Зачем необходимы слияния в образовании? Как они должны обсуждаться, и кому принадлежит роль их инициаторов? Какими документами оформляется согласие родителей и коллективов образовательных учреждений на объединение? Что даёт оно «сильным» и «слабым» участникам, и чем будет измеряться эффективность каждого слияния?

На эти и другие вопросы Zelenograd.ru ответили Анна Халева, начальник Зеленоградского управления образования, а также специалисты управления — заместитель начальника управления Михаил Юрасов, начальник отдела развития содержания дошкольного, общего и специального образования Светлана Быстрова, советник начальника управления Галина Черненко. Первое объединения в зеленоградской сфере дополнительного образования — присоединение ДЮЦ «Следопыт» к ДЮЦ «Орлёнок» — прокомментировал руководитель ДЮЦ «Орлёнок» Николай Горячев.

— Анна Фёдоровна, глядя на последний список объединяемых образовательных учреждений, который появился в августе, можно сказать, что, в общем-то, большая часть процессов реорганизации в Зеленограде уже прошла без всяких вопросов и недовольства со стороны родителей и коллективов школ и садов. Может быть, было хорошо налажено информирование и обсуждение, всем всё было понятно — никаких скандалов не возникло. К сожалению, бывают другие ситуации. Я начну с тех школ, которые еще весной встали перед перспективой присоединения к другим школам, а потом она как-то отошла на задний план — это школы 602 и 1050. Что в итоге решено по их реорганизации, какая сегодня ситуация с первыми классами в этих школах?

Анна Халева

А. Х. — Прежде чем говорить о конкретных учреждениях — школе 602, школе 1050, ДЮЦ «Орленок» и других — мне хотелось бы сказать несколько слов о реорганизации в целом. Объединение учреждений в образовательные комплексы началось не сегодня, но сейчас этот процесс вызвал массовый отклик у населения и педагогических коллективов, началась активная работа. Уже много лет назад в Зеленограде появились школы с дошкольными отделениями, с отдельными зданиями начальных школ, начальные школы с дошкольными отделениями, причем они всегда очень хорошо работали и пользовались большим спросом у населения. Почему? Потому что в них были лучшие условия для учащихся, в том числе, была создана особая среда для младшеклассников, и поэтому мамы, папы, бабушки хотели, чтобы их дети и внуки учились именно там. В этих школах работали более комфортные и интересные группы продленного дня. Отдавая детей в дошкольное отделение, родители были уверены в том, что затем их дети плавно перейдут в первый класс этой школы (хотя, конечно, родители имели право выбрать для своего ребёнка и другое образовательное учреждение). Вот такие образовательные комплексы у нас уже были созданы раньше и продолжают успешно работать.

В начале 2010 года, если вы помните, появились вопросы, связанные с переходом образовательных учреждений на нормативно-подушевое финансирование. Мы тогда только начинали осознавать, что это такое: что деньги будут «идти» в школу за каждым учеником, а не распределяться по количеству зданий или по численности педагогического состава; что только сами родители, приводя детей в какую-то конкретную школу, будут тем самым приносить ей и определенное количество денег. Это позволяет всему коллективу сплотиться для реализации главной цели. Ведь как бывает очень часто: учитель математики замечательный, а, например, учитель физкультуры — плохой, не понимает возрастных особенностей детей, на его работу поступает много жалоб. А иногда и вовсе из-за одного нерадивого учителя родителям приходится забирать ребенка в другую школу, где учителя, может быть, средние, зато можно быть уверенным, что к ребенку будут хорошо относиться. Так вот, в 2010 году мы впервые заговорили о реорганизации образовательных учреждений. Потому что увидели, что учреждениям с малым количеством учащихся будет не хватать средств для реализации различных программ. Мы предложили этим учреждениям несколько вариантов объединения — причем, это была большая ошибка со стороны управления: предложение легло на абсолютно неподготовленную почву и получило отрицательный резонанс [речь идёт о реорганизации малокомплектных «школ здоровья» 1702, 1703 и 1704, а также школ для «трудных» подростков 1710 и № 8 — Zelenograd.ru].

Прошел год. Везде — в СМИ, на совещаниях, во время встреч с коллективами — мы всегда говорили о положительных и отрицательных сторонах объединения образовательных учреждений. К нам приезжали представители Департамента образования города Москвы, которые общались с педагогами, директорами, управляющими советами образовательных учреждений. И если поначалу роль управляющих советов была на нуле, то сейчас ситуация уже совершенно другая — родители стали гораздо более активными. На сегодняшний день мы имеем обратную реакцию.

Что касается объединения школ 1050 и 602... Набрали ли они хотя бы по одному первому классу?

Светлана Быстрова

С.Б. — Комплектование идет, но классов в 25 человек нет ни в одном учреждении, ни в другом. На 1 сентября в школе 602 набрано 20 человек, в школе 1050 — 21 человек.

