— Я вырос без родителей, долгое время себя чувствовал ненужным. А потом начал ходить в храм, и год назад вступил в волонтерскую группу. Но до сих пор сомневаюсь, волонтер ли я?

Иногда мне трудно себя заставить что-то сделать, или уже приехал на просьбу и думаю: «поскорее бы это закончилось».

А когда что-то идет не так — ошибка в адресе или просьба затянулась, я просто злюсь.

Не всегда удается сочувствовать. Но порой это само собой происходит. Вот мы возили обеды ветерану, ему было 93 года. Как-то я приезжаю, звоню, он не открывает. Слышу его голос за дверью: «Мне плохо, помогите». Я позвонил координаторам, они вызвали социальную службу, а потом — скорую. Мы переносили его в машину на руках. У него на тумбочке стояла фотография — он весь в орденах, улыбается. И я вспомнил своего деда. Он воевал, а потом был заведующим кафедры истории в МАТИ.

А на следующий день наш дедушка-ветеран умер. Когда я об этом узнал, мне было реально плохо. Несколько дней не мог прийти в себя.

Был еще случай. Нужно было помочь в переезде одной многодетной маме. У нее незадолго до этого умер младенец. Мне сказали, что у нее всего несколько сумок. Я приезжаю — а вещей там столько, что они не помещаются даже в фургон. Пришлось ездить три раза. Вернулся домой только ночью, злой, как собака.

Сначала хотелось все бросить, а потом отпустило. Я стараюсь действовать по принципу: «Я могу, я делаю». Для меня искупать парализованного парня — это свободный час вечером. А для него и его мамы — это большое дело. Иногда меня благодарят, дают шоколадку.

Во время карантина я возил еду и лекарства одиноким старикам, иногда приходилось бегать по пяти разным магазинам, чтобы найти нужное печенье или иван-чай.

Помню, как собирали всей волонтерской группой носки больному короновирусом, покупали лекарства. Я отвозил ему помощь на байке. Так быстрее.

— Я никогда не задумывалась о волонтерстве, все получилось как-то само собой. Мы жили с детьми в коммуналке, была всего одна комната, хранить вещи было негде — я начала их раздавать. Передавала всегда хорошее, чистое.

А потом заболела, и мне нужны были деньги на операцию, откликнулись те люди, которым я когда-то помогала одеждой. Я сама уже забыла, а они помнили.

Как-то раз я увидела сообщение об одной многодетной семье, где 11 детей и им буквально нечего есть, собрала из дома все, что было, взяла из холодильника последний пакет молока. Дети удивились, что я забираю последнее. А вечером другая многодетная семья привезла нам 100 литров молока.

Тогда я поняла, что, отдав последнее, не жалея, Господь вернет во сто крат. Иногда, когда людям нужна помощь, можно отдать последнее.

А еще дети, видя, как я помогаю, тоже начинают помогать. Был у нас случай — сидела бабушка возле магазина, просила на хлеб, дети были маленькие, они мне говорят: «Ты нам ничего не покупай, лучше купи бабушке». Купили ей тогда хлеб, молоко. Дети сами выбирали, что получше. «Давай еще мягонький хлебушек, чтобы ей легче было жевать» — предлагали они.

Бабушка от радости расплакалась, видно было, что это не ряженая попрошайка, а действительно нуждающийся человек.

Был еще случай, мой маленький сын собирал себе деньги на машинку, долго собирал. Наконец, собрал, и мы пошли ее покупать, спустились в переход и увидели бабушку, которая просила на еду. Я была поражена — сын достал свой кулечек и отдал его бабушке. А потом сказал мне: «на машинку я еще накоплю».

С первым мужем мы развелись, он сильно пил, я осталась одна с семью детьми. У меня обнаружилась тяжелая болезнь, я часто попадала в реанимацию. Помню, пришла в храм, думала, что это моя последняя исповедь, сказала батюшке: «Вы меня отпустите». Но он стал молиться о моем здоровье. Я осталась работать при храме, убиралась, стояла на свечках, потом стала соцработником Георгиевского храма (храм Георгия Победоносца, Зеленоград).

Однажды, несколько лет назад, я лежала в реанимации, у меня был долг по коммуналке больше 100 тысяч рублей, дочь попала в аварию и не могла ходить, сыну сделали операцию, он лежал в больнице. Опека могла в любой момент забрать детей.

Мне помогли тогда волонтеры: обратились в центр Святителя Тихона, который помог погасить долг, навещали моего сына в больнице и отвозили ему гостинцы, помогали восстановиться дочери, поддерживали меня. И я решила, что тоже буду волонтером.

А потом случилось чудо: я поехала в Свято-Алексеевскую пустынь, — отвезти помощь детям-сиротам и встретила там волонтера Павла. Мы сразу поняли, что будем вместе. Через полгода мы обвенчались. И теперь уже вместе помогаем.

Во время пандемии я боялась ходить в магазин, ни с кем не общалась. А когда нужна была помощь, страх исчезал, и я бежала помогать. А потом сама заболела, меня забрали в больницу. Болела тяжело, было страшно, не хватало воздуха.

