История высотки началась задолго до её строительства, и даже раньше, чем город-спутник стал Зеленоградом — в 1962 году. Именно тогда высотное здание впервые появилось на эскизах архитектора Бориса Оськина, создававшего свой проект центра Зеленограда.

В те дни над проектом застройки центра трудился и сам руководитель мастерской Игорь Рожин, но дело не ладилось. Для Рожина это была уже третья (и последняя) попытка — две предыдущие не прошли экспертизу в Госстрое СССР. И Оськин, по словам Майи Бараховой «решил спасать Рожина» — создать свой проект, чтоб заказ не отдали другой мастерской.

Вдохновляющую идею Борис Оськин почерпнул в работе бразильского архитектора-коммуниста Оскара Нимейера, по проекту которого в столице Бразилии был сооружен в 1960-м году знаменитый комплекс правительственных зданий. За основу композиции Борис Васильевич взял в частности дворец Национального конгресса.

За оставшиеся до экспертизы две недели Борис Оськин с помощью своих товарищей Владимира Курочкина и Анатолия Климочкина подготовил свой вариант проекта застройки центра будущего Зеленограда.

По словам сына зодчего — Андрея Оськина на экспертизе в Госстрое СССР был утверждён вариант, предложенный его отцом.

Ну хорошо — высотка, «свечка». А как она будет выглядеть? Как её сочетать с другими постройками на Центральной площади, которые пока тоже не определены? По сохранившимся в Зеленоградском музее многочисленным эскизам центральной части города, видно, каким напряженным был творческий поиск образа будущей «вертикали». Дом — «на ножках», с «галочкой» на крыше, две отдельно стоящие «вертикали», «сэндвич», «сэндвич со смещением», с завершением в виде зубцов крепостной стены…

Идей было много, но тем временем город получил новое имя — Зеленоград, и новое назначение. Теперь предстояло строить не город-сад, не «спальник» для разгрузки «нерезиновой» столицы, не швейно-текстильный Спутник, а — бери выше — наукоград, центр микроэлектроники! Старый генеральный план, разработанный в мастерской Игоря Рожина, уже не годился. Требовался новый.

В то время молодой зодчий Леонид Маковский был единственным архитектором со специализацией градостроитель в юном Зеленограде. Сама эта специальность была новой, и зодчих, гордо именовавших себя градостроителями, было… раз-два и обчёлся.

«Я поступил в Архитектурный институт после 10 класса в 1954 году, — рассказал Леонид Николаевич Зеленоград.ру. — Вскоре после возвращения Хрущева из заграничного турне, где он ознакомился с идеей городов-спутников, выяснилось, что в Советском Союзе отсутствует специальность архитектор-градостроитель. Решено было создать такой факультет. В 1957 году нас, студентов, поступивших в 1954-м, разделили по ориентации. Были образованы: градостроительный факультет, факультет промышленного строительства и факультет жилого строительства. И я записался на факультет градостроительства. Я был одним из первых его выпускников в 1960 году».

В Зеленоград молодой специалист Маковский приехал, как многие в то время, с надеждой получить квартиру. Как раз тогда встал вопрос о разработке нового генплана в связи с переориентацией города на микроэлектронику.

«Единственная бригада архитекторов, которая существовала в то время в Зеленограде — была бригада Юрия Дмитриева, и ей поручили заниматься делами будущего центра города, — продолжает Леонид Николаевич. — Дмитриев объявил конкурс по созданию генерального плана центра города. Тогдашний центр Зеленограда, размещённый на земле, напоминал букву «Г». Он начинался с того места, где сегодня стоит бизнес-центр и дальше загибался к Московскому проспекту. Я находился в бригаде планировщиков, которой руководил Калинин — руководитель мастерской, которая занималась планированием застройки разных частей Зеленограда. Генплан центра на конкурс я делал, не афишируя своей работы и, закончив, представил его на суд всех архитекторов. И решение по итогам конкурса принимал не Покровский, а Юрий Дмитриев — как бригадир. Он сказал: «Всё, кончаем дальнейшие поиски, принимаем вариант Маковского».

