— Расскажите, как развивается проект НИИ ЭСТО в последние годы?

— Если говорить об инновационных разработках о и бизнесе — поставках разработанной нами продукции в Россию и за границу, бизнес развивается хорошо. Продукция, разработанная нашими инженерами — прецизионные лазерные технологические системы — успешно продаются, в том числе на экспорт. Даже в этом, ковидном 2020 году мы осуществляем поставки по новым экспортным контрактам в Белоруссию и Польшу.

Что касается новых разработок, в настоящее время мы сосредоточились на одном из наиболее быстроразвивающихся сегментов Индустрии 4.0. — лазерных аддитивных технологиях. Например, в 2018—2019 годах в сотрудничестве с МФТИ разработана уникальная «сухая» технология 3D-печати микроструктур из наночастиц металлов, полупроводников и оксидов. С помощью этой технологии нами уже поставлен своего рода мировой рекорд по качеству нанопечати для некоторых задач микро- и оптоэлектроники. Эти разработки защищены несколькими патентами, вышли публикации в ведущих европейских научных журналах. Так что без преувеличения речь идет о принципиально новой и прорывной технологии. Наше оборудование для традиционной 3D-печати металлическими порошками также успешно продается и было неоднократно представлено на выставках.

— В чем проблемы с реализацией проекта в ОЭЗ, на площадке «Алабушево»?

— Я не хотел публично комментировать ход этого процесса. Но прочитал интервью руководителя зеленоградского офиса Константина Никонорова вашему порталу и не могу оставить его высказывания о нас без комментария. На мой взгляд, интервью г-на Никонорова — прекрасный образец чиновничьего новояза. Он заявил: «По компании „ЭСТО“ сейчас идут суды о расторжении соглашения… Инфраструктура была готова в 2017 году. Тем не менее, „ЭСТО“ с 2017 года, — а сейчас уже 2020-й, — на площадку так и не заходила».

У непосвященного читателя складывается ощущение, что мы ничего в ОЭЗ не сделали: управляющая компания героически построила сети в 2017 году, а нерадивый резидент после этого так в Алабушево и «не зашел».

На самом деле, компания АО НИИ ЭСТО уже в 2014—2017 годах построила здание площадью 1762 кв. м. Любой может видеть это здание из окна поезда, проезжающего по Октябрьской железной дороге — оно находится на самом виду.

Как правильно говорит Константин Никоноров в интервью «Зеленоград.ру», инфраструктура площадки «Алабушево» на прилегающих к нам участках была построена только в 2017 году с задержкой более чем в семь лет относительно первоначальных, намеченных при создании ОЭЗ сроков и с задержкой в два года относительно действующего соглашения с АО НИИ ЭСТО.

То есть ОЭЗ начало строить инфраструктуру после того, как мы начали строительство своего здания. В 2014 — 2017 годах строительство здания НИИ ЭСТО велось параллельно со строительством инфраструктуры управляющей компании и, разумеется, до конца 2017 года мы никак не могли подключиться к отсутствующим сетям.

Мы «зашли» в Алабушево не после, а до 2017 года, когда никаких сетей там еще не было, поверив заверениям высокого начальства о том, что инфраструктура будет построена если не 2015, то хотя бы в 2016 году. Но не только из интервью Никонорова, но и по фотографиям нашего строительства видно, что ни в 2015, ни в 2016 году инфраструктура так и не появилась. В основном она была завершена в 2017 году и доделывалась в 2018—2019 годах. А ведь по договору еще в 2015 году вся инфраструктура площадки должна была быть полностью готова.

— То есть к концу 2017 года уже была построена и инфраструктура зоны, и ваше первое здание. Что же помешало завершить ваш проект?

— В конце 2017 года, когда, как правильно говорит г-н Никоноров, инфраструктура ОЭЗ была в основном построена, мы, наконец, смогли начать подключать построенное нами здание к инженерным сетям, а также начать проектировать и строить второе здание. В это время московское правительство всячески декларировало заинтересованность в развитии нашего направления — лазерных технологий, станкостроения и аддитивных технологий.