А. Х. — Знаете, я ведь встречалась с коллективом школы 1050 и говорила — ну не школа это! И то, что они не могут набрать первый класс — не главный критерий. Школа 617 тоже только-только набрала 25 человек, но у них 500 с лишним учащихся, это немного, но это что-то. А в школах 1050 или 602 — один второй класс, третьих, может быть, два...

Е.П.— В общих чертах — у этих школ загружено меньше половины их проектной мощности.

А. Х. — Отсюда проблемы: например, уроков химии по учебному плану и так мало, у учителя химии получается всего 8-9 часов нагрузки, и тогда его начинают дополнительно загружать: на полставки он педагог дополнительного образования и т.д., то есть свой учительский потенциал он попросту распыляет на непрофильную работу. Совсем недавно я узнала, что из школы 1050 ушли три хороших учителя (двое из них точно в округе «на слуху»), дающих очень качественные знания. Они ушли в другую школу, где созданы лучшие условия для их труда, в первую очередь, по педагогической нагрузке.

Понимаете, один учитель-предметник в школе — будь то физик, химик, математик, биолог — перспектив для его развития очень мало. Ну, поучится он на курсах повышения квалификации раз в пять лет, хорошо, если у него будет желание где-то еще совершенствоваться, но у него нет такого профессионального сообщества, как в больших школах, где есть методические объединения, где учителя-предметники обсуждают методические вопросы, инновации, результаты. Кроме того, учитель физики, если он один на школу, всегда спокоен и понимает, что у него есть 12 часов нагрузки по своему предмету, и он их всегда получит, не зависимо от качества своей работы. А в больших школах, где несколько учителей преподают физику, дело обстоит иначе. Родители учеников могут заявить, что их не устраивает учитель физики, у которого дети практически не выполняют лабораторных работ, в то время как у другого учителя качество обучения лучше. И родители могут обратиться к директору школы и сказать: «Дайте нам этого учителя!» Вы разве с этим не сталкивались? Поверьте, я ведь и сама была директором школы, поэтому постоянно анализирую всё с позиции директора. Вот почему необходимо объединение в образовательные центры: это даёт больше возможностей как для удовлетворения потребностей ученика, так и для обеспечения профессионального роста учителя.

Если говорить о реализации возможностей учащихся в соответствии с их склонностями и интересами — что мы имеем на сегодняшний день? К примеру, школы реализуют профильное обучение в старших классах. Сколько образовательных учреждений у нас реализуют несколько профилей? Примерно треть, остальные — один-два профиля, как правило, физмат и гуманитарный. А если в школе один десятый класс — о каком профиле вообще можно говорить? Ни одно финансирование, ни один учебный план этого не позволит. А вот если в параллели четыре-пять десятых классов — можно реализовывать разные профили для разных контингентов детей.

А. Э. — Я правильно понимаю, недобор первого класса — это сейчас не проблема? Но это будет проблемой для школы, скажем, через пять лет? То есть, если она сейчас не набрала первый класс, то через какое-то время она столкнётся с проблемой численности, поэтому уже сейчас надо об этом беспокоиться?

А. Х. — Что касается набора в первый класс. В этом году все школы набрали столько детей, сколько к ним захотело записаться родителей. Раньше, при проектной мощности, рассчитанной на 500 учащихся, школа могла набрать только два первых класса, на большее количество детей у неё просто не хватало помещений. В этом году школам было разрешено набирать по два, три, четыре первых класса — и у нас есть школы, которые столько классов и набрали. Но при этом получается, что соседние-то школы не добирают первоклассников. Возьмем, например, школу 617 — почему там так получилось с набором? Рядом с ней расположены две другие школы: школа 1353 раньше могла позволить себе набирать только один класс, 618 — три, и, когда они заканчивали набор, тем, кто тоже хотел бы к ним прийти учиться, приходилось идти в школу 617...

А. Э. — Значит, убрав ограничение по набору, вы эту систему разбалансировали, чтобы она сбалансировалась сама через какое-то время?

А. Х. — Конечно! И убрав это ограничение, мы получили сигнал: ага, вот эти школы не набрали первоклассников, давайте думать, почему — да потому, что они не пользуются спросом у населения. Мэр Москвы С.С.Собянин перед нами поставил очень важную задачу: не должно быть ни элитных школ, которые раньше финансировались лучше в сравнении с обычными школами, ни слабых школ, педагоги которых сами про себя говорят так: «Ну да, мы учим „середнячков“, у нас такой контингент». Что значит «такой контингент»? Мы сами создаем этот контингент и сами его учим, а потом получаем соответствующий результат.

Что же получается дальше? Одна школа не набрала детей, другая... И тогда умный руководитель понимает: необходимо объединение. И этот процесс у нас уже идёт. Например, к школе 1194 в 15-м микрорайоне присоединилась начальная школа — детский сад 1639, а сейчас еще и детский сад к ним собирается присоединяться. Вместе они создадут образовательный комплекс, в котором будет и дошкольное отделение, и начальная школа, и средняя, и старшая. Если будет необходимость, если получится — а это получится, вот увидите — подобный комплекс даст толчок населению, и родители, например, не поведут своих детей в соседнюю школу, где не созданы эти условия, а придут именно в такое образовательное учреждение. И школа, в которую население не пойдет, поймёт, что теряет в контингенте и в финансировании, что она не будет развиваться, и придёт к необходимости создания такого же большого комплекса с дошкольным отделением.

