Появления «Флейты» требовала композиция главной городской площади. В середине 1960-х годов определилось место центрального архитектурного ансамбля — он расположился по сторонам Большого пруда, образованного запруженной Сходней. Южный берег отвели под научно-производственные объекты, а северный — для общественных сооружений города. Это пространство с трёх сторон окружали жилые кварталы.

Северный квартал, который тянулся вдоль будущей Центральной площади, открывался к ней торцами уже построенных «хрущёвок». Их следовало прикрыть. «Здесь, естественно, возникла идея дома-ширмы, способного вместе с тем стать фоном для стоящих перед ним общественных сооружений», — пишет архитектор Феликс Новиков в книге «Зеленоград — город архитектора Игоря Покровского».

Перед домом-ширмой, будто повернувшимся спиной к городской застройке, задумали длинную зелёную эспланаду, откуда откроется вид на террасный парк с озером. Эспланаду с площадью собирались соединить мостами, под которыми проходила бы транспортная магистраль.

Вот как описывает Новиков замысел центрального ансамбля: «На кромке парка свободно, островами расставлены главные общественные здания, далее — спортивный комплекс, стадион. Гостиница, самое высокое из общественных зданий, срослась с низким и длинным торговым центром. Центр города поставлен очень толково и в композиционном отношении, и в смысле жизненного удобства. Площадь центра разделена на парадную, пешеходную и транспортную. Ансамбль свободно стоящих зданий здесь подобен оркестру, где у каждого из инструментов своя партия, а все вместе создают гармонию».

Итак, расположение «Флейты» и её протяженность определились сразу. По мнению зодчих, столь ответственное положение дома требовало особого проекта. В то время разрешение на индивидуальное проектирование жилых домов давалось редко — в 1960-е и 1970-е годы всё жилье в Зеленограде было построено по типовым или повторно применяемым проектам. «Флейте» с самого начала предстояло стать исключением. Но на каком основании?

Расположение на главной площади города не сочли достаточно веским аргументом. Убедительным оказался другой довод: в Зеленограде остро не хватало двухкомнатных квартир для молодых семей, и зодчие предложили все квартиры этого дома сделать «двушками». Почти все. И тогда индивидуальное проектирование было разрешено — одно на весь город. Всего в доме длиной в 516 метров сделали 624 двухкомнатные квартиры. И восемь четырёхкомнатных, двухэтажных. Итого — 632.

Решено было построить дом с галерейной планировкой, поскольку галерея обеспечивала простоту связи и структуры здания. Главным архитектором проекта стал Феликс Новиков, а главным конструктором — Юрий Ионов. Так же над проектом «Флейты» работали архитекторы Игорь Покровский и Григорий Саевич.

«Так появился проект галерейного жилища с квартирами, обращёнными на юг, и с лоджиями в каждой из них, с великолепным видом на будущее пространство площади, парка и водоёма. Со светлыми коридорами на северной стороне и ещё с башнями лифтов, отнесёнными от основного корпуса», — рассказывал Новиков. Прихожие и кухни всех квартир выходили на север, причём окна кухонь и коридоров выходили не на улицу, а в общие остеклённые галереи.

«Для нас самой сложной проблемой был главный фасад, поиски рисунка ограждений лоджий — глухих и сквозных, создающих „лицо“ здания», — вспоминал Феликс Аронович.

В те годы было модным шахматное плетение глухих и открытых лоджий, но «шахматка» была бы слишком простой, а зодчие искали нечто более интригующее. И нашли. Ограждения лоджий решено было сделать в трёх вариантах — глухие, открытые на треть и на две трети. Из этих панелей возникла интересная закономерность, не сразу улавливаемая при взгляде на фасад.

«Спаренные двухэтажные квартиры были сделаны специально для обогащения ритмического строя фасада, а кроющие козырьки покрытия лестниц с той же целью консольно выступали за его плоскость», — пояснял Новиков.

Чёткий и одновременно достаточно сложный рисунок понравился градостроителям и окончательно определил вид южного фасада. Восемь жилых этажей дома решено было «подвесить» на ногах, чтобы зрительно связать квартал с площадью, а на первом этаже встроить четыре остеклённых магазина. С северной же стороны здания взгляд притягивал ритм широко расставленных лестничных стволов-башен.

«Фасада своего дома мы не чертили. Слишком длинен, — объясняет Новиков. — Достаточно было изобразить два блока из восьми, чтобы в этих пределах определиться с ритмами». Площади квартир соответствовали действующим тогда нормативам, а в остальном архитекторы руководствовались собственными соображениями.

Индивидуальный проект был утвержден без замечаний и проволочек. Главный архитектор Москвы Михаил Посохин взглянул на чертежи в подрамниках и «благословил»: «А почему бы и нет?»

Романтичное название для своего детища придумал сам Новиков. Главный архитектор города Игорь Покровский вспоминал об этом в своём интервью: «История анекдотическая. Феликс — мужик остроумный. Поскольку дом висит в воздухе, поскольку сверху клапаны, а флейта романтический многозначный предмет, то во всех штампах и чертежах он стал писать „дом-флейта“. Это перешло к строителям, а от них — горожанам».

Насчёт строителей есть, правда, и другая версия: говорят, не столь романтично настроенные рабочие за беспрецедентную на тот момент длину между собой называли дом «колбасой Феликса».