Все были настроены весьма позитивно. Мы заняли 17-ое место в общенациональном рейтинге инновационных компаний России «Техуспех» и планировали сильно расширяться. В сентябре — декабре 2017 года Наблюдательный и Экспертный совет ОЭЗ согласовали наш новый бизнес-план, предполагавший значительное увеличение объемов инвестиций и площади второго здания — вместо 800 кв.м. оно должно было теперь составлять 3500 кв.м.

— В чем состояла суть этого нового бизнес-плана?

— Целью расширения нашего проекта было создание не только исследовательского центра и опытного производства, но современного, значительно более крупного, чем предполагалось изначально, серийного производства прецизионных лазерных станков и мехатронных систем для них. Как я отметил выше, в научном и технологическом плане мы ничуть не уступаем не то что китайцам, но и европейцам. Российская лазерная школа — одна из сильнейших в мире.

Но за последние 10 лет (пока ОЭЗ строило свою инфраструктуру), например, в Китае было построено больше 10 таких заводов, и именно их производственные возможности дают китайцам конкурентные преимущества в самых емких сегментах, в том числе и российского рынка. В этом плане строительство крупного серийного завода в России необходимо не только для реализации наших инновационных разработок, но и просто для обеспечения технологического развития и конкурентоспособности российской промышленности. Лазерное технологическое оборудование — это самый быстро развивающийся сегмент станкостроения и электронного машиностроения, уже сейчас покрывающий 15-20% всех промышленных технологий мира.

Согласно новому плану предполагалось в 2018—2019 годах запустить первую очередь и перейти к строительству второй — её ввод планировался согласно бизнес-плану 2017 года на 2023 год.

Кстати, этот проект китайцы предлагали осуществить нам в Особой зоне в провинции Хубей (в той самой Ухани, которая сейчас известна всему миру). Китайцы предлагали нам значительные инвестиции и выход на огромный китайский рынок. Мы даже заключили с ними предварительное соглашение. Но условием китайцев было создание рабочих мест не в России, а в Китае. Часть наших людей они предложили перевезти в Хубей, а часть уволить. Поэтому в конце концов мы решили строить завод не в Ухани, а в Зеленограде.

— И что же пошло не так в 2018 году?

— Сначала всё шло хорошо. Но летом 2018 года в ОЭЗ пришла новая команда. Вместо департамента инновационной политики управление было передано департаменту инвестиционной и промышленной политики Москвы, с руководством которого (в отличие от предыдущих) нам не удалось найти общий язык. Одновременно у правительства Москвы поменялись планы и приоритеты в отношении развития ОЭЗ. В чем состоит новый подход, лично я понял только из публикаций этого года, в том числе из интервью Константина Никонорова порталу «Зеленоград.ру». Так что спасибо вам за публикации!

Дело в том, что в начале создания ОЭЗ предполагалось, что государство в «Алабушево» строит только инфраструктуру, а здания строят инновационные компании, делающие акцент на исследованиях и разработках. Но таких компаний, действительно занимающихся инновациями и при этом вкладывающих в строительство, было очень мало. Кроме двух дата-центров только НИИ ЭСТО и еще пара компаний в 2018 году строили здания для создания промышленного производства своих инновационных разработок. Остальные, в том числе известные и солидные фирмы, тянули с выходом на стройку. Видя, что резиденты не рвутся инвестировать в Алабушево, Москва изменила стратегию, решив заняться по сути промышленным девелопментом. В последние два-три года значительные средства городского бюджета были вложены в строительство площадей, сдаваемых в аренду, а участки стали предлагаться в первую очередь компаниям, выполняющим городской заказ в рамках так называемых «офсетных» контрактов, финансируемых также за счет бюджета. Правильное ли это было решение — покажет будущее, но во всяком случае оно имело свою логику.

Строительство площадей для сдачи в аренду теоретически обещает Москве большие доходы, хотя при этом возникают и новые риски, особенно в наступившее кризисное время. Так или иначе, новому руководству стоит отдать должное, оно действовало решительно и взяло ответственность на себя. Во всяком случае стройка закипела. Но при этом старые резиденты в новую концепцию не вписывались. Ведь чтобы реализовывать проекты по строительству арендных помещений и отдать участки новым крупным резидентам, в том числе фармкомпаниям и заводам выводящимся из Москвы в рамках реновации, нужна была земля. Соответственно, территорию нужно было очистить от старых резидентов, большинство из которых так и не вышли на стройку.

