— Расскажите для начала немного о своем проекте и о себе — вы из Зеленограда или приехали учиться в МИЭТ из другого города; как вы передвигаетесь — на машине или на общественном транспорте?

Юлия Рогозина — Я студентка 2-го курса МИЭТ, всегда жила в Зеленограде. По городу чаще всего передвигаюсь на автобусе или пешком.

Юлия Рогозина

Мой проект связан с мотивационными установками для молодежи, чтобы люди оставались учиться и работать в своем городе, поскольку я считаю, что Москва и так перегружена людьми и малым бизнесом. Соответственно, нужно развивать отдаленные районы Москвы, такие как Зеленоград, поскольку мы тоже Москва и вполне имеем право на хорошую инфраструктуру и производство. Соответственно, для этого нужно просто воспитывать людей в том плане, что не нужно ехать туда за успехом, успех там, где есть ты. Значит, вы можете построить счастье в своем городе, вы можете получить и качественное образование, и устроиться на хорошую работу и в Зеленограде, для этого нужно только немного поработать. И все мои предложения ориентированы на то, чтобы воспитать молодежь и создать такие условия, которые позволят молодым специалистам жить и работать в городе.

Татьяна Шагова — Я студентка 4-го курса МИЭТа, живу в Зеленограде и обычно передвигаюсь либо пешком, либо на автобусе, бывает, что и на машине, а в теплое время года — на велосипеде.

Татьяна Шагова

Мой проект связан с планируемым строительством новых микрорайонов, чтобы там были подземные парковки во дворах, потому что службам скорой помощи и пожарным зачастую бывает сложно подъехать к месту назначения. Это вызывает неудобства и порой приводит к печальным последствиям.

Ирина Заяц — Я всю жизнь прожила в Зеленограде, очень люблю этот город, поэтому поступила в МИЭТ, который находится рядом, хороший институт.

Ирина Заяц

Я уже год перемещаюсь по городу на собственном автомобиле, поэтому мой проект посвящен тому, что в хоть в Зеленограде сейчас и решаются дорожные проблемы, но те меры, которые принимаются, недостаточно полные. Очень многое уже сделано, но все-таки мне хотелось предложить свои варианты развития дорожно-транспортной системы города.

— За последний год в плане управления транспортом в Зеленограде произошло довольно много изменений. Вы почувствовали какое-то улучшение?

И.З. — Да. Несмотря на то, что сейчас возникают проблемы с качеством дорожного покрытия, поскольку ведутся строительные работы, мне кажется, что все эти меры, которые осуществляются префектурой, различными подрядчиками этих мероприятий, направлены только на лучшее, и это очень радует меня как автолюбителя и как жителя. Я вижу изменения, которые направлены на то, чтобы город стал не только удобным и для пешеходов, и для водителей.

— Меня удивило количество докладов про транспорт. Я могу понять, если бы это было в Москве, но для Зеленограда мне не кажется, что эта проблема такая острая. Ну не 20 минут я потрачу на то, чтобы добраться от дома до института или до работы, а 40, это не критичная разница. Почему вы считаете, что транспорт — это самое важное для Зеленограда?

И.З. — Да, это не критичная разница для студентов, которые никуда не торопятся и у них после учебы есть масса свободного времени. А если рассматривать ситуацию, что скорая из одного конца города в другой добирается в час пик полтора-два часа, ДПС, которые по нашему, в принципе, не очень большому административному округу Москвы перемещаются в течение трех часов... То есть, люди, попавшие в аварию, вынуждены полчаса ждать скорую, которая не может до них добраться, а потом еще два с половиной часа дожидаться дорожно-постовых служб.

Ю.Р. —Какие статистические данные ты использовала при разработке своего доклада?

И.З. — Я провела опрос среди жителей города. Сначала это был опрос среди молодого населения при помощи социальных сетей, и не только своих друзей, но и друзей моих друзей, и городской молодежи в целом. А потом, чтобы расширить свои исследования, я уже обратилась к более взрослым людям старше 30 лет.

Ю.Р. — Как ты узнала, сколько времени нужно затратить скорой и ДПС, чтобы приехать на место.