Е.П.— Получается, присоединения детских садов к школам нужны, чтобы решать проблемы школы с набором первоклассников? Тогда такой вопрос, который возник у родителей сада 860, которые протестуют против его присоединения к школе 617: их дети обязаны будут пойти в школу 617 после садика? Или у них будет выбор?

А. Х. — Я не говорила о том, что дошкольное отделение должно решать проблему набора в первый класс для школы. Цель совсем другая. Когда детские сады присоединяются к школам, то, в первую очередь, этим обеспечиваются преемственность содержания образования и возможности для улучшения качества образования. А решение проблемы набора учащихся — второстепенно. Потому что эту проблему решает население.

Этим летом вы сообщили о том, что родители протестовали против присоединения детского сада 860 к школе 617. Но протестовали против чего? На тот момент решения принято не было. Только после того, как состоялись обсуждения с участием коллективов и родительской общественности, после того, как были выслушаны все стороны — тогда и было принято решение, которое, в результате, устроило всех.

Е.П.- По словам родителей детей из детского сада 860 и их обращению на сайте democrator.ru, им летом объявили в администрации детского сада, что решение о присоединении к школе 617, якобы, уже принято. Они оказались в ситуации, когда их об этом просто никто не спросил.

А. Х. — При реорганизации мы следуем абсолютно четким критериям. Первый — это обоюдное желание коллективов педагогов и родителей объединиться. При этом лично моя позиция и позиция всего управления заключается в следующем: мы не вмешиваемся в процесс обсуждения. Второй критерий — аргументированное обоснование подобного решения со стороны администрации образовательных учреждений Естественно, сначала просчитываются все «за» и «против», рассматриваются содержание, качество образования, всё то, что можно получить в результате объединения. Есть такое мнение, что на объединениях Правительство Москвы экономит финансовые средства. Но о какой экономии тут можно говорить? Учреждения получают субсидии по числу учащихся, вне зависимости от того, сколько у них зданий, поэтому никакой заинтересованности государства в экономии своих средств нет. А вот как школы распределят эти финансы — «размажут» по крупицам либо оптимизируют штатное расписание с тем, чтобы условия для детей ни в коем случае не были ухудшены... Когда ко мне приходят представители двух учреждений — администрации, управляющие советы с родителями, педагогическими коллективами — и говорят, что они решили объединиться, я их спрашиваю: какова цель вашего объединения? Я общалась с представителями всех объединённых на сегодняшний день учреждений, и не все из них могли четко сформулировать свою цель, а вот некоторые управляющие советы очень грамотно и аргументировано говорили о том, чего они хотят достичь в результате объединения.

Поэтому на этапе обсуждения родителям воспитанников детского сада 860 протестовать было бессмысленно. Шло нормальное обсуждение, когда одни за, другие — против. После вашей публикации на эту тему я созвонилась с некоторыми родителями и пригласила их на встречу, чтобы узнать, кто на них давит, что за решение, почему они ко мне не обратились. Оказалось, что половина педагогического коллектива детского сада на одной стороне, а другая половина — на другой. Это нормальное явление, естественно, 100%-ного единогласия быть не может. Мое мнение: если 80-85% процентов его участников за одно решение, значит, его надо принимать как консолидированное решение большинства. Конечно, при этом должно быть четкое понимание ожидаемых позитивных изменений.

Е.П.— Хорошо, так каков будет порядок перехода детей из детского сада, присоединившегося к школе?

А. Х. — Так как это одно юридическое лицо, соответственно, переход из детского сада в школу будет очень простым. Мы и объединяем учреждения для того, чтобы ребенка в три года отдали в образовательный центр, и он выпустился из него в одиннадцатом классе. Чтобы у родителей не было забот после детского сада оформлять ребенка в первый класс, возле каких-то школ ночами не спать, как это бывало раньше.... Конечно, в этом году у нас ничего такого не было, приём первоклассников прошёл спокойно.

В то же время, выбор школы при поступлении в первый класс остаётся за родителями, чьи дети посещают дошкольное отделение какой-либо школы. Они вправе выбрать для своего ребенка и другую школу.

А. Э. — Да, если они не хотят идти из детского сада 860 в школу 617, а хотят в 1353?

А. Х. — Пожалуйста, это их право.

Е.П.— У школ сейчас действуют списки, первый — прикреплённые дети по месту жительства, второй — все остальные, их начинают принимать во второй половине лета на оставшиеся места.

А. Х. — У школ всегда были первый и второй списки, закрепленные корпуса, и запись всех остальных после детей из этих корпусов.