С этими компаниями ( «НИИ Теплоприбор», «НПО Элар», ООО «Алфарм», АО «Сигма-Оптик», ООО «СанЛит Технологии», «ЭСТО-Интеграция», «Ситроникс НТ», Лазерный центр «Булат», ООО «Злата» и с другими) соглашение было расторгнуто в добровольном порядке или через суд. Все эти компании, повторюсь, не вышли на стройку или находились в самом начале строительства. Суды по расчистке территорий начал еще департамент науки, промышленной политики и предпринимательства. Иск против НИИ ЭСТО тогда не подавался. Ведь наша компания к этому моменту не только провела большой объем разработок, базируясь на арендных площадях, но и построила здание на площадке «Алабушево» и к тому же имела полностью утвержденный в соответствии со всеми требованиями закона новый бизнес-план и новый график строительства. Инвестиции, согласно действующему соглашению, были сделаны почти в полном объеме. Однако, новые руководители, к которым перешло управление ОЭЗ летом — осенью 2018 года, при передаче дел не разобрались в ситуации и решили выгнать НИИ ЭСТО тоже. Мы, естественно, возражали, писали письма и просили о встречах. Но новому руководству было не до нас. Письма наши никто не читал, а от встреч руководство департамента и ОЭЗ уклонялось.

В возникшем недопонимании с большой вероятностью виноват тот самый Константин Никоноров, который был в курсе всех деталей, но не смог или не захотел донести истинную ситуацию до нового руководства, а теперь дает интервью прессе, рассказывая, как мы «не зашли на стройку». Так или иначе, новое начальство «забыло» о построенном здании первой очереди, полностью согласованных в 2017 году решениях о поддержке нового бизнес-плана, изменению параметров строительства второго здания и т. д. В нарушение требований закона «Об особых экономических зонах» они продолжали тянуть с исполнением решений Экспертного и Наблюдательного советов ОЭЗ, не заключали с нами новое дополнительное соглашение с изменением сроков строительства и параметров второго здания и с согласованием исправленного проекта сетей, при этом затягивая выдачу новых технических условий присоединения к сетям (ТУ) — действие старых ТУ как раз закончилось в 2018 году. Константин Никоноров прекрасно знает все обстоятельства этого дела и знает, что в 2018 году мы никак не могли ни подключить построенные нами сети к только что построенным сетям общего пользования, ни начать строительство второго здания. Ведь согласованные ранее ТУ и проект были отозваны управляющей компанией, а новые варианты, сделанные в соответствии с новым бизнес-планом — не согласовывались. Ведь было даже непонятно, какое здание нам строить, 800 кв.м. или 3500 кв.м.

Повторюсь — в 2018 году мы неоднократно, в том числе письменно, обращались в ОЭЗ с просьбой ускорить подписание нового соглашения, выдать ТУ и согласовать скорректированные проекты. Тогда мы не могли понять, что происходит, пока тогдашний руководитель управляющей компании господин Ищенко прямо не заявил мне, что «нам не по пути», потому что «все идут в ногу, а мы не в ногу»!

В итоге управляющая компания «динамила» нас больше года, а в январе 2019 года, в прямое нарушение закона и решений Наблюдательного и Экспертного совета ОЭЗ об утверждении нового бизнес-плана, департамент инвестиционной и промышленной политики направил нам письмо с требованием о расторжении соглашения, через несколько месяцев подав на нас в суд с требованием о лишении нас статуса резидента.

— На каком основании департамент и управляющая компания требуют расторжения соглашения?

— Позиция истца (департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы) весьма интересна и представляет, на мой взгляд, очень опасный прецедент. Опасный прежде всего для самой инвестиционной и промышленной политики в городе Москве и, конечно, для всех действующих и будущих резидентов.