«За основу центра Зеленограда я взял генплан центральной части Ульяновска, который тогда подвергся реконструкции к полувековому юбилею советской власти (1967) и близящемуся столетию его главного уроженца — Ленина (1970), — рассказывает Маковский. — И набор зданий будущего центра Зеленограда я брал по подобию Ульяновского центра. Там была высотка и примыкающий к ней длинный горизонтальный комплекс, ориентированный фасадом на Волгу.

Под впечатлением от Ульяновского центра, который вскоре получил государственную премию, я выбрал такой же набор. Доминанта — высотное здание — так же как в столице Бразилии высотный центр соседствовал с набором общественных зданий: там был парламент, дворец президента, — так и у нас в Зеленограде, естественно главным зданием должен был стать Горком партии. Но он не мог быть высотным. Поэтому решено было поставить высотное здание гостиницы, но она не брала на себя функции градостроительного центра. Градостроительным центром должен был стать Горком. Так оно и случилось".

Неправда ли, этот вид определенно напоминает центр Зеленограда? Высотное здание — гостиница «Венец» — архитектурный символ города, главная высотная доминанта советского Ульяновска. В ней 23 этажа и 511 номеров. Приподнятое «на ножках» здание посередине — Ленинский мемориал.

Как мы видим, Ульяновск в результате реконструкции получил широкую панораму мировой модернистской архитектуры. Здесь появился свой «Оскар Нимейер». Архитектура Нимейера производила сильное впечатление и влияла на архитекторов по всему миру. Вот он — этот источник вдохновения.

Сравним площадь в Бразилиа с центром Ульяновска и центром Зеленограда

Воздействие идей Нимейера зримо ощущается как в образе ульяновской гостиницы «Венец», так и в Зеленоградском бизнес-центре — оба силуэта напоминают нимейеровский Дворец национального конгресса в Бразилиа. И бразильский Дворец, и ульяновский «Венец» и высотка в Зеленограде построены на сочетании высотного и вытянутого по горизонтали корпусов-­пластин. Только в Бразилии высотных «пластин» две и между ними на просвет видно небо, а в «Венце» и нашем бизнес-центре этот прием повторен при помощи узкой вертикальной ленты оконного стекла, «рассекающей» на две равные части торцы высотных корпусов.

То же можно сказать и о расположении основных зданий на площади. В Ульяновске это «трио» представлено гостиницей, учебным корпусом Ульяновского педагогического университета (слева на переднем плане) и Ленинским мемориалом. В Зеленограде вершины треугольника образуют здание префектуры, бизнес-центр и дворец культуры.

Можно ли в таком случае говорить о некой вторичности модернистских архитектурных комплексов Ульяновска и Зеленограда? Нет. Подобно музыке, составленной из нот, модернизм (как и любой стиль) создается сочетанием ряда композиционных приёмов и материалов. Очевидно, что работавшим над центром Зеленограда и Ульяновска зодчим принадлежит не первая скрипка в ансамбле мирового модернизма, но застывшая в их архитектуре музыка, написанная из «модернистских нот», получилась оригинальной и созвучной своему времени. Она не утратила ценности и сегодня.

Один из слухов, связанных с зеленоградской высоткой звучит так: наша гостиница строилась по типовому проекту, таких на территории Союза к тому моменту было построено несколько, вот например, в Таллине… А что в Таллине? В столице Эстонской СССР появился вид чрезвычайно похожий на Зеленоград, а также на Ульяновск и Бразилиа — вот он.