И.З. — Я проводила анкетирование и в числе прочего задавала этот вопрос.

— Поддержку вопросы Юли. Мне, как члену жюри, очевидно, что реальной информации о происходящем в городе ни у кого из докладчиков нет. Может быть не захотели получить, может быть не смогли. Вот вы сказали, что скорая едет полтора часа, но это не так.

Ю.Р. — Ко мне скорая приехала за 20 минут.

— Мне представляется, что собственный опыт, данные опроса друзей и знакомых, пусть даже вы и опрашиваете разных по возрасту людей и т.д., и данные статистики подстанции скорой помощи будут совершенно разными. Я понимаю, что получить эти данные этой статистики зачастую непросто, но без них сложно делать выводы.

Я хотел бы спросить вас всех, как бы вы оценили уровень своей информированности о происходящем в городе. Не только строительство и дороги, а вообще.

Ю.Р. — Как член муниципалитета Крюково я, в общем, представляю, что происходит, поскольку мы часто ходим на заседания, которые проводят депутаты, и когда приезжает заммэра Москвы, нам рассказывают, что происходит и зачем. Также я сама из семьи рабочих, я очень хорошо знаю экономическую ситуацию на заводах и экологический статус, поскольку я занимаюсь экологией и тоже участвую в различных проектах. И я считаю неправильным, что многие зеленоградцы не представляют, чем живет город и какие проблемы существуют.

Т.Ш. — Я в прошлом тоже работник СМИ и по привычке все равно отслеживаю все городские новости. Иногда иду мимо стройки и волей-неволей читаю, что на информационных стендах написано: к чему это ведет, что ведется, кто подрядчик и т.д. Есть интерес, есть любопытство, а потом я прихожу домой, залезаю в интернет и уже читаю об этом проекте подробнее.

И.З. — Я тоже могу найти информацию через интернет, через какие-то источники: СМИ, газеты, которые выпускаются управами города, но в то же время я могу и сама проследить. Прожив в Зеленограде 20 лет, я могу проследить тенденцию; у меня есть своя точка зрения, и несмотря на то, что пишут в СМИ или в других источниках, я ко всему прочему подключаю и свою голову, чтобы не просто тупо основываться на полученной информации, но и посмотреть, насколько это достоверно или недостоверно.

— Я за вас рад, потому что, как главный редактор этого СМИ, могу сказать, что любопытство-то есть, а удовлетворить его тяжело. По-моему, вы очень оптимистично считаете, что нет проблемы с поиском информации...

Ю.Р. — В городе большая проблема со статистическими данными. При подготовке своего проекта мне было очень тяжело найти такие данные, как количество трудоспособного населения, количество безработных — все статистические данные по безработице и занятости; приходилось залезать в различные фирмы по подбору персонала и т.д. и смотреть их статистику.

— Как вы знаете, есть «ложь, наглая ложь и статистика». Ведь бывает, что данные есть, но когда начинаешь над ними думать, понимаешь, что ничего общего с реальностью это не имеет. Например, если мы возьмем цифры центра занятости, то окажется, что у нас в городе 1,5 тысячи безработных и 3,5 тысячи вакансий, и что средняя предлагаемая зарплата — 20 тысяч рублей, что очевидно, к ситуации на рынке труда в целом имеет отдалённое отношение. Как раз в вашем докладе вы основывались на этих данных, делали какие-то выводы, а на самом деле это ничего общего с действительностью не имеет.

Ю.Р. — Насчет зарплаты: действительно средняя зарплата, которую могут предложить — 25 тысяч рублей. Просто я посмотрела по спискам вакансий, что хотят работодатели и что они готовы предложить работнику. Не только официанты или курьеры. Моя мама — инженер, у нее зарплата 25 тысяч рублей. Это средняя зарплата по местным заводам.

Т.Ш. — Она не является средней.

Ю.Р. — Это та зарплата, которую готовы платить работодатели.

— Мне кажется, что когда мы начинаем рассуждать о городе, о городских проблемах, вопрос со статистикой, с достоверностью данных — один из ключевых для принятия решений.