Департамент во-первых, утверждает, что мы не инвестировали установленную договором сумму полностью и в срок. При этом, согласно заявленной в суде позиции, даже незначительное недовыполнение инвестиций или нарушение сроков, вне зависимости от масштаба нарушения, влечет расторжение договора. Во-вторых, департамент настаивает, что в течение 24 месяцев (то есть с мая 2017 года по май 2019 года) мы не вели деятельность по реализации соглашения. В-третьих, департамент имеет претензию к тому, что часть нашей деятельности велась вне зоны.

Мы, естественно, с этими претензиями департамента не согласны. Во-первых, мы представили в суд больше тысячи страниц платежных документов, договоров и актов, подтверждающих наши инвестиции превышающие установленный соглашением объем, во-вторых, мы предоставили доказательства того, что и в 2017 — 2019 годах, как и раньше продолжали работу над проектом. В этот период велась (хотя и медленнее чем в 2015 — 2016 годах) работа по строительству, велась работа по проектированию — корректировке проекта сетей и зданий, наконец, мы арендовали помещение на площадке «Ангстрем» и продолжали разработку новых продуктов, производство которых планировалось развернуть в ОЭЗ.

А обвинение в том, что мы параллельно вели деятельность вне территории ОЭЗ, кажется нам абсурдным, особенно в наше время, когда по прямому предписанию департамента большая часть сотрудников предприятий-резидентов работает на удаленке.

— Хорошо. Давайте разберемся. А сколько вы должны были инвестировать и в какой срок?

— Согласно действующему соглашению мы должны были инвестировать почти 193 миллиона рублей до 31 декабря 2019 года.

— А сколько инвестировали?

— Согласно представленным в суд бухгалтерским документам мы уже к началу 2019 года (имея еще год для выполнения своих обязательств) инвестировали в проект около 188 миллионов, из которых почти 80 — в проектирование и строительство и почти 110 миллионов — в разработки оборудования и технологии.

— В чем же тогда проблема?

— Проблема в том, что департамент инвестиционной и промышленной политики Москвы и поддержавшее его Минэкономразвития отказываются считать инвестиции в разработки оборудования и технологии инвестициями. Я не оговорился. В суд представлены официальные отзывы департамента инвестиционной и промышленной политики и Минэкономразвития, где они прямо утверждают, что внеоборотные инвестиции в НИОКР нельзя в принципе считать инвестициями. В подтверждение своей позиции они ссылаются на закон «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации», где действительно, вопреки общепринятым российским и международным правилам бухгалтерского учета, по какой-то странной причине инвестиции в научные исследования и разработки, в создание продукта и технологии, в нематериальные активы не упомянуты.

Авторы этого закона, как, видимо, и сотрудники Минэкономразвития и департамента инвестиционной и промышленной политики Москвы, явно не имели большого опыта работы в наукоемкой промышленности. Иначе они бы вспомнили, что здесь большая часть инвестиций связана именно с созданием нового продукта и технологий, а вовсе не со стройкой. Посмотрите балансы любой нормальной мировой наукоемкой фирмы — сколько стоят здания и сколько стоят разработки и ноу-хау. Промышленные предприятия хай-тека — это не бизнес-центры и не склады. Их основной ресурс — разработки продуктов и технология, ноу-хау. Но логика департамента проста — это логика девелоперов: сначала и прежде всего стройка. Сначала нужно построится, а потом уж когда-нибудь и заниматься инновациями.

Наша позиция — позиция промышленников, ученых и инженеров — другая. Инвестиции в разработки, в создание инновационных продуктов и технологии имеют первостепенное значение. Нельзя сначала строить шикарные здания и разбивать цветники, а только потом уже заниматься разработками. Последовательность действий должна быть другая. Согласно нашему бизнес-плану инвестиции в разработки должны были быть начаты с первого же дня проекта, еще с тех времен, когда мы располагались на площадке МИЭТ. Проектирование здания и разработки оборудования должны были вестись и на самом деле велись параллельно. Ведь строительство зданий и сооружений для наукоемкой фирмы — вовсе не самоцель. Офисы, газоны, цветники и спортивные площадки — это прекрасно. Но если нет продукта, нет технологии, и главное — нет инженеров, создающих продукты и технологии, зачем все эти красоты? Именно поэтому мы потратили большую часть наших сил и денег на создание инженерной команды и на НИОКР по разработке оборудования. И именно эти инвестиции департамент инвестиционной политики не желает признавать инвестициями.