«К слову, это теперь стало модным давать зданиям собственные имена — «Эдельвейс», «Патриарх» и так далее, а тогда «Флейта» была единственным домом с собственным именем — моя выдумка, — рассказывал Феликс Новиков в интервью «Зеленоград.ру».

Строительство «Флейты» началось в 1967 году. Вдоль будущего Савёлкинского проезда выкопали необыкновенно длинный котлован.

Место строительства обнесли забором, из-за которого, к удивлению горожан, вскоре выросли длинные довольно изящные «ноги». «На моих глазах её строили, — вспоминала зеленоградка Ольга Кольцова. — Мы все думали, что за дом на курьих ножках?»

«„Ноги“ здания с консольными ригелями изготовлялись на расположенном неподалеку заводе, — вспоминал Феликс Новиков. — Признаюсь в том, что ноги мне бы хотелось сделать более массивными. Однако кран, которым располагал завод, мог поднять изделие весом не более семи тонн, и это обстоятельство определило их изящество. В те времена такие моменты способны были умерить авторские фантазии».

Необыкновенно длинный «изнакурнож» (сокращение от «избушки на куриных ножках» из повести А. и Б. Стругацких «Понедельник начинается в субботу») рос на глазах.

Строительство шло без особых проблем, но стройка есть стройка, и без «историй», конечно, не обошлось. Одна из них, довольно забавная, случилась с ленточными окнами коридоров северного фасада. Архитектор Новиков вспоминал о ней так: «Нежданно я был вызван старшим инспектором столичного Управления пожарной охраны. Нина Николаевна была женщиной далеко за сорок, с низким мужским голосом и постоянной папиросой во рту. Деловая, требовательная и уважаемая коллегами. И мной в том числе. С ней мы согласовывали все проекты. Должно быть, вызов был следствием навета зеленоградского пожарного инспектора. Явившись, услышал вопрос, заданный строгим тоном:
— Почему в галерее „Флейты“ сделана деревянная столярка?
— А какую надо было?
— Конечно, металлическую.
— Так вы бы раньше сказали! Мне ведь все равно (действительно). Что же теперь делать?
— Не знаю. Делайте, что хотите, но я это так не оставлю!»

Мелькнула мысль: а что, если дерево обшить металлом? Она согласна. Делаю чертежи. Все деревянные элементы облицованы уголком. Получаю визу. С этим являюсь в Главмосстрой к первому заместителю начальника, курирующему зеленоградские стройки. Мигом оценив нелепость решения, он срывается с места. Едем в УПО к полковнику — начальнику нормативного отдела. Тот, выслушав гневную тираду строительного босса, вызвал свою подчиненную и, подчеркнув исключительность случая — дом нетиповой, — принудил её отказаться от своих требовании. Выходя из начальственного кабинета, Нина Николаевна оглянулась в мою сторону и процедила сквозь зубы фразу из знаменитого мультика: «Ну, Новиков, погоди!». По иронии судьбы она была Волкова".

Необыкновенный дом, визуально отделивший Центральную площадь он жилых кварталов, возбуждал в городе разные толки. Кое-кто уверял, что строят здание будущего госпиталя. А среди работников предприятий Южной промзоны циркулировал слух, будто «Флейту» строят как барьер, ограждающий городскую застройку от химических выбросов промышленных предприятий. Сами эти выбросы, от которых покрывалась жёлтой порошкообразной «пылью» листва деревьев, растущих на берегу Большого пруда, не были секретом для горожан. Знали зеленоградцы и о том, что в Южной промзоне есть «вредные производства» с гермозоной, где сотрудники получали «за вредность» молоко.

Строительство «Флейты» завершилось к 1970 году. Однако заселять дом, по-видимому, начали ещё до того, как официально ввели его в эксплуатацию. «Мы жили в одной части дома, остальные три подъезда достраивали, лазили и играли в бомбоубежище нашего дома, кругом ещё было полно строймусора, так что у меня прописка с 1968», — делятся воспоминаниями старожилы.

В 1960—1970 годах галерейные дома не были «новым словом» в архитектуре. У многих такие постройки ассоциировались с модными в начале 20 столетия домами-коммунами в стиле конструктивизма, например с домом Наркомфина на Новинском бульваре в Москве, построенным архитектором Моисеем Гинзбургом. А также с творчеством французского зодчего Ле Корбюзье, для которого были характерны поднятые над землёй объёмы-блоки, свободно стоящие колонны под ними, плоские крыши-террасы и «ленточные» окна.

Однако сам Феликс Новиков, отвечая на вопрос «Зеленоград.ру»: «Были ли у „Флейты“ архитектурно-идеологические „предшественники“?», уверял, что «Флейта» не имеет прямых аналогов, несмотря на то, что дома с галерейной системой строились и строятся по всему миру. Архитектурный стиль, в котором построена «Флейта» — модернизм — возник в Европе ещё до Второй мировой войны. «Отцами» модернизма были Корбюзье, Гропиус, Мис ван дер Роэ и другие знаменитые мастера 20 века. В СССР этот стиль пришёл в конце 1950-х годов, когда «архитектурные излишества» подверглись порицанию на самом высоком партийном уровне. Как раз в это время началось массовое жилищное строительство в СССР, и Зеленоград стал одним из полигонов новой архитектуры.