Гостиницу «Виру» построили на рубеже 1960-1970 годов — «по следам» судьбоносного визита в ЭССР президента Финляндии Урхо Калева. Правда высокий гость приезжал в 1964, а строить «первый настоящий небоскрёб» высотой в 22 этажа начали только в 1969-м. Проект гостиницы «Виру» разработал архитектор Хенно Сепманн (тоже очевидно вдохновлявшийся творениями Немейера), а строили её финские специалисты. В мае 1972 года самая «политизированная» из Таллинских гостиниц, входившая в сеть «Интурист», приняла первых постояльцев.

Здание «Виру» действительно очень похоже на нашу высотку, тем не менее, они не архитектурные «двойняшки» — достаточно внимательно посмотреть на снимок, чтоб понять это. К тому же гостиница «Виру» имеет 22 этажа, её высота 74 метра. Наша высотка — на пять этажей выше, её высота 103 метра.

Однако близнец у «Виру» в самом деле есть — это гостиница «Вега» в Тольятти — для ее строительства использовался тот же самый проект. Любопытно, что «Вега» — тоже долгострой, и ещё почище зеленоградского. Её начали строить в 1969-м, а достроили только в 2010 году.

Что касается Зеленоградской высотки, то это здание отнюдь не типовое. Авторами проекта являются зодчие Юрий Матясов и Владимир Курочкин, а конструктивную часть разработал коллектив главного конструктора Бориса Зархи.

Облик здания соответствовал тенденциям архитектуры позднего советского модернизма: кассетные панели на фасадах и глухие стрельчатые завершения.

Мысль о том, что на главной площади города собирались возвести высотное общежитие для иногородних студентов и аспирантов МИЭТа сегодня кажется странной многим зеленоградцам: «Общага возле горсовета?! — да не может быть!» И в самом деле, идея расположить студенческую вольницу в непосредственной близости от главного административного здания города выглядит несколько непродуманной. К тому же в планах зодчих, озвученных в 1969 году на всю страну, благодаря публикации в журнале «Архитектура СССР», фигурировала именно гостиница.

Но какая же гостиница может быть в закрытом городе? Нет, гостиницу нельзя, решили «наверху». Вообразите ситуацию: генплан центра утверждён, «распиарен» на весь Союз и впереди уже маячит госпремия, а посреди города на месте будущей Центральной площади уже разрыт огромный котлован, где заложены все три главных её объекта и вдруг «гостиницу нельзя»!

Разрешение на строительство в Зеленограде гостиницы не дают. Не положено. Пришлось выкручиваться: пусть это будет общежитие для студентов. По-видимому, министр электронной промышленности (МЭП) Шокин согласился, и здание включили в смету МИЭТа — по документам гостиница проходила как миэтовское общежитие. В киножурнале «Строительство и архитектура» №10 за 1973 год, посвящённом Зеленограду, это здание заявлено именно как будущее общежитие.

Как долго длилась эта «конспирация» — трудно сказать, но предназначалась она в основном для чужих ушей. В разговорах и даже житейских планах горожан объект фигурировал как гостиница.

«Моя мама в 1978 году уходила на пенсию, — вспоминает зеленоградец Михаил Марков, — и ей обещали должность дежурной по этажу в этой гостинице. Но потом строительство заморозили».

Сколько же лет строили высотку? В книге архитектора Феликса Новикова «Зеленоград — город архитектора Игоря Покровского» сказано, что «долгожданная вертикаль» строилась 33 года. Точно известно, что достроили её в середине 2004 года. Получается, начали в 1970-м. Однако многие старожилы называют датой начала строительства — закладки первого камня, так сказать — 1969 год. Эту дату подтверждает и «Зеленоградская газета», опубликовавшая в декабре 1990 года заметку о долгострое: «Строительство первоклассного отеля в Зеленограде началось в 1969 году, — говорится там. — Гордости было много: гостям будущего — жильё будущего!»

На этом снимке здание ещё «в нуле». Строительные работы вело известное в городе СУ-140, организованное в 1963 году для возведения объектов южной промзоны. Это они строили завод «Ангстрем», МИЭТ, Дворец культуры и, как считалось, будущий высотный отель. Руководил строительной организацией Исаак Коган.