Е.П.— Эта привилегия прикрепления останется после объединения у выпускников детского сада 860, например, если они захотят пойти не в школу 617, а в школу, к которой относятся по месту жительства?

А. Х. — Конечно.

Михаил Юрасов

М. Ю. — У них будет три варианта, в которых их никто не может ограничить. Первый — остаться в этом же объединенном учреждении в соответствии с порядком, утвержденным 107-м приказом Минобрнауки. Второй вариант — подать заявление в школу, за которой они закреплены по месту жительства. И третий вариант — после 1 августа подать заявление в любую другую школу в Зеленограде или в Москве.

А. Э. — Ну, может оказаться так, что именно в той школе, в которую они хотят пойти — которая не присоединена и находится не по месту жительства — не хватит мест. Или, как я понял Анну Федоровну, больше не может быть таких ситуаций — мест хватит всегда и всем? Потому что я понимаю родителей того же детского сада 860, которые говорят «мы не хотим в школу 617, хотим в 1353, но мы понимаем, что может сложиться ситуация, что там нам места не хватит, поскольку мы не приписаны к ней по месту жительства».

А. Х. — Давайте рассуждать. В школе 1353 есть дошкольное отделение, соответственно, она обязана, в первую очередь, взять всех тех детей, которые его посещают. А остальные могут поступить туда на свободные места, которые мы будем обеспечивать в обязательном порядке. Если родители хотят, чтобы их дети учились в этом образовательном учреждении — мы будем создавать условия школе, чтобы она сумела удовлетворить потребности всех желающих. Этим мы сейчас и занимаемся.

А. Э. — А каким образом это может быть сделано? Вторая смена? Во что это может вылиться?

А. Х. — Ни в коем случае не вторая смена. Я еще раз говорю: мест у нас очень много. Если взять все здания школ в совокупности и общее количество учащихся — мы всех вмещаем в одну смену без проблем. Получается, что площади нам позволяют, только мы должны перераспределить материальные ресурсы, направить их туда, куда хотят отдавать своих детей наши родители.

А. Э. — У вас есть возможность быстро перераспределить площади, если вы увидите, допустим, большой поток желающих пойти в какую-то школу? Это может быть сделано оперативно, в тот же год?

А. Х. — Конечно. Это регулируемый процесс, мы обязательно на это смотрим. Например, есть школа 845, которую недавно присоединили к лицею 1557, потому что у нас много детей, которые желают обучаться в лицее, и его возможности расширили — приходите, учитесь.

Вы знаете, перед началом учебного года у меня побывало большое количество руководителей, которые говорили: «У нас мысли о реорганизации, как вы на это смотрите?». Я всем им отвечала так: «Пожалуйста, при условии, что вас поддержит управляющий совет». Естественно, я категорически против объединения, если учреждения находятся в разных частях города. С гимназией 1528 это оправдано: у нас была гимназия и две прогимназии, и, конечно же, объединение должно было состояться, несмотря на некоторую удаленность (8 и 11-й микрорайоны). Но я против того, чтобы объединялись детский сад, например, в 8-м микрорайоне и школа в 15-м. Знаете, это крайности, но и такое бывает. В такой ситуации, конечно, нужно обязательно спрашивать: «А какую цель вы преследуете?»

А. Э. — Значит, территориальное объединение играет важную роль?

А. Х. — Конечно. Часто объединяются одна школа и два детских садика. Вот 12-й микрорайон, например: один район — один образовательный центр, не надо никого делить. 18-й микрорайон — то же самое, одна школа и два детских сада.

М. Ю. — Дети из этих детских садов, как правило, всё равно идут в эту школу.

Е.П.— Сейчас много говорится о плюсах и выгодах объединения, а вот еще один вопрос, возникший у родителей детсада 860: они считают, что их детский сад и так достаточно сильный, и, если он объединится со школой 617, его финансы будут «оттекать» на более слабую и менее финансируемую школу, которая, к тому же, имеет какие-то проблемы.

А. Х. — Вы знаете, мне не очень нравится эта градация — сильные и слабые школы. Она началась давно, и связано это было не с набором в первые классы, а с другими параметрами: с участием школ в олимпиадах, с результатами ЕГЭ. Что касается опасений родителей, то они ко мне приходили, мы с ними эти вопросы обсудили. Те опасения, которые они выражают, не имеют под собой абсолютно никакого основания. Эти слухи появляются из-за недостаточной информированности. Почему это школа 617 менее финансируемая?

Е.П.— Потому что сейчас у нее проблемы с набором в первый класс, она не заполнена на полную мощность, а деньги теперь выделяют по числу учеников.