Тем не менее, «Флейту» упорно продолжают сравнивать со знаменитым домом Наркомфина — внешнее сходство двух построек кажется очевидным. Так ли уж неправомерно это сравнение?

При ближайшем рассмотрении оказывается, что общего между домом Наркомфина и «Флейтой» действительно не так уж много. В первую очередь, чисто внешнее сходство.

Оба здания относятся к домам галерейного типа, имеют плоские крыши, «ленточные» окна и поставлены «на ноги». Оба строились по особым проектам. Как известно, главный российский памятник конструктивизма Дом Наркомфина построен в 1928—1930 годах как экспериментальный дом, где отрабатывался переход от старого, квартирного принципа расселения к совместному быту.

Ещё одна сходная черта — наличие двухэтажных квартир. На этом общность заканчивается, дальше начинаются различия.

Дом Наркомфина задумывался как элитарное жилье для чиновников Народного комиссариата финансов РСФСР, поэтому все квартиры в нём были двухэтажными или правильнее сказать двухуровневыми, хотя и имели разную площадь, планировку и высоту: спальня могла быть ниже гостиной и наоборот. «Флейта» же с самого начала никакой элитарности не предполагала, но в глазах обывателей наличие диковинных двухэтажных квартир и расположение дома в центре города — окнами на главную площадь, придавало элитарность.

Отметим ещё и такую деталь: большинство квартир в доме Наркомфина были без кухни и ванной, в них имелся лишь кухонный шкаф с плитой и ванный элемент — душ. Во «Флейте» кухни, хотя и небольшие, но обычных для того времени размеров, а также ванные комнаты — есть.

Что касается общего коммунального быта, то здесь различие велико. В доме Наркомфина квартиры-ячейки (всего их было 44) дополнялись общими коммунальными пространствами: столовой, кухней, библиотекой, гаражом, детсадом и прачечной, так как жильцы должны были стать одной большой семьей. Фактически дом Наркомфина состоял из трёх частей: жилого корпуса, соединенного крытым переходом с коммунальным блоком, и служебного двора с прачечной и гаражом.

Кроме того в доме было много общих пространств: терраса по периметру здания, двухсветные залы для совместного досуга жильцов, общие балконы, солярий на крыше.

Во «Флейте» никаких общих коммунальных пространств не было (если не считать таковыми собственно галереи — сквозные внутренние коридоры, имеющие отношение не столько к коммунальному быту, сколько к архитектурному стилю).

Важнейшее отличие дома Наркомфина и «Флейты» лежит не в плоскости комфорта и элитарности, а в идеологии. Рассуждая о доме Наркомфина, его необычных жилых ячейках, многие забывают или не учитывают стоящего за ними и совершенно ясного людям 1920-30 годов идеологического посыла: уничтожения семьи как общественной и хозяйственной единицы. Отсюда и упор на общий коммунальный быт.

Глава Наркомата финансов СССР Николай Милютин, для которого в доме Гинсбурга устроили почти стометровый пентхаус, был ярым сторонником искоренения не только отдельных квартир, но и семейных отношений, о чём писал в своей брошюре «Проблема строительства социалистических городов»: «Созданием общественных столовых, яслей, детских садов, школ-интернатов, прачечных и починочных мастерских мы действительно по-настоящему, радикально разорвём с существующими имущественными отношениями в семье и тем создадим экономические предпосылки для уничтожения семьи, как хозяйственной единицы».

Поэтому ячейки в доме Наркомфина рассматривались как жилье отдельных людей, соединенных в коллектив, где семья если и существует, то как свободный союз людей, связанных личными или родственными узами. Жилые ячейки, рассуждали единомышленники Милютина, следует рассчитывать на одного взрослого человека (и таких малометражных ячеек в доме Наркомфина больше всего). Причём эти ячейки могут соединяться между собой в разных комбинациях, что позволит жильцам при желании жить любой группой — хоть артелью, хоть коммуной, хоть «шведской семьей».

Если в доме Наркомфина стремились уничтожить предпосылки для существования семьи, то квартиры во «Флейте», напротив, предназначались для семей, главным образом молодых, ведь жители юного Зеленограда в большинстве своём были молоды. Что касается «элитарных» двухэтажных квартир, то их отдали большим семьям. Одну из них получил архитектор Юрий Свердловский, семья которого по своему составу имела на то право.

Есть и другие менее значительные отличия этих двух построек. В доме Наркомфина изначально было пять этажей, во «Флейте» — девять.

В доме Наркомфина окна спален выходят на восток, а гостиных — на запад (но в торцевых ячейках окна — на три стороны). Во «Флейте» жилые комнаты обращены к югу (к площади и парку), в то время как все прихожие и окна кухонь выходят на север.

В доме Наркомфина изначально не было лифта, его установили только в 1970 годах. А девятиэтажная «Флейта» без лифтов конечно обойтись не могла, и об их особенностях мы ещё расскажем. Первый этаж во «Флейте» изначально был отдан под магазины. В доме Наркомфина магазинов никогда не было. Пространство под домом сначала занимали колонны, позже его закрыли блоками, образовав первый этаж и устроив в нём квартиры.