— Такой подход, кажется, не очень благоприятствует частным инвестициям в инновационные разработки?

— Такой подход означает конец для инвестиций в инновационные проекты, связанные с разработкой собственного оборудования, по крайней мере в Москве. Фактически они будут объявлены нелегальными. Если, конечно, суд и правительство России окончательно встанут на сторону московского департамента инвестиционной и промышленной политики. Хотя позиция департамента прямо противоречит позиции Счетной палаты, которая подчеркивает, что уровень именно частных инвестиций в НИОКР недостаточен, и надо надо сделать всё для его развития. Но о каких инвестициях в НИОКР со стороны частных компаний может идти речь, если профильные департаменты московского правительства и Минэкономразвития в принципе отказываются признавать их инвестициями?

— Если инвестиции в исследования и разработки «не считаются», как тогда ОЭЗ планирует выполнять планы по привлечению частных инвестиций?

— Я считаю, начальство ОЭЗ начальство в угаре спора с резидентами само себя перехитрило. Инвестиции в строительство, даже если строить не производственные здания, а дворцы, не позволят даже близко выполнить плановые показатели по частным инвестициям. Сейчас, после того как департамент инвестиционной политики и Минэкономразвития заявили в суде, что инвестиции в НИОКР «не считаются» — им, по идее, надо не только выгнать всех резидентов, но и отозвать все свои старые отчеты об «успехах» технико-внедренческих ОЭЗ, где отображены инвестиции резидентов в НИОКР. Получается, отчеты и планы надо обнулить. Сомневаюсь, что после этого московская «технико-внедренческая» ОЭЗ сохранит первое место в рейтинге, которым хвалится господин Никоноров.

— Вы упомянули, что, по мнению департамента, соглашение должно расторгаться при любом нарушении объемов инвестиций и сроков. То есть, вы задержались на месяц или недоинвестировали сто тысяч — и вас можно лишить статуса?

— Да, именно такая позиция заявлена департаментом инвестиционной политики Москвы в суде. На основании этой позиции суд отказался проводить независимую экспертизу наших инвестиций, на которой мы настаивали. Разумеется, на таком основании так же можно выгнать любого резидента в любой момент.

— А учитывает ли суд неисполнение встречных обязательств? Например, вы сказали, что ОЭЗ само нарушило на несколько лет сроки ввода инфраструктуры?

— Согласно гражданскому кодексу, должен учитывать. Но в суде представители ОЭЗ утверждали, что они полностью и в срок выполнили свои обязательства (напомню, что всю инфраструктуру они должны были построить не позднее 2015 года). Поэтому, так как теперь официальный представитель ОЭЗ Константин Никоноров признал, что инфраструктура по факту была построена только в 2017 году, по сути он согласился, что на самом деле нарушение встречных обязательств было. Я думаю, мы приложим его свидетельство в очередном судебном заседании

— Хорошо. А как с утверждением Никонорова, что вы ничего не делали после 2017 года?

— Он повторяет позицию, занятую представителями департамента и ОЭЗ в ходе проверок и в ходе судебного заседания. Департамент заявляет, что мы в течение более чем 24 месяцев (с мая 2017 года по сентябрь 2019 года, когда они подали в суд) не вели деятельность согласно соглашению о технико-внедренческой деятельности.

Тут тоже есть если не передергивание, то какая-то путаница. В законе об ОЭЗ говорится: «Существенным нарушением резидентом особой экономической зоны условий соглашения об осуществлении деятельности является: осуществление в особой экономической зоне предпринимательской деятельности, не предусмотренной соглашением об осуществлении деятельности; неосуществление предусмотренной им деятельности в течение двадцати четырех месяцев подряд».

