Отец Иоанн Виноградов служил в Никольском храме деревни Чашниково четыре года. До того, как стать настоятелем, он успел немало послужить людям. Сын псаломщика, он окон­чил в 1901 го­ду Мос­ков­скую Ду­хов­ную се­ми­на­рию, но сана не принял — пошёл учительствовать. Преподавал закон Божий и цер­ков­но­сла­вян­ский язы­к в одной из цер­ков­но­при­ход­ских шко­л Моск­вы.

В 1903 го­ду молодой учитель же­нил­ся на Ма­рии Черт­ко­вой. Ивану Пав­ло­вичу было 24 года. В том же году он стал диаконом в мос­ков­ско­м Ни­кит­ском жен­ском мо­на­сты­ре.

Священнический сан он принял в 1905-м, но учительского поприща не бросил. До 1918-го совмещал слу­же­ние в хра­ме с преподаванием закона Божьего в разных заведениях, занимался народным просвещением, в годы Первой Мировой заботился о беженцах. В 1921 го­ду отца Иоанна воз­вели в сан про­то­и­е­рея, а в 1922-м назначили на­сто­я­те­лем Николь­ской церк­ви в Чаш­ни­ко­ве.

Храмы, поставленные у дорог, часто называли Никольскими, поскольку святой Николай был покровителем путешествующих. Исстари стоял такой храм и в деревне Чашниково на Тверской дороге. Сначала это была деревянная церковь, её разрушали — она вновь возрождалась, а 1807 году на Петербургском тракте на месте деревянной поставили кирпичный храм во имя Николая Чудотворца в стиле ампир с двумя парными колокольнями — большой редкостью в церковном строительстве.

Гордостью церкви были её восемь колоколов. Самый большой — благовестник весил 3412 кг, а самый старый, отлитый ещё в конце 18 века — почти полтонны. Интересно, что один из колоколов-гигантов был отлит на средства прихожан уже после революции, в 1918 году, и весил он 730 кг. Изумительный малиновый звон этой церкви радовал сердца верующих по всей округе.

С историей храма связано примечательное событие. Когда в ноябре 1825 года император Александр I скончался в Таганроге, траурная процессия с его телом отправилась в столицу, чтобы похоронить государя в Петропавловском соборе, где покоились русские императоры начиная с Петра I. Путь занял несколько месяцев. В феврале 1926-го добрались до Москвы. 7 февраля санный поезд выехал из первопрестольной, но скоро поднялась метель. На ночлег остановились в Чашникове.

Свинцовый гроб поставили в Никольской церкви, где генерал-адъютанты вскрыли его для осмотра тела, которое оказалось в совершенной сохранности. Затем в храме отслужили панихиду, на которой молодые сыновья владельцев Чашникова, помещиков Спечинских, в военных мундирах стояли в почётном карауле.

В память об этом событии был составлен протокол, опечатан сургучной печатью и замурован в нишу над лестницей, ведущей на колокольню. Документ не сохранился. Он был утрачен вместе с церковью, разрушенной в 1941 году во время боёв под Москвой.

Когда в 1922 году настоятелем храма стал отец Иоанн, в его приход кроме Чашникова входили деревни Матушкино, Алабушево и Дурыкино. Батюшка с семейством поселился в доме причта с садом и колодцем. Дом утопал в густых зарослях акации, которая и теперь ещё растёт на том же месте.

В Чашникове отцу Иоанну пришлось пережить кампанию по ограблению церквей большевиками под лозунгом помощи голодающим. В мае 1922 года изымать церковные ценности пришли и в храм Николая Чудотворца — унесли 12 кг утвари из драгоценных металлов. В газетах писали, что эти ценности якобы идут на закупку заграничного хлеба для спасения жителей Поволжья. Но Ленин в письме от 19 марта 1922 года разъяснил членам Политбюро: «Без этого [фонда] никакая государственная работа вообще, никакое хозяйственное строительство в частности, никакое отстаивание своей позиции в Генуе в особенности — совершенно немыслимы». Голод же был цинично использован лишь как предлог.

