В середине 1950-х годов Министерства электронной промышленности в СССР не существовало, как не существовало и такой отрасли производства, хотя изделия электронной техники выпускали заводы, производившие радиоэлектронную аппаратуру. Александр Шокин в те годы был заместителем министра радиотехнической промышленности СССР — под его руководством в стране создавалось телевидение. Когда в марте 1961 года был создан Госкомитет по электронной технике (ГКЭТ), Шокин стал его председателем. В этом качестве ему предстояло сначала создать в стране новую отрасль промышленности, а уж потом стать её министром.

Продукцию этой ещё не созданной отрасли как только ни называли: электрорадиоэлементы, элементная база, компонентная база и т. д. Сам Александр Иванович предпочитал термин «изделия электронной техники». Заводы выпускали микросхемы для своих нужд — для них это была не основная продукция, и относились к ней соответственно. Никакой координации между заводами, выпускавшими однотипные схемы, не было — качество их «хромало», а ассортимент был скудным.

Между тем в США в 1962-м уже массово выпускали интегральные схемы — ракетно-космическая техника требовала. Та же нужда назрела и в СССР, а в ведомстве Шокина интегральными схемами на тот момент занимались всего два института и несколько конструкторских бюро (КБ). От председателя ГКЭТ требовались экстраординарные меры: нужно было унифицировать изделия электронной техники, а также материалы, технологии и оборудование для их выпуска — то есть изъять разработки и производство из многих отраслей в одну. Это означало резкое расширение научной базы микроэлектроники, концентрацию усилий учёных, инженеров, техников, рабочих, руководителей. И Александр Иванович эти меры принял.

Он собрал целую когорту талантливых учёных, организаторов науки и производств, создавших и развивших новую отрасль до мирового уровня, и 24 года успешно руководил советской электронной промышленностью. За это время объём выпускаемой продукции увеличился в сто раз, а СССР стал единственной в мире страной, создававшей новейшие системы вооружения на базе только отечественных электронных компонентов. Заметим, что опора лишь на собственные силы была вынужденной — страны НАТО создали Координационный комитет по экспортному контролю (КОКОМ), изолировавший СССР от международной кооперации, прежде всего в микроэлектронике. Поэтому у Советского союза не осталось другого пути, кроме как создать самодостаточную отрасль, полностью обеспеченную своей научно-промышленной инфраструктурой.

Шокин сыграл главную роль в создании микроэлектроники. Далёкое от техники руководство страны не понимало особой важности этой отрасли для будущего государства и его оборонного комплекса. Александру Ивановичу удалось своевременно донести эту истину до партийной верхушки.

С чего начать? Конечно с науки и опытных производств, претворяющих идеи учёных в практику. Идея научного центра из нескольких НИИ, которые работают «в связке», создавая цепочку для выпуска интегральных схем и аппаратуры на их основе, в СССР была не нова. Закрытые города, где комплексно решали научно-технические задачи большого государственного значения, в стране уже были. Так, в период создания советского атомного проекта в стране появился десяток закрытых городов, самый известный из которых — Саров (Арзамас-16). Другой пример — Ленинск, выросший у ракетного полигона в Тюратаме (будущий космодром Байконур). Шокину эта практика была хорошо известна, в том числе на личном опыте.

Однако подобных комплексов электроники нигде в мире тогда не было. Речь шла о том, чтобы создать, говоря современным языком, инновационный кластер — комплекс НИИ с опытными заводами, где решались бы все специфичные проблемы создания и применения интегральных схем. Сегодня эта идея ни у кого не вызвала бы удивления, но в те времена создавать заводы при НИИ было категорически запрещено. Управленческая структура, введённая Хрущёвым, требовала, чтоб научные организации были сосредоточены в отраслевых госкомитетах, а заводы — в региональных Совнархозах (Советах народного хозяйства).

