| загрузить файл со звуком (30454 кб) |
— Наш первый гость — Анастасия Тюрина, доцент факультета Дизайн МИЭТ, член Союза художников и Союза дизайнеров России. Анастасия, что именно вы преподаете студентам?
— Живопись — руками или на компьютере?
— Да, академическую классическую живопись красками на грунтованых носителях, картонах, холстах.
— А остальное — это уже электронными средствами?
— Проектирование — очень обширное понятие. Конечно, здесь используется различный инструментарий: и черчение, и рисование непосредственно руками с использованием различных техник. Финишная обработка идет с использованием современных графических редакторов, таких как Photoshop, Corel Draw, Adobe Illustrator и многих других. Еще я веду фотографику, там курс построен исключительно на основах фотографического мастерства: рассматриваются основы композиции в фотографии, технические особенности, различные способы съемки, условия, жанры, даётся экскурс в историю фотографии, проводится сравнительный анализ аналоговой и современной цифровой техники — в общем, всё, что пригодится и графическому дизайнеру, и вообще дизайнеру. Если они захотят стать фотографами, это тоже очень поможет.
— Три таких разных предмета, как мне представляется — они предназначены для студентов, которые учатся на одну специальность или на разные?
— На нашем факультете три вида специальностей: это графический дизайн, промышленный дизайн и дизайн среды. То, что я перечислила — фотографика и проектирование — относится к графическому дизайну. А живопись — это дисциплина федерального государственного стандарта, она общая, ее осваивают студенты всех трёх специальностей.
— Первая тема, о которой я хотела поговорить, связана с вашим участием в фестивале «Искусство науки-2012». В сентябре вы выступили на факультете журналистики МГУ на открытии фотовыставки «Наука — это красиво!» как эксперт с докладом «Микрофотография как вид актуального искусства, выявляющего эстетику растительных форм с помощью методов и технологий микроскопии». Ваши работы тоже участвовали в этой выставке?
— Да. Это вообще-то была научная конференция, она проводилась еще весной. А недавно в ЦДХ, в зале ДНК состоялась выставка работ участников этого международного проекта, который организовывал МГУ — различные авторы представляли свои работы в сфере сочетания инновационных технологий и искусства. Проект очень разносторонний, интерактивный и мультимедийный. Я там представляла свои микроснимки.
— Вы давно этим занимаетесь?
— Вы знаете, я давно этим увлекаюсь и занимаюсь этим давно. И вижу цель этого долгосрочного, я бы сказала, проекта в основном в популяризации науки, потому что понятно, что чисто научной ценности эти изображения не несут. Микроскоп, который я использую в своей работе, предназначен для более серьезных технических задач — для выявления браков на кремниевых пластинах, например. Это растровый электронный микроскоп, очень мощный, серьезный, он стоит у нас в МИЭТе на кафедре Общей физики. Я помещаю туда различные органические образцы — маленькие частицы растений или семечки, которые могут иметь интересную структуру, которую, конечно же, не видно невооруженным взглядом. Идея — зачем это, собственно, нужно смотреть — заключается в парадоксальном эстетическом воздействии масштаба увиденного на зрителя. Невидимое глазом, на мой взгляд, должно как-то волновать, удивлять и приковывать внимание.
— Я помню одну фотографию, которую видела где-то в социальных сетях: там был изображен простой песок, но под микроскопом песчинки выглядели совершенно удивительно — это были какие-то маленькие раковинки, кристаллы, что-то совершенно сногсшибательное...
— Да, удивительные объекты. Я тоже слежу за автором этих работ, потому что песок действительно неповторим, и представить, что мы ходим по такой красоте — это, конечно, рождает какие-то мысли, вдохновляет на новое творчество.
— А как в МИЭТе у вас получилось поработать с микроскопом, и как технически эта работа осуществлялась?