И.З. — Когда я готовила доклад, посвященный транспорту, мне тоже понадобились данные по поводу населения города, количества машин, зарегистрированных в Зеленограде. Но надо учитывать, что помимо какой-то статистической информации о зеленоградцах, есть еще близлежащие подмосковные поселки, жители которых ежедневно пользуются нашими дорогами, работают на наших предприятиях и полностью пользуются инфраструктурой города. И не учитываются, потому что являются жителями Московской области.

— Продолжим тему транспорта. Зеленоград — это город в первую очередь для кого: для пешеходов или для автомобилистов?

Ю.Р. — Мое мнение — что Зеленоград очень удобный город, что это город и для пешеходов и для автомобилистов, поскольку существенных проблем с транспортом, в принципе, нет.

— Понятно, что город для всех, а приоритет кому? Вот мы решаем: нужно построить внеуличный переход, чтобы было удобно машинам или нужно оставить наземный, чтобы было удобно пешеходам?

Ю.Р. — Тогда — пешеходы, у нас в последнее время очень много подземных и надземных пешеходных переходов.

Т.Ш. — Может быть, не соглашусь. Надземные и подземные переходы — это может быть неудобно для пешеходов, но не стоит забывать о безопасности. Часто, особенно в вечернее время, наблюдаю картину, что машины проносятся на красный свет, не замечая, есть там пешеходы или нет. Между 15-м и 18-м микрорайонами есть пешеходный переход, моргает желтый, чтобы привлечь внимание, но все равно... И очень часто бывает, что сбивают и детей, и женщин с колясками, и не потому что там нет «лежачих полицейских», а, наверное, потому что у нас такое отношение к правилам и законам.

Вообще я считаю, что, наверное, стоит сделать больше город для пешеходов, потому что у нас есть парки, у нас есть прекрасные аллеи, по которым можно прогуляться, и те же самые студенты часто ходят от общежития до МИЭТа пешком, потому что все-таки пробки и автобус, бывает, просто не дождаться.

И.З. — Поскольку моя тема посвящена транспорту, я все-таки должна защищать автолюбителей. Я считаю, что город должен быть удобным для машин, но не так, что легковые машины ездят по дорогам и все. Нам надо вспоминать о том, что машины — это и автобусы, и скорая помощь, и пожарные, поэтому город должен быть удобен для машин. А если посмотреть статистику даже по Панфиловскому проспекту — его переделали, сделали подземные переходы, там практически не осталось пешеходных переходов, и количество людей, которые погибли на Панфиловском проспекте, уменьшилось.

— Конечно, когда я говорю о машинах, я имею в виду пешеходов плюс общественный транспорт против личных автомобилей. Если в таком ключе?

И.З. — Я думаю, что люди, которые голосовали за мой проект на Zelenograd. ru, хотели, чтобы город был для машин, поэтому я все-таки придерживаюсь этой точки зрения. Хотя я пешеход, у меня есть бабушка и дедушка, которые ходят по улице, и возможно, что некоторые пешеходные переходы для них неудобны, потому что спускаться по лестнице, подниматься для мам с колясками — да, это сложно. Но надо вспомнить, как сказала ранее Татьяна, что город должен быть безопасным.

— Раз уж мы заговорили о пешеходных подземных и надземных переходах. Получается сейчас пешеходы ставятся в некое ущемленное положение. Я не понимаю, как можно просто взять и сказать: а теперь, ребята, у вас будет еще «перепробег» в 100 метров вверх-вниз по лестницам. Даже если я — здоровый человек, иду после работы уставший; почему меня выгнали с удобного маршрута ради машин. Не хочу. А если уж необходимо, сделайте его очень удобным: с лифтом, траволатором, эскалатором — у нас ведь так не делается.

И.З. — Это уже тема следующих докладов, которые будут на следующей конференции, она же теперь снова станет ежегодной. И вы как раз подали хорошую идею для студентов МИЭТа, что теперь нужно усовершенствовать эти переходы. Но кстати, это же проблема, которая должна была закладываться буквально три-четыре года назад, когда проектировались эти пешеходные переходы, ведь сейчас программа государства, в принципе, направлена на то, чтобы сделать Россию страной, которая удобна для инвалидов. Уже очень много программ было этому посвящено, поэтому это уже вопрос, наверное, не к нам.