И наконец длинные коридоры-галереи. В них, как ни странно, тоже больше различий, чем сходства. В доме Наркомфина, который внешне имеет пять этажей, было устроено всего два коридора-«улицы» на уровне второго и четвёртого этажей, поскольку все жилые ячейки в доме были двухэтажными. Эти коридоры были широкими, поскольку предназначались для прогулок и общения жильцов, и тянулись через весь 85-тиметровый корпус. Подняться на них можно по двум лестницам. Во «Флейте» же галереи есть на каждом жилом этаже. Они довольно узкие, и их протяженность не полкилометра, как можно подумать, глядя снаружи. Длина коридоров равна длине блоков, из которых составлена «Флейта».

Среди особенностей «Флейты» есть нюансы, известные только самим жильцам, да ещё специалистам, которым приходится решать специфические проблемы этого необычного дома. Одна из проблем — блуждающие токи, которые возникают в земле при её использовании как токопроводящей среды. Эти токи вызывают коррозию металлических предметов, как тех, что находятся под землёй (например, труб), так и тех, что соприкасаются с поверхностью (например, железнодорожных путей).

По словам специалиста «Мосэнерго», «Флейта» возбуждает блуждающие токи, от чего происходит электрохимическая коррозия металлических труб теплосети, проложенных вдоль дома. Но где именно во «Флейте» они возникают, неизвестно. Поэтому чуть ли не со времён заселения дома вдоль корпуса 360 с двух сторон проезда регулярно раскапывали трубы теплотрассы, ремонтировали их и зарывали назад. В 2019 году всю теплотрассу вдоль «Флейты» реконструировали. Стоимость работ составила 50 миллионов рублей.

Другая, особенность «Флейты» — технический этаж под первым жилым этажом. Над верхним остеклением первого этажа тянется невысокое узкое межэтажное пространство, где находятся внутридомовые коммуникации. С точки зрения коммунальщиков этот технический этаж крайне неудобен и затрудняет обслуживание дома.

Лифты во «Флейте» тоже заслуживают упоминания. Во-первых, их по два в каждом подъезде — пассажирский и грузовой, что нетипично для 9-этажки, да ещё построенной в советские времена. Грузовые лифты в те годы устанавливали только в башнях выше 14 этажей. Вероятно, проектировщики учли тот факт, что в обычном подъезде 9-этажки — 36 квартир, а во «Флейте» — 80.

Во-вторых, лифты останавливаются на площадках между этажами, что имеет свои плюсы и минусы: с одной стороны не слышно шума, с другой — приходится ходить по лестницам, что не всегда удобно, особенно тем, кто с колясками (пандус есть только в холле при входе в подъезд).

При пользовании лифтом тоже есть свои тонкости. Поскольку он останавливается между этажами, то, поднимаясь например, на 4-й этаж, и желая, чтобы лифт остановился между 4 и 5 (чтобы спускаться, а не подниматься к квартире) следует нажать кнопку с цифрой 6, поскольку 1-й нежилой этаж при подъёме тоже учитывается. Можно нажать и кнопку с цифрой 5, но тогда нужно будет подняться на один пролёт вверх. Эти нюансы сложно объяснить службам доставки.

Ещё одна особенность «Флейты» — витражные стекла в подъезде. Изначально стёкла были в алюминиевых рамах, которые невозможно открыть, чтобы помыть наружные поверхности изнутри. И их не мыли, ведь для этого требовались промышленные альпинисты, которых нет и не было в штате Жилищников, а ранее ДЭЗов. Поэтому стёкла были очень грязными. Иногда они разбивались, и дыры заколачивали железными листами. Проектировщиками «Флейты» не было предусмотрено, как такое здание содержать и убирать. Решить эту проблему удалось при капитальном ремонте 2014 года. Тогда алюминиевые рамы заменили на современные из ПВХ, теперь их можно открыть для мытья или проветривания.

К «стеклянным проблемам» «Флейты» можно отнести и ещё две: очень высокие окна квартир, доходящие до потолка — из-за них зимой дома бывает холодно, и застеклённые проёмы входных дверей в квартиры. Да-да, изначально сбоку от квартирных дверей имелись стеклянные вставки — такова была эстетика авангардной архитектуры: всюду стекло, всюду прозрачность. Всякий, проходящий мимо по коридору, мог видеть, что делается в квартирах. К тому же стекло легко разбить. Поэтому жильцы массово заделывали эти проёмы.

Что же представляют собой квартиры во «Флейте» — типичные «двушки» и нетипичные четырёхкомнатные двухэтажные?

Так выглядит планировка двухкомнатной квартиры во «Флейте».

А так выглядят в сравнении планы двухуровневой четырёхкомнатной квартиры.

По словам Феликса Новикова, восемь двухэтажных квартир расположили попарно исключительно из соображений композиции, чтобы «наряду с многократно повторяющимися ритмами ограждений лоджий ввести в рисунок фасада широкий шаг более крупных акцентов двухэтажных парных лоджий». Вместе с более частым ритмом козырьков, кроющих лестничные блоки и консольно выступающих над главным фасадом, они составляли средства архитектурной выразительности.

Случай заглянуть в эти квартиры предоставил зрителям первый фильм о Зеленограде, снятый в 1973 году.

Такой представала «Флейта» изнутри глазам обывателей в фильме советской поры. Однако в нём были показаны далеко не все особенности этого дома, и некоторые из них оказались вполне способны испортить жизнь его обитателям.