Очень скоро прихожане обнаружили, что им повезло с пастырем — че­ло­ве­ком добрым, необык­но­вен­но кро­тким и сми­ре­нным. Да к тому ж бессребреником — де­нег за тре­бы он не брал прин­ци­пи­аль­но. Крестьяне по­мо­га­ли ему, кто чем мог, старались дать хотя бы продуктов.

О своем пастыре они рассказывали такую историю. Од­на­жды отца Иоанна по­зва­ли к умира­ю­ще­му в дальнюю деревню. Ис­по­ве­дав и причастив больного, он отказался ехать на лошадях: «Зав­тра ло­ша­ди вам са­мим в хо­зяй­стве понадобятся, а я до­мой по­ти­хонь­ку пешком дой­ду». До­ро­га шла гу­стым ста­рым ле­сом, где и застала священника ночь. Когда стало совсем темно, он понял, что заблудился. По его расчётам Чашниково должно было быть близко, но ни огней села, ни купола храма за деревьями видно не было. Батюшка решил дождаться утра. Только присел — увидел, что неподалеку кто-то стоит по-стариковски сгорбившись, опираясь на посох.

— Ты чего ищешь, от­че? — спросил в темноте дед.
— Ищу свой храм, дом свой ищу. За­блу­дил­ся я, отец.
— Что же ты ищешь, вон — пря­мо пе­ред то­бой твоя цер­ковь-то.
Только теперь отец Иоанн различил между стволами очертания храма. Хотел спасибо сказать, но старик уже ушел. Кого он встретил в лесу, так и осталось тайной, но по возвращении священник сразу отслужил бла­годар­ствен­ный мо­ле­бен свя­ти­те­лю Ни­ко­лаю.

С 1924 года отец Иоанн стал благочинным округи, а кроме того состоял в Мос­ков­ско­м епар­хи­аль­но­м со­ве­те при Свя­тей­шем Пат­ри­архе Ти­хоне.

Из Чашникова отца Иоанна перевели служить в другое подмосковное село, далеко от наших мест. Предчувствуя, что недолго ему оставаться на свободе, он стал носить при себе за­пис­ку на случай аре­ста и смер­ти на эта­пе, с просьбой, если что, сообщить о нём родным.

Предчувствие его не обмануло. Зимой 1930 го­да от­ца Иоан­на арестовали и по ложному обвинению в антисоветчине при­го­во­ри­ли к трёхлетней ссыл­ке в Архан­гельск. Вернувшись в 1934 го­ду, отец Иоанн был награжден митрой за своё подвижническое служение и снова стал на­сто­я­те­лем Ни­коль­ско­го хра­ма, только теперь в селе Вы­ше­лец.

В ноябре 1937-го его вновь арестовали и за­клю­чи­ли в Бу­тыр­скую тюрь­му в Москве.

Обвиняли от­ца Иоан­на в том, что посмел говорить вслух о неза­кон­но­сти сво­ей ссыл­ки и о том, что мно­гие в ла­ге­рях стра­да­ют без­вин­но. Винили и в том, что он якобы подрывал колхозный строй, нарочно затягивая тор­же­ствен­ные цер­ков­ные служ­бы, из-за чего крестьяне не выходили на работу.

Трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла свя­щен­ни­ка к рас­стре­лу. Про­то­и­е­рей Иоанн Ви­но­гра­дов был рас­стре­лян 9 де­каб­ря 1937 го­да и по­гре­бён в без­вест­ной об­щей мо­ги­ле на Бутовском по­ли­гоне.

В 1989 году Ивана Павловича Виноградова реабилитировали, а 20 августа 2000 года Архиерейским Собором Русской Православной Церкви причислили к лику святых Новомучеников и исповедников Российских. Дни памяти святого — первое воскресенье после 7 февраля, четвертая суббота после Пасхи и 9 декабря — день кончины.

Лишь небольшой эпизод в многотрудной жизни связывает священномученика Павла Успенского с нашими краями — с Троицкой церковью села Чашниково (расположено рядом с Лунёво и Перепечино).

