и мы решили, что нужно сбавить «градус».
— В каком смысле сбавить?
Д. Г. — В нескольких смыслах. Хочется, чтобы она стала более уютной. Действительно было слишком шумно весной, по разным подсчетам за три дня прошло более тысячи людей. Мы поняли, что, во-первых, это наносит некоторый вред экологии. Естественно, мы все за собой убираем каждый раз, но когда много людей на одной поляне — они ее вытаптывают. Поэтому решили, что этой осенью нужно пригласить меньше людей, и создать какие-то правила, которые бы позволили приходить за творческим контентом, а не для того, чтобы отвязно провести время на природе.
— Елизавета, вы подключились в этом году, или раньше тоже участвовали в организации фестивалей?
Е. П. — И раньше участвовала, но в таких масштабах — с этого года.
— Ваши впечатления — насколько все это было сложно сделать?
Е. П. — С организаторской точки зрения это, конечно, непросто, но коллективная работа спасает. По сравнению с прошлым годом, с весенней «Щепкой», я считаю, что фестиваль прошел в том формате, к которому мы стремились. Можно, конечно, и лучше, мы над этим работаем и будем работать. Мы немного изменили контент, сделали более спокойную, расслабленную «Щепку».
Д. Г. — Мы очень явно намекали людям, что тем, кто туда приходит с алкоголем или за ним, лучше не приходить. Конечно, у нас открытый вход, и мы не ограничиваем наше пространство. Просто мы говорим, что если ваша единственная цель — прийти «побухать», то лучше это сделать не на нашем фестивале.
Е. П. — По мере возможности мы, конечно, это контролировали. Вплоть до личных бесед, до того, что мы брали некоторых за руку и объясняли, что «так не надо себя вести».
Д. Г. — Смысл ограничения не в том, чтобы одних людей отвадить, а других привлечь. Мы делаем фестиваль не для того, чтобы собралась куча народу. Уже понятно, как это сделать — это получалось и весной. Мы хотим, чтобы люди слушали, участвовали в том, что происходит. Мы призывали всех ребят перед «Щепкой» — у кого есть какие-то творческие идеи, обращайтесь к нам, будем думать, как вас поставить на сцену, отправить в палатку с мастер-классом, еще куда-то. Мы хотим свести одних людей, которые дают творчество, с другими, готовыми его принимать; очень сильно стараемся.
Е. П. — Хотим дать людям возможность себя проявить. То есть, если это невозможно на каких-то городских площадках, то в таком формате.
— Нсколько люди пользуются этой возможностью? Как я поняла по вашим записям в соцсетях — мысли по итогам «Щепки» и этно-фестиваля — в общем, вас не совсем удовлетворило музыкальное наполнение, и не только оно.
Д. Г. — У «Щепки» и этно-фестиваля были разные негативные моменты. Во-первых, хочу сказать, что по градусу адекватности людей этно-фестиваль был на высоте. Присутствовал тот контингент, который мы рады видеть, всех до единого, это было отлично. «Щепку» мы проводим уже примерно шесть лет, и у нее сформировался определенный имидж — у нее нет какой-то ярко выраженной концепции. Мы сами не могли придумать: «давайте сделаем так, чтоб всем было хорошо», а «хорошо» каждый понимал по-своему. В конечном итоге «Щепка» стала большим приятным местом тусовки зеленоградцев, и не только — приезжали и люди из Москвы. Этой весной на «Щепке» было больше людей из той целевой аудитории, которую мы хотели призвать. Не было совсем безбашенных, которым неважно, что там играют, которые просто пришли в лес, на пикник, ни о чем не думая.
— Давайте поговорим не о тех, кто пришел, а о тех, кто выступал на «Щепке». Вы сказали — более спокойный контент. Что это значит в музыкальном плане — больше электричества, меньше акустики? Или, заранее зная реакцию на определенные группы или музыкантов, их не стали звать?