На фотографиях середины 1970-х хорошо виден металлический каркас высотки. Несколько лет горожане могли наблюдать, как растёт на глазах циклопический остов будущей «свечки».

«Это монолитная постройка с металлическим каркасом, — пояснил Зеленоград.ру архитектор Валерий Котов. — Каркас гостиницы разрабатывал отдел строительных конструкций в „Моспроекте-2“ — в Москве потому, что каркас металлический, а в Зеленограде мы этим не занимались. Для такого дела требовалась специальная организация. А мы делали фундамент на сваях».

Как видно по фотографиям, примерно до середины 1970-х годов возводили каркас высотки, а затем начали «одевать» здание. Над горсоветом постепенно вырастала главная городская вертикаль, и это зрелище привлекало многих фотографов.

Во второй половине 1970-х появились эффектные виды с башни и работающих на большой высоте строителей — монтажников, сварщиков.

К концу 1970-х строители добрались до самого верха, и на этой высоте были засняты для истории зеленоградским фотожурналистом РИА-новости Вячеславом Киселёвым. Далеко внизу за спинами строителей протянулся Центральный проспект, видны четвёртый, третий, второй и первый микрорайоны, северная промзона. Справа за лесом виднеются дома ВНИИПП.

«А какая у нас была бригада дружная! Спецы, мастера! — вспоминает сварщик Василий Листопад и перечисляет имена товарищей, — Федотов, Мельников, Левкун, Суворов Сергей, Стадников Владимир, Валера — сварщик из Рязани. Единственная женщина — тетя Таня из Курской области. Самое обидное, что никакого памятного знака СУ-140. Помню, зимы были вьюжные, студёные. Сквозняки. Поставят монтажники колонну, а ты без отрыва сваривай час-полтора. Если кому интересно — на крыльях-воздуховодах, последние панели с прорезями варил я, да в самую паскудную погоду. На сварочных швах стоит моё клеймо „9“. А ведь мы ещё и каскадный фонтан в парке Победы сварили, а после работы, на полусогнутых, дорожки в парке делали».

К началу 1980-х здание гостиницы выглядело почти достроенным. Казалось, ещё немного и его сдадут в эксплуатацию. Но неожиданно строительство застопорилось. Замерли башенные краны, строители покинули объект. Что же случилось?

В городе говорили разное. По одной версии, финансирование остановилось из-за олимпиады. Правда, олимпийские игры в Москве к тому времени уже прошли, но олимпиада казалась самой очевидной причиной, тем более что из-за неё в городе «стояли» и другие объекты, например, недостроенный дворец культуры.

По другой версии — очень популярной и тогда и теперь, причиной заморозки строительства стали проблемы с фундаментом гостиницы и грунтом под ним. Чего только ни рассказывали: «помешал плывун — из-за плывуна и заморозили строительство», «стройку заморозили из-за грунта — она дала крен в сторону Флейты». Да нет, — возражали другие, — не в сторону Флейты, а в сторону Сходни", «здание стоит на оползне и вот-вот съедет в пруд», «ага, и сбоку, со стороны Горсовета, огромная трещина».

Согласно слухам, «едущую» во все стороны гостиницу, пытались то укрепить, то… уничтожить: «заливали под фундамент жидкое стекло», «стали укладывать каменную плитку около гостиницы и ДК», «хотели сначала взорвать гостиницу, но решили заморозить временно, а для устойчивости стали делать пристройки рядом с ней», «продали в своё время здание под снос но… потом нашли строительных инженеров, которые смогли убрать наклон укрепить и заморозить фундамент, всё выверить и достроить!» Все эти домыслы подавались, разумеется, под соусом «мне рассказал знакомый архитектор».

