Знаете, какие аварии чаще всего случались на железных дорогах в СССР в начале 30-х? Об одной из них газета «Новое русское слово» кратко сообщила своим читателям в начале апреля 1931 года: крушение товарного поезда на станции Крюково — со смертельным исходом. Обратите внимание на название заметки.

Если бы не гибель человека, случай можно было бы считать рядовым для того времени. Разрывы и саморасцепы поездов в начале 1930-х годов были самыми распространенными происшествиями, говорится в Докладной записке ОГПУ о крушениях поездов и происшествиях на железнодорожной сети СССР от 21 октября 1932 года. Виноватыми чаще всего признавали лиц, причастных к движению поездов: машинистов, стрелочников, обходчиков путей. На «человеческий фактор» в 1931 году списывали около 65% всех подобных аварий, а причинами их ОГПУ считало халатность, резкое падение трудовой дисциплины и мягкотелость судов, недостаточно твёрдо осуществляющих карательную политику в отношении виновных.

В августе 1932 года районная газета «Путь Ильича» или «Путёвка», как её называли в народе, вышла с разоблачительной статьей: на станции Подсолнечной под уклон покатился не поезд, а кое-что посерьёзнее — целый «десяток ответственных работников транспорта» во главе с бывшим начальником станции Мельниковым.

Сейчас такого чиновника назвали бы коррумпированным, а в 30-х годах объявили классовым врагом. За что же? За то, что брал мзду за «срочную» отправку груза, но не деньгами, а натурой: с совхозов — яблоками и прочими витаминами, с завода «Кардо-лента» — кожей на сапоги. И с прибывающими на станцию грузами начальник тоже не церемонился — что понравится, брал себе. Как-то «нечаянно» растряс на свой сарайчик шесть кип чужого прессованного сена, а остатки продал как личное — от своей коровы.

Сено в 1930-х было ценным активом, и другие «лица» на станции Подсолнечной тоже с ним грешили. Вместо того чтоб раздать покосные участки малообеспеченным железнодорожникам, как велел профсоюз, «лица» сами накосили с них столько сена, что излишки решили продать по коммерческим ценам.

Видя такие безобразия, стрелочник этой станции ушёл в загул на две недели, а когда ему пригрозили увольнением, заявил: «Уволите — всех на чистую воду выведу». И прогульщика тут же восстановили на работе без всяких взысканий.

Автор статьи с характерной для того времени риторикой требует «срочного расследования и самых суровых мер» для классового врага. Что в итоге случилось с Мельниковым, неизвестно.

В 1930-х годах воспитанники московских детсадов проводили лето на подмосковных дачах — обычно для них приспосабливали особняки бывших богатых землевладельцев. Были такие дачи и в районе станции Крюково.

30 августа 1938 года два детских сада возвращались в столицу. Около сотни малышей, воспитатели и родители, приехавшие сопроводить детишек домой, заблаговременно прибыли на станцию и толпились на платформе, ожидая «дачного» поезда, который совершал рейсы между Москвой и Крюковым.

Наконец поезд подали на посадку — с опозданием на 10 минут. Дети гурьбой бросились к вагонам, взрослые им помогали, и вдруг… поезд тронулся и покатил в Москву. Дети в вагонах подняли крик. Кричали и родители, требуя остановить поезд. Многие стали прыгать в вагоны на ходу, другие удерживали их, опасаясь травм. Хаос, вопли, и среди всего этого — невозмутимый дежурный по станции Богданов, отправивший поезд. Кинулись к нему: «Остановите поезд!» «Нет оснований» — заявил дежурный.

Возмущенные пассажиры во главе с депутатом Моссовета и дежурным милиционером, бывшим при скандальной посадке, написали в книгу жалоб на станции заявление. Начальник станции Крюково с ним ознакомился и наложил резолюцию в духе «сами виноваты»: «Поезд стоял три минуты, а другие поезда стоят не больше одной минуты» — правда, то поезда транзитные, а этот местный, и к тому же поданный на посадку с большим опозданием. Дежурному по станции, впрочем, тоже досталось — ему, по мнению начальства, следовало оштрафовать пассажиров, требовавших остановки поезда.

Об этом возмутительном случае рассказал газета «Гудок» в фельетоне «Оштрафовать!», опубликованном в сентябре 1938 года.

Любопытно, что спустя три года, в марте 1941 года газета «Сталинский путь» поместила «идеологически правильный» снимок железнодорожника по фамилии Богданов.

Тот ли это Богданов, что в 1938 году стал фигурантом фельетона в «Гудке», или просто однофамилец — уже не узнать.

В феврале 1942 года — через два месяца после того, как советским войскам удалось отбросить немцев от Москвы — газета «Гудок» в небольшой заметке поведала об участи предателя Рулина, схваченного на станции Подсолнечная. Ещё в начале войны он исподволь вёл антисоветскую агитацию, а когда фашисты захватили станцию, переметнулся в стан врага, связался с другим предателем и стал грабить своих бывших товарищей по работе — лично свёл у сослуживцев коров и отдал их немцам.

После того, как фашистов прогнали, Рулин был схвачен, изобличён свидетелями и отдан под военный трибунал. Предателя приговорили к расстрелу.

После войны рабочим-мебельщикам выделили земельные участки на 603-м километре Октябрьской дороги — так между Поваровкой и Алабушево образовался посёлок 6-й мебельной фабрики. В 1949 году его жители попросили открыть на 603-м километре очень нужный им остановочный пункт. Из управления Октябрьской железной дороги им ответили, что просьба будет учтена и платформу построят при электрификации «железки», которая должна была начаться уже вот-вот — на рубеже 1950-х годов.

Когда электрификация началась, жители снова напомнили о платформе. На то, чтоб начертить проект и утвердить его, ушло пять лет. И ещё три года Министерство транспортного строительства кормило просителей «завтраками».

Всё это время пассажиры срывали стоп-краны на 603-м километре. Железнодорожники тоже ругались и ворчали, недовольные тем, что остановки нет. Так прошло почти десять лет. Последней каплей стала новость, пришедшая из Москвы в январе 1958 года: строительство платформы на 603-м километре не предусмотрено.

Весной 1958 года газета «Гудок» проводила на своих страницах конкурс фельетонов. В числе прочих на конкурс был прислан фельетон «Без остановки», где описывались перипетии злополучного остановочного пункта между Поваровкой и Алабушево.

Сила печатного слова оказалась такова, что платформу, незамысловато названную «603-й километр» построили мигом, и уже через год переименовали в «Радищево» — заметка об этом появилась в областной газете «Ленинское знамя» в августе 1959 года.

Название остановочный пункт получил по маленькой деревне, расположенной к западу от платформы и названной так в честь выдающегося русского писателя Александра Радищева — в конце 18 века он совершил своё знаменитое «Путешествие из Петербурга в Москву» по тракту, проходившему в этих местах.

Позже в Радищево переименовали и более крупный посёлок 6-й мебельной фабрики, с которого началась эта история.

Кстати, официальная дата открытия платформы Радищево расходится с историей, которую можно проследить по газетным публикациям. В современных источниках, например в Википедии, годом открытия платформы указан 1964-й, а в справочнике железнодорожных станций Октябрьской дороги — 1961-й.