В 1970 году я закончил крюковскую восьмилетнюю школу. И одновременно с этим событием закончились шестидесятые годы прошлого века, годы моего детства. Впереди меня ждала большая взрослая жизнь. Но это тема уже других рассказов…

А если подводить итоги шестидесятых годов, попытаться оценить их значение, то следует сделать вывод, что это десятилетие занимает особое место в нашей истории. Оно представляет собой целую эпоху!

Начиналась она в полной бедноте во всем. Как в целом в стране, так и в нашей семье. Конечно, в шестидесятые годы не голодали так, как в сороковые и пятидесятые. Но и не шиковали. Еще случались перебои в элементарном обеспечении населения хлебом. И одежда, другие товары — все по сегодняшнему времени было попросту убогим.

Для примера я вернусь к той фотографии ученика в картузе. Первоклассник держит букварь, на обложке которого нарисованы воздушные шары. Он отпечатан в 1962 году. Черно-белая фотография не позволяет понять, что шарики разноцветные, но по оттенкам серого цвета об этом можно догадаться. Так вот, на самом деле этот новый цветной учебник был в школе в единственном экземпляре, и его выдали нам только для того, чтобы мы по очереди с ним сфотографировались. А остальные буквари и все другие учебники, по которым мы учились, в то время были старыми черно-белыми.

Недостаток присутствовал во всем. Но несмотря на все неустройства в начале шестидесятых у нас была вера в хорошее честное будущее. Вера, честность… Как сегодня объяснить эти слова тем, кто не пережил ту эпоху? Сейчас, может быть, сказали бы так: «уверенность в завтрашнем
дне». Но, конечно, это не в полной мере отражает то наше состояние всеобщей восторженной целеустремленности.

Мы вслед за первыми космонавтами собирались вершить чудесное будущее! Познавать новое, открывать неизведанное! Творить историю! На меньшее мы были не согласны!

Прошло долгих десять лет. Шестидесятые годы закончились. Очень многое изменилось за этот не такой уж и значительный по времени срок. Была преодолена послевоенная разруха. По большей части сельская страна превращалась в современную промышленную державу.

И в Крюкове произошли большие изменения. Тяжелый физический труд на фабриках и заводах стал гораздо более механизированным. Вместо бараков и шлакобетонных засыпных домов выросли кирпичные пятиэтажные дома. Гужевые повозки на улицах заменили автомобили. И за ненадоб-
ностью прекратила свое существование сельповская конюшня. И крюковское стадо заметно поредело. Теперь коров в своем дворе почти никто не держал. Отпала такая необходимость в семейной кормилице.

И жители поселка из однообразного черного сатина переоделись в современную одежду самых разных цветов и фасонов. Уровень образования молодежи вырос с традиционной послевоенной семилетки до обязательного десятилетнего.

И в нашей семье к началу семидесятых годов тоже наступил какой-никакой достаток.

Все эти изменения проходили на моих глазах и оставили неизгладимый след в детской памяти. За десять лет минула целая эпоха! Эра преобразования. Все, казалось бы, становилось так, как мы искренне верили в самом начале десятилетия. Но… Сама вера стала таять. Как жаль… Повторюсь, именно в шестидесятые годы было заложено разрушение, случившееся в девяностые годы.

А Крюкова давно уже нет. Его беспощадно поглотил Зеленоград, город-космополит, использующий в названиях районов и домов только цифры: 12-й микрорайон, 846-й корпус, 623-й проезд и прочая подобная нумерологическая чехарда… Даже названий улиц нет!.. От самого имени поселка осталось только название административного округа столицы. И ныне покойный главный архитектор Зеленограда Покровский, при строительстве города жесточайшим образом уничтожавший малейшее упоминание о подмосковных достопримечательностях, наверное, уже отвечает перед Всевышнем за свою оголтелую нетерпимость к нашей истории.

Сегодня улицам и районам Зеленограда, имеющим только номера, присваиваются старые исторические названия: «Быково болото», «Болдов ручей», «Каменка», «Александровка», «Михайловка», «Силино», «Матушкино»… Но мы опять слишком поздно хватились. Сильны, как всегда, задним умом. И новые старые имена не приживаются, потому что от прошлой жизни, увы, не осталось никаких следов.

