Алексей Губарев родился 29 марта 1931 года в селе Гвардейцы Самарской области, в крестьянской семье. Когда мальчику исполнилось пять лет, семья переехала в подмосковный совхоз «Чашниково». Там в 1936 году тяжело заболел и скоропостижно скончался отец семейства — Александр Губарев. Мать, Ефимия Ивановна, осталась одна с четырьмя детьми. Она работала до изнеможения в совхозе, в одиночку поднимала детей. У маленького Алёши рано появилась цель — облегчить жизнь матери.

В 1938 году Алёша пошёл в первый класс — в Чашникове была начальная четырёхклассная школа. Мальчик с жаром принялся за учёбу и после первого класса порадовал маму похвальной грамотой.

Алексей рано почувствовал себя взрослым. В восемь лет он хорошо понимал, что достаток в семье скудный и старался ограничивать свои желания. А уж просить маму купить что-нибудь — «этого я не мог себе позволить, и язык не повернулся бы», вспоминал он позднее в книге «Орбита жизни».

Однако и желания, и мальчишеские нужды у Алёши, конечно, были. На что хватало ума и сил, то старался сделать сам. Вот, например, лыжи. Они были очень нужны мальчику. Но они стоят денег. А что если сделать самому? За этим занятием его и застала мама. Он уже смастерил лыжи из подручного материала и примерял. Увы, самоделки не держались на валенках и не скользили как положено. Мама рассмеялась и выдала «изобретателю» деньги на настоящие лыжи. Алёша их брать не хотел — стеснялся, и мать чуть ли не насильно прогнала сына в магазин культтоваров.

«Вот и дую я по морозу в соседнее село, как на крыльях лечу, — вспоминал Губарев. — А радость-то, радость, чего греха таить, так и распирает. До магазина всего-то километра три, сущий пустяк, за счастьем готов хоть на край света. А что варежки забыл — это ничего, руки в карманы, и через каких-нибудь полчаса я в магазине изображаю серьёзного купца, выбираю лыжи — с умом выбираю, на вырост. Сам-то ещё не вытянулся». Тем временем стемнело, и морозец усилился. На обратном пути, пока Алёша тащил покупку, руки совсем окоченели, хоть бросай новые лыжи. Чудом удалось избежать обморожения.

В раннем детстве Алёша мечтал стать трактористом. В довоенное время трактор был заветной мечтой деревенских мальчишек и единственной техникой в деревне. Другой приметой тридцатых годов был самолёт в небе. Все знали имена героев-лётчиков, и подросшие мальчишки говорили: буду летчиком, как Чкалов.

Однажды перед войной недалеко от совхоза «Чашниково» сел на поле самолёт. К месту посадки сбежались местные жители, и Алёша Губарев прибежал в числе первых. Из самолёта вышли двое лётчиков в кожаных куртках, шлемах и в перчатках, на боку у них висели планшеты. Пилоты спросили, что это за местность, где они приземлились. А затем попросили местных жителей разровнять площадку для взлёта. Мальчишки, и среди них Алёша, кинулись помогать. Вскоре самолёт улетел, скрылся за горизонтом, будто его и не было.

«Для нас, деревенских мальчишек, это было потрясением, — рассказывал Губарев. — Самолёт с двойными крыльями, соединенными расчалками, закованные в кожаные латы лётчики так поразили наше воображение, как не поразили бы современных искушенных ребят даже инопланетяне. Трактор был забыт, вырасту — буду лётчиком, мечтал я».

Алёше было десять лет, когда окончательно и бесповоротно кончилось его детство. Грянула война. В Чашникове остались только женщины, старики и дети. К началу зимы девятый вал войны докатился до Крюкова. Ефимия Ивановна с детьми едва успела уйти в лес и зарыться там в землю — больше негде было укрыться от снарядов и пуль. Прошла неделя, началась вторая, а люди всё сидели в землянках. Есть было нечего, голодали. В брошенной деревне в подвалах была картошка, но Чашниково было занято фашистами.

«Голод всё-таки выгнал нас с матерью из землянки, — рассказывал Алексей Губарев. — Нет, мы не обезумели, но нашими мыслями завладел расчёт на какую-то несбыточную удачу: а вдруг нас никто не заметит? Не успели мы выйти на опушку леса, как вокруг нас взметнулись фонтанчики мерзлого снега, и совсем рядом просвистели пули. Одновременно мы услышали рокот пулемётной очереди.

