До того, как написать «Домик с красной крышей», Аркадий Рылов успел стать классиком советской пейзажной живописи и прославиться благодаря двум картинам — «Зелёный шум» (1904) и «В голубом просторе» (1918), знакомым каждому, кто учился в школе. Обе они были использованы в идеологических целях.

Картину «Зелёный шум» связали с одноименным стихотворением Некрасова. Кстати, название ей дал друг Рылова — художник Богаевский: «увидев мою картину, он стал декламировать некрасовское стихотворение „Идёт, гудёт зелёный шум…“ Так и дано было название картине» — вспоминал Рылов. А полотно «В голубом просторе» власти сразу объявили первым советским пейзажем.

В конце июня 1933 года маститый художник приехал из Ленинграда в Москву на открытие выставки в честь 15-летия Красной Армии. Открылась она 30 июня в павильонах в ЦПКиО им. Горького в Москве. По воспоминаниям самого Рылова выставка должны была «отображать подвиги и быт Красной Армии». На открытие пригласили тридцать ленинградских художников".

В грандиозном вернисаже участвовало 311 художников и экспонировалось 650 произведений живописи, графики, скульптуры, в их числе и картина Аркадия Рылова «Весна идёт».

«В конце июня состоялось открытие; оно было очень торжественно, погода благоприятствовала празднику, — продолжает Рылов. — В течение шести дней мы, ленинградские художники, были в гостях у Красной Армии. Для участников выставки был устроен парадный банкет в белом зале Дома Красной Армии».

На следующий день Рылов «на дачном поезде» поехал в Крюково, к старым знакомым. «Там домик с красной крышей, окружённый яблонями и старыми берёзами, утопал в зелени на берегу прудика с белыми цветами водяных лилий. При домике порядочный кусок земли с лугом и огородом. На лугу паслись козы — предмет постоянных забот хозяйки Эмилии Викторовны. Возле домика ходил большой белый петух с курами. (…) По вечерам я отправлялся с Эмилией Викторовной прогуливать коз; козы с аппетитом срывали листву с кустов, а мы любовались ярким закатным небом и силуэтами отдалённой деревни за полем» — писал художник в своих «Воспоминаниях». Запомним на будущее имя хозяйки — Эмилия Викторовна — мы к ней ещё вернёмся.

Глаз живописца сразу оценил прелесть простого сельского пейзажа. Рылов сделал множество эскизов и набросков, стремясь запечатлеть умиротворение и покой, царивший в этом уголке.

«Как хорошо летним утром после крепкого сна выйти на чистый воздух, когда солнце греет, слепит глаза! Идёшь писать этюд, — рассказывал художник. — На одном плече висит ящик с палитрой, красками и кистями, к нему ремнём пристёгнут складной этюдник и зонт; на другом — складной стул и треножник; в руке — палка от зонтика с острым наконечником, служащая посохом. Идёшь на заранее облюбованное место. Устраиваешься поудобнее и осторожно, не спеша, обдуманно начинаешь рисовать контуры и теневые пятна пейзажа…»

Вспоминая эту поездку, Рылов признавался: «С наслаждением я писал этюды, не выходя с красками за пределы дачи».

Скоро у художника созрел замысел картины, доминантой которой стали две огромные до небес берёзы на фоне голубого неба с пышными облаками, и конечно сама красная крыша дома в окружении всех оттенков зелени. Уютный домик, полускрытый кустами и плодовыми деревьями, стоит у хвойного леса, оттеняющего полуденный зной летнего дня. Так в июле 1933 года в Крюкове был написан «Домик с красной крышей».

Описывая картину, восьмиклассники высказывают множество любопытных наблюдений и предположений о быте и реалиях того времени.

«Художник нарисовал летний палящий полдень в Подмосковной деревушке в обычный рабочий денёк. Хотя от этого рабочего дня веет таким теплом, уютом, покоем и безмятежностью».

«Живописец изобразил большой луг со свежескошенной травкой, которую уже подсушило жаркое солнышко. Девушку, в простой одежде, которая собирает граблями покос. Возле неё на травке лежит её маленький козлёночек».

«На заднем плане притаился домик с красной крышей. Он заманивает труженицу в тень, обещает покой, но она не поддается на эти молчаливые уговоры. Женщина прекрасно понимает, что ей нужно хорошо поработать сейчас, чтобы не пришлось потом голодать. Нужно понимать, что раньше люди жили за счёт огорода и разведения животных».

«На переднем плане мы видим скошенный огород, на котором хозяйка ворошит уже подсохшее сено».