— К вам, потому что вы здесь живете. Вы отстаиваете позицию автомобилистов, и, отстаивая ее, даете козыри тем, кто говорит: «Уберем пешеходов с дорог», экономя при этом на удобстве пешеходов.

И.З. — Нет, я, например, как бывший пешеход, не согласна, чтобы на них экономили. Я полностью согласна, что если мы делаем какие-то пешеходные переходы, то лестницы должны быть не скользкими, не крутыми, а очень плавными, и чтобы спуск был удобен для всех.

— Уже упоминали про менталитет, что люди не соблюдают правила, вы говорили о том, что машины ставят так, что не может проехать скорая и пожарные. Может, собственно, проблема-то в менталитете. Знаете, у наших людей эмпатия отсутствует вообще — они не могут поставить себя на место других. Может быть, большинство городских проблем — проблемы в психологии?

Ю.Р. — Это больше связано с темой моего доклада. Действительно, население нужно воспитывать, нужно прививать культуру, и экологическую, и транспортную — с теми же самыми парковками: как следует парковаться, притом что сейчас действительно построено очень много гаражей, и подземных, и надземных, и просто даже парковочные карманы существуют. Также, естественно, людей надо воспитывать как патриотов своей малой родины — нашего города Зеленограда, чтобы люди активно участвовали в наших мероприятиях, в жизни города, участвовали в конференциях и показывали свое видение того, как должен быть организован город.

— Патриот города, микрорайона — это кто такой?

Ю.Р. — Это тот человек, которому не все равно, что происходит в его городе и его микрорайоне, тот человек, который готов отстаивать и свои интересы, и интересы своих соседей.

Т.Ш. —Я не согласна в том плане, что жители города — это же не только люди, которые родились и прожили всю жизнь в Зеленограде, есть же люди, которые переехали сюда. В том же МИЭТе, где мы учимся, студенческий городок забит под завязку и еще многие студенты снимают квартиры и комнаты, чтобы жить здесь и учиться в этом институте. Они не являются жителями города, и получается, они должны быть патриотами своей малой родины, откуда приехали? Они любят это место, уголочек земли, где они прожили большую часть жизни, и как им привить эту любовь к городу? Это уже настолько глобальная тема, которую надо поднимать, может быть, и на каких-то локальных уровнях, чтобы начать с малого. Это достаточно сложно — привить в один момент, сказать: «Все, мы поменяли менталитет!»

Ю.Р. — Никто не говорил об одном моменте. Человек, который воспитан любить свой город, пусть это даже будет Владивосток, никогда не будет себя плохо вести в чужом городе, потому что он будет любить и беречь место, где он находится, и уважать законы этого места.

Т.Ш. — Я считаю, что думать нужно не о том, что это мой город, но нужно думать о других людях, которые там живут, нужно немного поубавить эгоизм и думать еще о ком-то, кроме себя. Город можно любить, почему-то некоторые и паркуются красиво... У нас, по крайней мере, в новых районах сделали площадку для служб специальной техники. Я наблюдала: в итоге ровно две недели этот квадрат был никем не занят, а уже через две недели там стали ставить машины. Я, пока делала свой доклад, гуляла по дворам нового города и замечала тенденцию, что люди просто не обращают внимания ни на разметку, ни на то, что там стоит знак «Для инвалидов», то есть, они просто ставят свои машины и не задумываются о том, что для кого-то это важнее чем для них.

— Какой метод работы с людьми применять: кнут или пряник?

Т.Ш. — В равных пропорциях. А как применять, наверное, зависит от конкретной ситуации.

И.З. — Кнут, конечно. Менталитет надо изменять, это долгосрочная перспектива развития, а нам нужно принимать меры, чтобы улучшать жизнь людей сейчас, мы не можем ждать 25 лет, когда следующее поколение, которое сейчас только воспитывается в начальной школе, вырастет нормальными, серьезными, умными людьми.