Павел Дмитриевич происходил из семьи священника, окончил в 1911 году Московскую Духовную семинарию и до принятия сана учительствовал в церковно-приходской сельской школе. Затем в 1913 году женился на поповне Анне Раевской, вскоре был рукоположен в священники и заступил на место тестя в Троицкой церкви села Сапроново, что под Коломной. Здесь отец Павел был настоятелем 17 лет вплоть до закрытия храма.

После революции семью священника, где подрастало уже четверо детей, обложили налогами и госпоставками по нормам для кулаков. Бремя было непосильным. За неуплату у семьи отняли корову. Успенские обнищали, а в 1930 году отец Павел лишился прихода, и начались мытарства. В Троицкую церковь села Чашниково отца Павла ненадолго перевели в 1932 году. В это время в его семье появился на свет пятый и последний ребёнок.

Троицкий храм в Чашникове был одним из самых древних в Подмосковье, его построил в начале 16 века один из итальянских зодчих, работавших в Москве при Иване III. По преданию, в судьбе этого храма принял участие царь Алексей Михайлович. Как-то он охотился неподалеку и набрёл в дремучем лесу на заброшенное село и обветшалую церковь с приделом во имя его святого — Алексия. Царь счёл это счастливым знаком и велел обновить храм. В конце 17 века церковь перестроили в нарядном стиле «нарышкинское» барокко — именно тогда и появились шаровидные купола с ажурными крестами с царскими коронами. А в конце 19 века к ансамблю прибавилась шатровая колокольня в псевдорусском стиле.

Отец Павел был настоятелем этой церкви всего несколько месяцев. За 1932 год ему пришлось сменить три прихода. Мытарства его продлились до 1938-го и завершились всё в том же селе Сапроново под Коломной. Церковь стояла закрытая, но крестьяне помнили и любили батюшку, звали его в дома для треб. Никакие трудности не смогли заставить отца Павла отречься от сана или поколебать его веру.

В марте 1938-го Павла Успенского арестовали по ложному доносу. Сам доносчик позже отрекся от своих слов, говоря, что допрашивали его ночью, торопя: «Давай наговаривай больше» и «Давай скорей подписывай, надо ликвидировать духовенство». И обвинения, и допросы были формальностью — через три месяца тройка НКВД приговорила отца Павла к расстрелу. После приговора его перевели в Таганскую тюрьму в Москве, где была сделана последняя фотография.

Отца Павла расстреляли 4 июля 1938 года на Бутовском полигоне и погребли в общей безвестной могиле. В 2000 году священномученик Павел Успенский был прославлен в лике святых Новомучеников на Юбилейном Архиерейском Соборе. Память его совершается 21 июня / 4 июля.

Имена двух местных святых связаны Чашниковской второклассной школой. Один из них — Василий Архангельский был её учеником, другой — Георгий Беляев преподавал в ней. Сама же эта школа была основана трудами ещё одного подвижника — уроженца села Чашникова архиепископа Вологодского и Тотемского Никона.

Будущий архиепископ родился в семье дьячка Троицкого храма и никогда не забывал родное Чашниково. Его заботами была возведена при Троицкой церкви новая красавица-колокольня и открыта в 1898 году первая в Московском уезде второклассная церковно-приходская школа имени императора Александра III.

Невразумительное название «второклассная» уже в те годы вызывало нарекания, заставляя предполагать, что есть ещё и «первоклассные школы». На самом деле речь шла о нижнем звене педагогического образования — учительских школах с трёхгодичным обучением. В ней готовили преподавателей для массовых школ из числа крестьянских детей. В школу принимали подростков от 13 до 17 лет, имевших начальное образование. Их учили Закону Божию, церковной и гражданской истории, церковному пению, русскому и церковно-славянскому языку, географии, арифметике, методике преподавания, давали практически полезные сведения во многих областях от гигиены до рукоделия. Учили бесплатно (расходы на содержание школы брали на себя попечители — местные купцы и помещики), платить приходилось только ученикам из дальних мест — за проживание при школе.

Такую школу и основал в Чашникове архиепископ Никон. Возвели каменное двухэтажное здание — добротное и красивое, настоящий храм науки для села.