«Аркадий Рылов прославляет простого человека в его крестьянском труде. Здесь, вдали от городов и шумных дорог, простая женщина, оставшаяся наедине с природой. Она не торопится отдохнуть, ведь от покошенного сена зависят её запасы на зиму».

Козлёночек под рукой сочинителей легко превращается в собачку и обратно, а женщина с граблями легко меняет возраст и сословие.

«Молодая женщина или девушка деревянными граблями переворачивает сено, рядом с ней играет беленькая собачка».

«Девушка — очевидно, что она не крестьянка — собирает граблями траву на лугу, а собачка охраняет её. А может просто греет бока на солнышке? Или ловит кротов?»

«На переднем плане картины раскинулся широкий луг, который уже почти весь выкошен, и осталось только собрать высохшее сено. Видимо, скоро здесь появится большой стог сена. Пока же терпеливая коза ждёт на лугу, когда хозяйка закончит поворачивать свежескошенную траву. Солнце печёт так нещадно, что крестьянка разделась до нижней рубахи».

В своих воспоминаниях Рылов назвал хозяйку дома с красной крышей Эмилией Викторовной. Едва ли такое имя могла носить крестьянка из подмосковной деревни. Скорее всего речь идёт об Эмилии Спечинской — сестре Сергея Викторовича Спечинского — последнего владельца усадьбы в Чашникове.

«Сложно предположить, что в Крюково жила ещё какая-то Эмилия Викторовна — в те годы с таким именем — это маловероятно», — считает Мария Акимова, сотрудница зеленоградского краеведческого музея.

Эмилия (Мизя, как называли её в семье) — единственная из семейства Спечинских, не эмигрировала из Советской России после революции, вероятно потому, что в Москве у неё была семья. В 1908 году 27-летняя Эмилия вышла замуж за репетитора Григория Матвеевича Москвичёва и родила двух дочерей — Татьяну и Марину. Её супруг умер в ссылке в 1945 году. Сама же Эмилия Викторовна продолжала жить с дочерьми в Москве. Ей была суждена долгая жизнь — она лишь год не дожила до своего столетнего юбилея.

Судя по всему, в 1933 году её гостеприимством и воспользовался художник Рылов, имевший давние дружеские связи с семейством Спечинских. Вполне возможно, что женщина в белом на переднем плане картины — это сама Эмилия Викторовна, (по всей вероятности, хозяйка домика под красной крышей, куда Спечинские переехали из Чашникова), или одна из её дочерей.

Спечинские были последними владельцами Чашникова — село принадлежало им в течение полутора веков вплоть до революции. Этот старинный род польских дворян вёл свою историю с 16 века.

Родоначальник — Иероним Спечинский был придворным лекарем короля Сигизмунда Августа и автором популярного трактата «O roslinach, zwierzetach i rodzienu czlowieka, z rycinami» («О растениях, животных и происхождении человека с гравюрами») — книги, которая имелась почти во всех шляхетских домах.

В 1604 году другой представитель рода — Стефан Спечинский в составе войск Лжедмитрия пришёл на Русь, и после Смуты, вероятно, поступил на русскую службу. С тех пор его потомки верой и правдой служили новому Отечеству: мужчины становились офицерами-кавалеристами, а женщины — фрейлинами при дворе.

Обосновавшись в Чашникове, Спечинские стали жить здесь круглый год. В их имении была каменная церковь в честь Николая Чудотворца, построенная в стиле апмир в 1807 году. С нею связана примечательная история рода Спечинских.

Когда в 1825 году Таганроге скончался император Александр I, траурная процессия с его телом двинулась через всю Россию в Санкт-Петербург. Непогода застала санный поезд в Чашникове. Пришлось сделать остановку в имении Спечинских. На ночь гроб поставили в церковь, отслужили панихиду, а молодые Спечинские, облачённые в военные мундиры, стояли в почётном карауле. В память об этом событии в Чашникове составили особый протокол, опечатали сургучной печатью и замуровали в нишу над лестницей, ведущей на колокольню. Этот документ погиб, когда церковь в 1941 году была разрушена.

В 40-х годах 19 века в Чашникове был построен деревянный господский дом, украшенный антресолями в стиле барокко. Спечинские славились тем, что разводили первоклассных скаковых лошадей на собственном конезаводе, а также породистых собак для царской охоты. В имении был конный двор с каменной конюшней и каретным сараем, построенным в начале 19 века в стиле ампир — настоящий дворец для лошадей. Он сохранился и по сей день.