Ю.Р. — Кнут в России применяется исторически и эффекта не дает. И по-моему, просто следует попробовать внедрять поощрительные меры, которые, может быть, не сразу войдут в сознание людей, может быть, не сразу дадут результат. Вообще не бывает такого, чтобы мера сразу дала результат. А пряником могут быть различные бонусы, это уже тема действительно вашего проекта, как вы бы мотивировали людей с транспортом, поскольку я в своем проекте воспитываю людей немного в другом ключе.

— Практически по всем докладам, особенно в тех, что были связаны с некой инфраструктурой, вставал вопрос: «А кто за это будет платить?» Подземные гаражи: отличная идея! За чей счет банкет? За удобство автомобилистов — ставить машину около дома — кто должен платить? А за надземный переход с эскалатором для пешеходов — кто должен платить?

Т.Ш. — Что касается, например, планирования таких подземных парковок в новом районе — можно сразу учитывать это в стоимости квартир. В принципе, люди у нас покупают жилье, это не секрет, у меня тоже есть знакомые, которые в состоянии купить квартиру, и они говорят: «Я готов заплатить лишние деньги за это место, за свое удобство».

Либо же, если это будут парковки под дворами, это можно сдавать в аренду, но по другой цене, нежели народные гаражи, по какой-то более льготной, но в то же время, чтобы не только государство за это платило.

— В общем, платит житель?

Т.Ш. — И жители тоже.

— Из того, что вы сказали, платят только жители.

Т.Ш. — Да, платят жители. У людей иногда бывает не одна машина, а две или три, поэтому я думаю, что они в силах оплатить место для парковки автомобиля.

Ю.Р. — Я бы с этим тезисом не согласилась, у меня куча знакомых, которые не в состоянии иметь даже одной машины. И здесь единственный выход, с этими же народными гаражами — их не нужно покупать, это место необходимо действительно сдавать в аренду, как это делают охраняемые наземные парковки; в Голубом такие стоят, в 11-м районе такие есть. Просто сдавать в аренду на месяц с определенной оплатой; если человек может, допустим, сейчас себе позволить парковать машину в охраняемом корпусе парковки, он может сейчас, условно говоря, оплатить по какой-то цене.

— За удобство платит житель?

Ю.Р. — Естественно.

— Ирина, а вы что думаете как автомобилист?

И.З. — Я согласна платить. Если рядом с моим домом будет подземная парковка, как раз между домом моим и Татьяны... У нас очень хорошая детская площадка, под которой можно сделать огромную парковку, на половину микрорайона. Я готова платить ежемесячно какую-то сумму в разумных пределах...

— 10 тысяч в месяц?

И.З. — Может быть, когда я закончу институт и буду работать по своей специальности, то 10 тысяч, хорошо, я согласна, если моя машина будет охраняться, если она будет стоять не под дождем, не под снегом, не в сугробе, ее не будут царапать дворники, проходя мимо с лопатой. Если все это будет в идеальном состоянии, я готова платить эти деньги.

Ю.Р. — В вашем проекте говорится: «построить подземные парковки под площадками». Меня давно мучает один вопрос: что вы сделаете с коммуникациями, которые под этими площадками, а их там много? Сама идея нереализуема изначально, нельзя же снести коммуникации между домами.

— Это технический вопрос. Коммуникации можно перенести, это опять же вопрос стоимости.

Ю.Р. — Да, это сразу фантастически поднимет поднимет стоимость. Да и, кстати, не разрешат. У нас был такой вопрос в муниципалитете, к нам обратились жители и сказали: «Нам нужна дорожка в таком-то месте, потому что мы ее протоптали, но нам неудобно по ней ходить». И как раз депутат, помощником которого я являюсь, решал этот вопрос; получилось так, что он обратился к соответствующим инстанциям, и эту дорожку делать не разрешили, потому что коммуникации идут.