Шокину пришлось проламывать бюрократическую стену, чтобы добиться создания опытных заводов при НИИ. Ведь главной задачей центра микроэлектроники было создание и отработка в опытных производствах новых технологий и технологических линий, новых особо чистых материалов и т. п. А уж потом, после обкатки на опытных производствах, их предполагалось передавать на серийные заводы, подчинявшиеся территориальным Совнархозам.

А начинать решение этой задачи пришлось с выбора подходящего места — где создать такой научный центр.

Ещё в марте 1958 года правительство постановило построить под Москвой город-спутник. Идея, взятая из мирового опыта, своей реализацией обязана тогдашнему руководителю страны, первому секретарю Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза (ЦК КПСС) Никите Хрущёву. Недалеко от станции Крюково началось массовое строительство жилых домов. Город так и называли — Спутник, и пресса красочно описывала прелести будущей жизни горожан: в центр Москвы отсюда можно будет попасть всего за полчаса на электричке-экспрессе. Однако, вопрос, чем реально будут заняты жители нового города, висел в воздухе. Предполагалось, что в Спутник переедут из столицы предприятия легкой промышленности. Но те переезжать не хотели и всячески саботировали процесс. Между тем в городке сложилась явная диспропорция: массово возводилось жильё, а промышленное строительство отставало. Построили только три типовых школьных здания — «школа металлистов», «школа швейников» и «школа-интернат».

Кому именно принадлежала мысль превратить Спутник в город микроэлектроники? У победы, как известно, много отцов. Когда пелена секретности спала, оказалось, что претендентов на эту роль множество. Например, Борис Малин, начальник отдела интегральных схем НИИ-35 («Пульсар») в 1960—1970 годы, утверждал, что концепция создания технополиса по микроэлектронике возникла в головном институте НИИ-35 в конце 50-х годов и принадлежит сотрудникам Ройзину, Самохвалову и ему самому. Они же стали активно искать место для воплощения этого замысла. Впоследствии Малин писал: «Окончательный выбор площадки под строительство Зеленограда был осуществлён во второй половине 1962 года Сербиным и Малиным (отцом автора) в районе станции Крюково. На месте нынешнего НИИМЭ в момент их приезда паслась привязанная к берёзовому колышку коза».

В других версиях заслуга переориентации Спутника приписывается либо двум американцам — Старосу и Бергу, либо главе ГКЭТ Шокину. Виктор Колокольчиков, заместитель главного инженера дирекции строящихся предприятий точной механики МЭП в 1963—1987 годах, суммировал итоги этого спора: «Одна сторона отмечает, что Старос и Берг в марте 1962 года, проезжая мимо строящегося города-спутника, увидели возможность размещения в нём объектов электроники и вместе с архитекторами Болдовым и Кожиным приехали к Шокину для обсуждения возможной переориентации промышленности города. Но противная сторона, заявляет, что Шокин ещё за месяц до этого ставил вопрос перед ЦК КПСС о передаче электронике города-спутника».

Сам Колокольчиков тут противоречия не видит. По его мнению, Шокин и Старос могли обсуждать, где разместить объекты электроники. Ранее была попытка отвоевать строящийся город Пущино, но биологи опередили Шокина, и он мог попросить Староса «прощупать» город-спутник, что Старос и сделал.

Однако от голой идеи до воплощения её в целый город со сложнейшей наукой и промышленностью — огромная дистанция. Для создания в Спутнике научного центра требовалось постановление ЦК КПСС и Совета министров СССР, а значит, согласие первого секретаря ЦК КПСС и председателя Совмина Хрущёва.

Прежде всего, идею предстояло донести до Хрущёва и получить его одобрение. И Шокин начал подготовку. Он знал, что «пробить» постановление можно только в результате многоходовки, объединив усилия пока ещё немногочисленных сторонников — противников было куда больше. Александр Иванович проделал огромную работу: выступал на совещаниях и конференциях, вербовал соратников в среде учёных, писал бесчисленные статьи. Наконец, в начале 1962 года добился согласия Хрущёва на проведение небольшой выставки с докладом в перерыве заседания Президиума ЦК КПСС.