— У меня сложилась уникальная ситуация, поскольку операторам этого микроскопа вообще-то не до того, чтобы засовывать туда какие-то непонятные образцы и наслаждаться красотой — они на нем работают. Более того, снимок, который они могут получить, они не могут довести, скажем так, до финиша без знания специальных программ, которые для этого используются. Сюда включено все: и увеличение физического размера без потери качества, и кадрировка — ведь не все изображение является сразу готовым к восприятию с точки зрения композиции, его надо откадрировать. Иногда попадается какой-то сор или какие-то пятна на изображении, которые нужно просто механически убрать в графическом редакторе. Ну и плюс, конечно же, нужно было со знанием дела применить ряд каких-то, может быть, несложных эффектов. Я обладаю этими знаниями, но, с другой стороны, я не владею микроскопом как инструментом...
— Вы работали вместе с операторами? Кто-то вам рассказывал, как обращаться с этим микроскопом?
— Я работала одна, но оператор помогал мне именно с технической точки зрения — поместить образец в микроскоп, специальным образом его подготовить. Мне это не разрешали делать самостоятельно. Более того, получился очень интересный эффект из-за того, что мне не разрешили нанести на образец очень тонкий слой золота, которое обычно наносится на любой другой образец неорганического происхождения. Обычно, после «золочения», объект помещается в камеру и тонкий электронный зонд (электронный пучок) направляется на анализируемый образец. В результате взаимодействия между электронным зондом и образцом возникают низкоэнергетичные вторичные электроны, которые отбираются детектором вторичных электронов. Каждый акт столкновения сопровождается появлением электрического сигнала на выходе детектора. Интенсивность электрического сигнала зависит как от природы образца (в меньшей степени), так и от топографии (в большей степени) образца в области взаимодействия. Таким образом, сканируя электронным пучком поверхность объекта, можно получить карту его рельефа. В моем случае мы побоялись помещать органический образец в установку для нанесения золота, потому что это очень дорогие установки, и сломать что-то было бы очень дорогим удовольствием. Поэтому мы поместили его просто так, и эффект получился неожиданным. Поскольку заряд бегал, он задерживался на определенных частях этих объектов, и изображение получилось очень глубоким по тону, переходы от белого к черному были в совершенно нехарактерных местах. Сразу и не поймешь, что это такое, потому что осветить образец так, чтобы был такой эффект, невозможно, а в результате полутон все равно существует.
 |  |
 |  |
— Это какие-то нюансы, которые знает только человек, увлекающийся именно вашим видом искусства?
— Я думаю, что да, фотографы поймут, о чем я говорю. А в целом микроскоп, на котором я работала, сам по себе уникален. Это растровый электронный микроскоп, он представляет из себя больших размеров аппарат, в который помещается образец. Воздух откачивается, там образуется вакуумное пространство, где заряд разгоняется, и, отталкиваясь в полной темноте от объекта, формирует изображение, которое мы видим на компьютере. Оно сохраняется в памяти этого компьютера, но у него нет какого-то обычного монитора, и снять это изображение оттуда просто так тоже не получается.
— Это не изображение в формате jpeg?
— Да, к такому компьютеру не подключишь ни обычный принтер, ни что-то подобное; у него есть специальное выводное устройство, но оно даёт снимки очень маленького размера, примерно как фотографии 10и15. Понятно, что это не выставочный и не экспонировочный формат.
— Значит, с тем, что получается на микроскопе, приходится еще работать?
— Да, приходится работать и работать, но в целом этого того стоит, поскольку вся идея моего проекта заключается в том, чтобы показать, насколько природа сложна в своем строении, насколько многогранна гармония, которую мы можем наблюдать благодаря таким устройствам; что природа этих вещей может нас вдохновлять на создание каких-то бионических изделий в проектах, да и на многое. Но в целом, поскольку я работаю в МИЭТе, и мы являемся национальным исследовательским институтом, то это такой мой небольшой вклад в популяризацию науки.
Я с небольшим докладом об этом выступала на недавней ярмарке научных достижений «РИТМ Зеленограда», которая уже не в первый раз проходит в городе. Ребята слушали с интересом. Они стоят перед выбором будущей профессии и пока не очень понимают, чем будут заниматься, а мы вот так, с помощью художественных средств, может быть как-то заинтересуем, привлечем их к техническим направлениям.
— А какие были образцы, изображённые на ваших фотоснимках, если не секрет? Это была живая природа или какие-нибудь нанотрубки, нанокольца, которыми занимаются в МИЭТе?
