В начале июня Юрий Чаплыгин был переизбран ректором МИЭТ в четвёртый раз. Изменения в вузе в прошлую «пятилетку» под его руководством, новую программу развития и проблемы нынешнего МИЭТа обсудили с ним в студии Zelenograd.ru.
| загрузить файл со звуком (33011 кб) |
Старый-новый ректор: итоги и планы
— За последние пять лет вашего пребывания на посту ректора каких наиболее существенных результатов удалось достичь?
— Если говорить по-крупному, то главное — это то, что МИЭТ попал в число ведущих вузов Российской Федерации. Попал не просто, а по конкурсному отбору — в категорию «Национальный исследовательский университет». Таких университетов 29 на всю Российскую Федерацию. Эти университеты получили дополнительные средства на свое развитие. Для МИЭТа это чрезвычайно важно.
Кроме того, за эти последние пять лет мы участвовали ещё в ряде крупных проектов и программ. Например, «Программа развития инфраструктуры наноидустрии», где МИЭТ был единственным среди вузов Российской Федерации, который возглавил одно из направлений. Это тоже нам дало значительные средства — порядка миллиарда рублей — на развитие научно-технической инфраструктуры. Прежде всего, на закупку оборудования для научных исследований и для учебного процесса.
Также я могу выделить то, что в 2010 году на базе МИЭТ был создан один из первых четырех наноцентров Российской Федерации с участием компании «Роснано». А в будущем — перспективы, связанные с зеленоградским кластером.
— Что не удалось за эти пять лет, какие планы не осуществились?
— Всегда во всём хочется большего. Большего в науке, лучших абитуриентов, студентов, лучшего ремонта, чтобы крыши не текли, и чтобы общежития построить.
— Хозяйственное направление пока не очень получается?
— Да, это направление связано, прежде всего, с финансированием, которое для федеральных вузов весьма ограничено (по сравнению, скажем, с московским финансированием) — отсюда и эти проблемы. Но, тем не менее, если говорить о проделанной работе, то мы в этом пятилетии (где-то в
— Недавно МИЭТ сменил статус, став автономным учреждением. Какие возможности это даёт университету?
— Это в определенном смысле самостоятельность, которая повышает нашу конкурентоспособность, прежде всего в проведении научно-исследовательских работ, поскольку мы в ряде случаев имеем больше свобод.
Например, требование применять
— Какие основные акценты вашей программы на выборах ректора?
— Сейчас главная для нас программа — это программа Национального исследовательского университета. Я не сторонник того, что не выполнив одну программу, писать новую. Программа НИУ заканчивается в конце 2014 года, я в своем выступлении говорил, что с моей точки зрения нужно ее завершить, осмыслить, и пока непонятно, будет ли какое-то продолжение. Конечно, будет не здорово, если приличные деньги на развитие давали (не на зарплату, а именно на развитие), а потом — раз, и их прекратят давать. Это будет одна ситуация. Если хоть как-то плавно будут из неё выходить — это другое. Поэтому мы для себя наметили на конец 2014 — первую половину 2015 года осмысление результатов программы НИУ и формулирование новой программы развития на следующие пять лет.
— Сейчас проходит конкурс на получение господдержки для повышения конкурентоспособности вузов. Как вы оцениваете шансы МИЭТ?
— Мы подали туда проект, там порядка 55 заявок, а победителей может быть от 10 до 15. Не думаю, что мы там главные претенденты, по понятным причинам.
— Там все вузы участвуют, и МГУ?
— Да. Честно говоря, не проверял — подал ли МГУ, потому что для МГУ деньги порядка полумиллиарда рублей — это не большие деньги, хотя там их целенаправленно нужно тратить. Поэтому подали 10 июня, как раз в день выборов ректора, пока результатов не знаем, но, если победим, соответственно, будем бороться. Но, кстати, мы подали данные о себе в международные рейтинги без этой программы. Конечно, стоило бы это сделать чуть раньше, чтобы понять свое место и дальше уже говорить об этой программе, но, тем не менее, я думаю, что мы проявимся в каких-то рейтингах до конца года.