О том, как всё прошло, рассказывает сын Шокина — Александр в посвящённой отцу книге «Министр невероятной промышленности». «Как только началось заседание, у входа в зал была развернута экспозиция, и к перерыву всё было готово. Из дверей зала заседаний вышли члены Президиума ЦК во главе с Хрущёвым. А.И. начал показ. „Представьте себе, Никита Сергеевич, что телевизор можно будет сделать размером с папиросную коробку“ , — убеждал он руководителей страны в великом будущем электроники, а заодно в необходимости отдать под неё целый город. Но все члены Президиума единодушно были против, за исключением Хрущёва, который, правда, сильно усомнился насчёт телевизора: „Ну, это ты врёшь“, — но заинтересовался и согласился на дальнейшее знакомство с возможностями микроэлектроники».

Вскоре, как рассказывает историк советской микроэлектроники Борис Малашевич, в марте 1962 года на ежегодном просмотре архитектурных проектов в Красном зале Моссовета Хрущёву доложили о серьёзных диспропорциях в строительстве Спутника, на что генсек сказал: «Надо переговорить насчёт микроэлектроники». «И, по-видимому, действительно переговорил с А. Шокиным — вскоре в Спутник на рекогносцировку приехал Ф.Г. Старос».

Шокин понимал, что добиться поддержки Хрущёва, просто на ходу рассказав ему о перспективах микроэлектроники, нереально. Ведь речь шла о том, чтобы отдать целый город и вложить огромные деньги в сверхчистые помещения и новейшее технологическое оборудование. Процесс «дожатия» генсека следовало продолжать, устроив Хрущёву встречу с микроэлектроникой и демонстрацией её преимуществ на понятном ему особо важном примере.

Такую встречу Шокин организовал 4 мая 1962 года в Ленинграде, куда глава страны прибыл на совещание по проблемам судостроения. Одной из таких проблем была бортовая радиоэлектронная аппаратура. К тому времени в СССР создали бортовую мини-ЭВМ для самолётов и атомных подводных лодок. В отличие от первых вычислительных машин, представлявших собой десятки громоздких шкафов, занимавших целые залы, новинка помещалась на столе. Кроме неё Шокин надумал показать Никите Сергеевичу самый маленький в мире радиоприёмник «Эра», прикреплявшийся к уху — ближайший аналог тех, что через несколько лет стал выпускать завод «Ангстрем» при НИИТТ.

Пока же специально для визита сделали несколько образцов миниатюрного радиоприёмника, который ловил всего две местные станции, но по сравнению с выпускавшимся тогда ламповым радиоприёмником «Родина», который имел почти полметра в длину и весил 12,5 кг, был настоящим чудом.

Судьбоносный визит Хрущёва в Ленинградское СКБ-2 был не только хорошо организован, но даже отрепетирован — Шокин устроил проверку Старосу, который, как принимающий, должен был давать генсеку пояснения.

В 1994 году Джозеф Берг так вспоминал об этом визите первого лица страны: «Мы показали ему образцы наших разработок, стараясь подчеркнуть преимущества миниатюризации. У нас была машина БЭСМ, мы вытащили из неё стандартный блок и показали для сравнения микроэлектронные блоки нашей разработки — близкие по функциям, но во много раз меньшие. А работа радиоприёмника была продемонстрирована прямо в ухе генсека. Вот тогда-то Хрущёв и принял решение о проектировании микроэлектронного комплекса».

И мини-ЭВМ и радиоприёмник действительно поразили Хрущёва — Никита Сергеевич как надел его, так и не снимал всё проведённое в КБ время. (Правда, к микроэлектронике и ЭВМ, и приёмник имели слабое отношение; схема последнего состояла из шести обычных транзисторов, образующих три каскада усиления, хотя и была ужатой до предела, но Хрущёв таких тонкостей не понимал.)