У богатого помещика Виктора Александровича Спечинского было пятеро детей: две дочери — Стефанида и Эмилия и трое сыновей — Сергей, Александр и Виктор. Все сыновья, как и отец, вышедший в отставку в 1883 году в чине генерал-майора, стали офицерами-кавалеристами. Спечинский владел имениями в Московской, Орловской и Тульской губерниях, двумя кирпичными заводами под Петербургом и собственным домом в столице на Офицерской улице. После смерти отца в 1902 году Чашниково унаследовал его старший сын — Сергей Викторович Спечинский, ротмистр лейб-гвардии Конного полка, женатый на княгине Александре Сергеевне Голицыной.

Управлял имением его младший брат Виктор Викторович Спечинский. В 1910 году он ушёл в запас в чине прапорщика и посвятил себя хозяйству. Он руководил мелиоративными работами в поместье — улучшая свойства земель и их производительность, модернизировал ригу (постройку с печью для сушки и обмолота снопов зерновых культур), занимался улучшением породы скота, купил новые сельскохозяйственные и земледельческие машины. Спечинские стали первыми в округе, кто применил в сельском хозяйстве технику.

В эти годы в Чашниково навестить своих друзей дворян Спечинских часто приезжал молодой талантливый художник Аркадий Рылов, говорится в публикации зеленоградского музея. По воспоминаниям старожилов в Чашникове висел женский портрет, написанный Рыловым. Роскошная подмосковная природа вдохновляла живописца. В 1915 году Рылов написал картину «Березняк в Чашниково». По другим сведениям эта картина была написана в 1923 году.

Мирные занятия прервала война. В 1914 году Сергей и Виктор Спечинские были призваны в армию. Сергей командовал маршевым эскадроном лейб-гвардии конного полка. Виктор же оказался в рядах Сумского полка, а через год вместе со старшим братом Александром перевёлся в Одесский Уланский полк.

В 1917 году после демобилизации в Чашниково вернулся только Виктор — его братья после революции были арестованы и заключены в Москве в концлагерь — «Ивановский Исправдом на Солянке», который находился в Ивановском монастыре.

Чтобы избежать реквизиции поместья новыми властями Виктор Спечинский превратил Чашниково в образцовое хозяйство, сумел вывести на своих землях уникальную луговую культуру. Но это не спасло его — в 1918 году он был арестован волостным советом и заключён вместе с братьями в Ивановский лагерь.

А ухоженными землями Спечинских заинтересовался комиссариат земледелия РСФСР. В том же 1918 году имение Спечинских было передано в ведение Подотдела Советских хозяйств Наркомзема (отделение сельскохозяйственной механики). Большевики создали в Чашникове на подготовленной почве «образцово-культурного» хозяйства, испытательную станцию Лугового института. Здесь стали выращивать растения, привезённые со всех концов света, проводили опыты, исследования, организовали практику по луговодству для студентов Петровской земледельческой (ныне Тимирязевской сельскохозяйственной) академии.

Спечинские ещё продолжали жить в своём имении в Чашникове. Уже лишившись прав собственности на усадьбу, Александра Сергеевна Спечинская — жена владельца, обратилась за помощью в Музейный отдел, просила прислать эмиссаров в Чашниково для вывоза в Государственный Музейный Фонд ранее взятых на учёт и опечатанных коллекций. Просьбу Спечинской удовлетворили и даже выразили ей благодарность. Картины и рисунки из Чашникова вывезли в Бедняковский музей при деревне Радомля. Судьба остальных художественных ценностей неизвестна.

31 октября 1919 года семье Спечинских из девяти человек «было предложено» (как сказано в деле об их выселении, копия которого хранится в музее Зеленограда) покинуть родную усадьбу и переселиться в пристанционный посёлок Крюково.

«На хрупкие плечи Александры Сергеевны Спечинской, урождённой княжны Голицыной, жены Сергея Викторовича Спечинского, в отсутствие мужчин, легла вся тяжесть бремени забот о большом семействе, — пишет Мария Акимова в своей статье „„Домик с красной крышей“: штрихи к картине А.А. Рылова“, опубликованной в №6 Альманаха „Лучи Cолнечногорья“. — В Крюкове они заняли дом („избу“), обрабатывали кусок земли и, усилиями Александры Сергеевны, хлопотали о лучшей участи. Её усилия не прошли даром. В частности, решением Коллегии Центрозема семье была в 1920 (?) выдана от колхоза коза».

Братья Сергей, Александр и Виктор Спечинские к тому времени были сосланы в концлагерь в Саратов, откуда в 1920 году сумели бежать. Воссоединившись с семьей, Спечинские, за исключением Эмилии Викторовны, вынуждены были эмигрировать в Бельгию, где до сих пор живут их потомки, которые поддерживают связь с зеленоградским музеем. К сожалению, о жизни оставшейся в России родственницы им известно крайне мало.