— Отраслевые какие-то рейтинги? Потому что в общем рейтинге Россия в самом хвосте, даже МГУ там стоит на последних местах.
— Все рейтинги — конъюнктура, вы это тоже прекрасно понимаете. Когда я вижу какой-то российский рейтинг, где МИЭТ стоит на 67 месте по науке и инновационной деятельности и написано, что оценивали эксперты — я не знаю, что это за эксперты и были ли они в нашем инновационном центре, и как они оценивали инновационную деятельность, и где 66 инновационных центров, которые лучше МИЭТ... Поэтому все это условно. Конечно, МИЭТ в тех рейтингах страдает, потому что он вуз небольшой, у него по сравнению с другими вузами не так много выпускников. Может быть, наша публичность в связи с этим тоже не самая большая, поэтому есть определенные проблемы небольшого вуза. Но с точки зрения качества подготовки специалистов и научной и инновационной деятельности я знаю не только свое мнение, но и мнение других коллег, в том числе зарубежных — оценки МИЭТ достаточно высокие.
— А какая цель добровольной подачи информации в международные рейтинги?
— Понять свое место по достаточно формализованным показателям, посмотреть, где мы проваливаемся, может быть нужно какие-то вещи просто подтянуть. Коль пошла такая кампания, зачем нам оставаться в стороне?
— Как вы оцениваете конкурентоспособность преподавательских зарплат в МИЭТе особенно по сравнению с московскими?
— Как оцениваю? Коль вопрос задаете, вы же знаете, как оцениваю.
— Примерно знаем, но у меня есть информация, что МИЭТ как-то находит пути-выходы, чтобы держать ее не на таком уровне, который подразумевается федеральным финансированием.
— По итогам прошлого года мы вышли на уровень средней зарплаты профессорско-преподавательского состава чуть выше, чем средняя по региону, что декларировано в указе президента. Но, естественно, это не только бюджетная зарплата, но и зарплата из платных образовательных услуг, и из науки — всё вместе. В этом году эта планка будет выше. Мы, конечно, будем предпринимать все усилия, чтобы эту планку держать. Хотя, конечно, бюджетная составляющая этой зарплаты должна быть выше.
— Если говорить про конкуренцию внутри Зеленограда за преподавательские кадры: с московскими вузами, со школами. Насколько вам удается эту разницу в зарплатах компенсировать?
— Большинство наших преподавателей много лет работают в МИЭТе. И я практически не слышал случаев, чтобы преподаватель сказал: «Вот здесь зарплата маленькая, а в школе большая, брошу я МИЭТ и уйду в школу». За это людей можно только благодарить и преклоняться перед ними. Но когда преподаватель, например, физики, математики, химии, информатики, может быть, даже английского языка и истории, например, идет и работает в школу, я, как ректор, это только приветствую. Я знаю заинтересованность многих хороших школ, прежде всего лицея 1557 в наших преподавателях, и они там работают. И хотят, чтобы еще больше пришло туда преподавателей работать. Мы в первых числах июля будем эту тему обсуждать с руководителями образования.
— Получается, не конкуренция, а наоборот, какой-то симбиоз?
— Наверное, какая-то конкуренция маячит. Ясно, что такая диспропорция — неправильная и так не должно быть. Но, тем не менее, есть сотрудничество, есть стимул для того, чтобы идти в школу. Но я считаю, что стимулы должны быть другие.
Приёмная кампания
— Последняя новость — МИЭТ установил нижнюю границу баллов ЕГЭ для поступления. Что от этого ждать абитуриентам?
— Минимальные баллы установлены следующие: математика — 40 баллов на все технические факультеты и 35 на ПрИТ и ИнЭУП. Физика — 40 баллов, русский — 45, информатика — 45, обществознание — 45, литература — 40, английский — 40, и творческие конкурсы на дизайн тоже 40. Это ударит по таким категориям, как льготники, целевики и контрактники.
— Были абитуриенты, у которых в прошлом году эти баллы ниже?
— Были, наверняка. Тут же речь идет не сумме трех, а об одном предмете. Например, если у человека русский, грубо говоря, 80, физика — 60, а математика — 39, то по этой таблице он не проходит.