А. Х. — Речь идет всё-таки об имидже, не о финансировании. Проблема в имидже школы 617, в качестве образования, которое она дает. Сейчас же публикуются данные и рейтинги школ по ЕГЭ [ЕГЭ-2012, ЕГЭ-2011 — Zelenograd.ru] и по «олимпиадникам», которые родители могут посмотреть. И родители не совсем удовлетворены тем качеством образования, которое дает данная школа. Хотя я хочу отметить, что директор, которая сейчас работает в школе 617, очень многое сделала, начиная с создания материально-технической базы и капитального ремонта. И педагогический коллектив там обновился, школа старается реализовывать новые программы, и уже есть результаты. Тем не менее, проблемы остаются. И это право родителей — выбирать школу для своего ребенка.

Е.П.— Подводя итог по вопросу финансовой выгодности объединения: вы считаете, что финансовые плюсы будут в любом случае для всех учреждений, которые присоединяются друг к другу?

А. Х. — Вы знаете, население, пап и мам это не должно волновать, это должно волновать только коллектив.

Е.П.— Ну, если зарплаты воспитателей упадут, и они начнут увольняться...

М. Ю. — Зарплаты воспитателей, наоборот, вырастают после объединения.

А. Х. — Смотрите, у воспитателей сейчас зарплаты более 30 тысяч рублей, у учителей — данные опубликованы в интернете — на сегодняшний день средняя зарплата по Москве 55 528 рублей, по Зеленограду 55 035 рублей. Так что, наоборот...

М. Ю. — Понимаете, каждый директор сейчас заинтересован, чтоб средняя зарплата по учреждению, в том числе и вместе с присоединенным детским садом, становилась выше, поскольку от этого зависит его заработная плата. Чем больше зарплата у коллектива, в первую очередь, у основного персонала — педагогических работников, куда относятся и воспитатели — тем выше и зарплата директора.

Е.П.— Раз уж мы коснулись зарплат — вопрос, который нам задали после нашей новости о том, что в интернете будут раскрыты зарплаты педагогов по школам: кто-то из воспитателей написал «А как же детские сады?». Про их благосостояние пока ничего не говорится. Наиболее выгодный для них финансовый ход — присоединиться к школе, чтобы повысить зарплату воспитателей, получается так?

А. Х. — Во-первых, точно так же, как опубликована средняя зарплата учителей, будет опубликована средняя зарплата всех сотрудников дошкольных учреждений. Здесь секрета никакого нет. Есть специальная программа, называется «Комплексный план модернизации образования», на сайте которого публикуются многие показатели. В конце года у нас будут полные данные за год, и мы увидим среднюю зарплату за девять месяцев.

Е.П.— Мы уже писали, что управление декларирует позицию невмешательства во все обсуждения реорганизаций в школах и детсадах на первоначальном этапе, пока сами родители и педколлективы не решат, как и с кем объединяться, и не придут к вам с необходимыми документами. Вы не поясните, какие именно документы фигурируют в перечне необходимых, и как в них прописывается согласие родителей? Собираются подписи членов управляющего совета?

С. Б. — Департамент образования города Москвы четко прописал регламент проведения реорганизации образовательных учреждений. Основным документом в пакете, который предоставляют образовательные учреждения для проведения реорганизации, является письменное согласие трудовых коллективов и родительской общественности. Это письменное согласие получают в процессе обсуждения на родительских собраниях, собраниях коллективов. Ведутся протоколы, решение фиксируется и потом соответствующим образом оформляется, как и любое решение. Оформляются выписка из протокола, решение собрания, они подписываются председателем управляющего совета, председателем родительского комитета, председателем профсоюзной организации и т.д.

Е.П.— Когда речь идет о собрании педагогов — всё понятно. А какое имеется в виду собрание родителей — общее собрание всех родителей?

С. Б. — Каждое учреждение работает по своей схеме. Это может быть решение управляющего совета, работа в родительских коллективах отдельных групп или классов или общешкольное родительское собрание — в каждом учреждении схема решения этого вопроса своя.

Е.П.— Родители могут прийти к администрации и предложить схему, которая кажется им более правильной, настаивать на ней — например, на общем родительском собрании?

С. Б. — Конечно, родители могут проявить свою инициативу, и администрация ко всем их предложениям прислушивается и реализует их.

Е.П.— На сайте Департамента образования среди прочего декларируются открытые предварительные реорганизаций обсуждения в интернете — но де-факто я мало где их видела, их нет даже на сайтах уже объединённых сейчас учреждений.

А. Х. — Всё правильно говорите, тем более, был летний период — период затишья. Мы обязательно рассмотрим этот вопрос на очередном совещании, проговорим с руководителями школ и садов, чтобы они на это обратили внимание, и чтобы вся информация появлялась на сайтах. Хотя на сайте Департамента образования есть форум, где тоже ведутся некие обсуждения, и я туда часто захожу.

Е.П.— Насчет влияния управления на процессы реорганизации — родители могут обратиться к вам напрямую, когда они с чем-то не согласны? Они так и делают, насколько я понимаю?