— Ложись, сынок! — только и успела крикнуть мама, но ещё быстрее она сбила меня своим телом с ног и укрыла собой от опасности.

Фашистский пулемётчик выпустил ещё две очереди. Он знал, в кого стрелял, он забавлялся: я слышал хохот, донёсшийся из пулемётной ячейки. Когда же мы, отлежавшись от пережитого страха близкой смерти, отползли до спасительных деревьев и, укрываясь за стволами, бросились бежать, снова ударил пулемёт. Но сосны родного леса, осыпаясь корой и сбитыми ветками, покрываясь белыми ранами, прикрыли нас".

Через десять дней враг был отброшен от Крюкова, фашистов выбили из Чашникова. Когда немцы отступали, они погнали деревенских жителей впереди своей колонны, прикрываясь ими как живым щитом. Думали, что так советские войска не будут стрелять по ним. Но расчёт не оправдался. Налетели советские бомбардировщики, и лётчик с высоты не мог разглядеть, кто под ним — он видел лишь немецкую колонну, которую надо разбомбить и уничтожить. И бомбы посыпались на головы женщин и детей. «Что там было! Просто ад… Самое пекло. Мы разбегаемся, падаем в снег. Тут и немцы убитые, и наши люди убитые, все вперемешку», — вспоминал Алексей Александрович.

Когда семья Губаревых вернулась в Чашниково, им открылась страшная картина. Совхоз был разрушен и сожжён. «Там, где вдоль дорог ещё вчера цепочками тянулись аккуратные избы, чернели сплошной полосой пепелища, над ними вихрилась от студёного ветра серая зола. Над пепелищами, как надгробья, возвышались изрешеченные осколками печи. Жизнь здесь была невозможна». Несколько дней Губаревы ютились в чьём-то уцелевшем доме, потом перебрались в Химки, затем пришлось вернуться к родным в село Гвардейцы.

В Чашниково Губаревы вернулись только после войны в 1946-м. Колхоз помог построить дом и выжить семье. Алексей продолжил учёбу сначала в Алабушевской семилетней школе, а в старшие классы — перешёл в Крюковскую «десятилетку» №1. Он давно уже ощущал себя единственным мужчиной в семье и как мог помогал матери: ездил в город торговать картошкой, колол соседям дрова за плату, брался вспахать чужой огород. Свои детские заработки будущий космонавт отдавал маме.

Алексей рос спортивным парнем. Ещё в Самарской области пристрастился к спорту благодаря военному училищу, которое было рядом с их домом. Там была спортивная площадка для курсантов, а на ней — тренажёры и перекладины. Там Алёша научился играть в футбол, волейбол. Когда семья возвратилась в Чашниково, Алексей самостоятельно оборудовал себе «спортзал» в сарае — изготовил «тренажёры». «Сделал боксёрскую „грушу“: подвесил мешок, положил в него колёса от трактора, засыпав их опилками, и тренировался. Приделал себе перекладину, как говорят „турник“, и подтягивался, соорудил себе „штангу“ из тех же колёс от трактора».

Неподалёку от Чашникова была лесопилка. Алёша вместе с двоюродным братом Валентином Губаревым ходил туда, и в мягких опилках мальчики занимались гимнастикой и акробатикой, прыгали и крутили сальто. Постепенно Алексей стал отвечать в совхозе «Чашниково» за физическую подготовку молодёжи — его никто не назначал и не уполномочивал, он взял на себя эту нагрузку добровольно, на общественных началах. Юноша организовал футбольную и волейбольную команды, устраивал соревнования между молодежью из Чашникова, Алабушева, Крюкова.

Здесь — на деревенской волейбольной площадке — и состоялось знакомство Алексея с будущей женой Надеждой Михалкиной. Девушка пришла на матч «поболеть» за команду Чашникова. Она была не местная, приехала из Москвы к родственникам на каникулы.