Д. Г. — Все эти определения — каких музыкантов приглашать, какая музыка будет — субъективные. Мои или наши, еще трех человек-соорганизаторов. Слушая определенную музыку, я понимаю, какую она может вызвать реакцию. Под одну музыку хорошо танцевать, под другую — пить, под третью — курить и т.д. У каждой есть свои последствия. Очень хотел призвать тех музыкантов, которые играют осмысленную музыку. Есть такой вид музыки, как джаз или сложная классика — под нее, конечно, можно пить водку, но мне кажется это странным.
— Под джаз еще как можно.
Д. Г. — Не знаю. Я немножко музыкант и с точки зрения музыкальной составляющей для себя разделяю эти вещи. Я просто тогда не услышу, если человек передает какую-то тонкость этой музыкой. Алкоголь оставляет веселье, но не оставляет смысла. Что касается «Щепки» и музыкального контента: всегда очень трудно выбрать те группы, которые уже достаточно хорошо и интересно играют, и при этом согласны приезжать к нам без гонорара, поскольку мы не платим музыкантам. Мы просто их приглашаем, кто-то уже сам приезжает, кого-то просим, некоторых даже упрашиваем — по-разному бывает. В этот раз несколько наших любимых групп не смогли быть, потому что разъезжали с гастролями. Поэтому на этой «Щепке» был такой музыкальный контент, немножко ограниченный. Днем в субботу было достаточно мало музыки. Но, в общем итоге, команд восемь у нас выступило, это нормально.
— Если нельзя привлечь группы деньгами, можно чем-то другим.
Д. Г. — Народом, количеством людей — не хочется. Это вопрос, который я задаю себе много лет — «что ты хочешь?». Можно собрать огромный концерт, пригласить на «Щепку» и две, и три тысячи людей, и будет какая-то общая тусовка, «колбасня». Но потеряется атмосфера, которую хочется. «Щепка» идеальна, когда на ней сто-двести человек, и все происходит тихо, красиво. Да, кто-то, может, что и выпил, но это все в нормальных человеческих пределах и масштабах.
— Когда анонсировали нынешнюю «Щепку», писали, что вход — добровольно двести рублей. Кто-то дал эту сумму?
Д. Г. — В общем итоге деньги сдали около тридцати человек из тех четырехсот, кто зарегистрировался в группе. Это — подчеркиваю — принималось в форме добровольных пожертвований, об этом было написано. То есть это не деньги за вход. Были, по крайней мере, два человека, которые дали по тысяче рублей. Но, как правило, это друзья, которые уже немного прикоснулись к организаторской части, и знают, чего все эти фестивали стоят.
— Это понятно. Вы — организаторы, у вас фронт работ — нужен транспорт, нужно всех встретить, со всеми договориться, поставить шатры, обеспечить звук и прочее. Насколько это затратно для вас?
Д. Г. — В деньгах или во времени?.. Каждый фестиваль у нас не бывает дешевле
Е. П. — А зачастую и больше.
Д. Г. — А максимально было 170 тысяч — этой весной.
— Есть ли у вас спонсоры?
Д. Г. — Нет спонсоров. Мы всегда это делаем за свой счет и почти всегда — в минус.
Е. П. — За редким исключением выходим в ноль.
Д. Г. — Да, этой осенью получилось в ноль — благодаря тому, что мы снизили затраты. Там затрат, конечно, достаточно: аппаратуру в аренду взять, провезти все это аккуратно по лесу, вывезти мусор и многое другое. Те же шатры мы арендуем.
Е. П. — На данном этапе это, скорее, идейное мероприятие, чем коммерческое.
Д. Г. — Оно и есть идейное. Я не коммерсант, и у меня никогда не получалось этим заниматься. С точки зрения коммерции мы занимаемся полной «фигней», непонятно, зачем. Но есть ряд людей, которым все это очень нравится.