Одна из особенностей — окна кухонь и коридоров, выходящие не на улицу, а в общие остеклённые галереи. Из коридора с ленточным остеклением в квартиры попадает меньше света, чем из окон, выходящих на улицу. Кроме того такие внутренние окна впускали не столько свет, сколько шум и любопытные взгляды проходящих по общему коридору. Поэтому кухонные окна большинство хозяев держали плотно зашторенными, а в 90-х на них стали массово ставить решётки.

Однако есть во «Флейте» и квартиры, у которых окна кухонь выходят прямо на улицу, во двор. Это квартиры, находящиеся в торцах блоков, из которых составлено здание. Их можно увидеть с северного фасада там, где ленточное остекление переходит в обычные окна.

Планировка квартир тоже восторга у жителей не вызывает.

«Многократно была в квартирах друзей, живущих во „Флейте“. У всех одно мнение — „оторвать руки“ этому модернисту, — пишет зеленоградка в комментарии к интервью с Феликсом Новиковым. — Представьте себе проходную кухню с двумя входами — один непосредственно на кухню, второй — из неё — в ванную и туалет, в которой (кухне) вместо окна — амбразура, выходящая в вонючий коридор, где вместо свежего воздуха пахнет половыми тряпками. А окна в этих так называемых кухнях почти всегда закрыты плотными шторами по причине открытости всем проходящим мимо соседям и их гостям. Одна из комнат тоже проходная, ведущая к тем же туалету и ванной и крохотной второй комнате. Вот теперь и сравните этот кошмар с хрущёвками!»

«Тесные квартиры, мизерные кухни с окном в общий коридор, чудовищная слышимость», — перечисляет минусы «элитарных» квартир другой комментатор.

«Слышимость только на кухне, в комнатах соседей не слыхать, — возражает ему хозяйка одной из квартир во „Флейте“, — кухня не мизер, видела и меньше, хоть да, окно в коридор это ужас, до сих пор привыкнуть не могу. Кстати, на кухне ещё и отопления нет. (…) А проектировщика, да… я бы вытащила из Америки пожить в его сооружении».

Пеняют жильцы создателям «Флейты» и на другие промахи: пол без бетонной заливки, нехватку розеток. А также незастеклённые изначально лоджии, служившие архитектурным целям, но не учитывающие шум и пыль с улицы, появившиеся вместе с Савёлкинским проездом (спустя многие годы после того, как был построен дом), и доставлявшие сильный дискомфорт жильцам.

«Всего две розетки на кухне, одна из них для плиты. Пришлось менять всю проводку в квартире, чтоб разместить розетки и выключатели там, где надо, и не путаться в удлинителях и тройниках».

«Пусть архитектор сам попробует пожить над проезжей частью, где шум такой, что телевизор, чтоб услышать, надо почти на всю мощность его включать. Не говорю про грязь — не то что белье не повесишь — серое сразу становится, так и окна мыть раз в неделю надо от пылищи страшной. И благодаря окнам во всю стену, холод нереальный. А стеклопакеты поставить довольно дорого выходит: нестандарт-с…»

Но есть и другое мнение: «„Флейта“ (как дом, возведённый в 1970 году) во многом соответствовал и отвечал потребностям жителей того времени. Это позже мы стали отдаляться друг от друга. Стали по-разному (с разным достатком) жить. А именно, вспоминая 1972-1980 годы, могу сказать, что большинство были очень довольны».

Сам же Феликс Новиков, оценивая «Флейту» через десятилетия, замечает, что «это был ответ на конкретную задачу в конкретное время и в конкретном месте», и что подходить к сооружению 1960-х годов с позиций элитарного жилья 21 века неправомерно.

Необыкновенно длинные галереи «Флейты» составляли её яркую особенность и отраду росшей там многочисленной ребятни — местной и соседской. «Как мы завидовали ребятам, живущим во „Флейте“ — по этим коридорам можно было и на велосипеде покататься, — вспоминает зеленоградка Елена. — Многие годы они использовались нами как полигоны для игр в плохую погоду. Позже (уже учась в школе) мы во „Флейте“ играли во многие игры, особенно в казаки-разбойники. Длинные коридоры, на некоторых этажах связывающие подъезды (позже их перекрыли), делали игру многократно интереснее».

Ещё из детских радостей 1970-х годов, связанных с «Флейтой», старожилы вспоминают горку, тянувшуюся от «Флейты» до самого городского пруда: «Едешь-едешь-едешь. Обратная дорога вверх занимала 7-10 минут. Мы (ребята) были очень расстроены строительством здания горсовета — оно „убило“ эту горку».

«Флейта» быстро стала городской достопримечательностью и прославилась далеко за пределами Зеленограда, войдя во многие зарубежные учебники и пленив сердца фотографов и кинематографистов, охотно снимавших это здание. Так, например, «Флейта» снялась в фильме 1972 года «Человек на своём месте». Затем в киноленте «Право первой подписи», вышедшей на экраны в 1978 году, где Зеленоград предстал в роли города Печорска — строящегося таёжного центра промышленного комплекса.

Ножки «Флейты» «засветились» в популярной мелодраме 1975 года «Семья Ивановых», где артист Олег Видов крутился вокруг бетонных опор на мотоцикле Ява-350.