Чтобы учиться в старших классах (с 8-го по 10-й) Крюковской «десятилетки», нужны были деньги. Плату за обучение старшеклассников, студентов вузов, техникумов и училищ ввели ещё до войны — в 1940 году и отменили в 1956-м. В семье Губаревых, как и вообще в деревенских семьях, где колхозники не получали зарплаты, с деньгами было туго. В похожей ситуации находились и другие сельские ребята. Директор школы Фёдор Сергеевич Ерохин помогал школьникам найти работу, чтобы они могли заработать на обучение. От имени школы он заключал договоры с Октябрьской железной дорогой на очистку платформ от снега.

Рано утром до начала уроков Алексей вместе с другими старшеклассниками шёл на станцию убирать снег. Этих заработков хватало, чтоб платить за школу, но деньги нужны были и на будущее — Алексей бесповоротно решил стать военным лётчиком, и чтобы заработать на мечту, он, бывало, подрабатывал и ночью, разгружая вагоны.

Школу Алексей окончил в 1950 году и поступил в авиационное училище. Будучи курсантом, он женился.

После окончания училища в 1957 году Губарев поступил в Военно-воздушную академию в Монино (позже ей присвоили имя Ю.А. Гагарина), которую окончил в 1961 году.

Вот как он вспоминает 12 апреля 1961 года: «И вдруг нам объявляют, что космонавт Юрий Алексеевич Гагарин приземлился. Мы, слушатели академии, собрались в актовом зале, где был телевизор. В сообщении давали характеристику параметров первого космонавта планеты, в том числе вес, рост. Конечно, я испытал в восторг и восхищение от этого события, подвига Юрия Гагарина. Но вместе с тем где-то внутри появилось чувство, что и я бы мог быть вместе с ним в этой „организации“».

В январе 1963 года Алексей Губарев после длительных медицинских испытаний был зачислен во 2-й отряд космонавтов и прибыл по новому месту службы. Вскоре два набора космонавтов — 1-й отряд и 2-й — объединили в один, и Ю.А. Гагарин стал командиром объединенного отряда. Затем Юрий Алексеевич стал заместителем начальника Центра подготовки космонавтов.

Отношения с командиром у Алексея Губарева были очень тёплые и уважительные. «Несмотря на то, что я был чуть старше по возрасту, я к нему обращался только по имени-отчеству — Юрий Алексеевич, а он ко мне — просто по имени — Алексей, — вспоминал космонавт. — Мне было даже очень приятно, что он меня так называет по-дружески, но со своей стороны я всегда старался соблюдать и выдерживать эту нашу военную субординацию: не панибратствовал и никогда не позволял себе обратиться к нему фамильярно, по имени — он для меня всегда оставался моим командиром, старшим по званию, примером».

Алексей Губарев прослужил под началом Гагарина более 5 лет, но все это время никогда не фотографировался вместе с ним и вообще избегал упоминаний о своей службе в отряде космонавтов — это была военная тайну, государственный секрет. Скрываться приходилось не только от прессы, но и от родственников, от мамы и сестёр. Свою жизнь в Звёздном городке в одном доме с космонавтами Алексей объяснял родным тем, что «работает лётчиком», помогает готовить космонавтов к полётам — «возит их на невесомость».

И вот однажды 9 мая 1966 года Алексей Губарев пригласил командира в гости отметить с его семьей и родственниками День Победы. Родные Алексея как раз тогда переехали в Звёздный. «Когда Юрий Алексеевич зашёл, — вспоминал Губарев, — моя мама очень обрадовалась, что она находится рядом с первым космонавтом Вселенной. Она не знала, куда его усадить, чем его угостить, и только приговаривала с восторгом:

— Ах, Юрий Алексеевич! Кушайте, кушайте, угощайтесь! Первый раз я сижу с космонавтом за одним столом, да ещё с вами!

А Юрий Алексеевич, принимая угощения, со вкусом пробуя мамины знаменитые «блинцы», в беседе за столом как-то так непринужденно возьми да и скажи немного полушутливо:

— Ефимия Ивановна! Да что вы такое говорите! Что вы так за мной-то ухаживаете, у вас вон сын сидит, свой скоро будет космонавт! — Проговорился невзначай, раскрыв мою так хорошо выстроенную «легенду», «подставил», так сказать, перед родными.