— Мне хотелось бы немного вернуться к вашим мыслям о музыке и алкоголе: «под это пить будут, а под это, возможно, нет». Вы основываетесь на собственных представлениях или, может быть, с кем-то советуетесь?
Д. Г. — В основном, на собственных.
— Елизавета, а вы как считаете?
Е. П. — Я солидарна, на самом деле.
Д. Г. — Елизавета не пьет вообще, с ней бесполезно об этом разговаривать.
Е. П. — Да, я абсолютно не употребляю алкоголь ни в каких количествах, поэтому у меня на это дело строго отрицательная реакция.
— Это же вопрос относительный. Кто-то немного выпьет, но не впадает в агрессию, кто-то без алкоголя может сойти с ума.
Е. П. — Так мы не ограничиваем людей, не запрещаем им пить. Но это должно быть все в меру, согласитесь. Не надо упиваться «в слюни», надо получать удовольствие.
Д. Г. — Основная цель была — привести более адекватную публику, которая нацелена на творчество.
Е. П. — И которой не нужен этот допинг.
Д. Г. — Если бы мы просто написали в группе: «Ребята, приходите, пожалуйста, только те, кто хочет послушать музыку», это никак бы не повлияло на количество пришедших людей. Просто иногда на фестивале встречаешь человека совсем неформального, по глазам которого видно, что ему без разницы, где пить или еще что-то. И понимаешь, что вот ты работаешь, что-то делаешь, носишься, деньги вкладываешь — и приходят такие. Ничем не помогают, просто для себя тусят. Когда их просишь помочь, то они находят причину — такие вот люди. Чаще всего такие люди достаточно близко связаны с алкоголем. Сказать человеку, что нельзя пить алкоголь на фестивале — он еще подумает, зачем тогда приходить, если этого нельзя делать.
— Это же не сейчас сложилось — можем еще «Вудсток» вспомнить...
Д. Г. — Вы знаете, фактически же получилось, действительно пришло меньше таких людей, и не только по нашим наблюдениям.
— Думаю, что вы не рассчитываете на сто процентов абсолютно трезвого проведения арт-фестиваля?
Д. Г. — Потому что у нас контент такой. Если бы мы делали фестиваль нидра-йоги, то туда почти никто бы не пришел с пивом — там с ним просто нечего делать. А музыка — это широкая вещь.
Е. П. — Это вечная проблема абсолютно всех фестивалей такого формата, проводящихся в России и ближнем зарубежье — борьба с алкоголем. Кто-то борется с этим постоянной сменой места проведения фестивалей, кто-то выставляет охрану. Очень много вариантов, но в нашем случае менять место мы не считаем возможным, потому что «Щепка» — это уже имя нарицательное.
Д. Г. — По факту хочется, чтобы там просто был больший градус адекватности, и поменьше таких людей.
Е. П. — В принципе, мы можем нанять ЧОП и выставить по периметру охрану, но уже меняется концепция. Мы хотим донести до людей, что людям можно делать все — и без охраны, применения силы.
Д. Г. — Может быть, стоит просто смириться — раз «Щепка» такой сложилась, пусть такой и будет. Другое дело, что такую ее не очень хочется делать. То есть хочется от нее получать что-то для себя, видеть этих людей. Чувствуется же, когда человек пришел что-то отдать — это очень здорово.
— У вас были новые музыканты на этот раз?
Д. Г. — Artificial Waves были. Сейчас голова настолько в этно-фестивале, что «Щепку» уже не помню, хотя она была всего неделю назад.
Е. П. — Heavy Lime тоже у нас ни разу не играли.
Д. Г. — Хорошие рок-н-ролльщики. Когда дело подходило уже ближе к фесту, мы стали понимать, что у нас ничего не выйдет со сбором денег.
Е. П. — Не хватает контента.
Д. Г. — Во-вторых, мы не сможем кардинально изменить этот вектор. Поэтому поняли: осень, давайте вечером, чтобы всем потеплее было, что-нибудь согревающее. Днем у нас были мастер-классы — йога в два часа проводилась, мастер-класс по файер-шоу, кручению пои, веерам.