— Я вижу, что там по русскому даже выше балл требуется, чем по математике.
— А вы знаете, по прошлым годам русский «в баллах» сдавали лучше, чем другие предметы. Поэтому, если русский меньше 45, это значит, что по математике, условно говоря, 25.
— Получается, даже контрактников эта система отсекает. Если приходит контрактник с деньгами, но с
— К сожалению, до свидания.
— Это рекомендация Министерства образования?
— Рекомендация была такая: начать отсекать. Когда человек занимает бюджетное место с низкими баллами, будь то льготник, либо целевик (который тоже льготник в какой-то степени) — это несправедливо. Ребята с более высокими баллами на места не попадают. С этой точки зрения мы в заинтересованы в таком отсечении. Терять контрактников, которые, может быть, все-таки смогли бы учиться, мы тоже не заинтересованы, но потеряем.
— Это скажется на показателе среднего балла ЕГЭ по вузу?
— Конечно, скажется.
— В этом смысле это плюс?
— Да. Но ведь с 1 сентября вступает в силу новый закон «Об образовании». И там прописано, что уже министерство или Рособрнадзор могут ставить такую планку для получения высшего образования вообще. И это, с моей точки зрения, было бы правильно. Ясно, что очень высокой она не будет, по крайней мере, в первые годы, но ведь что получится? Вот эти люди, которые не пройдут в МИЭТ или какой-нибудь другой вуз из-за низких баллов, они пойдут учиться туда, где им никаких ограничений не поставят, и еще скажут спасибо, что мы их к себе не взяли.
Мне кажется, было бы правильно, если бы эту планку повышали не только вузы, но ее бы повышала система образования в целом. Например, назначили бы для всех 50, условно говоря, и дети, и их родители в сентябре бы узнали, что в следующем году будет 50: «Ребята, надо учиться, надо готовиться».
— То есть, если бы ее назначили, как вы говорите, для получения высшего образования в целом, причем не в марте, а в сентябре.
— Или не в мае. Вот это было бы чрезвычайно важно, чтобы вся масса школьников поняла, что для того, чтобы получать образование высшее, нужно прилично учиться в школе и сдавать прилично ЕГЭ, а не просто сдать на самую минимальную оценку и пойти в платный вуз и там получить якобы образование.
— Эффект будет, когда это будет обязательным для всех?
— Мне так кажется.
— Для зеленоградцев из целевого приема эта планка — существенно ограничение?
— Нет, там ниже попадало несколько человек всего. Со следующего года целевой прием совершенно по-другому будет происходить. Я думаю, что целевиков станет меньше, конечно.
— Произошло увеличение мест на факультет ПрИТ, где у вас нет общежития. Вопрос с местами в общежитии на ПрИТ решаться не будет?
— Там не только нет общежития, там другой экзамен ЕГЭ — не физика, а информатика. Вопрос решаться не будет, потому что мест у нас постоянно не хватает. В прошлом году было около 90 человек, которых мы зачислили по баллам ЕГЭ, но которым не хватило мест в общежитии — это очень много. Поэтому в этом году мы несколько уменьшили прием, в том числе из-за этого.
Общежитие
— Какая вообще ситуация по общежитию в этом году?
— Мест в общежитии в этом году будет немного больше, чем в прошлом. Сейчас мы объявили 320, но я не исключаю, что эта цифра немного возрастет по результатам летней сессии, которая ещё продолжается.
— В прошлом году была альтернатива с жильем для студентов в «Спутнике», по-моему. Это получилось?
— Это получилось, но не так, как мы хотели, там не дали регистрацию, а обещали. В этом году будем продолжать эту практику, но в Менделеево. Это тоже альтернативное жилье, пока обещают с регистрацией. Потому что кроме жилья людям нужна еще и регистрация. Прежде всего для военкомата, медобслуживания и так далее.
Это находится на повороте к Менделеево, недалеко от Зеленограда, достаточно удобно. Если там будет регистрация, то это очень неплохое место. Вернее так: она должна быть, у них есть право на это, оно зарегистрировано как жилое помещение.
— Планы по созданию проекта реконструкции существующего общежития — с этим вообще что-то двигается?
