Фамилия дачных хозяев из деревни Кутузово, где Булгаковы провели однажды «чудное, ясное и благоуханное лето» — Понсовы — и сегодня на слуху. Народная артистка Елена Понсова (1907-1966 гг.) — знаменитая советская характерная актриса, четыре десятилетия блиставшая на сцене театра им. Вахтангова и снявшаяся в двадцати фильмах. Её голосом говорят герои десятков советских мультиков.

Дочь Елены Понсовой тоже выбрала актёрскую стезю — Ольга Станицына (1936-2019 гг.) стала заслуженной артисткой РФ, ведущей актрисой Драматического театра им. Станиславского, снималась в кино.

Родной брат Елены Понсовой — профессор школы-студии МХАТ Алексей Понсов (1920-2009 гг.), обладатель редкого сочетания художественного и технического таланта, дополненного педагогическим даром. Более полувека он был театральным художником МХАТа и оформлял МХАТовские спектакли.

В то булгаковское лето 1926-го Алексею Понсову шёл седьмой год, а его сестре Елене едва перевалило за двадцать. Она была студенткой Театрального училища им. Щукина и только-только поступила на сцену — в Третью студию Художественного театра, созданную в 1923 году Евгением Вахтанговым. Обладая редким по яркости комедийным талантом и задатками характерной актрисы, Елена Понсова в 1925-м блистательно сыграла свою первую роль — старуху Мокеиху в спектакле «Виринея» по одноименной пьесе Лидии Сейфуллиной. Спектакль этот — народно-революционная драма о русской деревне, разбуженной Октябрём — имел огромный успех и выдвинул Третью студию в первые ряды театров страны.

Вот почему летом на даче у Понсовых — в поместительном двухэтажном доме — собиралось большое и чрезвычайно пёстрое общество, состоявшее, помимо друзей семьи и соседей, из коллег Елены — артистов-вахтанговцев, а также театральных художников и педагогов, переводчиков, композиторов. Эта-то кипучая артистическая, богемная среда и стала причиной появления в Крюкове писателя Михаила Булгакова с молодой женой Любовью Белозёрской. Но обо всём по порядку.

Большую часть года семейство Понсовых проживало в Москве в Средне-Кисловском переулке — в шестикомнатной квартире хорошего каменного дома на задворках Консерватории. Кроме того, у них в 1920-х годах была дача неподалеку от станции Крюково, облюбованная московской богемой.

В тогдашней деревеньке Кутузово имелось всего два двухэтажных дома. Один из них принадлежал видному дореволюционному инженеру-путейцу, строителю Николаевской железной дороги Дмитрию Понсову. На лето Дмитрий Петрович охотно пускал дачников, которые помещались в комнатах второго этажа и в пристройке к дому. На даче был замечательный корт, куда мхатовцы (и не только они) приезжали играть в теннис.

Дмитрий Петрович Понсов происходил из простой семьи мастерового. Окончив техническое училище, он получил звание техника-путейца. Затем стал инженером, строил Николаевскую, Забайкальскую и Московскую окружную железные дороги, до революции служил в Департаменте путей сообщения Его Императорского Величества. Он был фотографом-любителем (редкое и недешёвое по тем временам увлечение) и оставил интересные снимки старой Москвы.

После революции, как буржуазный чиновник, Дмитрий Понсов был лишён всех прав, его не принимали на государственную службу, однако во времена НЭПа не растерялся — проявил коммерческую сметку. Жена Булгакова в своих воспоминаниях пишет, что Дмитрий Петрович «как говорили, большой делец, был занят по преимуществу в городе своими мужскими делами».

Супруга его, Лидия Митрофановна была замечательная женщина — дочь московского купца 1-й гильдии Митрофана Солодовникова. Она происходила из знаменитого купеческого рода Солодовниковых, обогатившего Москву пассажем на Кузнецком мосту, Большим залом консерватории и театром оперетты на Большой Дмитровке.

Лидия Митрофановна была хороша собой — с глазами цвета фиалки и пепельными волосами. В 17 лет она вышла замуж и родила пятерых детей, всех (кроме последнего — Алёши, появившегося на свет в 1920 году) — до революции. Первой родилась дочь Евгения, затем Георгий, которого в семье звали Жорой, потом Лидия, Елена, Алексей.