На первом этаже было три больших светлых класса, парадный зал, ученическая столовая, кладовая и кухня. На втором — комнаты учеников, квартиры учителей, аптека, библиотека в 1500 книг, не считая учебных пособий. В здании имелся водопровод, обслуживающий кухню и ученическую умывальню. Рядом со школой построили баню и погреб. На ручье устроили плотину, образовался пруд, откуда брали воду для бани и полива школьного огорода. Вокруг был разбит парк с липовыми, берёзовыми, еловыми и дубовыми аллеями. Школа торжественно открылась 30 августа 1898 года, в день памяти покойного императора Александра III, и получила его имя.

Каждый год в школе бывало по 20-30 выпускников, но лишь треть из них становилась учителями — остальные либо поступали в учительские и духовные семинарии, либо шли в конторщики, телеграфисты, на церковную службу.

В 1903 году по соседству со школой поставили одноэтажный бревенчатый дом для начальной образцовой церковно-приходской школы. Туда же перевели и квартиры учителей.

Школа в Чашникове считалась лучшей среди второклассных школ Московской губернии. Но местные крестьяне, не понимавшие далёких целей, её не оценили. Их отношение изменил созданный при школе хор, певший в Троицкой церкви при богослужениях. Впервые услыхав в родном храме стройное пение, народ принял новое заведение, обнаружив для себя очевидную пользу и выгоду.

В 1905 году в Чашниковскую учительскую школу поступил 16-летний Василий Архангельский, сын сельского священника из села Жохово Подольского уезда. Жил он при школе, учился прилежно, сознательно готовил себя к учительскому поприщу.

По окончании школы в 1908 году стал сельским учителем и с усердием исправлял эту должность пять лет. В 1913 году он решил продолжить своё служение в церкви и был рукоположен во диакона. В этом сане он пребывал до 1919 года, пока его не мобилизовали в Красную армию на оборонительные работы под Серпухов. Весь год отец Василий рыл окопы, а затем вернулся в Дмитровский уезд, откуда и был взят. Там в селе Синьково стоял осиротевший без причта Ильинский храм. В 1920 году отец Василий стал священником этой церкви. Через шесть лет его перевели в другое село Дмитровского района. Там он и служил до ареста.

«Взяли» батюшку 27 ноября 1937 года. Обвинение было по тем временам стандартное: антисоветская и антиколхозная агитация. «Следствие» было кончено в три дня, уже 29 ноября последовал приговор тройки НКВД — 10 лет лагерей.

Отбывать наказание его отправили на Урал. До освобождения отец Василий не дожил — 20 января 1939 года скончался в заключении в Свердловской области и был погребен в безвестной могиле.

В 2000 году священномученик Василий Архангельский был прославлен в лике святых Новомучеников на Юбилейном Архиерейском Соборе. Память его совершается 25 января, 4 июля, 7 февраля и 20 января — в день кончины.

Среди учителей школы в Чашникове был и Георгий Николаевич Беляев. Сын священника, он пришёл преподавать, едва окончив в 1908 году Московскую Духовную семинарию. Ему было 22 года, по возрасту он недалеко ушёл от своих учеников, и дети, живущие при школе в отрыве от семьи, тянулись к нему. Георгий Николаевич положил все силы, чтобы сблизиться с ребятами, стать им не только наставником, но и любящим отцом. Он так сроднился с ними, живя как бы в большой семье, что уже не помышлял о своей.

Георгий Николаевич оставался учителем в Чашникове 10 лет. В годы революции в деревнях злейшим пороком было пьянство. Для борьбы с ним учитель создал Троице-Алексеевское братство трезвости и при нём миссионерский кружок. За литературой для кружка он обратился к архиепископу Никону, основателю школы. Владыка прислал книги брошюры и тёплое письмо: «Радуюсь, что открывается ваш кружок миссионерский. Помоги вам Бог. Если бы моё здоровье позволяло, сам бы поехал на его открытие. Приветствую его от души. Пишите: какие будут нужны пособия и листки. Нельзя дольше дремать. Волки бродят кругом… И пастыри, и подпаски — все должны стоять на стороже».

В марте 1918 года учитель Беляев принял сан священника, но оставался в школе до конца учебного года. А затем вернулся на родину — в село Протопопово под Коломенском и сменил в Троицкой церкви своего заболевшего отца.