— Вы знаете, нанотрубки я не использую, потому что это уже объекты, созданные человеком. Я использую именно природные органические объекты — например, какие-то небольшие семена растений. Очень интересной для рассматривания оказалась структура обычного лепестка розы, там получилась удивительная история; потом мне удалось рассмотреть пыльцу пихты, маленькую-маленькую пыльцинку, она тоже очень красивая; и семечки мака, которые, как оказалось, обладают какой-то сотовой структурой. Было множество объектов, я сейчас только несколько сходу вспомнила. Вообще у меня много образцов, которые я привозила из путешествий или еще откуда-то, названий которых я порой даже не знаю.
— Это какие-то ботанические образцы?
— Да, это все органика. Единственное условие их съемки — конечно, их надо высушивать, чтобы в них не было влаги, иначе у нас не получится откачать естественный кислород из камеры.
 |  |  |
 |  |  |
— Организаторы выставки говорили о важности фиксирования результатов экспериментов и наблюдений в науке, в том числе и с помощью фотооборудования. В МИЭТе это пока только вид искусства; к вашим знаниям, к вашему желанию все это фиксировать пока не прибегают в реальных научных исследованиях? Может быть, если показать результаты работы Наноцентру или Центру Зондовой микроскопии и нанотехнологий — их это заинтересует?
— Вы знаете, я думаю, что это направление еще просто достаточно молодое и, конечно, со временем мы придем к тому, чтобы экспонировать достижения МИЭТа для широкой аудитории. Нанотрубки — это тоже очень красивые структуры, но пока, наверное, еще руки не дошли до того, чтобы это превратить это в какой-то самостоятельный проект. Конечно же, все микроскопы используются для научных целей, в них рассматривается то, что удалось произвести, и уже дальше, на основании этой информации производятся какие-то действия. Как самостоятельную область мы это пока не вывели, но я надеюсь, что мне удастся посотрудничать с этими исследователями — может быть, поработать с какой-то базой данных, которая набралась за это время, может быть, что-то отдельное можно будет снять, может быть, я, наоборот, с художественной точки зрения увижу какой-то момент, который под другим углом можно было бы повторить намного эффектнее, и т.д.
— Чувствуется, всё еще впереди, и это интересно и красиво, на самом деле. А своих студентов вы к этой работе как-то планируете привлекать? Может быть, они уже в этом участвуют, или вы работаете в одиночку?
— Дело в том, что привлекать студентов именно к такому виду деятельности, наверное, не совсем целесообразно, ввиду того, что им интереснее к старшим курсам уже развивать свои проекты, и эти проекты не всегда лежат в области каких-то фотографических изысканий — это все-таки дизайн. Но тем, кто интересуется, конечно же, я с удовольствием это показываю и рассказываю, могу провести какой-то экскурс и т.д.
— Фестиваль «Искусство науки» и фотоконкурс «Наука — это красиво!», кажется, уже не в первый раз проходят? Их же вроде бы проводят с участием нашей зеленоградской фирмы «НТ-МДТ», которая тоже занимается микроскопией — она там одна из спонсоров или соорганизаторов?
— Да-да. Конкурс стартовал давно, и с годами он стал мощнее — сейчас образовалось, по-моему, даже несколько разных направлений: есть конкурс «Искусство науки» и есть конкурс «Наука — это красиво!». Это два разных конкурса, которые выросли из одного. В них есть номинации, это конкурс научной фотографии, конкурс научных статей и даже конкурс научных видеороликов, и в каждом из них — какие-то подкатегории: микромир, фотография, иллюстрирующая работу ученых, журналистская, документальная фотография. Конкурс действительно очень давний, я в нем в первый раз приняла участие, по-моему, в 2008 году.
— Надеемся, что у вас будет развиваться это направление — может быть, начнутся какие-то мастер-классы для студентов. Это очень интересно и, мне кажется, значительно для зеленоградской науки. Вторая тема, которую я хотела бы обсудить — это ваши акции в городской сфере. В Зеленограде есть социально-реабилитационный центр для несовершеннолетних «Крюково», и недавно вы с вашими студентами расписали там помещение. Как я понимаю, впервые город посотрудничал таким образом с факультетом Дизайна МИЭТ? Расскажите, как это получилось.