— Кстати, хорошая тема про эти протоптанные дорожки. Я бы хотел немножко обобщить: насколько вы чувствуете, что ваши предложения не наткнутся на такой формалистский подход: «извините, не положено, коммуникации, до свидания»? Потому что вместо того, чтобы решать вопрос с теми же тропинками проактивно, в стиле «мы придумаем, что можно сделать», даётся пассивная отписка в стиле «не положено».

Ю.Р. — Проблема как раз именно в этом покрытии, два раза за него никто платить не будет. Если в коммуникации что-то случится, и ее необходимо будет ремонтировать, они снесут эту дорожку, а второй раз они ее положить уже не смогут.

— А для жителей? Мы хотим, чтобы жители по грязи ходили или «извините, мы два раза не можем платить за эту дорожку»? У вас трубу прорвало — кто виноват, что ее прорвало, тот пусть и платит за восстановление дорожки.

Это конкретный вопрос, но я говорю о том, что в целом я вижу нежелание шевелиться. А если есть желание шевелиться, то оно вызвано чьим-то интересом. — Вот вы как чувствуете это? Вы бы сейчас вышли с предложением проработать вопрос сделать под вашей детской площадкой подземную парковку? Чего вы ждете вообще от такого выхода на инстанции?

И.З. — Мы же не выйдем с голым предложением. Вообще эта конференция была направлена не на то, чтобы мы просто написали свои идеи, очень клевые, их куда-то подали и сказали: «Вот теперь придумайте, как их реализовать». Если нам говорят, что идея действительно интересная, она интересна жителям города, то мы уже по-другому будем подходить к этому вопросу, все в этой жизни можно изменить. Поэтому нужно подходить не только поверхностно, но влезать в документацию, в нормативные документы, которые нужно исследовать, нужно смотреть, что можно сделать. Может быть, нужны какие-то консультации со специалистами. Если мы в этом заинтересованы, можем для этого собрать деньги, потому что если разделить их на всех, кто заинтересован, это будут минимальные деньги, и уже выступить не просто с голым предложением, а обоснованным, аргументированным, которое, может быть, действительно будет интересно руководящим постам города.

Т.Ш. — В защиту своего проекта я хочу сказать, что это практика не новая — строительство подземных парковок под дворами, парками и пустырями, это делается в Москве как в центральных округах, так и в Восточном. Люди нашли выход, куда деть коммуникации, как это все сделать, и я думаю, что для Зеленограда это тоже не станет особой проблемой, было бы желание.

— Я бы хотел ещё поговорить про Юлин доклад. Город у нас прекрасный, но не только удобные дороги заставляют людей здесь оставаться, есть еще работа и т.д. Вообще Зеленоград — это спальный район?

Ю.Р. — Не спальный он, потому что у нас здесь стоят огромные производственные здания, со специальными укрепленными полами, с возможностями установки любого производственного оборудования.

Здесь тоже важен вопрос экологии, естественно, у нас сейчас немного другие технологии. Я не говорю, что нужно построить такие заводы, как в Челябинске; там есть бетонный завод, и люди рядом просто не могут дышать. Я говорю о том, что здесь просто нужно поднимать коммерциализацию новых технологий. Не обязательно, что заводы будут стоять здесь, но здесь тоже обязательно должна быть работа для людей, чтобы люди, выходя из вуза, не думали, куда им идти, где найти практику и где им работать, чтобы они понимали: у меня есть город, может быть, там не очень фантастическая зарплата в 500 тысяч в месяц, но это зарплата, на которую можно будет прожить и прокормить свою семью.

— Я знаете чего не понимаю: сейчас построят что-то, чтобы можно было быстро попасть в Москву и эта наша зеленоградская зарплата станет совсем неконкурентоспособной относительно столицы. Если раньше Москва не могла вытягивать всех зеленоградцев как пылесос, потому что были транспортные препятствия, то через 2-3 года ситуация изменится.

Ю.Р. — Цель моего проекта была именно в том, чтобы объяснить зеленоградцам, что не надо уезжать далеко, что все, что есть в Москве, вполне можно поставить и здесь, только развивая это.