И только мы, аборигены, немногие коренные жители этих мест, гуляя по Зеленограду, по незначительным, незаметным другим жителям города деталям узнаем знакомые с детства места.

Берега Михайловского пруда сейчас обустроены. Но сам пруд обмелел и зарос тиной, в нем теперь не искупаться.

Вот сосна, что стояла напротив нашего дома. На ней однажды ворона свила гнездо и с раннего утра начинала громко каркать, не давая нам спать. Вот здесь была канавка, на которой я в начале лета набирал горстку маслят.

А вот под той старой березой каждую осень вырастал подберезовик. С сожалением отмечаю, что на этой березе уже нет того заветного скворечника. Когда я прохладным весенним мартовским утром по проталинам еще не растаявшего снега шел в школу, с его полочки мне пел только что вернувшийся из теплых краев скворец.

А вон там, на высоком месте, на пересечении бывших улиц Октябрьская и имени Второй пятилетки и стоял тот самый огромный дуб! Краса и гордость жителей всего нашего поселка. Не пожалел Покровский и эту достопримечательность… Помню, однажды, когда в поселке уже сносили дома и рубили сады, а на их месте возводили многоэтажки, я увидел печальную картину: лежит наш дуб-богатыть поверженным. А толстенный корень выворочен и высится на большой глиняной горе, наваленной при корчевке мощным бульдозером. Непросто, видимо, было побороть такого гиганта. Но поднялась рука и у прораба, и у бульдозериста…

Неужели нельзя было сохранить наш дуб?! Стоял бы он сейчас украшением всего города и служил символом связи времен. История считается веками, когда еще в Зеленограде вырастет свой такой красавец…

Иду дальше по микрорайону, угадываю приметы бывшей улицы имени Второй пятилетки. Где-то там, за автомобильной стоянкой был наш уличный колодец. Когда августовским утром спускаешься от него по дорожке вниз с полными ведрами воды, то медленно погружаешься в розовый на солнце туман.

А вот здесь, прямо на месте этого подъезда большого четырнадцатиэтажного дома была калитка нашего дома.

А где же ель?! Та самая, сквозь ветки которой пробивался солнечный свет на ступеньки нашего крыльца, и в большом дупле которой жили большие рыжие муравьи? Она, к сожалению, тоже не сохранилась…

Так я бреду, и мне снова и снова вспоминается детство шестидесятых, самая счастливая пора моей жизни! Стоит только закрыть глаза…

(Январь 2016)

• часть 1. Тильти из Бакеево и другие истории «зеленоградских» деревень
• часть 2. Шершепок, чижик и «пятачок» — как работал и отдыхали в деревнях вокруг будущего Зеленограда
• часть 3. «От близкого разрыва весь дом задрожал — от смерти всех спасла большая русская печка»
• часть 4. Жизнь посёлка Крюково в 1960-е годы
• часть 5. Участковый Сторублев, телемастер Малютин, шофёр Володя и другие обитатели посёлка Крюково в 60-е годы
• часть 6. Чем торговали в магазинах поселка Крюково в 1960-е годы
• часть 7. Почему в Крюково массово переехали жители деревни близ Истры по забытому сегодня Еремеевскому тракту
• часть 8. Какой была природа вокруг посёлка Крюково на заре строительства Зеленограда
• часть 9. Крюковская школа в 1960-е: форма с картузом, чернильная каллиграфия и уроки пения под аккордеон
• часть 10. Учителя старой крюковской школы и истории из школьной жизни
• часть 11. Из жизни крюковского школьника в 1960-е: мир во всём мире, пионерские переживания, ложь комсомола и авторитет директора
• часть 12. Крюково 1960-х: любительская фотография, футбол и лыжные прогулки, дом и огород, друзья и родители
• часть 13. Крюково 1960-х: купание, рыбалка и хоккей на Михайловском пруду, футбол на поляне, рогатки, самопалы и грибные походы