Насколько глубоко генсек проникся впечатлениями, видно из его рассказа коллегам на заседании Президиума ЦК 5 ноября 1962 года: «Микроэлектроника — это механический мозг, это наше будущее. Здесь мы имеем хорошую основу для развития. Я разослал записку двух инженеров. Мне хочется, чтобы москвичи уделили больше внимания г. Крюково. Нельзя засорять этот город, иначе там жильцов будет больше, чем людей, достойных жить в этом городе, городе микроэлектроники. Надо установить твёрдый порядок, что имеет право жить в этом городе только тот, кто работает на новых заводах по электронике. Весной я был в Ленинграде, где мне показывали старую счётную машину. До этого я видел её в Академии наук. Эта машина занимает сотни квадратных метров. Новая машина этих двух инженеров вот такая (показывает на руках). И эта машина может заменить несколько старых машин».

Там же, в СКБ-2 Шокин предложил Хрущёву проект постановления о создании центра микроэлектроники в Спутнике и получил его одобрение. Через три месяца интенсивных согласований 8 августа 1962 года Постановление ЦК КПСС и Совмина СССР было подписано.

Судьбоносное концептуальное постановление утверждало, что Центру микроэлектроники быть, и быть ему в Спутнике, и что создание и развитие отечественной микроэлектроники есть национальная задача. На её решение, сообщает Борис Малин (человек весьма осведомлённый, его отец был в те годы начальником общего отдела ЦК КПСС и активно участвовал в подготовке этого постановления) Хрущёв выделил ресурсы в виде четырех тонн золота.

И это золото было использовано эффективно. Сразу стали создавать новые предприятия и их коллективы — согласно постановлению в составе Центра предполагалось пять новых НИИ с тремя опытными заводами. А пока на временных площадях приступили к разработкам технологий, оборудования, материалов, микросхем и приборов на их основе.

Заметим, что хотя новому Центру придали статус головной организации по микроэлектронике в стране, он был лишь вершиной айсберга и частью грандиозной программы создания электронной промышленности, инициатором и организатором которой был Шокин. По всей стране началось перепрофилирование и создание новых НИИ с опытными заводами и серийных заводов с КБ. Первым предстояло разрабатывать, а вторым массово производить интегральные схемы, специальные материалы, технологическое и контрольно-измерительное оборудование. И эти мощности требовалось хорошо сбалансировать, выстроить в технологическую цепочку.

В становлении новой промышленности создание города электроники было для Александра Ивановича одним из самых ярких моментов. Энергично и решительно он взялся за создание Центра микроэлектроники и строительство нового города.

15 января 1963 года решением исполкома Моссовета «вновь строящийся населённый пункт в районе станции Крюково Октябрьской железной дороги» был преобразован в город районного подчинения с наименованием Зеленоград. Зеленоград стал 30-м районом Москвы — Шокин добился для него в правительстве этого статуса, позволявшего привлекать в Научный Центр лучшие кадры страны.

Создание Центра микроэлектроники и строительство нового города требовало постоянного хозяйского пригляда и плотных контактов с главным архитектором — Игорем Рожиным. Вот как вспоминал об этом Игорь Евгеньевич: «Мне позвонили из Госкомитета электроники и сказали, что со мной хочет побеседовать министр А.И.Шокин. Он мне сказал, что есть предложение начать строить в новом городе предприятия микроэлектронной промышленности. Вскоре мы встретились и отправились осматривать будущие строительные площадки. Был прекрасный тёплый день. Мы начали осмотр со стороны дер. Малино. Александру Ивановичу очень понравилось это живописное место, мне тоже. Помню поле овса с васильками, по которому мы гуляли, сняв пиджаки. Уехал А.И.Шокин, как я понял, приняв решение».

Александр Иванович стремился, чтобы город получился и удобным, и красивым, однако в стране был самый разгар борьбы с «архитектурными излишествами». В Зеленограде (как и во всех новостройках) насаждались типовые проекты из сборного железобетона, и требовалось немало сил, чтоб преодолеть эти ограничения. Председатель ГКЭТ вникал во все вопросы строительства — от проектов профильных предприятий до попыток облагородить внешний вид уже строившихся четырёхэтажных «хрущёвок».