А. Х. — Конечно, и я вмешиваюсь, хотя это и неправильно. У меня есть электронная приемная на сайте окружного управления образования, куда мне можно написать письмо, которое получу только я, и я ежедневно просматриваю сообщения. Обращения бывают разными, я расписываю их своим специалистам. Есть и тревожные обращения, авторов которых я в обязательном порядке приглашаю, разговариваю и вмешиваюсь, когда вижу, что «страсти накаляются» и педагогический коллектив не может прийти к общему знаменателю. В этом случае я, конечно же, разговариваю с коллективами, высказываю свою точку зрения. А решение остается за ними. Никому никто ничего не навязывает.

Е.П.— Есть ли крайние обстоятельства, при которых управление само будет настаивать на реорганизации образовательного учреждения? Например, школы 602 и 1050 — они не набрали полные первые классы, но с сентября эти первые классы открылись? При каком условии управление скажет «Нет, эта школа больше не может существовать в таком виде»?

А. Х. — Вы же помните мой комментарий, когда я говорила, что руководителю учреждения придется принимать всю ответственность за принятые решения на себя? Если школа не набирает классы, но родители и коллектив против её объединения с кем-то, то директор должен все просчитать, и именно на нем лежит вся ответственность перед родителями, потому что он заручился их поддержкой. Это очень большая ответственность руководителя. Если то образование, которое дети получают в этом образовательном учреждении, удовлетворяет родителей, если финансово тоже всё в порядке — пожалуйста, пусть оно работает. Мы вмешаемся, если будут запросы родителей и будет хотя бы 10-20% неудовлетворенных низким качеством знания. Это уже большой процент. Для нас важен каждый ребенок. Будет обращение хотя бы одного родителя — это уже прецедент, мы начнём выходить в учреждение, смотреть. Если обращений будет несколько — тогда управление образования примет решения управленческого характера.

М. Ю. — Если школа не будет набирать первые классы в течение нескольких лет, сама по себе — тоже надо будет что-то делать.

Е.П.— Чье это будет решение, всё-таки?

А. Х. — В школе 1050 в этом году уже не было одиннадцатого класса — что это за школа? А в школе 602 в этом году всего 17 человек в 10-м классе.

М. Ю. — Ну что, до пятидесяти человек школа сократится?

С. Б. — Она просто сама не сможет существовать.

А. Х. — А к школе 852, напротив, одно учреждение за другим хотят присоединиться. Я отвечаю «Решайте сами, если все за — тогда это решение ваших коллективов, родительской общественности, управляющих советов, и вам не будет хватать площадей. Значит, вам придется в аренду взять крыло какой-то школы».

Е.П.— Например, у школы 1050?

А. Х. — Не исключено, что же, она должна пустая стоять? А в школе 638 в одном крыле вечернее отделение, с отдельным входом. В школе 852 когда-то одно крыло отдали МГАДА. Я здесь не вижу ничего плохого. Может быть, каким-то родителям нравится, что в школе на 700 мест бегает 200 учащихся...

А. Э. — Но такой школе придётся содержать своё здание, в первую очередь.

Е.П.— Понятна ситуация, когда в сильную школу 852 приходят сад за садом и просятся к ним присоединиться. А директор школы 1050 Константин Морозов еще весной нам рассказывал, что у них нет своего детского сада, поэтому трудно набрать первые классы.

А. Х. — Ну, пусть работают, кто мешает?

Е.П.— Мешает та же самая ситуация, которая мешает родителям из детского сада саду 860 присоединиться к школе 617. Но ведь задача стоит поднять слабые школы до уровня сильных, а не бросить их на произвол судьбы?

А. Х. — Мы протягиваем им руку, чтобы помочь это сделать. Мы говорим: объединяйтесь со школой 852, создайте условия для детей с учетом расположения микрорайона, запросов родителей, организации профильного обучения. Ведь там дело не в протесте родителей и учителей, там проблема руководителя: амбиции директора школы, который знает — если при объединении встанет вопрос, кто из руководителей двух школ будет директором, то, естественно, большинство выберет директором учреждения более успешного человека. Вот и всё. И от этого всё зависит. Я знаю, как это все делается, любой руководитель может повернуть свою аудиторию как в одну сторону, так и в другую.

Е.П.— Вопрос о будущем, касающийся нынешних реорганизаций: любой процесс должен сопровождаться какими-то измеримыми показателями. Какие показатели и когда будут подсчитаны по реорганизованным учреждениям, чтобы понять, какой эффект принесли их слияния? На что вы будете смотреть, что будет являться оценкой?

А. Х. — Сейчас, когда школы перешли на нормативно-подушевое финансирование, новую систему оплаты труда, в каждой из них создан стимулирующий фонд для дополнительных выплат за качественную работу педагогов. А что такое качественно выполненная работа? Критерии в каждом образовательном учреждении разработаны свои. Некоторые дотошно всё измеряют в баллах по показателям, и таких показателей у них от 25 до 40.