И конечно «Флейту» и её «ножки» не могли обойти вниманием фильмы собственно про Зеленоград.

На первом этаже, который не был сплошным из-за длины здания, проектировщики оставили проход между «ногами» «Флейты» и задумали разместить «четыре магазина, эксплуатация которых не потревожила бы обитателей дома». Изначально это были: книжный магазин и «Союзпечать», магазин «Табак» и универмаг.

За полвека помещения во «Флейте» занимали разные торговые предприятия, но «Книги» продержались дольше всего. Книжный открылся во «Флейте в начале 1970-х годов — это был первый большой книжный магазин в Зеленограде. «Зеленоградцы тех лет помнят эпопеи с макулатурой и талонами на книги. Нередко продавали книги с нагрузкой», — пишет в своих воспоминаниях зеленоградка Татьяна Ивановна Гоголь. Но где именно во «Флейте» был этот магазин? Многие помнят, что он был «первый со стороны 4-го микрорайона». Однако если взглянуть на фотографии 1970-х годов, видно, что книжный магазин, который носил номер 172, находился в середине «Флейты».

Со стороны Центрального проспекта располагался магазин «Союзпечать». Он хорошо виден на фотографии начала 1970-х годов. Там продавались периодические издания, календари, сувенирная продукция.

К середине 1970-х вывеска на «Союзпечати» изменилась на «Газеты, журналы, филателия». По воспоминаниям старожилов в 1980-х там торговали прессой, канцелярскими товарами, открытками, марками, настенными и отрывными календарями. Были и книги, но сравнительно немного, так как площадь этого магазина была невелика.

В начале нового века магазин все ещё существовал. Одно время в 1990-х годах там располагалась сетевая «Буква», но продержалась недолго. Профиль магазина оставался тем же: книги, детская и учебная литература, письменные принадлежности, газеты и журналы. Следуя за спросом, владельцы магазина меняли ассортимент. Так в 2010 году к книгам и канцелярским товарам добавились игрушки, а вот почтовых марок давно уже не было.

О том, что можно было увидеть на его прилавках летом 2005 года, поведала в своём книжном обзоре выходившая в МИЭТе газета «Инверсия»: «Находящийся в корпусе „Флейты“ магазин с лаконичным названием „Книги“ может вас порадовать обилием дамских романов, разнообразных детективов, залежами фантастики в мягкой обложке и протекающим потолком. Естественно, в магазине наличествует стандартный набор классики. Но даже найденный мною „Повелитель мух“ Уильяма Голдинга не поднял авторитет сего заведения в моих глазах», — писал автор обзора Григорий Дерябин.

В 2014 году из-за повышения арендной платы магазин закрылся. В 2019 году в помещении бывшего магазина «Книги», которое находится в частной собственности, начался длительный ремонт. Исчезла старая вывеска, появилось новое фасадное остекление. Владелец планирует открыть там салон красоты.

В середине «Флейты» был магазин «Табак», где в 1970-х помимо сигарет и курительных принадлежностей продавали советские чипсы «Московский картофель» «в таких коричневых пакетиках с нарисованной девушкой, — вспоминает зеленоградка Наталья К., — а иногда, о чудо, туалетную бумагу, за которой выстраивалась длинная очередь. Пока родители стояли в очереди, дети развлекались рядом на прекрасной детской площадке, бывшей между пятиэтажками за „Флейтой“. На этой площадке была огромная деревянная лошадь, запряжённая в телегу — очень крутая, качели из цельного резного дерева, бревенчатая избушка. Но надо было вовремя вернуться в магазин, потому что бумагу отпускали по сколько-то рулонов в одни руки. Очень ярко помню, как мы шли домой с этими рулонами, связанными верёвкой».

После того, как магазин «Табак» закрылся, на его месте недолгое время работал салон видеопроката, а затем в этом помещении открылся Художественный салон с выставочным залом.

24 февраля 1986 года во «Флейте» состоялось торжественное открытие одного из трёх новых в Москве выставочных залов — Художественного салона, как стали называть его в городе. Это событие, как было принято в те годы, приурочили к началу работы 27-го съезда Коммунистической партии.

Первыми продемонстрировать здесь свои работы получили возможность самодеятельные зеленоградские художники. Рядом исполком горсовета выделил помещение для нового молодёжного кафе с безалкогольным меню. Так началась почти тридцатилетняя история Художественного салона во «Флейте».

На следующий год в нём устроили выставку военно-исторической миниатюры художника Вячеслава Филиппова, посвящённую 175-летию Бородинского сражения. Посетители Художественного салона увидели миниатюрные фигуры солдат, драгун, рядовых, офицеров, а также целые композиции, выполненные большим знатоком в области военно-исторического мундира. Такого рода выставки работ местных художников в Художественном салоне устраивали регулярно. Благо площадь — 1200 кв.м — позволяла.

Кроме залов, где можно было посмотреть и купить картины местных живописцев, Художественный салон имел и торговые площади. Там продавали ювелирные изделия из золота, серебра, янтаря, украшения из драгоценных камней, изготовленные самодеятельными мастерами. Предметы интерьера и декоративно-прикладного искусства, вазы, продукцию народных промыслов, например, посуду из Гжели, изделия из бересты и фарфора, федоскинские миниатюры: расписанные масляными красками и лакированные шкатулки, коробочки для чая, очёшники, крышки альбомов, пасхальные яйца. Были в продаже шали, платки, батики, изделия местных скульпторов и предметы восточного искусства. Здесь же можно было приобрести книги по эзотерике, фэн-шую, флористике, а также сувениры и открытки. Словом, ассортимент радовал горожан богатством и разнообразием.