Никто не может сказать, что мы делали в Алабушево что-то неподобающее (например, построили гостиницу или коттеджный поселок). При этом мы представили в комиссию департамента, а потом и в суд доказательства того, что мы и в 2017—2019 годах вели деятельность в рамках проекта, насколько это нам давала управляющая компания. То, что стройка велась и после мая 2017 года, легко увидеть, сравнив фото объекта в мае 2017 года и в 2019 году. Здание было достроено во второй половине 2017 года. В конце 2017 — начале 2018 года велись работы по сетям. Кроме того, в 2017 — 2019 годах мы арендовали помещение на площадке «Ангстрем», вели проектирование и самое главное — продолжали разработки.

Департамент игнорирует все эти факты и повторяет одно и тоже: АО НИИ ЭСТО ведет деятельность вне ОЭЗ! Как будто ведение деятельности вне ОЭЗ противоречит деятельности по реализации проекта в ОЭЗ или запрещено законом. Кажется, ОЭЗовцы думают, что у нас по-прежнему действует крепостное право.

Опять же, получается, что в этой логике все компании-резиденты, имеющие помещения вне ОЭЗ и, например, имеющие часть сотрудников на удаленке, являются нарушителями соглашений, и их можно выгнать!

— Суд пока поддержал ОЭЗ?

— Судебный процесс еще не закончен. Но суд первой инстанции и апелляционный суд поддержали требование департамента, в том числе перечисленные выше аргументы о том, что инвестиции в НИОКР «не считаются», о том, что нарушение сроков и объемов инвестиций ведет к расторжению вне зависимости от размеров отклонения и то, что нарушений встречных обязательств со стороны управляющей компании не было.

— Понятно. А что будет со зданием, если вы проиграете суд окончательно?

— Вот это самый интересный вопрос. Мне кажется, он будет интересным и для других резидентов. Именно сейчас станет ясно, насколько создаваемые в ОЭЗ активы являются ликвидными и можно ли вообще инвестировать в ОЭЗ. Если нам позволят достроить здание или продать его по разумной цене — это нормальная ситуация. Это означает, что создаваемые в ОЭЗ активы ликвидны. Если же руководство ОЭЗ попытается отнять здание или будет заставлять нас его снести — это уже будет полный финиш.

— Представим, что все произошедшее — досадное недоразумение. Московское правительство разберётся в ситуации и зажжет вам «зеленый свет». Готовы ли вы завершить реализацию проекта в Алабушево?

— Насильно мил не будешь. Мы прекрасно понимаем, что не вписываемся в новую концепцию развития ОЭЗ, предполагающую масштабное строительство арендных площадей за счет города и передачу участков очень крупным компаниям под реализацию офсетных проектов. Сам по себе статус резидента ОЭЗ нам ровным счетом ничего не дает. Льготами мы не пользуемся. Кредитов, субсидий и заказов от московского правительства мы не имеем. Так что за статус резидента мы не держимся. Судебный процесс мы продолжаем только потому, что не согласны с принципиальной позицией департамента, заявленной в ходе процесса (я рассказал выше, почему). Если суд окончательно утвердит мнение департамента о том, что инвестиции в НИОКР — не инвестиции, что неисполнение встречных обязательств не имеет значения, а резидента можно выгнать за любую просрочку — это будет не только вредно для нас, но будет иметь разрушительные последствия для самой ОЭЗ и для московской наукоемкой промышленности в целом.

Кроме того — и это, конечно, главное — остается вопрос о судьбе построенного нами здания. Бросить или уничтожить новое, недавно построенное производственное здание в условиях кризиса, когда и так средств немного, а новой промышленной инфраструктуры катастрофически не хватает, мы считаем варварством. Поэтому мы неоднократно устно и письменно призывали департамент и управляющую компанию к переговорам. Мы готовы на любое разумное решение. Варианты могут быть самые разные: мы можем достроить и подключить здание за свой счет, можем продать его другой компании, его наконец может достроить и сдать нам же в аренду с правом выкупа город — мы по-прежнему имеем большую производственную программу и остро нуждаемся в производственных помещениях. Но коллеги уже два года (с конца 2018 года) не желают вести никаких переговоров и два года от нас бегают. Пользуясь случаем, еще раз — теперь через «Зеленоград.ру» — призываю их преодолеть все недоразумения, встретиться и найти конструктивное решение.