— Вы знаете, двигается. Мы вошли в перспективную программу строительства общежитий Министерства образования и науки, но двигается очень слабо, потому что программа эта пока мало финансируется. И даже эти небольшие средства пока направляются на достраивание тех общежитий, которые уже начали. И даже это идёт очень медленно.
Стипендии
— Как государство сейчас поддерживает студентов?
— По стипендиям где-то с 2011 года произошли очень большие изменения. Их стало очень много, они стали достаточно приличными в денежном выражении, я могу их все перечислить.
Прежде всего, это академическая стипендия — её получают люди, которые учатся без троек. Для круглого четверочника она начинается от 2000 рублей в месяц, для круглого отличника — 3500 в месяц.
Дальше есть люди, у которых сложное материальное положение, они получают так называемые «социальные стипендии», которые в полтора раза больше академической.
Есть то, что в старые времена называлось Ленинской, теперь это президентская стипендия, и стипендия правительства Российской Федерации. Как ни парадоксально, их очень мало — одна президентская и две правительственные на МИЭТ, они очень скромные — 2200 и 1400 соответственно. А дальше есть стипендии президента и правительства РФ, которые назначаются соответствующими структурами для студентов приоритетных направлений подготовки — это практически все технические направления МИЭТа. Стипендий президента всего 34: для студента 7000 рублей, для аспиранта — 14000. Стипендий правительства 53: для студента 5000, для аспиранта 10000.
Есть еще стипендия мэра, там сейчас изменения. Она раньше была небольшая, по-моему, 1200, сейчас уменьшают количество стипендий и, соответственно, увеличивают их размер до
Дальше: есть стипендия по так называемому
И, наконец, есть стипендии специально для поддержки 1 и 2 курса по постановлению 679. Эта стипендия тоже порядка
Стипендии из разных источников, их много и они еще могут складываться.
— То есть, один человек может претендовать на несколько стипендий.
— Человек может получать либо академическую, либо по 945, вот о чем я сейчас говорил, вот эти 10%. А вот, скажем, президентские или правительства могут к этому прибавляться. То есть студент, если он хорошо учится, может получать стипендию, которая достаточна для проживания. Если две приличные стипендии сложить, то вполне можно питаться.
Естественно, учебу надо стимулировать, но это касается только тех, кто учится без троек. Хотя я бы, как ректор, если бы у меня было такое право, с одной тройкой на технических факультетах давал бы стипендию. Всякое бывает у студента.
— Я слышала, что сейчас есть какая-то система подсчета баллов, оценок, рейтингов и так далее, по которой назначается стипендия. В МИЭТе такое есть?
— Нет. Стипендия назначается по результатам сессии. В МИЭТе есть накопительная балльная система, которая учитывает результаты работы студента в течение семестра. По результатам этой работы он может получать экзамен автоматом, например.
Это связано больше со стимулированием работы студента в семестре, он накапливает портфолио (давайте назовем его так или как угодно), и это положительно может повлиять на его сдачу сессии. Соответственно, он (студент), преподаватель, деканат, можно до родителей вовремя довести его успехи и особенно неуспехи и принять меры. Эта система уже работает два года и будет продолжена. Самое главное, что она дала: это определенное, вполне заметное снижение должников, увеличение людей, которые учатся на 4 и 5, и, значит, получают стипендию. Для меня это главные результаты.
Учебный процесс
— Еще один вопрос по гуманитарным факультетам. Достаточно давно озвучена тенденция к тому, чтобы непрофильные факультеты и специальности сокращать. В МИЭТе они сохраняются. Это при том, что зеленоградская МГАДА ушла с рынка как профильный вуз. Какие тут у вас планы?
— В МИЭТе мы не ведем прием по юриспруденции уже не первый год. Хотя с моей точки зрения, если бы МИЭТ был не в Зеленограде, я бы никогда бы этим не стал бы заниматься. Но в Зеленограде, мне кажется, такая потребность была. Понятно, что у нас не преподавали звезды юриспруденции (я думаю, на меня преподаватели не обидятся), но, тем не менее, у нас был регулярный и стабильный учебный процесс, и, в общем-то, эти люди без работы не оставались. Даже родители высказывали сожаление, когда мы прекратили этот прием. Но под давлением этой «непрофильности» нам пришлось это сделать.