По словам Рожина, Шокин «принимал участие во всех конкурсах и проектах и всегда интересовался новыми идеями. Мы в то время были скованны принципами массового индустриального строительства. Но Александр Иванович смотрел на всё гораздо шире. С ним было приятно общаться, он всегда внимательно слушал и вообще был симпатичным человеком».

Леонид Геращенко, главный инженер Дирекции строящихся предприятий точной механики, в 1964—1972 годах, рассказывал: «Пока велась подготовительная работа для электроники (1962-1963 годы), Александр Иванович Шокин приезжал сюда еженедельно. Надевал сапоги, телогрейку и со всей командой ходил по стройкам — Северной, Северо-Западной, Южной зонам. При мне, с 1964 года, курировал он нас уже раз в месяц. Тогда почище стало — можно было и без сапог пройти».

В 1965 году Рожин передал бразды правления в руки коллеги — Игоря Покровского, чей проект победил в конкурсе на строительство предприятий микроэлектроники. Также наилучшим оказался и предложенный Покровским проект центра города (с его высотной гостиницей и «Флейтой»). С 1971 года Зеленоград начал развиваться по новому Генеральному плану. Министр добился прекращения строительства «хрущёвок», и город стал застраиваться домами новых серий.

Первым директором строящегося Научного Центра Шокин своим приказом назначил Фёдора Лукина, которого знал ещё с военных лет по работе в НИИ-10, где тот занимался разработкой корабельных радиолокационных станций. Лукин сходу включился в создание нового Научного Центра, на который возлагалась громадная задача — заложить основы микроэлектроники в СССР, организовать производство, готовить кадры.

Предприятия Научного центра должны были охватить все аспекты микроэлектроники, весь цикл «исследование — производство». Первыми в 1962 году создали системное предприятие НИИ микроприборов с заводом «Компонент» и НИИ точного машиностроения с заводом электронного машиностроения «Элион». Сразу началось их строительство, а до появления новых зданий эти учреждения развернули работу на временных площадях.

Скоро, в июне 1963-го, к ним прибавились НИИ точной технологии с заводом «Ангстрем», и НИИ материаловедения с заводом «Элма». В 1964 году было создано первое предприятие по созданию монолитных интегральных схем НИИ молекулярной электроники с заводом «Микрон». Кроме того, для поисковых исследований был организован НИИ физических проблем.

Комплексы Научного Центра строились по уникальным архитектурным проектам, в согласовании которых активно участвовал Александр Иванович. Его стараниями удалось убедить борцов «с излишествами», что на предприятиях полупроводниковой промышленности внутренние стены должны быть облицованы непременно мрамором — на нём не оседает пыль. Что применять экономичные конструкции из чёрных металлов нельзя из-за требований вакуумной гигиены. Что дорогая гранитная облицовка наружных лестниц и цоколей выгодна, поскольку не требует ежегодного ремонта и экономит деньги при эксплуатации.

Сейчас эти здания стали памятниками архитектуры советского модернизма и придают Зеленограду неповторимый облик.

В первой половине 1960-х число предприятий в «вотчине» Шокина, ГКЭТ, быстро росло. В 1961-м их было 42 (из них 19 НИИ), в 1964-м их стало уже 76 (из них 29 НИИ). В 1965 году на базе предприятий Зеленоградского Центра микроэлектроники было создано единственное в своём роде, к тому же одно из самых крупных — и не только в масштабе СССР, — научно-техническое объединение «Научный Центр» (шесть НИИ, пять заводов при НИИ, вычислительный центр и дирекция НЦ). И его работа уже дала первые результаты — на «Ангстреме» начался выпуск современных для того периода гибридных микросхем и планарных транзисторов «Плоскость». На подходе были и разработки НИИМЭ — первые серии полупроводниковых микросхем «Иртыш», «Логика», «Микроватт».