Е. П. — Фотошкола еще.
— Если говорить о фестивале этнических культур — в прошлом году он проходил на Центральной площади, в этом году — на стадионе «Элион». Если сравнивать площадки, где вам было удобнее?
Д. Г. — Это разные площадки. Комфортнее для души мне было на стадионе «Элион» однозначно, чем в плиточно-бетонном центре города. После этно-феста я понял, что есть два разных мотива. Первый — прийти послушать хорошую музыку, и те, кто хотел, конечно, дошли — тут не так далеко идти, это даже не в Москву ехать на концерт. Прийти в
— Да, хорошо отзываются. Сколько было людей по вашим подсчетам?
Д. Г. — Мне кажется, что за день прошло
Е. П. — Где-то около двухсот человек. Совсем немного.
Д. Г. — Если бы мы делали фестиваль в ДК, привлекли бы дополнительных людей, которым, в принципе, неинтересна эта музыка, но они мимо проходили — почему бы не посмотреть. Да, у нас было бы больше людей, но нельзя сказать, что было бы больше поклонников этой музыки. Это разные вещи, и я сейчас немного разрываюсь. Если мы преследуем цель привлечь как можно больше горожан — это нужно делать в формате городского праздника, например. Когда все гуляют, весь город ходит, и где-то там сбоку сделать этно-фест, чтобы все проходящие мимо видели, что бывает еще такая музыка. Либо делать фестиваль «для своих» — и у нас в таком формате получилось. Он был во всех отношениях классный, просто достаточно дорого нам обошелся. Не говоря о том, что за предшествующие семь дней фестиваля Лиза спала три раза, а я — три с половиной вместо семи.
Е. П. — Лично мое мнение — мы могли привлечь большее количество народу. Большую роль сыграло то, что мы за три дня сменили по техническим обстоятельствам площадку. Тем не менее, мы смогли «перебить» запущенную по всему городу рекламу, и привести хотя бы двести человек. Это на самом деле много. За три дня изменить центральное место города на его окраину и сообщить об этом людям...
— Да, была даже реклама в лифтах.
Е. П. — Эта реклама была запущена абсолютно некоммерчески, она была подарком этой компании для нас. Они нам посодействовали, за что им огромное спасибо. Но, к сожалению, сложилось так, что мы были вынуждены изменить площадку — это сыграло очень большую роль.
Д. Г. — В субботу мы специально ставили на площади перед ДК людей, которые направляли к нам. Там барабанное шествие было.
Е. П. — И с плакатами люди стояли, и листовки раздавали, и с шествием ходили — то есть мы делали абсолютно все, чтобы людей от ДК направить к стадиону «Элион».
— Вспомнила, как был организован один городской праздник, тоже фестиваль, в 16 микрорайоне, где неожиданно перенесли место проведения: люди пришли, а никого нет. Вы в этом смысле хорошо все организовали, предупредили людей.
Д. Г. — Реклама еле успела до кого-то дойти — понятно, что до многих она так и не дошла. Учитывая, что житель мегаполиса и прилегающих к нему городов — например, нашего — всегда закрыт от объявлений. Чтобы человек увидел объявление, оно должно большими буквами показаться прямо ему в лицо.
Е. П. — Поэтому, помимо промоутерской деятельности, мы пришли к тому, что нам очень нужен коллектив с барабанами; они, я считаю, привлекли большую часть народа на «Элион». Мы нарисовали огромный баннер — делали все возможное.
— В программе этно-феста было много йоги. Это потому, что йога доступнее, очень распространена, или это ваши личные предпочтения?