Остальные направления подготовки: дизайн, слава богу, никто непрофильным не считает. ИнЯз — тоже, вроде бы понимают, что если кафедра выпускающая, то это одно, а если она не выпускающая, и просто работает на технарей — это другое, совершенно другие стимулы для развития кафедры, для повышения квалификации и так далее. Мы это видели по своей кафедре иностранных языков, как она выросла, когда стала выпускающей.
По так называемой экономике (хотя у нас не экономика, а менеджмент), по моему и не только моему мнению, это тоже не должно быть непрофильной дисциплиной или профилем подготовки для технических вузов. Потому что известно, что лучший менеджер — это тот, который имеет базовое техническое образование, и потом стал менеджером, понимая суть того, чем он руководит, а не так, как сейчас менеджеры приходят, руководят всем, чем угодно. Поэтому у нас остался минимум. Сокращать его крайне не хотелось бы.
— Сейчас проходят первые защиты «двойных дипломов». Какие результаты у этой программы?
— В последние годы в МИЭТе появилось сразу несколько программ «двойных дипломов» с вузами Италии, Великобритании, Швеции, Испании. Эти программы предусматривают возможность получить одновременно с дипломом МИЭТа соответствующий документ одного из наших вузов-партнеров, что значительно повышает стартовую зарплату наших выпускников на рынке труда. По ряду таких программ в настоящий момент лучшие наши студенты обучаются за счет средств программы развития МИЭТ как национального исследовательского университета. Например, в этом году 19 человек защитили дипломы по совместной программе с университетом Глиндор. Прошлым летом студенты проходили обучение в рамках летнего семестра в Великобритании, где им были назначены научные руководители для подготовки магистерских диссертаций. Защиты работ прошли в МИЭТе на английском языке с участием 5 преподавателей британского университета. МИЭТ также продолжает работу по открытию новых программ «двойных дипломов», например, с ведущими техническими вузами Германии.
Научная деятельность
— Давайте перейдем к следующей теме. Научная деятельность в МИЭТ, как она развивается? И, в частности, хотелось бы по этому поводу спросить ваше мнение о скандале с фальшивыми диссертациями, так называемом «диссергейте». Как ректор вуза и как член президиума ВАК, расскажите, что происходит в МИЭТе в порядке защиты диссертаций?
— Я могу вас успокоить, что диссергейта (если это так произносится) в МИЭТ не было. В технических и естественнонаучных дисциплинах, как вы, наверное, прекрасно знаете, количество защит упало в разы. Соответственно, выросло в разы в таких науках, как экономические, педагогические, социальные, психологические, может быть в чуть меньшей степени юридические и так далее. То есть, в таком широком спектре не технических и не естественнонаучных дисциплин. Поэтому на 90 с лишним процентов этот диссергейт связан вот с этими направлениями деятельности, малоконкретными, где проще это все было делать.
У нас число защит кандидатских диссертаций примерно сохраняется на уровне
— А чего не хватает?
— Людей, заинтересованных в этой деятельности и, соответственно, в защите, поскольку, мы с вами уже обсуждали, что материальные стимулы лежат в других местах...
— Ну, все-таки, в деятельности или в защите? Потому что, я так понимаю, можно заниматься наукой, но не стремиться проходить весь этот круг, связанный с определенными формальностями.
— Всё-таки тот, кто занимается наукой в вузе, так или иначе на этот круг должен выйти. Количество людей заинтересованных, молодых или относительно молодых — вот это проблема, чтобы эти люди шли до докторской диссертации.
— В бизнес уходят?
— Конечно, уходят.
— А вот то новое оборудование, которое по программе НИУ поставлялось, и новые возможности с этим связанные, они как-то смогут ситуацию изменить?