Тем временем в октябре 1964 года на пленуме ЦК КПСС сняли Хрущёва. Сам Шокин был в это время в рабочей поездке по Белоруссии. Перемена «в верхах» означала для него в первую очередь необходимость выстраивать отношения с новым руководством — с генсеком Брежневым, с новым Председателем Совета Министров СССР Косыгиным. К тому же новые руководители страны задумали провести две реформы: промышленности и сельского хозяйства. Что касается промышленного сектора, его реформа предусматривала возврат к централизованной системе управления. И в «оборонке» это было сделано без промедления — уже в начале 1965 года государственным комитетам напрямую подчинили профильные заводы. Так в результате этих преобразований 2 марта 1965 года появилось Министерство электронной промышленности СССР. Министром новой отрасли был назначен Александр Шокин.

В результате приёмки заводов из совнархозов в МЭП в «хозяйство Шокина» добавились 81 отнюдь не процветающее предприятие. Оборудование на этих заводах было во многом устаревшее, технологические процессы не отлажены. 20 заводов и вовсе были планово-убыточными. Всего же в подчинении министра МЭП стало 284 предприятия, из них 116 строившихся и 40 НИИ. В распоряжении Шокина оказалось 460 тысяч человек, включая 80-тысячную армию учёных. Словом, работы у «министра невероятной промышленности» был непочатый край.

В 1965 году в Зеленограде на предприятиях Научного Центра работало несколько тысяч человек — эти люди были собраны со всей страны. В новый город их привлекла возможность получения квартиры, московской прописки и, конечно, интересная работа в самом перспективном направлении науки, которая должна была обеспечить достижения в космосе и военную мощь государства. Однако настоящих специалистов-микроэлектронщиков тогда ещё не было — одни становились ими в ходе работы, другие только начали учиться в вузах по новым специальностям.

Шокин считал, что готовить специалистов нужно как можно ближе к Научному Центру, поэтому нужно создать учебное заведение в самом Зеленограде. Его идея воплотилась в жизнь 26 ноября 1965 года, когда постановлением Совмина СССР был образован вуз по подготовке специалистов в области микроэлектроники — Московский институт электронной техники (МИЭТ). 9 декабря 1965 года новый вуз начал свою работу.

Строительству МИЭТа Александр Иванович уделял особое внимание. «Его внешний облик — стены из красного отделочного кирпича, что было в те годы весьма необычно, и структура из отдельных невысоких зданий, соединённых переходами, — были вынесены А.И. из впечатлений от виденных когда-то английских и американских университетов», — сообщает сын Шокина в книге, посвящённой отцу.

Для украшения интерьеров МИЭТа барельефами Александр Иванович пригласил скульптора Эрнста Неизвестного, хотя тот был в опале после стычки с Хрущёвым на выставке в Манеже и последовавшей затем разгромной критики в прессе. Шокин лично встретился с Неизвестным, обсудил проект и дал добро на заказ.

Шокин никогда не оставлял Зеленоград без «отеческого пригляда» и появлялся в городе очень часто. Благодаря ему Научный Центр приобрёл особый статус головной организации, распространявшей передовые разработки на все предприятия отрасли в стране. Александр Иванович регулярно посещал НИИ и опытные заводы, проводил совещания, помогал оперативно решать проблемы, дотошно интересовался новыми разработками.

Неподдельный интерес министра ко всему, что происходило в Научном Центре, порой даже вызывал досадливое раздражение у специалистов, вынужденных удовлетворять любознательность начальника. Генеральный директор НПО «Научный Центр» в 1970-х годах Анатолий Пивоваров рассказывал такой случай. Однажды директор специализированного вычислительного центра математик Давлет Юдицкий, устав от надоедливых вопросов пытливого Шокина, сказал ему: «Александр Иванович, что вы лезете в технику? Вы в ней ничего не понимаете и ничего полезного не посоветуете. Ваше дело обеспечить материальную сторону производства».

История умалчивает, как Шокин отреагировал на эту дерзость, но не вызывает сомнения тот факт, что министр делал всё от него зависящее, дабы обеспечить микроэлектронику всем необходимым. Правда, однако, состояла в том, что развитие микроэлектроники силами одной только электронной промышленности было невозможно, оно требовало усилий всей страны. Вся мировая практика свидетельствовала: проблемы электроники даже самые развитые и богатые страны в одиночку решить не могли.