Когда в семье Понсовых родилась первая дочь, Женя, Дмитрий Петрович Понсов работал на строительстве Сибирской железной дороги. За его 18-летней красавицей-женой стал ухаживать один из инженеров. Но молодая женщина проявила неожиданную твердость духа и в один прекрасный день, чувствуя, что может не устоять перед чарами поклонника, заявила мужу, что он должен отправить её домой в Москву.

Легко сказать, «домой»! Поскольку «чугунка» ещё только строилась, ехать предстояло через всю огромную страну на перекладных — с младенцем, с китайцем, состоящим в няньках, и чемоданчиком золота (мужнина зарплата). На одном из постоялых дворов Лидия Митрофановна, поднявшись ночью, увидела, что китаец подбирается к заветному чемоданчику. Не растерявшись, она наставила на него пистолет и… китайца след простыл. Дальше пришлось ехать одной с грудной дочкой на руках.

Когда Дмитрий Петрович сердился на супругу, самым страшным, что он мог произнести, было: «Комик Вы, женщина Лидочка!» Своевольная и решительная, она умела поставить на своем.

«Один раз дед пришёл домой и высыпал ей в подол кучу денег, выигранных на скачках, — вспоминает внучка Понсовых — актриса Ольга Станицына. —  Бабушка молча встала и всё выбросила в горящий камин, чтобы муж никогда не играл в азартные игры. Своего добилась».

Недаром в семье Лидия Митрофановна, сочетавшая женственность с властным характером, прозывалась Наполеоном.

Предпринимательские проекты у купеческой дочки не переводились. Однажды она заявила, мужу, что хочет в Париж. «Дед произнес своё: „Комик Вы, женщина Лидочка!“, добавив к нему: „А дети?“, после чего запер её на ключ в будуаре, откуда она выбралась по пожарной лестнице и укатила-таки на берега Сены, — рассказывает Станицына. — Поскольку в доме были и няньки, и гувернантки, за детей она не беспокоилась. Вернулась довольно скоро, в громадной шляпе, полностью расшитой искусственными цветами. Вкус у неё был отменный, и цветы она нашила на шляпу только для того, чтобы не платить за них пошлину. Тут же и объявила деду, что хочет открыть шляпную мастерскую».

Обожавший её муж, сделал всё, чего ей хотелось: снял помещение, снабдил его всем необходимым и оставил супругу хозяйничать. Столы в мастерской ломились от цветов и фруктов, а новоявленная шляпница запросто раздаривала подругам роскошные головные уборы. Так продолжалось, пока мужу не надоела эта благотворительность, ведь производство содержалось на заработанные им средства. Мастерскую прикрыли.

Однако сидеть без дела Лидия Митрофановна не могла. Коммерческие идеи посещали её одна за другой. То она собиралась открыть кинематограф (опять с цветами и фруктами на столах и свободным входом для знакомых), то задумала разводить кур плимутроков на чердаке, прямо над четвертым этажом дома, где они жили (но ударили морозы, и куры, передохли). Муж во всем потворствовал своей выдумщице, а в самых невыносимых случаях пускал в ход коронную фразу «Комик Вы, женщина Лидочка», и тогда все затеи прекращались.

В своих мемуарах «О, мёд воспоминаний» Любовь Белозёрская-Булгакова, вторая жена писателя, так описала семейство дачных хозяев, приютивших их на лето: «Лидия Митрофановна — красивая импозантная женщина, всему клану голова, мозг и сердце семьи». Супруг её, Дмитрий Петрович ничем особенным чете Булгаковых не запомнился. Но оба они, отмечает Булгакова, «вели себя мудро: в наши развлечения не вмешивались, хотя неукоснительно были зрителями всех представлений».

Три дочери хозяев, куда больше родителей общавшиеся с постояльцами, удостоились более подробных характеристик.