— Это была очень интересная и приятная для нас работа. Центр реабилитации обратился к нам с просьбой провести такой акт благотворительности по отношению к детишкам, которые там находятся. В центре был произведен ремонт, и, как все мы знаем, в госучреждениях стены обычно красят если не в серый, то в какой-то однотонный цвет — а ведь детские помещения предполагают какую-то радость, веселость, яркие краски. На тот момент всего этого не было, и мы со студентами предложили им разбить огромную однотонную стену помещения на четыре сюжета. Это позволяла сделать сама планировка, и мы разбили четыре промежутка между входными проёмами на сезоны — лето, осень, зима и весна, — чтобы детишкам была понятна последовательность смены сезонов. В качестве эскизов мы утвердили различных добрых персонажей: зверей, птичек, рыбок.
— Конкурса эскизов среди студентов не было? Или были просто идеи, мозговой штурм?
— Да, мы как-то сразу, очень быстро собрали рабочую группу студентов. У одного из лидеров этой акции, Дины Архиповой, это был уже не первый подобный опыт росписи и вообще помощи в таких социальных проектах, поэтому ей очень быстро удалось организовать ребят. Не надо было никого уговаривать, у нас даже в какой-то момент был перебор желающих — если бы взяли всех, мы бы чисто физически не разместились в этом помещении, да и работать было бы неудобно. Удобнее всего работать вдвоем на пролете, в итоге у нас на объекте было задействовано восемь человек. Получилось, по отзыву руководителя центра, очень красиво, и сами детишки теперь там с удовольствием задерживаются и рассматривают нарисованное. Нам было очень приятно, ведь не всегда знаешь, где применить свои умения, чтобы это приносило какую-то пользу и добро. Ритм жизни нас подводит к тому, что мы не можем самостоятельно искать, кому бы предложить эту помощь — а когда нас просят ее оказать, мы, конечно же, с удовольствием помогаем.
— А как они пришли к вам с таким предложением? Как-то по знакомству?
— Вы знаете, нет. Я думаю, что они просто узнали, что есть факультет Дизайна в МИЭТе. Они написали письмо на имя нашего декана, мы с ним ознакомились и приняли решение, что будем сотрудничать — и в итоге у нас все срослось и все получилось. Мы дождались летнего периода, когда детей было меньше всего.
— Дети не стояли у вас за спиной, пока вы рисовали?
— Нет, мы старались это делать в то время, пока они гуляют, пока погода хорошая. Хотя мы и работали со специальными красками, которые разрешено использовать в детских учреждениях — они не пахнущие, не вредные, они ничего не выделяют, не токсичны и т.д., — но, тем не менее, на всякий случай, чтобы дети лишний раз не испачкались, мы старались работать в то время, пока они гуляют, обедают, либо у них тихий час, словом, находятся в другом помещении.
— Вы бы хотели продолжить такую работу для города — может быть, не бесплатно, не всегда благотворительно?
— Конечно, это очень интересно, поскольку нам есть где применить какие-то свои идеи. Работа в условиях какого-то жесткого контроля заказчика не всегда стопроцентно творческая, а здесь мы в полной мере выразили свою идею, свою мысль, применили какие-то свои знания. Конечно, любой проект, в котором можно всё это еще раз повторить, нас бы заинтересовал, и мы с удовольствием им займёмся. Тем более, что в рамках нашего учебного процесса основным ведущим предметом является проектирование, то есть, в большей степени предпроектная работа — осмысливание проекта, прежде чем он превратится во что-то реальное. А такие предложения — это работа руками. Она не будет для нас основной, но всё равно находит в нас отклик. Это всегда приятно.
— В общем, мы сейчас можем продекларировать городским властям и начальству разных городских учреждений: кто захочет расписать себе стену — обращайтесь, пожалуйста, на факультет Дизайн?
— Да, с удовольствием. И, в общем-то, не только стену. Речь может идти и о каком-то комплексном оформлении объекта, потому что в нашем арсенале не только краски и кисти, но и множество полиграфических технологий, которые могут быть использованы, есть и макетные истории; все это может быть реализовано.