Ещё одна версия была особенно популярна среди строителей, которым спустя годы, выпало достраивать здание. Звучала она так: напортачили на нулевом цикле. Якобы, когда впоследствии решили достраивать высотку, выяснилось, что достраивать нельзя: на нулевом цикле что-то не так сделали, а наверху сколько этажей! «Потому и стояла, что не знали, что с ней делать. И приёмке не подлежит и сломать нельзя, рядом всё застроено»

«Мой покойный муж был строитель, — рассказывает Софья Сальникова-Волкова, — так их бригада работала на этой высотке, и они вручную там долго ломали внизу, выносили и переделывали».

«Пожарный» слух гласил вот что: «В здании той же конструкции был пожар с жертвами, и выяснилось, что эвакуация при пожаре с верхних этажей невозможна. Пожарные заморозили проект, и стройка была остановлена».

«Стройку заморозили после пожара в гостинице „Россия“, когда постановили, что гостиницы не могут быть выше определенной этажности, чтобы можно было при пожаре эвакуировать людей, — делится предположением зеленоградец Павел Серёжкин. — А это здание уже было выше. Вот и остановили стройку, и годы думали, что с этим делать. Насколько я знаю, всё завязано на высоту пожарной лестницы».

Действительно, 25 февраля 1977 года в гостинице «Россия», чуть ли не под стенами Кремля, произошёл «пожар века». Отель состоял из четырех 12-этажных корпусов, ориентированных по сторонам света. В центре северного корпуса гостиницы возвышалась 21-этажная высотка. Загорелись одновременно 5-й, 11-й и 12-й этажи северного корпуса, и люди, находившиеся выше 12 этажа, оказались в огненной ловушке.

Незадолго до того начальник московской пожарной охраны докладывал руководству на совещании о плохом техническом оснащении пожарной службы. У московских пожарных не было машин с выдвижными лестницами для высотных домов, лучшие из лестниц доставали только до девятого этажа, а основная масса — до седьмого. «Случись когда-либо пожар в гостинице „Россия“, — заметил докладчик, — тушить его мы не сможем». По странному стечению обстоятельств, через несколько минут совещание было прервано сообщением, что горит гостиница «Россия». Её тушили почти полторы тысячи пожарных. Автолестницы машин доходили лишь до седьмого этажа, поэтому огнеборцам приходилось «достраивать» их штурмовыми лестницами — это спасло десятки жизней. Но погибло 42 человека, и более пятидесяти получили травмы.

Об истинной причине замораживания строительства слухи не упоминают вовсе. А состояла она в том, что высотка превышала заданные параметры для безопасного пролёта самолётов. «Подобная проблема уже существовала во Внуково, — рассказал Зеленоград.ру архитектор Валерий Котов. — Там на пути взлёта и посадки самолётов уже стояла высотка, которая мешала воздушному движению в районе аэропорта. В Зеленограде высотное здание также оказалось под глиссадой и могло представлять опасность для авиаторов. Строительство многоэтажки в непосредственной близости от аэропорта Шереметьево следовало официально согласовать с руководством воздушной гавани, но этого не сделали. Здание уже достраивали, когда новый руководитель аэропорта написал письмо „наверх“ и сообщил, что строительство высотного здания угрожает безопасности полётов — стройку остановили до урегулирования этого вопроса».

Что касается проблем противопожарной безопасности, то они, по словам Котова, к заморозке не привели. Действительно, в те годы не было машин с лестницами достаточной высоты, для пожаротушения на верхних этажах таких зданий. И не было вертолётов. Это осложняло и тормозило строительство, но не останавливало его.

Ещё одна причина замораживания строительства на рубеже 1980-х — распоряжение председателя Совета министров СССР Алексея Косыгина. «Уже после Олимпиады Косыгин закрыл финансирование строительства гостиницы, — рассказал Валерий Котов. — Денег стало не хватать и финансирование прикрыли. ДК в списке остался — за него „бился“ зеленоградский партком, писали „наверх“ письма, а высотка — нет. В распоряжении Косыгина было дополнительное указание: достраивать те объекты, которые уже построены не менее чем на 70%, а остальные — заморозить. Гостиница, нужная в архитектурном ансамбле как вертикаль, но не нужная закрытому городу с функциональной точки зрения, и попала под эту заморозку».