Согласно исследованию, проведённому Марией Акимовой: «О том, что Москвичёвы в 1920-е годы как минимум приезжали в Крюково, есть косвенное свидетельство: в самиздатовском журнале местных дачников Кноблоков «Весёлый пасхо-кулич» (1923) в пародии на Никиту Зволинского, будущего знаменитого учёного и монаха, жителя Баранцева, что возле станции Крюково, есть такие строки: «…Получал на дворе стадо глупое, из пяти коров состоящее, и водил его в лес гулять, серенады петь под окнами Москвичёвскими».

О встречах с Москвичёвым Григорием Матвеевичем (мужем Эмилии Викторовны), «с которым в последний раз встречался летом 1937 года, будучи на платформе ст. Крюково окт. ж/д.» — упоминал позже на допросах и арестованный отец Никиты Зволинского — Вячеслав Александрович, о чём есть запись в его следственном деле.

Но где именно в Крюково находился домик с красной крышей, написанный Рыловым? Если в него перебрались из Чашникова гонимые новой властью Спечинские, «…тогда становится ясно, почему козы были „предметом постоянных забот хозяйки Эмилии Викторовны“ (как писал Рылов), тоже, наверняка, пережившей лихолетия. Может быть, Рылов увидел „потомков“ той козы, которую с барского плеча дала голодающему семейству новая власть» — предполагает Мария Акимова.

«Мы с коллегами пытались понять по архитектуре дома, где именно он мог находиться, но к единому мнению так и не пришли, — рассказала она „Зеленоград.ру“. — Дело в том, что Крюково занимало в те годы очень большую территорию — к нему относился не только одноименный посёлок, но и соседние деревни — Каменка, Баранцево. К сожалению, нам не удалось установить местоположение этого дома, неизвестно, сохранился он или нет».

О том же размышляют и авторы школьных сочинений по картине: «Конечно, художник и думать не мог, что пройдет ещё всего девять лет и железный каток войны пройдет по этим местам, уничтожая и людей и домики, независимо от цвета крыши. Уцелел ли он, этот восхитивший художника домик? Остались ли величественные берёзы, мачтовые сосны и ели? Мы этого не знаем».

«Опрос старожилов и первые архивные исследования пока не дали результатов, — добавляет Акимова в своей статье. — Поиск затрудняет почти полное изменение ландшафта (за истекший срок, почти столетие, после приездов в наши края Рылова, через Крюково прошло много событий: битва за Москву в ноябре-декабре 1941 года, двадцать лет спустя — строительство нового города Зеленограда, активно продолжающееся и сегодня)».

По мнению исследовательницы, то, что житель Баранцева Никита Зволинский пел «под окнами Москвичёвскими» позволяет сузить границы поиска до Каменки, Баранцева, южных границ Крюкова.

В Чашникове по сей день здесь располагается учебно-опытный почвенно-экологический центр МГУ — 14 гектаров первозданной тишины. Выращивают здесь, разные хвойные породы: разновидности туй, ягодный тис, можжевельники. Есть в питомнике экспериментальный яблоневый сад — 21 сорт яблонь родом из Чашникова.

Конный двор на центральной площади Чашникова сегодня самый богатый дом в деревне, памятник архитектуры федерального значения. В бывших конюшнях и каретном сарае молельная комната и… магазин семян картофеля. Раньше был продуктовый. Сын последнего владельца усадьбы Виктор Сергеевич Спечинский, с 1963 года приезжал в Чашниково из Бельгии, встречался с местными жителями, когда-то служившими в имении, предлагал преобразить сохранившиеся постройки.

По словам жительницы деревни Чашниково историка-любителя Ирины Петровой: «Спечинский сказал, что, если бы мне государство отдало в собственность это здание, я бы его отреставрировал и сделал бы павильон сельхозтехники».

Виктор Сергеевич состоял членом общества потомственных русских дворян, находящегося во Франции. Он родился в 1909 году и покинул Россию десятилетним мальчиком. Казалось бы, что он может помнить о России, как её любить?

«Тем не менее, — вспоминает бывший директор зеленоградского музея Татьяна Визбул, — рассказали мне такой случай. Спечинский, естественно, человек очень преклонного возраста. В какой-то момент ему сделалось крайне плохо — находился при смерти, и слёзно умолял принести ему заветную шкатулку — проститься. Принесли, открыли — там оказался старый картонный билетик на поезд „Москва-Крюково“. Память».

Глава общества потомственных русских дворян Виктор Сергеевич Спечинский умер в июле 2002 в Брюсселе в возрасте 93 лет. После его смерти общество решено не возобновлять.

Станьте нашим подписчиком, чтобы мы могли делать больше интересных материалов об истории Зеленограда и окрестностей. Спасибо!