Д. Г. — Потому что они предложили это сделать. На музыкальную часть у нас отводится приличный процент бюджета, и здесь мы можем выбирать, кого пригласить. А что касается мастер-классов — ну не хватит бюджета на все. Если б нам дали в два-три раза больше, мы бы и спали нормально, и организовано все было бы гораздо лучше. То есть приходится каждую копейку, каждый рубль искать — грубо говоря, на чем можем, мы экономим. Мы говорим «ребята, у кого есть мастер-классы — приходите, такие-то условия. Здесь мы можем что-то, а здесь мы ничего не можем», — говорим, как есть.
Много кто, в том числе я, хотели сказать про йогу: девчонки из местного клуба «Процветание» предложили. Объясню: час или даже меньше было выступление со сцены, а остальное — программа в йога-шатре, то есть они ни с кем не пересекались, в стороне стоял отдельный шатер.
— Вы обещали акро-йогу в своем исполнении — получилось?
Д. Г. — Акро-йога была, да.
Е. П. — Йога для детишек была — очень много довольной аудитории, дети в восторге.
Д. Г. — В принципе, там все было очень запоминающимся, но очень понравилась акро-йога — такое у нас было впервые на фесте. Филипп Барский играл на кельтской арфе — нечасто в нашем городе услышишь живое исполнение на этом инструменте. Ну, девчонки хороводы водили — они это делают уже не первый раз, на прошлом фесте то же было. Было очень интересное сочетание, когда русская девушка играет на балалайке, а рядом парни из перкуссионной школы Сергея Небольсина подыгрывают в ритме самбы или румбы. Этот симбиоз двух культур — это было просто здорово.
— Там был еще ансмабль «Дикое поле», которые поет аутентичные народные песни. Но всегда хочется чего-то большего.
Д. Г. — А как?
Е. П. — В данном случае мы ограничены только бюджетом.
— Не за деньги. Некоторые коллективы — то же фламенко — можно найти, пусть не особо известные, но приличиные — будут танцевать «за рекламу себя».
Е. П. — Мы предлагали многим коллективам.
Д. Г. — Наверное, в этот раз просто не получилось. В прошлом году у нас было несколько танцевальных мастер-классов — аргентинское танго, не помню, было фламенко, или нет, но точно собиралось.
Е. П. — Если говорить именно о танцевальных коллективах, то в данном формате не получилось, потому что у нас площадка была — поле, трава. Для танцев нужны подиумы — а это, опять-таки, затраты.
Д. Г. — У нас в Зеленограде есть не одна танцевальная школа, есть знакомые преподаватели. Для кельтских танцев им очень важно покрытие — и не только для них, для разных танцев. И когда им говорят — бетонный пол, как перед ДК, или линолеум — они делают большие глаза и говорят: «Мы бы да, но нет».
Е. П. — Они бы и рады, но, к сожалению, условия не позволяют. Опять-таки, все сводится к бюджету.
Д. Г. — Да, можно заказать подиум десять на десять метров, только это стоит — не буду врать — сорок тысяч рублей.
— Необязательно танцоры — это могут быть инструменталисты или поющие бурятские песни или еще кто угодно.
Д. Г. — Бурятские песни, в основном, поют буряты. И даже есть коллективы из Калмыкии, которые готовы составом в тридцать человек приехать к нам на «Икарусе» и выступить, «вы нам только бензин, дорогу и проживание оплатите». Мы с удовольствием бы пригласили, но, когда начинаем считать, понимаем, что это значит, что в следующем месяце мы сидим и едим гречку. Более того, есть хороший пример — прекрасный этно-фестиваль «Крутушка», мы на нем были — вот так должны проходить этно-фесты.
— Понятно, что это материальные затраты. Можно на месте, теоретически, «грузинские трио» найти, «потому что фрукты продадут и уедут», как говорилось в одном фильме.
Д. Г. — В смысле, пойти в Крюково и там поискать узбекскую народную музыку?
— Буквально так :).
Д. Г. — У нас однажды был плов, которым узбечка торговала, — некоторые из них очень хорошо делают его.
— Может, она не только плов готовит, а еще и народные песни знает.
