Первым начали сносить двухэтажный дом 16, в нём было два подъезда и 16 квартир. Соседние двухэтажки, которые стоят вдоль Заводской улицы, оставят нетронутыми — это дома 16А и 16Б, оба нежилые. Все три построены в 1950-х — начале 1960-х.

На момент съёмки строители уже приступили к «умному сносу» — до того, как сломать стены, здание постепенно разбирали: вскрывали полы, деревянные, а иногда из нескольких слоёв линолеума, снимали крышу, демонтировали двери и окна.

Технология «умного сноса» разработана в Москве для программы реновации, чтобы часть отходов при демонтаже зданий можно было пустить на вторичную переработку. При сносе одной пятиэтажки образуется до пяти тысяч тонн различных отходов. Отдельно собранные отходы сортируют на дерево, стекло, пластик, металл, фаянс, кирпичи и другие фракции, которые отправляют на спецполигоны.

Перед этим, после выезда всех жителей, дома отключили от всех инженерных систем из квартир убрали всё, что осталось в квартирах после переезда хозяев.

«Из этой квартиры мы вывезли четыре контейнера с мусором» , — говорят строители, показывая на угловую квартиру №4 в первом этаже.

Внутрь дома никого уже не пускают, но снаружи, через пустые оконные проёмы, видны оклеенные обоями и плакатами комнаты.

Рядом с торцом дома поднимается труба прежней котельной, которую когда-то топили углём. От неё по дому расходились чугунные трубы отопления. Раньше в таких крюковских домах были и газовые плиты, но после капремонта их заменили на электрические.

«Такие же дома есть в районе метро Сходненская в Москве, послевоенные, построенные еще пленными немцами, — рассказывает наш провожатый. — Они стоят до сих пор. Там деревянные перекрытия. Думал, этот дом такой же, но когда начали разбирать — оказалось, нет. Перекрытия тут частично деревянные, частично бетонные. А полы везде из деревянных половиц под покраску, в 1950—1960-е так строили».

Пятиэтажка 14А по соседству, 1969 года постройки, тоже ожидает своей участи.

На первом этаже этого дома располагалось меховое ателье. И сейчас в подвале остались специальные холодильные камеры с толстенными дверьми, где держали меха и другие материалы. Их демонстрируют как местную достопримечательность — такого сейчас уже не найдешь.

Ретро-электрощиты и махровую паутину тоже редко где встретишь.

Дом 12А (год постройки — 1966) планируется сносить самым последним, года через полтора.

Его нам показывают изнутри — он разобран меньше других. Жителей уже выселили почти всех, но на любое правило есть исключение: остался хозяин одной квартиры. «До сих пор там живёт», — сетуют строители, явно недовольные образом жизни «робинзона» (к моменту публикации мэрия отчиталась, что выселены уже все жители).

Жить в выселенном доме — почти экстремальное занятие. В оставленных квартирах случаются аварии водопровода или канализации — их последствия видны прямо на внешних стенах пятиэтажки 12А: обледеневшие потоки воды и гроздья гигантских сосулек.

Возле дома рабочие понемногу складывают разобранные элементы и оставленные вещи в хорошем состоянии.

Пустые подъезды и лестницы внутри выглядят не так уж плохо, даром что дом под снос. Возможно, их не так давно красили и шпаклевали — город продолжает ремонтировать подъезды по установленному графику, даже в тех домах, у которых подходит срок сноса: реновация-реновацией, а ремонт по расписанию.

Такие дома типовой серии 1-511 строились с 1958 по 1969 годы по всей Москве. В них нет мусоропровода и лифта, на этаже по четыре квартиры. Угловые квартиры могут похвастать большими комнатами в два окна с балконом, выходящие на фасад и торец дома. Как раз по таким окнам в торце серию 1-511 и можно отличить от других.

В квартирах — аутентичные полы из деревянных крашеных половиц. Выглядит непривычно. Те из жителей, которые могли себе это позволить, по собственному почину закрывали их паркетом.

Другие «приметы времени» — массивные чугунные батареи, деревянные заклеенные на зиму рамы, двери со шпингалетами.

Много встроенных шкафов, шкафчиков и антресолей всех размеров.

Некоторые интерьеры более-менее свежие, но большая часть — советского периода: выцветшие и многослойные обои, кафель с переводными картинками, старые розетки и выключатели.

Отделка санузлов везде разная, дизайн выдаёт возраст хозяев и давность последнего ремонт. Из общего — миниатюрная площадь ванной комнаты и туалета.

И любопытная деталь: в этих старых домах кухня, туалет и ванная комната сообщаются окошками.

Окна и балконы выходят во внутренний дворик, с четырёх сторон окружённый домами — на нём уже демонтировали детскую площадку.

Дети, которые росли в этих домах, когда их только что построили, сегодня стали бабушками и дедушками. А деревья, посаженные тогда, выросли выше крыш.

При выселении люди оставляют в квартире, по словам строителей, огромное количество вещей: «Мы уже вывезли больше ста контейнеров всякого барахла!»

Кое-где всё-таки попадаются разные артефакты из прошлого. Игрушки и карты, картины и старые часы, значки, стакан в подстаканнике, плакаты с группой «На-На» и Арнольдом Шварценеггером, старинная Библия без обложки и давно забытый дисковый телефон, разобранная ручная мясорубка в тазике и плафоны от светильников — вот лишь неполный список находок.

Это последние «обитатели» покинутых домов, представляющие уже скорее музейный и исторический интерес.

К марту дома 16 и 14 по Заводской улице будут снесены, в процессе — демонтаж домов 14А и 12Б.

На их месте по программе реновации будет возведена большая П-образная новостройка, а вдоль Заводской — еще один корпус.

По проекту, утверждённому в 2019 году, сама улица Заводская должна изменить маршрут. Вместо того, чтобы выходить по прямой к «старому» мосту, она будет поворачивать вправо, огибая этот уголок бывшего посёлка Крюково, и соединяться с улицей Радио рядом с новостройками 1934-1936.

А крюковские пятиэтажки в ближайшие годы, если всё пойдёт по плану, исчезнут все до единой.