Позиция окружного управления образования заключается в том, что для оценки качества образования не нужны сложные измерения, достаточно рассмотреть те параметры, которые действительно влияют на имидж учреждения. Мы уже в первом квартале 2012 года отработали 7-8 таких параметров, обсудив их с руководителями образовательных учреждений. Во втором квартале к ним прибавились еще несколько. В первую очередь, это вопросы создания условий для детей, обеспечения их безопасности, анализ детского травматизма (сколько было травм, когда, при каких обстоятельствах и т.д.) Затем — обращения родителей, обоснованные жалобы. Кстати, они существенно сократились, раньше их было гораздо больше — но, тем не менее, они есть. Жалобы разные. Так, в прошлом году были прецеденты, когда воспитатель ударил ребёнка — это вообще из ряда вон выходящая ситуация; есть какие-то мелкие жалобы. Есть обоснованные, есть неподтвержденные. Также мы оцениваем работу образовательных учреждений по профилактике правонарушений.

С. Б. — А также результаты государственной итоговой аттестации.

А. Х. — Да, при этом мы не учитываем «двойки», полученные при сдаче предметов по выбору в школах. Это право ребенка — выбрать предмет. Ну, не сдал, получил «два» — ничего страшного, это не влияет на получение аттестата. А вот «двойки» по русскому языку и математике необходимо внимательно анализировать. В этом году мы не подсчитываем средние баллы ЕГЭ по школам. Критерием стали 220 баллов за ЕГЭ по любым трем предметам, а именно, сколько учеников принесло в школьную «копилку» по 220 баллов и больше. Это, можно сказать, хорошая «четверка», примерно по 73-74 балла за каждый предмет.

Конечно же, критерием оценки работы школы является и приём в первый класс — это влияет на имидж школы, хотим мы этого или нет. Электронная запись всё расставила по своим местам, и теперь мы четко видим, сколько в какой школе первоклассников, какие учреждения пользуются авторитетом. Еще один параметр — средняя зарплата педагогов по школе. Президентом перед нами поставлена задача, чтобы средняя зарплата педагога была не ниже средней по региону, и каждый руководитель образовательного учреждения должен эту задачу решать. Кроме того, у нас есть школы с победителями городских, региональных, всероссийских олимпиад. Это также учитывается. Оценивается и информатизация образовательного процесса; все школы перешли с 1 сентября на использование электронных журналов и дневников.

Вот те критерии, по которым школами должен быть достигнут какой-то результат. Дальше мы выводим среднее значение по округу, оцениваем итог и направляем результаты руководителям образовательных учреждений. Каждый из ни видит, на каком месте находится его учреждение и какие у него показатели.

А. Э. — Вы считаете, что эти же критерии позволят оценить эффективность слияний и присоединений?

А. Х. — Конечно. Методика расчета есть, по каждому показателю всё переведено в баллы. Как это работает? Во втором квартале 2012 года мы уже увидели снижение по правонарушениям практически до 30%, а также по травмам и особенно по обращениям родителей. Теперь каждый руководитель сам старается снимать возникающие проблемы: вот пришло к нему обращение от родителей, что учитель физкультуры, к примеру, детей на лыжню не водит, или еще что-то — и директор уже не отмахнётся от него. Если раньше могло быть и так, что родители записываются на приём к директору по нескольку раз и их не принимают, то сейчас мы с этим практически не сталкиваемся.

Е.П.— Все эти данные по перечисленным вами критериям оценки школ — закрытая информация, или мы сможем её получить и опубликовать?

А. Э. — На самом деле, если вы считаете эти критерии оценки важными, важно и понимать, хотя бы интегрально, где какая школа находится в общем списке.

А. Х. — К концу года, я вам обещаю, что мы с вами встретимся и обсудим итоги — реальную картину, уже отработанные показатели. Мы сами заинтересованы в том, чтобы их опубликовать, потому школы, о которых мы говорим, не случайно не пользуются авторитетом. И мы обязательно это сделаем, чтобы зеленоградцы тоже увидели все критерии их оценки.

Е.П.— Каковы дальнейшие тенденции по реорганизациям в сфере образования Зеленограда? Все детские сады будут присоединены к школам? Что ждет специализированные детсады компенсирующего вида? Ходят слухи, что они будут объединяться в общие учреждения, направленные на компенсацию здоровья.

А. Х. — Я еще раз повторю: это решение самих образовательных учреждений. Встретьтесь и поговорите с ними. Вы не представляете, как сейчас активизировались управляющие советы.

Е.П.— Но, может быть, есть какие-то направляющие тенденции?

А. Х. — Нет. У нас единые измерители, параметры, все прозрачно, открыто. То же самое, что я говорю вам, я рассказываю и на всех собраниях. Никаких закулисных игр.

А. Э. — В плане сохранения специфики тех же детсадов компенсирующего вида — они не пострадают?

А. Х. — Нет. Если массовое дошкольное учреждение присоединится к компенсирующему детскому саду — получится комбинированный детский сад для обеих категорий детей. При потребности в большем количестве мест для детей с теми или иными проблемами в развитии мы откроем в таком саду больше групп именно для таких детей. Если таких детей станет меньше через два-три года, появится потребность в группах массового пребывания — будем набирать такие группы.