Д. Г. — Все правильно. Проблема в том, что на это нужно время. Можно найти наверняка в окрестностях, максимум — в Москве, людей, диаспору народности, — они там сыграют на чем угодно.
— Культура — это еще и кухня. Мне кажется, с этим было бы даже проще — в Зеленограде есть разные рестораны, японские, узбекские...
Д. Г. — Я сразу скажу, почему нельзя в нашем случае. Когда нас переносили на стадион «Элион», понимая, что посетителей у нас будет человек двести, и кухню от кого-то со стороны заказывать имеет смысл только при том условии, что нам тоже что-то с этого будет — процент с продаж. Понимаешь, что выгодного коммерческого предложения никак не получится. Сказать «дорогая украинская кухня, к нам в субботу, может быть, придет двести человек, если не будет дождя, нужно покормить пятьдесят музыкантов, и из того, что вы заработаете, дайте нам n процентов» — они покрутят пальцем у виска.
— То есть двести человек — несерьезный разговор, нужно обеспечить от тысячи?
Е. П. — Если это центр города с хорошей проходимостью — можно об этом говорить. В нашем варианте — нет. У нас в прошлом году так и было — приглашали со стороны фирму, которая имеет право на торговлю.
— Проведя второй этно-фест, уже думаете о третьем?
Д. Г. — Нет, я поеду на пару месяцев в Суздаль медитировать. Посмотрим, как получится. Нет, знаете, атмосфера была хорошей, видно, что это нужно. Пусть это нужно немногим, никогда у нас не будет пол-Зеленограда — но видно, что это нужно не только нам, и там очень хорошая атмосфера. Если у нас получится оптимизировать расходы — с удовольствием будем делать. Если город поможет — и он, кстати, помогал, но нужно пересмотреть политику.
— Могут помочь и частные компании.
Д. Г. — Да, у нас есть много красивых фотографий, видео — пусть посмотрят.
— Еще большой плюс ваших мероприятия — можно приходить с детьми, для них найдется интересное. В этом году было что-то новое для детей?
Е. П. — На этно-фесте йога для детей была новым.
Д. Г. — У нас была еще Маша.
Е. П. — Аниматор.
Д. Г. — Когда она появляется в поле зрения детей, они автоматически идут к ней. То есть ей сразу можно начинать платить как аниматору. Просто ничего не сделаешь, это закон природы — появляется Маша, и все дети там.
— А качели? То, что было на «Щепке»?
Д. Г. — На «Щепке» мы их регулярно вешаем. К вечеру детей сгоняют — начинают качаться взрослые, до тех пор, пока их не снимут в два часа ночи.
Е. П. — Но «Щепка» немножко сложнее — там погодные условия не всегда позволяют приводить детей, потому что бывает грязи по колено. Тем не менее, приходят и приносят даже грудных детей, совсем крошечных. Людям нравится, они идут. И в слингах приносят, и на ручках таскают.
Д. Г. — На самом деле, очень хочется, чтобы к нам в организаторы пришел кто-то и сказал: «Парни, у меня есть такая классная идея, давайте ее сделаем». То есть мы всегда за. Чего не хватает — мне не хватает своего ума, своих рук, Лизе тоже не хватает рук. Мы это делаем не для того, чтоб заработать. Всем хорошим идеям мы открыты. Кто хочет сделать — пожалуйста, приходите, делайте.
— Эти идеи касаются мастер-классов, каких-то занятий?
Е. П. — В целом, мы готовы сотрудничать, здесь только речь о следующем: идей и советчиков очень много, но именно делать никто не хочет. Все приходят, советуют, как это надо делать.
Д. Г. — Все идеи, которые предлагают — две трети их уже давно есть у нас в голове, просто физически не хватает рук делать. На «Щепке» можно было на время феста сделать красивую инфраструктуру из бревен, деревьев, тенты натянуть — много чего. Те же качели повесить.