На новом поприще отцу Георгию предстояло четырежды пережить арест. Первый «звоночек» прозвенел через год служения. Став приходским священником, отец Георгий не назначал платы за исполнение треб, а пользовался лишь тем, что прихожане подавали сами. Однако кроме него в приходе были псаломщик и сторож, не имевшие никакого дохода. В августе 1919 года отец Георгий устроил сбор продуктов на их содержание. Но когда их собрали, явились власти и все отняли, а священника арестовали и отправили в Коломенскую тюрьму. В тот раз он отделался двухнедельными принудительными работами.

Вернувшись в село, отец Георгий ясно ощутил, что время его коротко, и с жаром взялся за пастырский труд: проповедовал в храме, обучал детей, наставлял в вере взрослых. Рвение батюшки заметили власти и решили использовать его в своих целях. Предложили священнику устроить публичный диспут с безбожниками. На что отец Георгий ответил: «Нет никакого смысла устраивать, да и выступать. Истина не требует защиты, и безумцы, восстающие на истину, сами разобьют свои пустые головы о её твердыни».

На несговорчивого батюшку посыпались доносы.

В его приход подсылали осведомителей, один из них, отчитываясь, написал: «Дела, проделываемые попом, делаются так секретно, что пока никак не удается мне проникнуть в его кружок, так как чужих людей они остерегаются, а своих хорошо знают». Не дремал и местный «чекист» — надзиратель за политическими настроениями народа в волости, сигнализируя начальству: «Политическое состояние волости удовлетворительно. Сообщаю третий раз, что священник села Протопопово ведёт агитацию против советской власти, устраивает разные беседы, преподает Закон Божий. Прошу принять меры»

4 ноября 1921 года отца Георгия снова арестовали и заключили в Бутырскую тюрьму в Москве, «пришив» антисоветскую агитацию. Год он провёл в тюрьме, а затем его приговорили к ссылке в Архангельскую область на неопределенный срок.

Из ссылки отец Георгий вернулся в 1925 году. Епископ Коломенский Феодосий предложил ему возглавить Старо-Голутвин монастырь близ Коломны. Отец Георгий согласился, и владыка постриг его в монахи с именем Никон, возвёл в сан архимандрита и поставил наместником монастыря. Четыре года архимандрит Никон возглавлял монашеское братство, а в 1929 году власти решили закрыть все монашеские обители. Закрыли и Старо-Голутвин монастырь.

В мае 1929 года ОГПУ арестовало архимандрита Никона, и, не утруждаясь выдумываем новых провинностей, снова обвинило его в антисоветской агитации во время проповедей. На этот раз его промурыжили в тюрьме всего два месяца и уже в июле приговорили к трём годам заключения в Соловецком концлагере.

Отец Никон отправился на Соловки с тюремным этапом. Он выжил и вернулся. И вновь стал служить. Последним местом его служения стала Власьевская церковь в Волоколамске. Тут, как и прежде, батюшка был под колпаком у «органов»: «В городе он проводит оживленную работу среди церковников, устраивая всякого рода собрания граждан и мобилизуя их на религиозную пропаганду…» — докладывал в НКВД в 1937 году секретарь Волоколамского горсовета.

Отец Никон не сомневался, что скоро его арестуют вновь, остерегал тянувшихся к нему из деревень колхозников, чтоб не посещали его на дому, знал, что соседи «стучат» на него. 27 ноября 1937 года архимандрита Никона опять «взяли» и посадили в тюрьму в Волоколамске.

Теперь ему «шили» создание контрреволюционной группы. Всё «следствие» уложилось в неделю, и уже 5 декабря тройка НКВД приговорила отца Никона к расстрелу. Его убили 10 декабря 1937 года на Бутовском полигоне, и похоронили в безвестной общей могиле.

В 1989 году Георгия Николаевича Беляева реабилитировали. А в 2000 году Архиерейский Собор Русской Православной Церкви причислил преподобномученника архимандрита Никона к лику святых.

Дни его памяти — первое воскресение, после 25 января, 7 февраля и 10 декабря — день мученической кончины.