Когда пневмония прошла, я увидела в группе просьбу — отвезти кислородный концентратор монаху из Троице-Сергиевой Лавры. Он переболел короновирусом, его выписали из больницы, он задыхался. Я понимала, что он чувствует. Мы с мужем еле стояли на ногах, но решили: «хватит залеживаться». А когда отвезли ему концентратор, слегли еще на две недели.

— Моя родная бабуля всегда учила: лучше отдавать, чем брать. Она выросла в деревне — в многодетной семье. Ее родители были очень щедрыми — сами не доедят, а другому дадут. Все лучшее на стол на других, а сами питались скромно. Бабушка окончила только три класса, но именно она стала для меня примером. Она всегда повторяла: «Господь трудяжек любит».

Я всегда хотела много детей. Но после первых родов врачи сказали, что детей больше не будет.

В православной школе «Звонница», где учится мой сын, я познакомилась с учителем Анной Константиновной Симаковой. Она стала привлекать меня к помощи, звать в паломнические и волонтерские поездки. Помню, как мы поехали первый раз на Сольбу — Николо-Сольбинский женский монастырь. При монастыре был детский приют, я увидела, в какой любви там растут дети.

Я поделилась с одной их монахинь, что хочу ребенка и думаю о том, чтобы взять приемного. Она мне ответила: «У тебя будут свои дети».

Я вступила в волонтерскую группу и стала координатором по помощи одиноким старикам. Долгое время я не могла уйти с работы, писала заявление, но меня не отпускали. Я работала логистом, работы было всегда много, она была нервная. Один раз у меня подскочило давление, была угроза гипертонического криза. Вызывали «скорую».

После этого я ушла с работы. Купила себе швейную машинку, прошла курсы шитья и стала шить разные вещицы для благотворительных ярмарок. У меня стало больше времени на помощь. А потом я узнала, что беременна. Врачи настаивали на аборте. Но нашелся один врач, который поверил, что я выношу ребенка.

Меня положили в роддом на сохранение. И сейчас, лежа в роддоме под капельницами, я продолжаю помогать нашим бабушкам и дедушкам — координирую помощь по телефону.

Четыре раза в неделю мы возим им обеды из храма — в специальных судочках-термосах. Иногда нас просят купить — продукты, лекарства, памперсы, убраться, помыть окна, подстричь.

Помню, как выхаживала орхидею одной из бабушек. Возила ей вишню со своего огорода, покупала любимое овсяное печенье. У этой бабушки — онкология, она — подопечная хосписа, но живет дома. Я приезжала к ней всегда к последней, чтобы было время попить чай и поговорить.

Во время пандемии бабушкам было трудно — мы не могли к ним прийти в гости, поэтому общались по телефону, а помощь оставляли у дверей. Одна из бабушек переболела короновирусом, но, к счастью, быстро поправилась.

— Мой первый муж умер от рака, когда дочки были маленькими. Я осталась одна с двумя детьми. Тогда мне казалось, что я падаю. В такие моменты очень важно, чтобы кто-то тебя поймал. Меня тогда очень поддержали родители. Они были рядом. Сейчас у меня есть муж и еще один ребенок. Я работаю детским массажистом. И теперь я готова быть рядом с теми, кому трудно.

В волонтерскую группу я вступила 2 года назад. Во время пандемии мы устраивали онлайн-ярмарку в пользу маленького Андриана Полещука со Спинальной мышечной атрофией. Я нашила цветных масок, часть продали на ярмарке, часть раздали нуждающимся.

Многие наши волонтеры и подопечные болели ковидом. Да, было страшно, но не за себя, а за своих детей и родителей — они у меня пенсионеры с инвалидностью. Но когда моя помощь была действительно нужна — я шла помогать.

Недавно был случай: я пришла с работы домой, уставшая, заварила себе чай, думаю: «сейчас сяду, попью». И тут звонит человек из другого города. Говорит, что переживает за свою пожилую маму — она с утра не берет трубку. Попросил сходить посмотреть.

Я написала просьбу в волонтерский чат, жду откликов, а сама сижу как на иголках. Никто не отзывается. Начинаю собираться. Муж спрашивает: «Ты куда идешь, ты же только пришла?». Рассказываю в двух словах, — качает головой, мол, что с меня возьмешь.

Приезжаю к бабушке, дверь не открывает. Оказалось, что она упала и встать не может. Вызвала участкового и МЧС, взломали дверь. Потом вызвали скорую, у бабушки было подозрение на инсульт. Позвонила ее сыну. А потом вернулась домой, к своему остывшему чаю.

Волонтерская помощь «Чайка» оказывает адресную помощь нуждающимся Зеленограда и окрестностей. За два года группа помогала более чем сотне человек. Группа посвящена памяти Ларисы Соколовой — молодой девушки из Зеленограда, которая болела муковисцидозом. Она не пережила операцию по трансплантацию легких, но объединила многих людей вокруг себя. Обратиться за помощью или помочь группе можно на странице в контакте или по телефону: 8-925-420-40-55.