Е. П. — Было придумано, как это технически сделать, но рук очень не хватало.
— То есть тем, кто приходит со своими идеями, предлагается как-то вложиться в них, физически поучаствовать?
Д. Г. — Да. Чистые идеи нам не нужны.
Е. П. — Идей у нас много.
Д. Г. — Нам нужно, чтобы человек делал или, по крайней мере, знал, как это сделать, чтоб были на это ресурсы. Идей у нас и самих достаточно. Поэтому мы каждый раз делаем фактически по минимуму из того, что есть в голове.
Е. П. — То есть нужны координаторы, берущие на себя определенную задачу, которые делают ее от и до, чтобы у организаторов не болела голова. Все крупные фесты построены на этом — там целая матрица этих организаторов. Есть человек, отвечающий за торговлю...
Д. Г. — Координатор координаторов.
Е. П. — Человек отвечает за торговлю — от и до, и только отчитывается нам, что будет столько торговцев, такие торговые точки, они расположатся здесь — и так по каждому пункту вплоть до вывоза мусора. А получается так, что мы занимаемся абсолютно всем, начиная от того, где достать деревяшки, и заканчивая тем, как договориться с властями.
— Насчет вывоза мусора — как вы поступили в этом году после «Щепки»?
Е. П. — Как раз сегодня мусор будет вывезен с поляны. Мусор собран.
Д. Г. — Неделю назад его собрали. «Щепка» закончилась в воскресенье, мы пришли в среду с ребятами, прошли по всем близлежащим полянам, собрали. В общей сложности получилось 55 мешков мусора. Весной было триста с чем-то.
Люди не разбрасывали по полянам, что удивительно. Поляны остались чистые — там, где стоят палатки. На главных полянах они мусор либо положили, либо поставили в пакетах. В общем, мы, не напрягаясь, вчетвером за пару-тройку часов все это собрали.
Е. П. — То есть люди исправляются, понимают, как это тяжело, и пытаются хоть как-то помочь. Но в силу того, что этно-фест проходил через неделю после «Щепки», мы не успели вывезти мусор.
— Как вы договорились о транспорте?
Д. Г. — В этот раз наш приятель на УАЗике-«буханке», сегодня вечером два наших друга будут это увозить. Это один из редчайших моментов, когда что-то происходит без нашего присутствия. До этого на тракторах с телегой довозили до асфальта — там забирают мусороуборочные машины.
— А трактор чей?
Е. П. — Нанимаем трактор за свой счет, там огромные железные контейнеры.
— Согласовывается ли проведение «Щепки» каждый раз с зеленоградской администрацией?
Д. Г. — «Щепка» не относится к Зеленограду.
Е. П. — О проведении этого фестиваля знает вся администрация, но «глаза закрываются», и слава богу.
— А что, собственно, глаза раскрывать — там ничего плохого не происходит. Я к тому, что город мог бы и помочь.
Е. П. — Мы сталкивались с этой проблемой неоднократно, когда встал вопрос о вывозе мусора, и пытались найти «концы» — чья это территория. Все отнекивались. Мы пытались пройтись по Спецлесхозам, попросили помощи — мы готовы платить; выделите трактор — потому что в городе очень большая проблема найти трактор с телегой. Он один на весь город. Телег нет.
Д. Г. — Трактора есть, нет телег.
Е. П. — Мы нашли телегу в какой-то деревне у совершенно постороннего человека.
Д. Г. — Может быть, в них нет необходимости. Подчеркиваю, Спецлесхоз неоднократно помогал нам вывозить мусор, но при этом они говорили, что это не их территория.
— Видимо, там проходит граница с областью.
Д. Г. — Думаю, что совсем рядом. Но когда нужно было увозить мусор (причем не после нашего фестиваля, а когда там еще две свалки были года три назад), я обзванивал Химки, Сходню, Солнечногорск, Зеленоград — все говорили, что это «почти наша территория, но уже не наша». Все как один. Мы думаем, может, нам выкупить это место, может, нам его подарят — раз оно ничье :). Дом построим.