Когда финансовая ситуация улучшилась, новой причиной торможения строительства стал травертин — известковый туф, популярный декоративный материал для наружных отделочных работ. По словам Котова, изначально предполагалось использовать этот материал для облицовки построек на Центральной площади — отделать им должны были не только здание горсовета, но и строящийся ДК, и будущую гостиницу. Камень поставляли из Армении. Для отделки горсовета травертин получить удалось, а для двух других объектов — нет. Его перестали поставлять в середине 1980-х годов. Было предложение заменить травертин известняком, но архитектор Юрий Матясов, который проектировал высотку, отказался от такой замены и надеялся всё-таки получить для облицовки травертин. Строительство приостановили «до лучших времён», но вместо них наступили 1990-е.

Масштабное строительство в центре города, разумеется, привлекало внимание юных зеленоградцев. Тем более что стройки в те годы не огораживали, как сейчас, и любопытные подростки без особых трудов пробирались внутрь здания, лазили в подвал, бегали по лестницам и даже забирались на крышу. «Мы там в своё босоногое детство излазили всё вдоль и поперек, — вспоминает зеленоградец Михаил Ульянов. — Там такие катакомбы были, мы спускались в них под башней, а выходили в 7-м микрорайоне».

Какая никакая охрана от ребячьего любопытства на стройке присутствовала, но, судя по воспоминаниям её былых посетителей, не постоянно. «Помню, мы мелкие были, и любили лазить по этой стройке, — рассказывает горожанин под ником „Ушел, не ищите“. — Всё заканчивалось тем, что за нами гнались либо сторож, либо дружинники. Весёлые времена были».

«Странно, — возражает ему Евгений Карабут, — сколько мы лазали по строящейся гостинице летом 1981-го, ни разу не видели сторожей. На кран, находящийся в самой верхней точке заходить не решились из-за узкого и на вид хлипкого перехода из досок с условными поручнями. А инстинкт самосохранения в те годы ещё присутствовал».

«Мы с ребятами из нашего двора, залезали на крышу этого здания и играли в бадминтон, при этом никакой опасности не чувствовали, — делится воспоминаниями Елена Томашевич. — Нас увлекала беготня по этажам от сторожа, он бедный обычно сдавался где-то между пятым и седьмым этажом, вот безбашенные были! Сейчас от одних этих воспоминаний волосы шевелятся».

Впрочем, никакая охрана не могла конечно уследить за вездесущей юркой ребятней, хулиганившей, порой, не по-детски. Однажды детишки стащили с крана рацию, и строителям пришлось орать команды в мегафон, отчего особенно страдали жители Флейты.

Некоторые строители с пониманием относились к интересу ребятишек и, если ситуация позволяла, шли навстречу. «Мы однажды попросились на наружном лифте для персонала покататься, и лифтёр пустил нас, — вспоминает Дмитрий З. — И мы поехали на какую-то высокую отметку. Стало грохотать, трясти, а на высоте ещё шум ветра добавился, причём кабина начала раскачиваться, а иногда её зверски трясло! Я очень испугался. Когда опустились обратно, было приятно ощутить спасение».

Самым влекущим в недостроенном здании была конечно не беготня от сторожей по пыльным ступеням среди строительного мусора, а его высота. Забраться на самую верхотуру, окинуть взглядом город и округу, ради этого можно и попыхтеть, взбираясь на 28-й этаж без лифта.

«Мы залезали на крышу, садились, свесив ноги вниз… и весь мир, был как на ладони» — говорит Сергей Царихин.

«В конце 90-х мне довелось побывать на самом верху высотки, несмотря на то, что она в то время уже хорошо охранялась, — рассказывает Михаил Ульянов. — Сначала дух захватило от открывшейся красоты и живописной панорамы Зеленограда. Затем я спустился и поехал домой за фотиком. Вернулся уже с другом Николаем. Лифты конечно не работали, и мы лазили там пешочком — наверх и вниз».