Родственники сначала сделали вид, что пропустили его фразу мимо ушей и не поняли, но потом всё-таки мне пришлось оправдываться перед матерью, и я её попытался убедить, что это Юрий Алексеевич так пошутил, чтобы её порадовать".

Однако мать всё поняла и больше с вопросами не обращалась. И она, и другие родные все делали вид, что верят объяснениям и не знают правды — эдакий «секрет Полишенеля» — все всё знают и понимают, но это большой-большой секрет!

В отряде космонавтов Алексей Губарев прошёл полный курс общекосмической подготовки. Также он проходил подготовку по советской лунной программе, в составе группы осваивал военно-исследовательский вариант космического корабля «Союз». Целых 12 лет он ждал момента преодоления земного притяжения в отряде космонавтов.

Свой первый полёт Губарев совершил с 11 января по 9 февраля 1975 года вместе с космонавтом Георгием Гречко. Он был командиром космического корабля «Союз-17» и возглавлял первую основную экспедицию на орбитальном комплексе «Салют-4». Продолжительность пребывания в космосе составила 29 дней 13 часов 19 минут 45 секунд. Это был первый успешный длительный полёт на орбитальной станции «Салют-4».

В середине 1970-х годов, после возвращения из первого космического полёта Алексей Губарев и его напарник Георгий Гречко встретились с жителями Крюково и учениками поселковой школы в клубе завода ЖБИ-25. Школьники были очень рады этой встрече, особенно мальчики, которые в то время мечтали стать космонавтами.

Один из вопросов, который часто (и не только школьники) задавали в те дни космонавту, касался встреч с инопланетным разумом. В интервью популярному журналу «Техника молодёжи», Алексей Губарев ответил на этот вопрос так: «Что касается инопланетян, то лично я верю в их существование» и поведал читателям о том, что американские ученые зарегистрировали в 1970-х годах сигнал определенной частоты и направления, пришедший из космоса и предположили, что он получен от иной цивилизации. Поскольку диаграмма сигнала говорит о его искусственном происхождении. Увы, американцам не удалось зафиксировать этот сигнал повторно, а жаль, ведь тогда о его природе можно было бы судить с большей определенностью.

После возвращения из первого космического полета, Губарев с 1976 года проходил подготовку по программе сотрудничества с социалистическими странами «Интеркосмос», в рамках которой со 2 по 10 марта 1978 года вместе с чехом Владимиром Ремеком совершил свой второй полёт на корабле «Союз-28». И снова Губарев стал «первым» — первым командиром международного экипажа по программе «Интеркосмос».

Космонавты работали на борту орбитального комплекса «Салют-6» — «Союз-27» — «Союз-28» вместе с Юрием Романенко и Георгием Гречко. На борту они провели ряд совместных технологических и медико-биологических экспериментов, разработанных советскими и чехословацкими учеными. Кстати, вместе с космонавтами на орбитальной станции побывала медаль в виде земного шара, изготовленная в Зеленограде на заводе «Ангстрем» в лаборатории художника Билля Бурдыкина.

Алексей Губарев внёс важный вклад в развитие современной космонавтики. Сейчас уже стало привычным, что на орбите на МКС работают смешанные международные экипажи. Но Губарев был первым, и именно его опыт, знания и умения развили и преумножили современные космонавты и астронавты. Продолжительность его второго пребывания в космосе составила 7 дней 22 часа 16 минут.

За два полёта в космос Алексей Губарев налетал 37 дней 11 часов 35 минут 45 секунд. В 1981 году он покинул отряд космонавтов, но продолжал службу на командных должностях в Центре подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина. В 1982 году защитил кандидатскую диссертацию (он автор около двух десятков научных работ, а также нескольких книг, в том числе и мемуаров). В 1983 Губарев году был удостоен звания генерал-майора авиации. В том же году он снова побывал в Зеленограде.

В 1980-х годах Алексей Губарев был заместителем начальника 30-го Центрального научно-исследовательского института Министерства обороны. В отставку он вышел в 1988 году. Скончался 21 февраля 2015 года, похоронен на Федеральном военно-мемориальном кладбище.

Совсем недавно, 29 марта 2021 года, со дня рождения дважды Героя Советского Союза, Героя ЧССР, летчика-космонавта СССР, генерал-майора авиации в запасе Губарева Алексея Александровича исполнилось 90 лет.