— Кстати, насчет дома. Вы очень интересно рассказывали на конференции TEDxZelenograd, которая проходила в МИЭТе в сентябре, о вашем проекте — домах для альпинистов. Что для вас было проще — «пробить» идею и принять участие в строительстве такого дома или организовать арт- фестивали в Зеленограде?
Д. Г. — У меня нет ответа на этот вопрос. Думаю, в проекте труднее всего было волонтерам. Трудно сравнить. Потому что самая моя главная часть в проекте, связанном с хижиной, заключалась в самых первых шагах в течение первого года, когда я всех тряс и говорил «давайте строить». Когда это все раскачалось, когда машина заработала — наступило время для волонтеров. С какими они мыслями приезжали, я не знаю. Физически, конечно, было сложно, а морально — раз приезжали, значит, им нравилось.
— Елизавета, вы говорили, что уже несколько лет принимаете участие в организации этно-фестиваля и «Щепки». Для вас — по вашему впечатлению — что-то меняется в смысле атмосферы, людей, которые приходят?
Е. П. — Меняется, несомненно. И контент, и люди. Я уже говорила, что мы были приятно поражены тем, что мусора меньше, что волонтеры ходили с большими глазами и спрашивали: «Это все?.. Где еще мусор, мы готовы собирать». Люди уже на автомате приходят и собирают. Плюс реакция на этно-фест — очень много положительных отзывов, думала, что будет немножко не так. И лично подходили люди, благодарили, и музыканты говорили, что готовы еще приезжать, что им очень понравилось, но людей хотелось бы побольше. Я думала, будет больше негативных моментов из-за смены площадки. Были курьезные ситуации — палатки у нас летали. Такой форс-мажор случился.
Д. Г. — Подул ветер, и все торговые ряды взлетели, сломались, свернулись в дуги.
Е. П. — Это технические моменты, все бывает.
— В начале разговора вы упомянули, в связи с алкоголем, что приходилось кого-то выводить, уговаривать. Вы такие интеллигентные, с негромкими голосами — как вам это удавалось?
Д. Г. — У нас есть очень внушительные друзья :). Но чтобы там были совсем невменяемые — такое крайне редко было. Была пара случаев, но там все разрешалось само. Ведет себя человек плохо на своей поляне — для решения этого вопроса организатор необязателен. Это очень частные случаи. Я знаю этих людей, они по жизни не очень адекватны. Мы неоднократно писали в наших группах: если будет хоть какая-то нештатная ситуация, более-менее серьезная, опасная для здоровья или жизни, первое, что вы делаете — быстро идете к нам, сразу рассказываете. Мне кажется, эту мысль удалось донести. Один раз было у человека подозрение, он немного испугался, пришел к нам, и все хорошо было. Это правильно.
— Курить у вас можно на «Щепке»?
Д. Г. — У нас можно все.
Е. П. — Еще раз повторяю — мы не ограничиваем ни в чем людей, мы пытаемся донести до них.
Д. Г. — Если бы мы решили запретить алкоголь, мы бы сказали, что совсем запрещаем его. Но я старался эту фразу так строить: «Ребята, если вы пришли за алкоголем, то ваше присутствие нежелательно». Это не обходной маневр. Если ты пришел слушать музыку — слушай и делай, что хочешь, но если ты пришел, чтобы «набухаться», и тебе не важно, что происходит — то лучше не на нашем фесте, есть другие места для этого.
— Все правильно. Как курильщица, испытываю давление со стороны некурящих. А вдруг скоро и в лесу запретят.
Д. Г. — Тема нашего следующего феста будет — «без сигарет» :).
Официальным организатором этнофеста является АНО «Арт Фест». Организаторы выражают искреннюю благодарность зеленоградской префектуре за финансовую поддержку фестиваля.
Юлия Кравченко