На рубеже 1980-1990-х годов, законсервированная гостиница, над которой успели к тому времени потрудиться многие подрядчики «Зеленоградстроя», являла собой печальное зрелище. Зияли пустотой оконные проемы, фасад облупился, купленное за валюту зарубежное оборудование сгнило и устарело, а многое и не было установлено. Не добавляла привлекательности пейзажу и захламленная территория перед зданием. Внутри валялись груды строительного мусора, ржавая арматура, царила разруха и запустение. «Было время, когда на одном из этажей здания берёзка росла» — вспоминает зеленоградка Марина Загуляева. В сентябре 1989 года гостиница внутри выглядела так.

В конце 1990 года вопрос о главном городском долгострое подняла «Зеленоградская газета», назвав высотный остов гостиницы «достойным мемориалом застойному прошлому». Издание пыталось найти ответ на вопросы, кто виноват в преступной бесхозяйственности и есть ли надежда заселить отель в преддверии учреждения в Зеленограде свободной экономической зоны.

Нельзя сказать, чтобы городские власти равнодушно наблюдали печальное состояние самого высокого здания в городе, но хозяином стройки оставалось Министерство электронной промышленности СССР — на его деньги оно и возводилось, а теперь денег у МЭП не было и не предвиделось. Однако попытки решить проблему все же предпринимались. Об одной из них с улыбкой тогдашний руководитель Зеленограда Алексей Ищук. В то время зеленоградские власти сотрудничали с немецкой фирмой «Майстер-Вюрст», специалисты которой помогли завершить строительство районной тепловой станции №4 в Малино, изготовив для нее 105-метровую трубу из нержавейки. Та же фирма бралась построить и один из корпусов Ангстрема, и вообще, что хотите.

«Меня волновал „долгострой“ многоэтажной гостиницы в центре города, — рассказывал Ищук. — Зарубежные партнеры на определенных условиях согласились закончить стройку, планируя взять кредит для этих целей в Германии. Но договор с немецкими инвесторами без согласования с МЭП мы не могли. Мы позвонили министру В.Г.Колесникову, думали его обрадовать: „Деньги нашли, достраивать гостиницу на определенных условиях будут немцы“. Колесников резко прервал разговор, бросив фразу: „Мне не нужны девушки легкого поведения у предприятий“». Будущее показало, что министр, пожалуй, был прав, но высотке пришлось еще десять лет ждать своего часа.

Высотная гостиница-долгострой сделалась объектом шуток для городских острословов. Даже школьники в пионерских лагерях ставили про неё смешные сценки, мол «девятое чудо света». А анекдот в 1990-х, когда в открывшийся город стали свободно наезжать заграничные гости, рассказывали такой.

Приезжает в Зеленоград группа иностранцев. Повели их на экскурсию по городу. Приходят к ДК, экскурсовод говорит:
— Это наш ДК, архитектурная достопримечательность, советский модернизм. А вот наш горсовет — то же самое. А вот жилой дом-Флейта и бла-бла-бла… А вот наша многострадальная гостиница, которую уже двадцать лет строят и всё никак не достроят.

На другой день начальство объяснило экскурсоводу, какое впечатление на товарищей из-за рубежа производят фразы про «двадцать лет строят». Вскоре приезжает еще одна делегация. Экскурсовод водит их по центру, все показывает, но гостиницу в упор не замечает и ничего о ней не говорит. Наконец туристы спрашивают про высотку:
— А это что?
Экскурсовод, вылупив глаза:
— Не знаю, ещё вчера её не было. Наверно за ночь построили.