В 1990-х годах при Художественном салоне слева от входа открылся магазинчик икон и церковной атрибутики. Основное пространство занимал выставочный зал, а за ним в правом углу был отдел товаров для художников с красками, холстами, кистями и прочим. При салоне работала багетная мастерская.

Художественный салон проработал во «Флейте» 28 лет и закрылся в 2014 году из-за возросшей арендной платы. Теперь помещения бывшего Художественного салона переданы музею Зеленограда, там полным ходом идёт ремонт. Занял музей и соседнее помещение, где была загадочная для непосвященных организация «Дока».

Создание «Доки», можно сказать, положило начало предпринимательству в Зеленограде.

7 мая 1987 года исполком и РК ВЛКСМ Зеленограда, опередив закон о кооперации, учредил Центр научно-технического творчества молодёжи «Дока» — между прочим, первый в СССР. Возглавил его Александр Чуенко. Тогдашний зампред исполкома Алексей Ищук помог «Доке» расположиться в помещении «Флейты», где центр просуществовал 28 лет 10 месяцев и 18 дней. Для многих зеленоградских предпринимателей «Дока» стала трамплином — в её стенах они впервые попробовали бизнес «на вкус».

Вспоминая о том, как всё начиналось, «докер» Юлия Калачёва пишет: «Некоторые были очень расстроены тем, что какой-то непонятной организации передали такое замечательное помещение в центре, в „модном“ доме. А докеры заехали в это большое просторное помещение с огромными мутными окнами без занавесок и без мебели; посуду приносили из дома, и когда приходили гости, им давали свои чашки, а сами пили чай из майонезных баночек… Но это не мешало фонтанировать идеями, собирать вокруг себя увлечённых, хвататься за любые интересные проекты, начиная от скальпелей с сапфировыми лезвиями для офтальмологов и заканчивая автомобилем на солнечных батареях и проектами городов будущего. Сотни людей, так или иначе связанных с той ДОКОЙ, создали свой бизнес. У кого-то успешный, у кого-то — нет, но они попробовали, получили заряд, импульс, желание быть первыми…»

«„ДОКА“ была вторым домом… Может, чуть безалаберным, но по-своему уютным. В этом доме не только работали, но и отдыхали — отмечали праздники государственные и праздники личные, когда хотелось поделиться радостью с теми, кто стали по-настоящему родными. Здесь влюблялись и создавали семьи, отмечали рождение детей, а потом и внуков» , — вспоминает Юлия Калачёва.

Молодые инициативные ребята приходили сюда с разными идеями, какие-то идеи получали развитие и дали плоды, другие не осуществились. За эти годы изменилась и страна, и Центр «Дока». В 1989-м году её преобразовали в арендное предприятие, в 1991-м — в АО, в 1997-м — в ЗАО. В 2009 году она превратилась в ЗАО «Дока центр», стала специализироваться на проектировании, поставках оборудования, строительно-монтажных и пуско-наладочных работах в театрах и других культпросвет объектах. Одно из последних направлений деятельности «Доки» — генные технологии.

30 марта 2016 года история «Доки» во «Флейте» завершилась. Организация переехала на Георгиевский проспект, в корпус 1651.

Старожилы помнят, что в 1970-х годах во «Флейте» со стороны 6-го микрорайона был универмаг. Открыли его в 1972-м, а руководить новым магазином направили Евгению Васильеву, стоявшую у истоков зеленоградской торговли. До этого она успела поработать заведующей в самом первом зеленоградском универмаге, который сначала ютился в кирпичном полуподвальчике недалеко от нынешней остановки «Березка». Когда в 1969 году для главного универмага города построили здание на площади Юности, Васильева стала там заместителем директора. А через три года возглавила новый универмаг во «Флейте».

Как вспоминает зеленоградка Наталья К.: «Там была одежда: платья, юбки, кофты, ситцевые халаты, купальники. Я все хотела посмотреть, что же такое „пляжный ансамбль“ — услышала это выражение от маминых коллег и наивно думала, что это поют на пляже и пляшут».

Время от времени в том универмаге «выбрасывали дефицит». И однажды по Зеленограду разнесся слух: во «Флейте» «выбросили» настоящие фирменные американские джинсы — завтра будут продавать. «Мы там с ребятами как-то ночь дежурили, чтоб утром к открытию купить первые настоящие джинсы „Levi Strauss“ , — рассказывает одна из читательниц Зеленоград.ру. — Дождались открытия, у каждого номерок на руке, тут один старшеклассник из другой очереди прямо в ноги бросился: „Мелкие, зачем вам джинсы, вы же из них через два года вырастете, умоляю, возьмите мой размер, я всю жизнь о таких мечтал!“ В общем, я ему взяла его размер. А к моменту его очереди, уже ни его размера не оставалось, и никакого другого! Такой облом. Встречала его потом лет десять, всё в тех джинсах ходил, довольный…»

Но куда же исчез из «Флейты» этот памятный многим универмаг? А он и не исчез вовсе — просто переехал через дорогу. Когда в 1985 году наконец построили универмаг «Зеленоград», спроектированный ещё в конце 1960-х как часть архитектурного ансамбля на Центральной площади, магазин из корпуса 360 переехал к Дворцу культуры, где работает и сейчас.