— Сейчас, допустим, Ирина из новых районов едет в МИЭТ за 20 минут, допустим, а когда построят 4-й путь до Крюково, она, когда уже закончит институт, сядет на электричку и за 20 минут окажется на Комсомольской. Какая ей разница — Зеленоград или Москва, а там ей предложат зарплату больше. Вот это и называется — спальный район.

Ю.Р. — Если здесь будут высокотехнологичные предприятия, то здесь тоже могут быть приличные зарплаты, особенно если здесь будут работать креативные люди, которые захотят поднимать эти производства, им будет интересно не только прийти и отработать, получить зарплату, а именно достичь успеха.

И.З. — Мне кажется, мы хорошо подошли к теме, что люди стали слишком меркантильными. Неужели нельзя мотивировать людей не только зарплатой? Если мы предлагаем им жизнь в прекрасном административном округе Москвы, с возможностью прогулок в парке, с возможностью интересно провести время, чего сейчас, может быть, не хватает, что было отмечено в других докладах, то многие люди останутся, им неинтересна Москва.

Очень многие зеленоградцы говорят о том, что не любят Москву, не любят ее шумность, бешеный ритм жизни, что их все устраивает, им просто не хватает перспектив, даже не зарплаты, а перспектив. Если человек приходит на какой-то завод и полжизни работает техником 3-й категории, ему это неинтересно, а если ему будет предложена карьерная лестница, у него останется в голове, что как я сейчас все это брошу, если полгода — и я стану еще на ступень выше? Может быть, мотивация должна заключаться не в деньгах?

Ю.Р. — Да, я с этим абсолютно согласна и я имею в виду именно это, что нужно развивать масштабы производства предприятий и торговых, и технических, чтобы у людей была возможность и своего личного развития и развития этого бизнеса.

Т.Ш. — Я тоже считаю Зеленоград каким-то отдельным уголком Москвы, и, честно говоря, даже рада, что мы находимся за ее пределами. Здесь меньше людей, здесь чище воздух, здесь спокойнее люди. И соглашусь с Ириной: да, нам не хватает перспектив, не хватает тех мест, где мы можем реализовывать себя, искать что-то новое и стремиться к лучшему. Повторюсь: все-таки я считаю Зеленоград спальным районом, и может быть, это и к лучшему, но нам нужно стремиться развиваться.

Ю.Р. — Что я хочу сказать: наш Зеленоград все-таки спальным районом не является по идее. Откройте любой сайт, «Википедию» или наш зеленоградский: мы — центр развития высоких технологий, у нас есть особая экономическая зона, которых всего три по России, и, соответственно, нельзя это просто забыть: мы тут это поставили, но на самом деле мы — спальный район, поэтому мы все сейчас уедем работать в Москву, а то, что у нас ТВЗ «Зеленоград» — ну что ж, в него вкладывают деньги, но мы туда работать не пойдем. Так считают зеленоградцы. Но на самом деле там действительно можно заниматься коммерциализацией высоких технологий, которые, между прочим, иногда даже идут наравне с американскими, только их некому продвигать.

Допустим, я менеджер по профессии, если мои сокурсники будут говорить: «Мне нужна высокая зарплата и карьерный рост», а вот здесь у нас ТВЗ и тут надо долго и упорно работать, рекламировать, договариваться, а вон там уже какой-нибудь, не знаю, офис Siemens по продаже холодильников, и там уже все поставлено, только приди, заполняй бумажки и тебе будут платить зарплату в три раза выше и не будет никакого напряга.

И вот именно здесь — воспитание, в том, что люди должны быть заинтересованы именно в идее, в реализации своих способностей, а не в том, что они пришли, отсидели, получили зарплату и ушли. Т.Ш. — Я, наверное, ремарку свою внесу. Я имела в виду спальный район не в плане заводов и предприятий, а в плане общего движения жизни, то, что у нас довольно-таки спокойный город.

— Спокойный — скучный?

Т.Ш. — Нет, я приезжаю из Москвы в Зеленоград и понимаю, что это мой город и здесь я могу просто отдохнуть в том смысле, что у нас нет этого шума и гама, беготни и суеты, все течет более-менее размеренно. А так да, мы, конечно, развиваемся, и высокие технологии — это здорово.

Александр Эрлих