— Большое спасибо, удачи вам в вашей работе. А теперь представляю второго гостя Zelenograd.ru с — это Алексей Кухаронок, преподаватель кафедры инженерной графики и дизайна МИЭТ. Алексей, что вы преподаете студентам — чтобы сразу расставить точки над «i»?
— Так как я работаю на факультете Дизайна всего год, мой предмет является, наверное, экспериментом — я преподаю общий курс компьютерной графики. Под моим руководством студенты делают от начала до конца какой-нибудь короткий фильм, ролик на ту или иную тему, как правило, свободную. То есть они придумывают какую-то идею и параллельно с курсом проходят все стадии производства своей творческой работы: рисуют раскадровку, делают аниматик...
— Это именно анимационный ролик?
— Ну, как правило. Технику и стилистику они выбирают в зависимости от того, в чем им удобнее, и что они лучше знают. Если кто-то не удосужился усердно заниматься, изучать какой-то софт и т.д., то он делает какие-то простецкие вещи, например, стоп-моушн (Stop-Motion). Если чьи-то знания позволяют мыслить немного шире, то я готов ему помочь, и мы используем более серьезную технологию. В общем, кто во что горазд, главное, чтобы они от начала до конца проделали этот цикл. Иногда бывают смешения техник, в общем всё это достаточно интересный процесс, который сопровождается лекциями и практическими занятиями. На данный момент это выглядит так.
— На сайте МИЭТ я прочитала о вас следующее: «автор курсов по компьютерной графике, действующий супервайзер телесериала „Озорная семейка“, супервайзер и режиссер компьютерных спецэффектов телепрограмм „Мульт личности“, „Семейка Дятловых“, „Галилео“ и других». У вас очень интересный опыт — расскажите немного о себе: как вы пришли в эту профессию, вы же заканчивали МИЭТ?
— Да, я заканчивал МИЭТ, но пошел работать художником.
— Неожиданный ход...
— Ну, поступал я в МИЭТ, по-моему, в 1990 году, когда все вокруг очень серьезно разваливалось. Несмотря на то, что родители возили меня смотреть различные вузы, ситуация как-то складывалась в пользу МИЭТа — это было наиболее приличное высшее учебное заведение в округе. Возможно, стоило пойти в более далёкий, но гуманитарный вуз.
— Но, в результате, вы окончили факультет Электроники и компьютерных технологий (ЭКТ)?
— Да. Параллельно я отучился на курсах компьютерной графики в Москве, и каким-то чудом сразу подвернулась работа на эту тему — и пошло-поехало.
— Это была сразу анимация или поначалу только компьютерная графика?
— Тогда — сразу анимация. Но я не знаю, может быть, мы разные вещи подразумеваем под этим.
— Может быть. А вы расскажите, что у вас под этим подразумевается?
— Под словом «анимация» подразумеваю следующее: когда рисованный персонаж, допустим, Микки Маус весело шевелится и радует своим движением публику. Либо не персонаж, или не рисованный — но в любом случае имеется ввиду процесс «оживления». Бывает, анимацией называют, например, когда на экран просто выезжают какие-то буковки, а потом рекламируемый диван — это не правильно.
— Вы стали делать именно таких «живых» персонажей?
— Почти. Я попал в зеленоградскую фирму «Компус», которая на тот момент занималась заставками для телевидения. В любом случае, там что-то двигалось, были какие-то спецэффекты, шарики, буковки. Они, в основном, делали заставки для авторского телевидения, раньше такое было — «АТВ», и для какого-то московского телеканала. В студии работали такие сотрудники, творческий потенциал которых был гораздо больше, чем требуется для телевизионной заставки, поэтому в плане оживления персонажей, буковок и т.д. все было очень хорошо. В какой-то момент студия делала анимационные перебивки для «Спокойной ночи, малыши!» с Хрюшей и Степашкой и сотрудничала с Федором Хитруком по этому поводу...
— Она сейчас существует, эта студия? Может быть, из нее что-то выросло?