«Старшая, Евгения, существо выдержанное и хорошо воспитанное. Замужем за симпатичным человеком, Фёдором Алексеевичем Малининым. Я рассмотрела Женю по-настоящему на теннисной площадке. Она была необыкновенно изящна и хрупка»

Евгения обладала прекрасными музыкальными способностями, но переиграла руку и пианисткой не стала — преподавала в музыкальной школе по классу фортепиано.

«Вторая сестра — Лидия. Статная, хорошо сложённая, привлекательная девушка. Юнона, с лёгкой поступью и лёгким смехом, который она сумела пронести через всю жизнь. Лидия была олицетворением гостеприимства и уюта».

Лидия была неизменной партнёршей Булгакова в теннисе, умелой рукодельницей, виртуозно мастерившей игрушки, и отличной рисовальщицей, избравшей профессию художника по ткани. Её муж Андрей Александрович Сабуров происходил из рода Соломонии Сабуровой — первой жены Василия III, великого князя Московского, сосланной им в монастырь за бездетность и канонизированной церковью в лике преподобных как София Суздальская. Одна из дочерей этой пары, Мария, впоследствии стала археологом и работала в Суздале, на раскопках золотошвейной мастерской Соломонии.

«Младший экземпляр — Елена. Я нарочно говорю „экземпляр“, потому что это именно так, — поясняет мемуаристка. — Некрасивая, острая, талантливая, прекрасная рассказчица, она много лет проработала в Вахтанговском театре и умерла в звании народной артистки (которое получила звание в 1957 году — ред.). Когда Ленка (в доме все её так называли) была в ударе, она могла рассмешить даже царевну Несмеяну. Иногда на неё нападало желание танцевать. Под звуки рояля она импровизировала, и совсем неплохо».

Здесь же на даче в Крюкове состоялось знакомство молодой актрисы Елены Понсовой с будущим мужем и корифеем мхатовской сцены Виктором Станицыным (настоящая фамилия Гёзе). Случилось это благодаря игре в теннис, ради которой мхатовцы охотно наезжали к Понсовым. От этого брака в 1936 году родилась дочь Ольга, тоже ставшая актрисой. А через два года после её рождения супруги расстались.

«Существовало ещё два брата, — вспоминает Булгакова, — Жорж, взрослый, женатый, и Алёша, мальчик лет 7-8».

В 1928 году, когда старшие дети Понсовых обзавелись семьями, а их квартиру в Средне-Кисловском переулке, как и у многих в то время, «уплотнили», Дмитрий Петрович разобрал свой дом в Крюкове и перевёз дачу на Новосущёвскую улицу (близ станции метро «Новослободская»).

Супруги Понсовы были глубоко верующими людьми. Дмитрий Петрович являлся попечителем Никитского монастыря. Поэтому когда в 1931 году, в дни гонений на церковь, митрополита Трифона (Туркестанова) выгнали из государственной квартиры, и он принуждён был искать себе жильё, со скорбью думая, что придётся уехать из Москвы, Дмитрий Петрович и Лидия Митрофановна предложили ему поселиться в… бывшей крюковской даче на Новосущёвской улице.

Митрополит Трифон Туркестанов — один из самых почитаемых священнослужителей Русской Православной церкви, автор замечательного благодарственного акафиста «Слава Богу за всё». Его называли «златоустом».

Понсовы отвели владыке комнатку, в которой он провёл последние годы своей жизни. Как вспоминал впоследствии младший сын Понсовых Алексей, владыка жил очень скромно и уединенно. Изредка за ним приезжали и увозили в церковь на службу. Посетители приходили редко, навещать опального священника было опасно. Домашние знали, что за владыкой ведётся наблюдение. К соседям приходили сотрудники ГПУ, спрашивали, кто навещает владыку Трифона. В то время митрополит был уже очень болен, ходил либо с палочкой либо при поддержке ухаживавшей за ним женщины.

На бывшей крюковской даче владыка прожил с 1931 по 1934 годы. Он отпевал главу семьи Понсовых — Дмитрия Петровича, умершего весной 34-го, и вскоре сам ушёл из жизни.

Крюковская дача Понсовых простояла на Новосущёвской улице до 1970-х годов и могла бы стать мемориальным булгаковским местом, но в 1971 году скромный частный домик потеснили многоэтажные застройки.