Освободившееся от универмага помещение вскоре занял магазин «Культтовары». Часть его вывески можно разглядеть на старых фотографиях. Войти в него можно было с северной стороны «Флейты».

Затем его сменил магазин музыкальных инструментов «Флейта». По словам жительницы корпуса 360 Юлии К., в 1980-90-х годах «там можно было купить синтезаторы, гитары, барабаны, баяны, балалайки. Одно время там даже продавались ноты, что было очень удобно, ведь за нотами в те годы обычно приходилось ездить в Москву в магазин на Неглинке». В центре зала был отдел грампластинок.

Преемником «Флейты» по части ассортимента стал и открывшийся здесь в 1990-х магазин бытовой техники «Протор». В отделе музыкальных инструментов там по-прежнему можно было купить гитары, баяны. По воспоминаниям старожилов, в двухтысячных годах там был «неплохой выбор акустики-шестиструнок, для начинающих — самое то, у костра побренчать». Но в основном «Протор» предлагал любую технику для дома: стиральные машины, холодильники, электрические и газовые плиты, телевизоры, а также встраиваемую технику — отечественную и импортную. Справа от входа был отдел радиотоваров, здесь же можно было купить радиоприёмники и детали к ним, магнитофоны. 

Магазин «Протор» проработал во «Флейте» более 20 лет и закрылся в 2014 году из-за повышения арендной платы. Его пустующее помещение передано Москомспорту. Там после капитального ремонта планируют открыть спортклуб.

Добавим, что кроме перечисленных магазинов были во «Флейте» и другие, существовавшие сравнительно недолго. Например, магазин «Цветы», «Необычные вещи», «Овощи-фрукты», «Хозтовары», «Копейка» (до «Пятерочки»).

Первый за всю историю «Флейты» капитальный ремонт начался в марте 2014 года. Из-за того, что дом был построен по особому проекту, в новые времена он не попадал ни в одну программу капитального ремонта, ведь они рассчитаны на типовые дома. Однако жители давно жаловались на состояние инженерных коммуникаций и кровли, поднимали вопросы остекления балконов и лоджий, оконных блоков в коридорах. Требовали заменить стекла и рамы на лестничных клетках.

В 2013 на ремонт «Флейты» выделили более 260 миллионов рублей. Во время ремонтных работ, которые вели несколько подрядных организаций, поменяли систему канализации и водоснабжения, окна на лестницах и в квартирах с северной стороны дома; остеклили лоджии с южной стороны, утеплили фасад. Заменили чугунные водостоки, которые раньше проходили через квартиры и во время дождей доставляли жильцам множество проблем, связанных с засорами. При ремонте водостоки вынесли из квартир в места общего пользования. Их смонтировали на лестничных площадках.

Обновление было необходимо «Флейте», однако, его результат удовлетворил не всех. Критические замечания эстетического порядка высказал в своей книге «Зеленоград — город архитектора Игоря Покровского» проектировщик «Флейты» Феликс Новиков. «Я не мог не высказать сожаления по поводу результата капитального ремонта „Флейты“. Бесспорно то, что у нас нет культуры эксплуатации лоджий. По всей стране они самодеятельно и хаотично застеклялись и по большей части становились хранилищем домашнего хлама. Кроме Прибалтики, где понимали, что фасады принадлежат городу, а не квартиросъёмщику. А раз оно так, я вынужден был согласиться с решением зеленоградских властей заменить хаотические плоды народного творчества единым остеклением. Впрочем, меня никто об этих планах не информировал. Но если бы авторы проекта реконструкции потрудились спросить меня, как им это делать, я сказал бы, что переплёты остекления южного фасада следовало сделать чёрными, и тогда ритмы бывших лоджий читались бы более явственно. И двухэтажные лоджии застеклять не следовало. Ведь мыть верхний ярус остекления изнутри невозможно».

За полвека своего существования «Флейта», фигурально выражаясь, корнями вросла в историю Зеленограда, стала частью его визуального образа — без неё невозможно представить одну из самых эффектных городских панорам. И конечно отметилась в местном фольклоре.

Вот типичный анекдот про «Флейту» советских времен, появившийся после того, как в Зеленограде ожидали визита президента США Ричарда Никсона — его поездка в СССР состоялся в мае 1972-го года. К приезду высокого гостя в городе и на предприятиях шла спешная и масштабная подготовка: укладывали свежий асфальт, красили фасады, словом, наводили лоск. Однако до Зеленограда президент Америки так и не доехал, а вот анекдот остался.

«После того как Никсон побывал в Зеленограде, Брежнев его спрашивает:
— Что произвело на вас самое большое впечатление?
— Небоскрёб.
Надо же, удивился Брежнев, откуда в Зеленограде — небоскрёб? Проводил генсек своего заокеанского коллегу и кинулся звонить первому секретарю Зеленоградского РК КПСС Ливинцеву:
— Откуда у тебя там небоскрёб взялся?
— Да мы, — отвечает Ливинцев, — „Флейту“ на „попа“ поставили».