— Нет. Как-то там все закончилось с графикой, но сама фирма существует, она занимается продукцией Apple и еще какими-то «железячками».
— А вы пошли дальше по этому же направлению... А кто такой супервайзер, что он делает?
— Да я, честно говоря, сам не очень понимаю. Если я говорю это слово ребятам из нашей индустрии, то им все понятно. Как мне кажется, супервайзер — тот, кто управляет полным циклом производства какого-то проекта.
— То есть у вас есть команда, и вы ей управляете?
— Ну да. Так как за последние десять лет я поработал практически на всех стадиях производства, то я более-менее о них в курсе. И когда производится мультфильм (на данный момент это сериал «Озорная семейка»), моя задача — отследить, чтобы каждая серия этого сериала делалась грамотно, быстро и хорошо.
— Вы сейчас работаете на какую-то студию?
— Это студия «КиноАтис». Она сделала немало мультфильмов. Последний, наиболее крупный — «Белка и Стрелка».
— Он даже получил награды, насколько я помню.
— Ну да, какие-то получил. В общем, фильм вышел, на мой взгляд, достаточно неплохой, и сейчас делается продолжение, «Белка и Стрелка 2: Лунные приключения», в интернете уже есть трейлер, работа кипит. Там все будет несколько оторвано от исторической реальности. Ну, и, как сейчас положено с коммерческой точки зрения, желательно — если вышел удачный продукт — сделать по нему сериал. То есть про маленьких щенков, которые живут в семье космонавтов, про всякие их озорства — делается многосерийный мультфильм для «Спокойной ночи, малыши!»
— А ваше участие в «Галилео» — это телепередача про занимательную науку, я правильно понимаю?
— Да. Сама передача мне очень нравится, ее с удовольствием смотрит мой ребенок. «Галилео» делает некий продюсерский центр, и в каждом сюжете программы присутствует какой-то кусочек компьютерной графики, объясняющий то или иное физическое явление. Эти вставки заказывают на стороне. Их делает некоторое количество специалистов на дому — так называемые фрилансеры. И я был просто одним из таких фрилансеров, сделал штук пятнадцать-двадцать каких-то сюжетов, помогал некоторым режиссерам оформить их выпуски. Работником самой программы «Галилео» я никогда и не был.
— Отсюда я перейду к теме «Объясняя науку» — так назывался ваш доклад на первой конференции TEDxZelenograd, которая прошла в сентябре. В нём вы рассказывали о возможности популярно рассказывать о научных разработках средствами анимации — например, о своём ролике для компании «Нейтронные технологии», который описывал работу их устройства, детектора взрывчатых и наркотических веществ. Кстати, летом нынешнего года вы стали победителем Всероссийского профессионального конкурса для представителей СМИ в номинации «Российские нанотехнологии в инфографике» именно с этим роликом, правильно?
Да.
— Вами движет любопытство к науке, научным разработкам — насколько вы близки к ним? Осталось ли что-то от ЭКТ, от прошлого в МИЭТе? Какие-то знакомства, может быть? Вы говорили, что хотели бы «объяснять науку» в МИЭТе и дальше...
— Не знаю насчет знакомств. Наверное, осталось чувство стыда перед преподавателями — я был не очень прилежным студентом. Преподаватели «время со мною тратили», а отдача была не очень высокой. И этот «зов совести», наверное, привел меня обратно в МИЭТ :) Я шучу, конечно, хотя, возможно, и такой мотив есть.
— А сейчас вы знаете кого-то или что-то, что бы вы действительно хотели «объяснить» в МИЭТе? Есть ли такая реальная работа перед вами? Или пока это только идея?
— На данный момент мне удалось заинтересовать руководство университета возможностью качественно и очень выгодно подать разработки ученых МИЭТ. Сейчас мы что-то обсуждаем, что-то уже начинаем делать...
— Такая работа может быть поставлена в МИЭТе на поток?
— Ну, это достаточно долгий, сложный процесс. Уж не знаю, когда что-то получится, но сейчас с группой активистов мы делаем все от нас зависящее, чтобы что-то у нас вышло.
— А студентов как-то привлекаете? Есть такие планы вообще — загрузить их именно этой работой?