Достраивать законсервированную на долгие годы высотку взялись уже в новом веке, в самом начале «нулевых», но уже не как гостиницу, а как будущий бизнес-центр. Инициатором завершения строительства выступил зеленоградский предприниматель Игорь Волков, заимевший впоследствии скандальную репутацию. «Насколько я знаю, Волкову разрешили реконструировать высотку после того, как он подарил городской пожарной части машину с большой лестницей, — рассказал архитектор Валерий Котов. — Таким образом, проблема с пожарной безопасностью была решена, и реконструкцию согласовали».

Перед началом работ специалисты проверили техническое состояние здания, простоявшее без дела два десятка лет. «Когда Волков взялся достраивать высотку, было проведено самое тщательное обследование состояния всех конструкций — фундамента, каркаса — были опасения, что за долгие годы металл проржавел, — продолжает Котов. — Вопреки циркулировавшим в городе слухам, никаких проблем с фундаментом обнаружено не было — там стояли датчики, и все разговоры о якобы поплывших грунтах и покосившейся постройке — не имели под собой никакого основания. Всё оказалось в полном порядке. Здание было построено на совесть и сохранилось, несмотря на длительную консервацию».

Капитальная реконструкция предполагала полную внутреннюю перепланировку здания, построенного как обычная гостиница по так называемой коридорной системе. Бизнес-центр был полностью перепланирован и построен за 3 года. Финансовые затраты и строительные работы взяла на себя фирма ОАО «Зелёный град», гендиректором которой был Игорь Волков. А соинвестором выступил АКБ «Инвестторгбанк».

Зеленоградский бизнес-сервис-центр, как стали называть теперь высотку, был принят в эксплуатацию в 2004 году и торжественно открыт 25 июня. На церемонии присутствовали руководители служб, предприятий и организаций, с помощью которых здание, наконец, обрело жизнь. В том числе и представители администрации города, оказавшей всестороннюю поддержку в ходе реконструкции. Префект Анатолий Смирнов, перерезавший красную ленточку вместе с Волковым и председателем Инвестторгбанка Гудковым, в своей речи отметил: «смелость тех, кто взялся за этот проект» и назвал завершение трудов «большой победой». Затем для гостей провели экскурсию по зданию, которое уже начали заселять офисы фирм и организаций.

Открытие бизнес-центра «Зелёный град» придало существенный импульс деловой жизни города. На 1 и 2-м этажах комплекса разместились объекты инфраструктуры бизнес-центра: стойка администрации, ресторан быстрого питания, банк, обменные пункты, сервисное обслуживание оргтехники, магазин канцтоваров, аптека, химчистка, парикмахерская, салон красоты и многое другое. Остальные этажи заняли комфортные офисы с кондиционерами и всеми видами связи (неограниченное количество прямых московских номеров, скоростной интернет). Стоимость продажи и аренды офисной площади здесь была несколько выше, чем в среднем по Зеленограду, но зато бизнесмены получали полный комплекс услуг и богатую инфраструктуру, которой могли пользоваться, не выходя из здания. Из окон верхних этажей здания открывались панорамы Зеленограда, а из пентхауса в ясную погоду можно было разглядеть и Москву, и Клин. На крыше бизнес-центра располагалась вертолётная площадка.

В 2019 году акционерное общество «Зелёный град», единственным собственником которого являлся Игорь Волков, обанкротилось. Ещё раньше в СМИ не раз сообщалось о плохом состоянии самого высокого здания. Администрация бизнес-центра признала существование проблем, объяснив их ошибками предыдущих «хозяев» здания, а новая управляющая организация — Товарищество собственников недвижимости — постаралась исправить их: отремонтировали лифты, модернизировали систему отопления и пожаротушения. Летом 2019 года фасад зеленоградского «небоскреба» освежили, и он снова стал выглядеть, как полагается одному из символов города. Тогда же у бизнес-центра появилось и новое официальное название, выбранное голосованием собственников помещений. Теперь он называется «Зеленоград».

«Зеленоград.ру» благодарит архитекторов Валерия Котова, Леонида Маковского, Валерия Метайкина и конструктора Вячеслава Скороходова за помощь в подготовке этой статьи.