— Нужно ее менять, это же всё не так быстро. Докторская диссертация — это результат многолетней работы, в отличии от кандидатских, когда это достаточно короткий срок и здесь ситуация как-то достаточно стабильна. Я говорил уже неоднократно, что здесь задача не столько в увеличении, сколько в том, чтобы эти люди закреплялись в МИЭТ. А по докторским, конечно, здесь количество надо увеличивать. Поэтому диссергейт в прямом смысле нас не коснулся.
— У вас же защиты на экономическом есть?
— Есть, порядка
Проверки и ужесточение требований приведёт к тому, что будут бояться защищать липу. Но это же хорошо. Другое дело, что сейчас фактически признали, что по тем наукам, которые я перечислил, достаточно много липовых диссертаций, а показатели «остепенённости» все равно фигурируют. Есть вузы, где этот показатель за 90. И явно это не технические и не физмат науки.
— У вас есть очень активные кафедры. Мы с ними встречались, делали интервью и такое впечатление, что другие — основная масса — либо не проявляется, либо делает какие-то закрытые научные исследования, либо им стоит как-то тоже поактивнее быть. Что вы об этом думаете?
— Есть и закрытые научные исследования, конечно, и есть те, кому стоит быть и поактивнее. Мы стараемся на это влиять, но ситуации разные. Где-то заказчики, партнеры либо исчезли, либо находятся в тяжелом состоянии и им не до контрагентских работ. К сожалению, это объективно.
Мы же знаем, сколько в Зеленограде было крупных, активных предприятий, с которыми мы работали, а сейчас их стало намного меньше. Поэтому ищем партнеров и, естественно, вне Зеленограда тоже.
— Вы уже упомянули возможные перспективы для МИЭТа, связанные с зеленоградским инновационно-территориальным кластером, создаваемым по программе Минэкономразвития. Как вы видите свое участие здесь? Насколько вы самостоятельно намерены доводить до коммерциализации вузовские разработки или всё-таки, в первую очередь, вы видите свою роль в поставке кадров для других зеленоградских организаций? Ваша роль основная в этом процессе?
— Конечно, кадры — это само собой, это нужно делать. С кем ни поговоришь, и с малым предприятием, и с большим — всем нужны кадры. Но мало кто из этих предприятий готов финансировать подготовку этих кадров хотя бы в режиме софинансирования. Есть же бюджетное финансирование, в конце концов, но, чтобы делать хорошие, уникальные программы, о которых мы с вами когда-то говорили, они действуют, магистерские программы, их нужно дополнительно финансировать. И, естественно, мы не снимаем ни в коей мере с повестки дня — это доведение своих разработок до коммерческого продукта, я сказал, что кластер — это в будущем...
— Для вас он в будущем?
— А как ещё? Ещё ни денег, ничего там нет.
— Деньги уже начали расписывать.
— Вот наши люди в этом расписывании пытаются участвовать. Пока их расписывают, пока мы их не видим.
— То есть кадры кадрами, вы здесь ждёте какого-то сотрудничества от предприятий, чтобы они помогали делать кадры эти под себя. Но, с другой стороны, линия на свои собственные разработки и на закрепление через эти разработки людей в вузе, тем более, что возможности сейчас с точки зрения оборудования, они все есть.
— Есть, да. Всё никогда не бывают, но определенные есть.
— Кстати, вот по поводу оборудования: его не просто купить надо, его надо обслуживать. После того, как по программе НИУ финансирование завершится, а оборудование останется, не будет ли оно простаивать из-за отсутствия средств на обслуживание?
— Мы считаем и пытаемся объяснять соответствующим людям, что финансировать нужно не только содержание здания и сооружений, но и оборудование, поддержание его в работоспособном состоянии. Вы совершенно справедливо сказали, что это требует немалых денег и МИЭТ все-таки не серийный завод, это научно-исследовательский центр. И мы пытаемся обосновывать это.
— Напоследок отвлеченный вопрос. Где любит отдыхать летом ректор и когда у него бывает отпуск?
— Отпуска у меня, когда больше полугода стало накопленного, я перестал осведомляться и считать, сколько там его. Одно время, лет пять подряд мы ездили в Болгарию, как ближайший аналог Крыма. Потом поднадоело, три года мы ездили в Хорватию. В отпуск ухожу с 11 августа, на
Елена Панасенко, Александр Эрлих