— Отчасти весь процесс тормозит именно то, что нужно привлекать студентов. Формально можно было набрать ряд фрилансеров, готовых специалистов по компьютерной графике, и быстро сделать то, что надо.
— Студенты все делают медленно?
— Да, но я не огорчаюсь из-за этого. Это же было исходной целью — задействовать студентов-«дизайнеров» со светлыми головами, наполненными светлыми дизайнерскими идеями, которых учат заниматься цифровым искусством, что-то рисовать и прочее.
— Сделать эти проекты темами их курсовых работ, чтобы они не просто делали нечто отвлеченное..?
— Можно и так. Либо сделать просто студию на базе факультета Дизайна и Медиа-Центра МИЭТа, у сотрудников которого гораздо больше опыта и за плечами есть хорошие работы. Сделать комплексную студию, которая будет делать что-то полезное для института и для себя.
— Примерно год назад на сайте МИЭТа была новость о создании коммерческой студии дизайна и компьютерной графики на факультете Дизайн для выполнения заказов на контрактной основе. Что-то из этого удалось реализовать? Туда пришли студенты?
— К моему удивлению, на это объявление откликнулось довольно мало студентов. С другой стороны, может быть, это и хорошо, потому что это объявление я дал через месяц после того, как появился в институте, и ко многим вещам сам еще не был готов. Сейчас я познакомился с достаточно большим количеством студентов, и уже знаю, с кем можно сотрудничать, кому что поручить. И то, что мы сейчас делаем, проходит гораздо более грамотно и качественно. И, видимо, стоит публично извиниться перед теми немногими, кто мне написал, а ничего не произошло — все они уже выпустились из МИЭТа.
— Значит, студия существует, она работает? Студенты делают там что-то контрактное?
— За лето мы сделали видеоруководство к этому же детектору — это был следующий шаг. Уже состоявшийся прибор, который пошел в серийное производство, требовал создания доступной и качественной инструкции, и мы сделали к нему видеоруководство, где подробно рассказывается, как им пользоваться. В основном оно делалось сотрудниками Медиа-Центра. Сейчас мы уже расширили состав, и человек десять студентов с факультета Дизайн тоже будут задействованы в текущих проектах. Так как вся эта болтовня уже довольно долго длится, а показать пока нечего, я бы пока про это вообще не говорил. Когда у нас появится набор хороших работ, мы с вами еще раз поговорим об этой студии.
— Хорошо. Кстати, откуда эта компания «Нейтронные технологии», для которой вы делали первую «научную» анимацию? Она зеленоградская?
— Нет. Это группа ученых из Объединенного института ядерных исследований из города Дубна, это их разработка.
— МИЭТ вроде бы вас поддерживает, у ученых такие ваши инициативы находят отклик, да? Но насколько это дорого — ведь услуги аниматоров, даже фрилансеров, не очень дешевы, как я понимаю? Доступно ли такое «объяснение» для любого научного проекта, который захочет себя «объяснить»?
— Думаю, что не очень. И я себе ставлю такую задачу — чтобы наша студия могла функционировать, за какие-нибудь копеечки или совсем бесплатно приносить пользу университету, но при этом умудряться делать коммерческие заказы. Чтобы студенты и сотрудники, участвующие в работе студии, не «голодали», то есть проводили там свое время и отдавали свои силы не бесплатно. И этот финансовый «коктейль» нужно сейчас как-то смешать.
— Могут ли быть коммерческими заказчиками те проекты, в которых вы участвовали, телесериалы — студенты вообще могут в них участвовать? Как вы оцениваете уровень их знаний и возможностей?
Два студента с факультета Дизайн уже работают у нас в студии над продолжением «Белки и Стрелки». Я раздавал тестовые задания, студенты их выполняли, и по результатам этого тестового задания два студента сейчас имеют возможность работать в большом проекте. Если рассматривать нашу студию в качестве команды-фрилансера под какой-то проект, то я не уверен, что она готова к этому — нам нужно сработаться и понять, в какие сроки и с каким качеством мы можем что-то делать.
Елена Панасенко
Фотографии Анастасии Тюриной