А. Э. — То есть, слияния дадут большую гибкость?

А. Х. — Конечно.

Е.П.— Спецшкола № 8 и школа надомного обучения 367 достаточно малочисленные. Какова у них финансовая ситуация, как у них с набором, не будут ли они объединяться с кем-то?

А. Х. — На данный момент [август 2012 — Zelenograd.ru] ни школа № 8, ни школа 367 с какими-либо предложениями по реорганизации не выходили.

Е.П. — Последний вопрос — по слияниям в дополнительном образовании, а именно, об объединении ДЮЦ «Орленок» и «Следопыт». Каковы причины и выгоды такого объединения?

Николай Горячев

Н. Г. — Волей судьбы я в течение года был исполняющим обязанности директора ДЮЦ «Следопыт» и одновременно продолжал руководить ДЮЦ «Орлёнок». Я видел работу педагогов, отношения, условия работы и того, и другого учреждения. Несколько факторов повлияло на объединение. Во-первых, эти два учреждения находятся в шаговой близости — буквально десять минут ходьбы. Второй немаловажный фактор — у них одни и те же направления, практически даже одни и те же объединения.

Е.П.— Но ведь они, наверное, у всех ДЮЦ примерно одинаковые?

Н. Г. — Про другие ДЮЦ не знаю, говорю про свои. Более 30% детей — мы специально просчитывали пофамильно — занимались и в «Орленке», и в «Следопыте». Имеет значение и следующий фактор: педагог должен чувствовать важность своей профессии и защиту, в том числе и финансовую. Если у него недостаточно часов преподавания по основному месту работы, например, всего 8-10 часов — естественно у него возникает вопрос: не пойти ли работать куда-нибудь еще или просто уволиться? То есть, вставал вопрос о создании нормальных условий труда, прежде всего, для педагогических работников. Эти факторы сыграли большую роль. Прошло обсуждение и, надо сказать, что, учитывая достоинства того и другого коллектива, все были за объединение — и педагоги, и родители.

Предвосхищая ваш вопрос — «Ну хорошо, объединились, а что вам это дало?» — скажу сразу: во-первых, это привело к более рациональному использованию площадей. «Орленок», в общем-то, маленькое учреждение, «Следопыт» — совсем крохотулечка. Объединение позволило нам таким образом оптимизировать эти помещения, что мы даже смогли в этом году открыть класс скульптуры. Мы очень этим гордимся, потому что наши рисовальные классы — достаточно сложное, но хорошее, очень сильное объединение изобразительного искусства. Мы смогли выделить два дополнительных класса под хореографию, специально выделили помещение под Центр детского движения. В этом плане объединение очень здорово помогло. Второй момент — мы смогли увеличить нагрузку работникам до целой ставки. Я не говорю о прославленных педагогах, которых знает весь Зеленоград, к которым за два-три года в очередь становятся, я говорю об обыкновенных педагогах, у которых было 10-12 часов нагрузки. У них, при их же желании, стало до 18 часов и выше. Это тоже большой результат. Если честно, в обоих ДЮЦах было очень много совместителей, они забирали на себя часы, которые могли бы вести основные работники. А совместительство — это 5 часов здесь, 5 часов там, впопыхах прибежал, разделся, отдышался, побежал дальше. Конечно, качество преподавания сразу падает. А основные работники в обоих учреждениях — это достаточно сильные педагоги по разным направлениям.

Е.П.— Значит, количество совместителей у вас уменьшилось, а основным работникам увеличили нагрузку?

Н. Г. — Да. Дети не потерялись, перешли к основным работникам. Если раньше у четырех педагогов была одна и та же программа по 5-7 часов, то сейчас эту же программу ведет один педагог, который заинтересован в своей работе, потому что он получает приличные деньги. В этом плане мы выиграли.

А. Х. — Вот и ответ на ваш вопрос о том, что получают от объединения сильные учреждения? Слабые — понятно. А сильные получают дополнительные площади, в первую очередь. Иначе у них нет возможности развиваться, открывать новые профили обучения. Если состав педагогов хороший, а развернуться негде — это важно.

Е.П.— Ведутся ли какие-то обсуждения объединений в других ДЮЦах города?

А. Х. — На сегодняшний день [август 2012 — Zelenograd.ru] к нам с такими предложениями не выходили.

Е.П.— Но это было бы оправданно — на примере «Орленка» и «Следопыта»? Или их объединение — уникальный пример слияния двух маленьких клубов, а у остальных и так все хорошо?

А. Х. — Было бы, конечно, резонно, но с дополнительным образованием у нас еще всё впереди. Сейчас мы начали электронную запись детей в кружки и объединения, еще трудно говорить о будущем. Когда у нас будет четкое понимание нормативно-подушевого финансирования в отношении дополнительного образования — тогда будем вести разговоры на эту тему.

Александр Эрлих, Елена Панасенко