Пытаясь привлечь внимание высшего руководства страны и смежников к проблемам электронной промышленности, Шокин не раз приглашал крупных партийных чиновников в Зеленоград. В октябре 1968 года Александр Иванович принял в министерстве могущественного начальника Госплана Николая Байбакова, а затем вместе с ним прибыл в Научный Центр в Зеленограде. Гость побывал в НИИ материаловедения и на заводе «Элма», посетил завод «Ангстрем» и НИИ Микроэлектроники, пообщался со специалистами на местах.

Визит Байбакова был подготовкой к посещению Зеленограда гостем ещё более высокого ранга — председателем Совета Министров СССР Косыгиным. 4 ноября 1968 года Алексей Косыгин в сопровождении министра Шокина и членов правительственной делегации (куда входил и Николай Байбаков) прибыл в НПО «Научный центр». Он побывал в НИИ микроприборов и на заводе «Компонент», в НИИ точных технологий, где осмотрел макет Зеленограда, а также в НИИМЭ и на заводе «Микрон».

Принимая высоких гостей, Шокин с помощью руководителей Научного Центра и директоров предприятий сумел убедить членов правительства в том, что проблема развития микроэлектроники неразрывно связана с дальнейшим прогрессом многих отраслей промышленности, и решать её нужно комплексно, рассматривая как национальную задачу. Но, несмотря на все усилия Шокина, поддержки сверху было недостаточно. Смежники из других министерств крайне неохотно выполняли заказы МЭП, связанные с изготовлением оптики, контрольно-измерительного оборудования, материалов, станков, и чаще всего отвечали отказом. Слишком сложное и хлопотное для них было дело. Даже лучшие образцы продукции смежников далеко отставали от высочайших требований электронщиков. Аналогичная трудность существовала и при передаче уже отработанной предприятиями МЭП технологии изделия для массового выпуска в другое ведомство — внедрение затягивалось на годы, слишком уж велик был разрыв.

Тем не менее, Научный Центр Зеленограда внёс в развитие микроэлектроники такой вклад, что заслуги объединения получили всеобщее признание и награду — орден Ленина. 15 марта 1971 года Шокин от имени Президиума Верховного Совета СССР вручил его Научному Центру.

В Зеленограде имя Шокина было знакомо практически всем, ведь на градообразующих предприятиях микроэлектроники работали больше половины жителей города. К тому же Александр Иванович так часто появлялся здесь, что давно стал своим, и в народе с доброй иронией, но в то же время в знак особо уважительного отношения к личности «отца отечественной электронной промышленности», Зеленоград частенько именовали «Шокинградом».

Александр Иванович отдал микроэлектронике почти 30 лет жизни. Благодаря его организаторским способностям была создана и успешно развивалась новая отрасль. Шокин был дважды, в 1975 и 1979 годах, удостоен звания Героя Социалистического Труда за выдающиеся заслуги в развитии электронной промышленности.

Ещё при жизни, летом 1984 года, в соответствии с его статусом дважды Героя, рядом с главным корпусом МИЭТа был торжественно открыт памятник-бюст Шокину, созданный известным скульптором-монументалистом Исааком Бродским. Место было выбрано со значением. По правилам бюст должен ставиться на родине героя, а Александр Иванович родился в Москве. Зеленоград — район Москвы, был ему особенно дорог, к тому же идея МИЭТа тоже принадлежала Шокину. Да и где же ещё должен стоять единственный памятник Шокину, как не в городе, который он основал и в становление которого вложил столько сил и энергии?

Умер Александр Иванович в 1988 году, похоронен на Новодевичьем кладбище. В 2009 году в честь 100-летия со дня рождения первого министра электронной промышленности в Зеленограде на здании завода «Ангстрем» открыли посвящённую ему мемориальную доску, а площадь перед МИЭТом получила имя Шокина.